Урбанизация. 
Историческая социология россии. 
Часть 1

Привычно противопоставлять город деревне и думать, что город — это сосредоточение промышленности, торговли, услуг, высокой культуры и богатства, а деревня — место для сельских занятий и убежище от городской суеты. Всегда ли так было? Сравнительный анализ развития города и деревни на протяжении XVII-начала XX в. дает возможность выяснить для отдельных исторических периодов, в чем заключалось своеобразие города и деревни в демографическом, административном, юридическом, социальном, экономическом и культурном отношениях и как они взаимодействовали.

Городские поселения

Невозможно найти общее определение города для всех времен не только в мировом масштабе, но даже для одной страны. Нет города и деревни вообще — для каждой эпохи и для каждого государства эти понятия имеют своеобразное экономическое, социальное и политическое содержание. Самое старое мнение — городами являются те поселения, которые признавали в качестве городов современники, — не устарело до сих пор. Целесообразно признать, что мы имеем дело с городом всякий раз, когда его жители полагали, что они проживали в городе. Такой подход позволяет исторически подойти к городу и объективно оценить, что представляли собой города в каждый момент своей истории и как они развивались.

Применительно к России впервые понятие «город» возникло во времена Киевской Руси, в Х-первой трети XIII в., и оно означало укрепленное поселение, крепость, в которой укрывались и оборонялись от неприятеля. Само слово «город» произошло от «ограда», «забор». Городами назывались как постоянные, так и временные укрепления, а также место, окруженное укреплением, например, городом назывался монастырь. Понятие «город» использовалось и для обозначения проживавшего в крепости населения, которое обычно состояло из князя с войском и слугами и духовенства. В городах находились княжеский двор, церковь, площадь для веча, располагались светские и духовные власти, происходили народные собрания, из города осуществлялось управление землями, подчинявшимися городу. Вследствие этого первоначально город был прежде всего военно-административно-религиозным центром.

В Киевской Руси возникло и понятие «посад» для обозначения части города вне крепости, где располагалось население, занятое торговлей, ремеслом и другими промыслами. Слово «посад» произошло от «посадить»,.

«садить». В Московский период все перечисленные значения города — как крепости, военно-административно-религиозного центра и населения, жившего в нем, — сохранились. Новое состояло в том, что посады слились с крепостью в одно целое и это целое стало называться городом, а крепость, раньше именовавшаяся городом, — кремлем. Понятие «посад» тоже расширилось и приобрело значение не только предместья города, но и населенного пункта или торгово-ремесленного центра без крепости, а также и населения, жившего на посаде.

С начала XVIII в. и вплоть до 1917 г. городом назывался населенный пункт, признанный таковым официально государством. Население официального города автоматически приобретало юридические права городских обывателей. Жалованная грамота городам 1785 г. более четко сформулировала юридические права городского населения и определила формальные критерии города. Чтобы считаться городом, поселение должно было иметь собственную жалованную грамоту от императора, которая создавала самоуправляющееся городское общество с правами юридического лица, а также утвержденный императором герб и план города. Официальные города имели разные ранги — столица, губернский, уездный город и безуездный, или заштатный, город, не имевший уезда. До 1860-х гг. к городским, или административно-промышленным, поселениям (но не к городам!) относились другие виды неземледельческих поселений: 1) местечко — торгово-промышленный центр без крепости, заселенный преимущественно евреями, на территории, присоединенной в результате разделов Польши; 2) посад; 3) отдельно стоящее промышленное заведение; 4) духовное, или религиозное, поселение; 5) военное поселение. Городских поселений имелось в несколько раз больше, чем городов. Например, в 1857 г. их было 2876, или в 4,3 раза больше, чем городов. После 1860-х гг. номенклатура городских поселений, кроме городов, ограничивалась посадами и местечками, причем, чтобы считаться городским поселением, в тех и других должны проживать мещане, образующие общество.

В официальных городах складывался специфический уклад общественной жизни, они являлись центрами административной, судебной, военной и религиозной власти. Они имели преимущества в учреждении ярмарок, базаров и особенно пунктов стационарной торговли, которая могла существовать в деревнях только по специальному разрешению. В последней четверти XVIII-первой половине XIX в. понятие «город», главным образом в научной литературе, стало ассоциироваться с поселением, имевшим значительное число жителей, занятых преимущественно в торговле и промышленности, а деревня рассматривалась как противоположность городу. Такого же взгляда придерживалось и правительство. В Своде законов была статья, гласившая, что если в сельском поселении промышленность и торговля усиливались до такой степени, что население получало средства к жизни в большей степени от этих промыслов, чем от земледелия, то правительство должно давать распоряжение о присвоении такому населенному пункту стату са посада или города. Во второй половине XIX — начале XX в. понятие города как крупного поселения преимущественно торгово-промышленной ориентации прочно вошло в массовое сознание. Однако формальные критерии для отнесения поселения к городам оставались прежними: статус города присваивался поселению правительством, в городе должны были существовать специфические общественные учреждения, соответствующие Городовому положению (в 1870- 1891 г. — Городовому положению 1870 г., в 1892—1917 гг. — Городовому положению 1892 г.), и т. д. Юридические права жителей по-прежнему в значительной мере зависели от того, считалось ли данное поселение официально городом или деревней.

В период империи число и состав городов еще не обрели постоянства. В 1708 г. официальных городов насчитывалось 339, в 1719 г., после административной реформы, — 280, в 1727 г. — 342, в 1738 г. — 269, в 1760-е гг. — 337. В ходе реформы местного управления 1775— 1796 гг. 271 сельское поселение были преобразованы в города и общее их число достигло 673. Павел I упразднил 171 город, Александр I частично их восстановил, и к 1811 г. число городов в Европейской России и Сибири составило 567. Изменяющиеся военные и административные потребности государства при подвижной границе, частые административные реформы, в ходе которых одни поселения приобретали статус городов, а другие его утрачивали, являлись главными причинами изменения числа и состава городов в XVIIl-начале XIX в. Однако поселения, которые когда-нибудь являлись крупными экономическими центрами, редко теряли городской статус. Большинство их, несмотря на длительную стагнацию. вызванную изменением торговых путей, истощением запасов сырья для городской промышленности, появлением поблизости сильного конкурента в лице другого города, перемещением границы, как это случилось, например, с Новгородом, Псковом, Вологдой, Сольвычегодском, Солигаличем, Ростовом Великим, оставалось губернскими или уездными городами. Древность происхождения помогала им сохранить если не экономическое, то административное и культурное значение. Напротив, города, которые временно выполняли административные, военные и конфессиональные функции, часто не только теряли свое важное значение по мере изменения границ государства или продвижения внутренней колонизации на Юг и Восток, но и утрачивали статус города, а иногда и статус городского поселения. На смену им утверждались новые города.

К середине XIX в. границы государства в европейский части России и Сибири стабилизировались, состав городов стал устойчивым применительно к столицам, губернским, уездным городам и посадам. Что касается безуездных городов, то их состав изменялся ввиду того, что, с одной стороны, правительство иногда жаловало некоторым развитым в торговопромышленном отношении селам статут безуездного города (чаще статут посада), с другой стороны, некоторые заштатные города естественным путем обращались в сельские поселения. В 1857 г. в Европейской России (без Польши и Финляндии) насчитывалось 482 у.е.здных и губернских города, 112 безуездных и 50 посадов, в 1897 г. — 494 у.е.здных и губернских, 122 безуездных города и 52 посада, в 1914 г. — 494 губернских и уездных, 133 безуездных города и 51 посад; в Сибири в 1857 г. — 37 губернских и уездных и 10 безуездных городов, в 1897—1914 гг. —.

47 губернских и уездных и 4 безуездных города (посадов в Сибири не имелось). Однако все приведенные цифры не являются абсолютно точными, в особенности относящиеся к период}' до середины XIX в.

Итак, в середине XIX в. число городов и посадов в Европейской России и Сибири составляло 691, в 1914 г. — 729. Много это или мало? Учитывая размеры территории страны, сеть городов следует признать чрезвычайно редкой сравнительно с таковой в других европейских странах. В 1857 г. среднее расстояние между ближайшими городами и посадами в Европейской России (без Польши и Финляндии) составляло около 87 км, в Сибири — 516 км, в 1914 г. — соответственно 83 и 495 км. В наибольшей близости между собой находились города Прибалтики — около 50 км, дальше всего отстояли друг от друга города Якутской губернии — 887 км, а в Европейской России — города Архангельской губернии — 300 км. Это намного больше средних расстояний между соседними городами других европейских стран. В конце XVIII в. в Австро-Венгрии, Великобритании, Германии, Италии, Испании и Франции среднее расстояние составляло от 12 до 30 км, в середине XIX в. — от 10 до 28, в начале XX в. — от 8 до 15 км. Следует иметь в виду; что сеть российских городов со временем существенно расширилась. Это значит, что в XVIII в. расстояние между городами было намного больше. Сеть городов в странах Западной и Центральной Европы с конца средних веков и до середины XIX в. изменялась мало: уже в XV в. Европейский континент, исключая Восточную Европу, оказался покрытым густой сетью небольших городских поселений, находившихся друг от друга в среднем на расстоянии 20−30 км (в Италии и собственно Англии — на расстоянии около 10 км). При расстоянии 20−30 км любое сельское поселение находилось от ближайшего города не далее 10−15 км, т. е. на расстоянии одного дня пути, что позволяло крестьянину за один день добраться до города и вернуться домой даже пешком, а горожанину — достичь соседнего города. В России же поездка человека на лошади из многих сел в ближайший город требовала нескольких дней, а из города в город — как минимум нескольких дней, по крайней мере до создания в стране достаточно разветвленной сети железных дорог в конце XIX в. Это чрезвычайно затрудняло сношения как между городом и деревней, так и между городами. Редкость поселений имела следствием дурное состояние дорог, дороговизну сообщений и вследствие этого отсталость сельского хозяйства и промыслов вообще. Положение медленно менялось к лучшему во второй половине Х1Х-начале XX в. не столько благодаря росту числа городов, сколько благодаря развитию системы путей сообщения.

Особого внимания заслуживает анализ распределения городских поселений по числу жителей, так как от этого показателя во многом зависело административное, экономическое и культурное значение города, характер общественного быта его населения. Данные табл. V. 1 дают представление о людности городских поселений в период с 1678 по 1910 г.

В середине XIX в. современники разделяли города в зависимости от численности их жителей на три группы: 1) малые — до 5 тыс. человек, 2) средние — от 5 до 25 тыс., 3) большие — свыше 25 тыс. человек. В начале XX в. наиболее распространенной классификацией стала следующая: 1) города-села — менее 5 тыс. жителей, 2) малые города — от 5 до 20 тыс., 3) средние — от 20 тыс. до 100 тыс., 4) большие города — свыше 100 тыс. жителей.

Таблица V.1.

Распределение городов России по числу жителей в конце XVI 1-начале XX в.

(без Кавказа, Польши, Финляндии и Средней Азии).

Во всех классификациях городов в качестве порогового значения, как правило, фигурирует цифра 20−25 тыс. Это не случайно — именно в городах, население которых превышает 20−25 тыс., формируются возможности для радикального изменения образа жизни сравнительное деревней. Исторически вполне оправданно считать большими городами в XVII 1-первой половине XIX в. города, в которых проживало более 25 тыс., а в конце XIX — начале XX в. — более 100 тыс. жителей. Однако для сопоставимости данных необходимы единые критерии классификации городов. В качестве таковых примем те, которые использовались в начале XX в. и применяются в настоящее время: большие города — более 100 тыс. жителей, средние — от 20 тыс. до 100 тыс., малые — менее 20 тыс. (табл. V.2).

В 1678 г. в России имелся один большой город — Москва, все остальные города имели число жителей менее 15 тыс. С конца XVII в. размеры малых городов стали увеличиваться и некоторые из них постепенно превращались в средние города. К 1722 г. население 3 городов, кроме Москвы, превысило численность в 20 тыс.; к 1782 г. — население 5 городов, Петербург стал вторым большим городом России; к 1856 г. 39 городов превратились в средние, Одесса стала третьим большим городом. С конца XVII в. маленькие города с населением до 2 тыс. жителей, а с середины XIX в. с населением менее 5 тыс. либо становились средними городами, либо вымирали, превращаясь в села. В пореформенное время процесс укрупнения городов продолжался с большей интенсивностью, вследствие чего происходило увеличение числа средних и больших городов за счет сокращения числа малых городов, которые доживали свой век. К 1917 г. в России насчитывалось 22 больших города, а число жителей в Петербурге и Москве превысило 1 млн. Численность городского населения возрастала главным образом в результате роста числа жителей в старых городах. Даже в 1775—1860 гг., когда в результате административных реформ количество городов увеличилось на 67%, городское население выросло лишь на 10% за счет вновь образовавшихся городов и на 90% за счет роста числа жителей в старых городах. В основе урбанизации в России лежал процесс интенсивного развития старых городов, что было главным образом обусловлено их удачным географическим положением, способностью быть экономическим центром для окрути.

Таблица V.2.

Распределение больших, средних и малых городов в XVII — начале XX в. в Европейской России без Польши и Финляндии (в %)

Вплоть до конца периода империи большинство городов насчитывало менее 20 тыс. и, значит, оставалось малыми: в 1917 г. на их долю приходилось 75 % всех городов. Однако процент горожан, проживавших в малых городах, в течение 1722−1910 гг. сократился с 98 до 23, наоборот, в больших городах возрос с 0 до 40, в средних городах — с 2 до 37. В городских поселениях с населением менее 5 тыс., которые современники в начале XX в. стали называть «город-деревня», к 1910 г. проживало всего 4% горожан, в то время как в 1678 г. — 60%, в 1782 г. — 36%, в 1856 г. — 16% всего городского населения. Перераспределение населения между средними и малыми городами обнаружилось с конца XVII в., а концентрация жителей в больших городах как непрерывная тенденция — с середины XIX в. Средняя людность городов в Европейской России и Сибири непрерывно возрастала и с 1646 по 1910 г. увеличилась в 9,4 раза, что иллюстрируют данные, приведенные ниже:

К концу XIX в. большинство горожан стали проживать в больших и средних городах, что имело важные последствия. Социологи установили, что чем крупнее город и чем выше в нем плотность населения, тем больше имеется оснований для трансформации социальных отношений от общинных к общественным, тем явственнее проявляются черты городского образа жизни: деятельность людей становится профессионально разнообразной благодаря углублению разделения труда и росту специализации, причем они заняты в многочисленных отраслях неземледельческого труда; между жителями увеличивается степень социальной дифференциации, поскольку социальная лестница становится длинной; роль традиций в общественной и личной жизни снижается, они утрачивают роль базиса для социальной солидарности; социальный контроль за поведением личности ослабляется, вследствие чего личность становится автономной и ее поведение индивидуализируется; падает социальное значение семьи, семейные, родственные и соседские связи ослабляются, межличностные отношения становятся более сложными и вместе с тем приобретают стандартизированный, поверхностный, анонимный характер.