Вменяемость и вина

Альтернативой невменяемости является противоположная ей категория вменяемости. В современном УК определение вменяемости отсутствует, и под вменяемостью обычно понимают отсутствие невменяемости. Наличие двойного отрицания в этом определении («отсутствие отсутствия вменяемости») заставляет некоторых ученых относиться к нему критически.

Б. Спасенников считает, что включение в уголовный закон определения вменяемости, ее признаков и критериев, «выступило бы гарантом законности при решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности, логически и юридически завершило бы законодательную формулировку важнейшего принципа уголовного права — принципа вины», и определяет вменяемость как «способность лица к осознанному волевому поведению»^[1].

Аналогичной позиции придерживался и Н. С. Таганцев, который отмечал, что «…физическое лицо только тогда, в смысле юридическом, может быть виновником преступления, когда оно совмещает в себе известную сумму биологических условий, обладает, употребляя техническое выражение доктрины, способностью ко вменению»^[2].

Он же предлагал формулировать вменяемость так: «…Способность лица сознавать во время совершения преступления фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими, обусловливающая возможность лица признаваться виновным и нести уголовную ответственность за содеянное, т. е. юридическая предпосылка вины и уголовной ответственности». Однако в этом определении путаются два различных понятия — понятие вменяемости и понятие виновности.

Термин «вменяемость» происходит от слова «вменять», в смысле «вменять в вину». Это означает, что субъект уголовного преследования не освобождается от вменения ему вины в связи с совершенным правонарушением и может нести ответственность перед законом за свои противоправные действия. Однако то, что он может нести ответственность перед законом, еще не означает, что он обязательно эту ответственность понесет. Для этого необходимо доказать его вину как субъективную сторону состава преступления.

В УК не сформулировано общей формулы вины, но уголовно-правовой доктриной выработана психологическая теория вины, рассматривающая ее как субъективное (внутреннее, психическое) отношение лица к своим общественно опасным и противоправным действиям и их общественно опасным последствиям. Согласно данной концепции каждое противоправное действие вменяемого человека считается волевым и сознательным, если оно мотивированно и целенаправленно.

Сопоставление изложенной в У К формулы вины с предлагавшейся Н. С. Таганцевым формулой вменяемости показывает их практически полную и смысловую, и семантическую идентичность. Однако подмена понятия вменяемости понятием вины ни в коем случае недопустима. Содержание понятия вменяемости более широкое, чем содержание понятия вины или виновности.

Вменяемость действующим УК рассматривается как презюмирующая категория, которая не требует в отличие от категории невменяемости доказывания. Согласно такому презюмирующему принципу вменяемыми являются все субъекты уголовного преследования до тех пор, пока их невменяемость не будет доказана в соответствии с критериями ст. 21 УК.

Не давая общего понятия вины, УК ограничивает субъективное отношение лица к совершаемому им уголовно-противоправному деянию двумя формами — в виде умысла и неосторожности, для которых вина является родовым понятием. Путая или даже уравнивая два разнородных понятия вменяемости и вины, некоторые авторы рассматривают в качестве признака невменяемости отсутствие в действиях психически больного лица признаков умысла или неосторожности^[3].

В связи с этим принципиальной оказывается расшифровка понятия умысла, тем более что именно в этой категории задан оптимальный объем законодательных требований к виновному лицу, определяющих его способность нести ответственность (уровень свободы воли преступника)^[4].

Первым общим признаком обоих видов умысла (прямого и косвенного) согласно ч. 2 и 3 ст. 25 УК является осознание лицом общественной опасности своих действий (бездействия). Применительно к умышленной вине понятие общественной опасности употребляется в номинальном значении, когда лицу достаточно лишь в общих чертах осознавать, что совершаемое им действие причиняет вред личности, собственности, общественному порядку и другим общественным отношениям, охраняемым уголовным законом. УК прямо не включает в формулу умысла осознание уголовной противоправности, которая является юридическим выражением общественной опасности. Поэтому само незнание уголовного запрета не освобождает правонарушителя от уголовной ответственности, так как, с одной стороны, осознание противоправности не является юридически значимым элементом вины, а с другой — уголовное право исходит из старой презумпции римского права ignorantia legis neminem excusat (незнание закона никого не извиняет).

Второй признак вины — предвидение (ч. 2 и 3 ст. 25 У К) — означает мысленное представление лицом последствий, которые могут наступить в результате его действий или бездействия. При этом имеется в виду цель, с которой соотносится действие как одна из структурных составляющих деятельности. Поскольку цель как осознанный образ предвосхищаемого результата только косвенно связан с мотивом деятельности, человек несет ответственность только за конкретные поступки, а не за желания, мотивы, мысли и т. д. Для констатации наличия данного элемента вины достаточно, чтобы лицо в общих чертах предвидело наступление юридически значимых последствий как результата своих действий, осознание всех деталей не является обязательным.

Различия предвидения в прямом (ч. 2 ст. 25 УК) и косвенном (ч. 3 ст. 25 УК) умысле заключаются в степени вероятности прогнозирования наступивших последствий: прямой умысел предполагает предвидение неизбежных и возможных общественно опасных последствий, а косвенный — только возможность наступления этих последствий. Таким образом, вероятность предвидения при прямом умысле существенно выше, чем при косвенном^[5].

Третьим признаком умышленной вины является желание (при прямом умысле) или нежелание (при косвенном умысле) наступления общественно опасных последствий. Именно по этому признаку отличается прямой умысел (желал) от косвенного (не желал). Желание и нежелание наступления общественно опасных последствий своих действий относят к волевому либо к мотивационно-волевому моменту, поскольку «воля без мотивов и целей нереализуемая и волевые действия виновного лица всегда мотивированны и целенаправленны.

Теория и судебная практика различают также умысел определенный (конкретизированный) и неопределенный (неконкретизированный), а также заранее обдуманный (при предумышленных преступлениях) и внезапно возникший (в ситуативных или случайных деяниях).

Общественно опасное влияние является виновным и квалифицируется как преступление, если совершившее его лицо осознавало общественную опасность и предвидело конечный результат своих противоправных действий, независимо от того, желало или не желало их наступления.

Сущность категории вменяемости в отличие от категории вины заключается в потенциальной способности лица в период совершения общественно опасного деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или руководить ими. Эта потенциальная способность определяется возрастом лица, обеспечивающим достаточный уровень личностного и когнитивно-интеллектуального развития, а также отсутствием психических расстройств в той степени выраженности, которая позволяет освобождать их от уголовной ответственности в связи с невменяемостью. Ввиду потенциальной, а не реальной возможности лица в период совершения общественно опасного деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или руководить ими, вменяемость презюмируется и никогда не доказывается. Для того чтобы быть вменяемым, правонарушителю достаточно достигнуть определенного возраста (возраста уголовной ответственности по данному виду правонарушения) и не иметь признаков, сформулированных в ч. 1 ст. 21 УК и необходимых для признания лица невменяемым.

Среди вменяемых лиц есть такие, психическое состояние которых во время совершения правонарушения позволяло им избрать линию своего поведения, сообразовывать свои действия (бездействие) с нормами права и правилами общественного поведения и действовать вопреки им, причиняя вред охраняемым законом интересам. Это состояние психики подпадает под критерии уголовной категории виновности и является основанием для привлечения к уголовной ответственности.

Согласно ст. 21 УК для признания лица невменяемым необходимо не только наличие психического расстройства как медицинского критерия формулы невменяемости, но и обязательное наличие юридического критерия, согласно которому это психическое расстройство повлияло на способность лица в момент совершения правонарушения осознавать значение своих действий и руководить ими. Но не все психические расстройства нарушают эту способность правонарушителя. Поэтому лица с психическим расстройством, которое не повлияло на их способность осознавать значение своих действий и руководить ими, считаются вменяемыми.

Из содержания ст. 21 УК следует, что невменяемым и могут быть признаны только лица, которые в момент совершения общественно опасного деяния не могли осознавать значение своих действий и руководить ими по причине наличия у них психического расстройства. Но бывают такие состояния психического функционирования, которые не относятся к психическим расстройствам, но при которых нарушается способность осознавать значение своих действий и руководить ими. Примером такого состояния психической деятельности является состояние аффекта (физиологического), которое представляет собой выраженную эмоцию гнева, ярости, страха на фоне состояния суженного сознания. Состояние физиологического аффекта не является болезненным расстройством психики, поэтому не может быть расценено как медицинский критерий невменяемости, и лица, находившиеся в период совершения ими общественно опасного деяния в состоянии физиологического аффекта, признаются вменяемыми. Совершение преступления в состоянии аффекта учитывается лишь как признак привилегированных составов убийства и причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. 107, 113 УК).

В судебной и судебно-психиатрической практике иногда встречаются случаи, когда в отношении лица по разным причинам невозможно установить его психическое состояние и его способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими при совершении общественно опасного деяния. Они не подпадают под категорию невменяемости, поскольку невозможно доказать наличие у них медицинского и юридического критерия и, следовательно, являются вменяемыми. Это соответствует принципу презумпции вменяемости, согласно которому все субъекты уголовного преследования считаются вменяемыми до тех пор, пока их невменяемость не доказана. Этот принцип имеет огромное практическое значение, поскольку не требует проведения СПЭ в отношении всех субъектов уголовного преследования — экспертиза проводится только в тех случаях, когда есть убедительные основания думать о невменяемости.

В уголовном праве понятие вменяемости употребляется в чрезвычайно узком и специальном смысле, как антитеза понятию «невменяемость» .

Именно этим последним понятием оперирует уголовный закон. Из указанного положения закона ни в коем случае нельзя заключить, как это традиционно делается многими студентами, что вменяемость — это такое состояние психики, при котором человек в момент совершения общественно опасного деяния может осознавать значение своих действий и руководить ими и потому способен быть ответственным за свои действия. Антитеза понятию невменяемости более широкая, чем это представляется на первый взгляд. Среди вменяемых лиц оказываются:

• • психически здоровые, которые в момент совершения общественно опасного деяния могли осознавать значение своих действий и руководить ими;
• • лица с психическими расстройствами, степень выраженности которых не влияла на способность этих лиц в момент совершения общественно опасного деяния осознавать значение своих действий и руководить ими;
• • психически здоровые, которые в момент совершения общественно опасного деяния не могли осознавать значение своих действий и руководить ими, но не по причине психического расстройства, а по любой иной причине (например, состояния аффекта);
• • лица, у которых в момент совершения общественно опасного деяния было временное психическое расстройство, которое лишало их способности осознавать значение своих действий и руководить ими, но по разным причинам выявить (доказать) это невозможно.

Субъектом преступления может быть только вменяемое лицо. Вменяемость выступает в качестве предпосылки уголовной ответственности и является одним из общих признаков субъекта преступления.

Понятие вменяемости следует отличать от понятия виновности или вины как субъективной стороны преступления. В отличие от невменяемости вменяемость не освобождает субъекта уголовного преследования от уголовной ответственности. Но вменяемость не означает уголовную ответственность, она лишь является одним из условий для возникновения вины, которая, в свою очередь, требует доказанности. Не любое физическое лицо может быть субъектом преступления и виновным. Уголовная ответственность связывается со способностью человека понимать фактическую сторону и общественную значимость совершаемых действий и руководить своими поступками, что определяет его виновность (субъективный признак состава преступления). Вина как правовая категория характеризуется такими основополагающими понятиями, как «сознание» и «воля». На этот аспект указывает В. Г. Павлов: «Сознание и воля представляют собой наиболее важные психические функции, которые вообще определяют повседневное поведение любого человека»^[6]. Состояние сознания и воли обусловлены объективной действительностью, условиями материальной жизни общества, общественной средой, в которой формировался и функционирует человек. Как существо мыслящее человек при формировании соответствующего решения оценивает фактические обстоятельства, при которых он действует, характер, значение и последствия своих действий, сознательно использует свое поведение и его результаты для достижения определенных целей. «Если личность не имеет возможности контролировать и оценивать свои действия, так как непосредственной причиной оных явлений является психическое заболевание, следует говорить о невменяемости субъекта, а значит, поведение не может рассматриваться как преступное»^[7].

Вменяемость нельзя рассматривать как предпосылку виновности лица, как это иногда утверждается^[8]. Эта правовая категория лишь характеризует субъекта, его способность нести уголовную ответственность в соответствии с формальными признаками — достижение возраста уголовной ответственности и отсутствие невменяемости. Поэтому при констатации вменяемости лица можно ссылаться только на отсутствие условий, необходимых для невменяемости, и не анализировать вопросы, относящиеся к субъективной стороне (вина) и ее доказанности или недоказанности.

Субъектами преступления могут быть физические лица, достигшие определенного возраста, вменяемые (при отсутствии признаков невменяемости), в отношении которых доказано, что они понимали фактическую спорому и общественную значимость вмененных им противоправных действий (вина как субъективный признак состава преступления).

Процессуальный порядок определения вменяемости-невменяемости может быть различным в зависимости от того, признает ли законодательство данного государства презумпцию вменяемости субъекта уголовного преследования, т. е. устанавливает ли закон способность к вменению всех лиц, достигших возраста уголовной ответственности. Современное российское законодательство легализует презумпцию вменяемости. Поэтому обвинитель не должен в каждом отдельном случае доказывать наличие условий вменяемости, а вот при доказательстве невменяемости установленные законом обстоятельства, исключающие вменение (ст. 21 УК), должны быть доказаны.

• [1] Спасенников Б. Вменяемость как категория уголовного права // Уголовное право. 2003. № 2. С. 76.
• [2] Таганцев И. С. Русское уголовное право: лекции. Часть общая. Т. 1. М.:Юристъ, 1994. С. 151. 2 Там же. С. 145.
• [3] Протченко Б. А. К понятию невменяемости // Советская юстиция. 1987. № 17. С. 21−22.
• [4] Дмитриева Т. В., Ткаченко А. А., Харитонова Н. К., Шишков С. Н. Судебная психиатрия: учеб. пособие. М.: Медицинское информационное агентство, 2008. С. 280.
• [5] Дмитриева Т., Ткаченко Л. л., Харитонова Н. К., Шишков С. Н. Судебная психиатрия: учеб. пособие. С. 281.
• [6] Павлов В. Г. Субъект преступления и уголовная ответственность. СПб., 2000. С. 43.
• [7] Бурлаков В. Н., Гомонов Н.Д. Патопсихологические особенности личности // Правоведение. Известия высших учебных заведений. 2001. № 3 (236). С. 160.
• [8] Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / И. М. Гальперин, Н. И. Загородников [и др.]; отв. ред. Г. З. Анашкин, И. И. Карпец, Б. С. Никифоров. М.: Юрид. лит., 1971. С. 31.