Модификации основных избирательных моделей

Для того чтобы как-то нивелировать недостатки двух основных систем голосования, на практике применяют великое разнообразие их модификаций.

Так, например, при пропорциональной системе партийные списки могут составляться для всей страны, и выборы могут проходить по общенациональным партийным спискам (Израиль, Нидерланды) или иметь региональный характер (Австрия, Норвегия). Голосование по общенациональным спискам может происходить вместе с выборами по одномандатным мажоритарным округам (Венгрия, Россия) или же голосование по региональным спискам может происходить вместе с выборами по одномандатным округам (Германия). При этом места в парламенте могут распределяться по двум разным формулам:

• • результаты голосования по мажоритарной и пропорциональной системам никак не связаны друг с другом — так называемая смешанная несвязанная система выборов (Россия 1993—2003 гг., Италия после 1993 г.). Так, в Италии в соответствии с результатами референдума 1993 г. был принят новый закон о выборах, заменивший пропорциональную модель с региональными многомандатными округами. Теперь пропорционально полученным партиями голосам распределяется только 25% мандатов, большинство же депутатов (75%) избирается на мажоритарной основе;
• • результаты выборов по одной из систем влияют на распределение мест по другой — смешанная связанная система (Германия). В ФРГ на выборах в бундестаг каждый избиратель имеет два голоса: первый он может отдать за кандидата от данного мажоритарного избирательного округа, второй — земельному списку партий (пропорциональная система). Решающими для итогов выборов являются вторые голоса. Если партия одержит победу в большем числе избирательных округов, чем это предусмотрено 5%-ным барьером вторых голосов, то она получает дополнительные «переходные» мандаты.

Различия между связанной и несвязанной избирательными системами хорошо видны при сопоставлении избирательных систем ФРГ и России. Во-первых, российские партийные списки имеют общенациональный характер, в то время как в ФРГ они организованы на уровне отдельных земель. Во-вторых, в России фиксированный 5%-ный барьер (существовавший до 2007 г.) для пропорциональной части избирательной формулы практически исключает прямое представительство малых партий независимо от того, какое количество мест было получено ими в одномандатных мажоритарных округах — в отличие от плавающего 5%-ного барьера в Германии, при котором партии, добившиеся не менее четырех мест в одномандатных округах, также получают мандаты и в пропорциональной части электоральной формулы.

По мажоритарной системе голосование может происходить с использованием категорических и ординальных бюллетеней.

Голосование называют категорическим, когда избиратель имеет право выбрать только одного кандидата из числа баллотирующихся по избирательному округу.

Голосование называется ординальным (или альтернативным), если избиратель может ранжировать кандидатов по степени предпочтительности, а победители определяются с помощью сложного подсчета суммы баллов. Как указывает Д. Ре, определение победившего кандидата осуществляется последовательным удалением из подсчета кандидатов, набравших наименьшее число голосов, и перераспределением их голосов среди остающихся, и так до выявления победителя. В результате голосование становится специфическим вариантом смешанной мажоритарно-пропорциональной системы, поскольку рассеивает голоса избирателей, благоприятствуя плюрализму в партийной системе (используется для выборов членов палаты представителей Австралии, на Мальте).

Модель, которую часто называют системой единственно передаваемого голоса, действует с 1921 г. в Ирландии в случае проведения дополнительных выборов в парламент и для избрания президента страны. Здесь, как и при голосовании по ординальным бюллетеням, избиратели определяют рейтинг каждого кандидата, а отличие заключается в том, что применяется она в многомандатных округах. Эта избирательная система считается одной из самых демократичных.

Э. Лейкман и Д. Ламберт указали следующие преимущества данной системы:

• 1) избранный орган отражает, с отклонением в несколько процентов, степень влияния политических партий или других общественных группировок среди избирателей;
• 2) любая партия или другая группа, собрав большинство голосов, получит большинство мест;
• 3) элемент азарта исключен;
• 4) избирателю предоставляется возможность выбирать кандидатов, руководствуясь как их личными качествами, так и партийной принадлежностью.

В условиях мультиэтнического государства данная система способна также обеспечить представительство интересов некомпактно проживающих этнических меньшинств.

К числу главных неудобств рассматриваемой системы следует отнести сложность применения методики подсчета голосов и непонятность для избирателей процедуры определения результатов выборов. Этим, видимо, и объясняется ее малая распространенность.

Уникальную систему голосования с одним непередаваемым голосом имеет Япония, где при голосовании в многомандатных округах избиратель имеет только один непередаваемый голос.

Для того чтобы отсечь от парламентского представительства (при голосовании по пропорциональной модели) маргинальные политические группы, обычно устанавливается электоральный порог (минимальная процентная ставка), преодоление которого только и дает возможность получения мест в парламенте (в Западной Европе — ФРГ, Испания, Швеция — это обычно 3—5%). В России с 2007 г. он составляет 7% (ранее он равнялся 5%). Не принесшие мандатов голоса пропорционально плюсуются в таком случае к голосам партий-победительниц, что выгодно крупнейшим из них.

Стремление компенсировать потерю мелкими партиями голосов их избирателей породило такую разновидность пропорциональной системы, при которой в дополнение к выборам, но региональным многомандатным округам проводятся выборы и по единому общенациональному округу. Для этого округа резервируется определенное число мандатов, которые распределяются пропорционально количеству голосов, полученных каждой партией в общегосударственном масштабе. Тем самым у партий меньшинства появляется дополнительный шанс на представительство в общенациональном парламенте. При пропорциональной системе с общенациональными компенсирующими мандатами степень адекватности отражения политических предпочтений избирателей возрастает, однако не настолько, чтобы отразить весь спектр существующих ориентаций, поскольку предельный лимит голосов (процентный барьер) зачастую сохраняется и при распределении мандатов по общенациональному округу (Швеция — 4%-ный барьер по общенациональному округу).

И все же абсолютной свободы в выборе избирательной системы и манипулировании ею не существует. Свободу ограничивают местные политические условия и традиции. Это же относится и к реформе избирательной системы.

Для того чтобы провести такую реформу, как правило, требуется одобрение большинства членов парламента. Однако эго те самые люди, которым именно действующая избирательная система сослужила добрую службу. Зачем же им стремиться к изменению системы, благодаря которой они достигли своего политического положения? Поэтому, чаще всего, сторонниками избирательной реформы выступают оппозиционные политические силы. Поэтому избирательные системы обладают большой инерционностью. Многие западные страны до сих пор придерживаются формулы выборов, введенной одновременно с всеобщим избирательным правом.

Однако наряду со странами, где избирательная система чрезвычайно устойчива (США, Великобритания), есть государства, где она меняется чрезвычайно часто (Франция, Италия).

Помимо выполнения отмеченных выше функций, периодически проводимые выборы позволяют выяснить степень политической активности и ангажированности населения. Любой способ голосования и подсчета голосов приводит к результатам, которые не могут не выглядеть произвольными и несправедливыми в глазах значительных групп избирателей. Не случайно Й. Шумпетер заметил, что избиратель является участником неработающего комитета — комитета всего народа, поэтому он и прилагает меньше целенаправленных усилий на свое совершенствование в политической сфере, чем при игре в бридж. Поясняя эту ситуацию в терминах теории рационального выбора, Э. Даунс писал, что, поскольку рационально действующий политический актор продолжает вкладывать ресурсы в добывание дополнительных данных до тех пор, пока предельно возможная отдача от информации не сравняется с предельно допустимыми затратами на ее получение, постольку избиратель, имеющий очень слабую надежду на то, что его голос окажется решающим на выборах (т.е. вышеупомянутая отдача окажется скорее всего невелика), будет вкладывать мало ресурсов в приобретение политической информации.

Существует важная практически для всех стран проблема абсентеизма. Сравнительные исследования подтверждают существующую зависимость между неучастием в выборах и падением доверия к государственным органам. Однако нельзя однозначно толковать явление абсентеизма, его причиной может быть не только отчуждение от политической власти и разочарование потенциальных избирателей в своих возможностях воздействовать на политическую жизнь, но и уверенность в том, что их интересы будут защищены в любом случае.

Исследователи отмечают, что страны с моделями пропорционального представительства, где голос каждого избирателя имеет большое значение для получения мест в законодательном собрании, обычно имеют большее число голосующих, чем страны с мажоритарной системой выборов. Социально-экономический статус, этническая и конфессиональная принадлежность избирателей, относительная простота регистрации для участия в выборах, эффективность партийной системы, имидж кандидата, созданный СМИ, периодичность выборов влияют на то, сколько избирателей придет к избирательным урнам.

В 1950;е гг. А. Кемпбелл констатировал, что требования, предъявляемые для успешного функционирования демократии, не проявляются в поведении «среднего» избирателя. Многие голосуют без реального вовлечения в выборы. Гражданин мало информирован относительно деталей выборной кампании. В определенном смысле избиратели не слишком рациональны. Исследования 1960;х гг. подтвердили, в частности, отсутствие ясной идеологической ориентации и политического сознания у американских избирателей.

На основании этого делался вывод об «элитистском характере современной демократии»: Как отмечал М. Паренти, выживание демократии зависит скорее от приверженности элит демократическим идеалам, чем от широкой поддержки демократии массами. Политическая апатия и массовое неучастие вносят свой вклад в выживание демократии. К счастью для демократии, антидемократические массы гораздо более апатичны, чем элиты. Отсюда доминирование в первой половине XX в. элитно-направляемого электорального поведения масс.

В 1970—1980;е гг. рост образовательного уровня и притязаний граждан стран Запада, изменение системы занятости, повышение уровня жизни и мобильности населения, породившие ориентацию на новые «постматериальные» ценности, разрастание государства и трудности в его функционировании, возникновение и рост влияния неокорпоративизма, радикальное изменение роли СМИ, возникновение новых политических проблем и расколов радикально изменили характер политики (так называемая новая политика) и ее восприятия, породив феномен нового политического сознания и создав предпосылки для развития процесса, который в литературе описывается как процесс когнитивной мобилизации.

По определению Р. Делтона, когнитивная мобилизация означает, что граждане обладают уровнем политического искусства и ресурсами, необходимыми для того, чтобы стать самостоятельными в политике. Вместо того чтобы зависеть от элит и референтных групп (внешняя мобилизация), граждане теперь более способны справляться со сложностями в политике и принимать собственные политические решения.

Понятно, что политическим элитам сегодня все труднее направлять политическое поведение массового избирателя, отсюда и применяемая ныне партиями тактика «прислушивания» к воле избирателей, в том числе все более активное использование Интернета для установления интерактивной связи и получения дополнительной информации о настроениях новых категорий избирателей (отсюда, в частности, все большее преобладание элитно-вызываемой формы электорольного поведения).

Активизация участия избирателей в выборах, прежде всего, достигается путем организации эффективной избирательной кампании политических партий, финансовой поддержкой со стороны государства, мероприятиями, связанными с подготовкой и проведением выборов. В большинстве западных стран максимально упрощена процедура регистрации избирателей (исключение — США). Эта задача обычно возлагается на местные почтовые отделения, которые обязаны иметь списки всех жителей своего почтового округа. Перед выборами почтальоны разносят регистрационные карточки всем потенциальным избирателям, и последним достаточно вернуть их в почтовое отделение по почте или лично (или вариант, когда избирателей приглашают на почту, для того чтобы отметиться в списках). Затем почтовые отделения передают списки зарегистрированных избирателей на избирательные участки. Естественно, никаких ограничений в избирательных правах (цензовых и др.), кроме как по приговору суда, не допускается.

Еще один из достаточно распространенных способов борьбы с абсентеизмом — принудительное голосование, применяемое в таких странах, как Австралия, Бельгия, Греция, Италия. В этом случае используются различные меры морального (гласность) и материального (денежный штраф) принуждения. Показатель участия в выборах для этих стран достаточно высок. В 1980;е гг. он составлял: в Австралии — 83%, Бельгии — 87, Греции — 87 и Италии — 93%, при среднем показателе по Западной Европе — около 70%, а США — около 50% (на выборах президента). В Нидерландах, где принудительное голосование было упразднено в 1967 г., показатель участия сразу упал с 94,7 до 83,5%.

Особую форму политического участия граждан в политическом процессе представляет референдум. Это форма «прямой демократии», особый тип всенародного голосования, объектом которого является не тот или иной кандидат, а какой-либо важный вопрос, по которому власть считает необходимым выяснить мнение населения страны. Это может быть вопрос о государственной принадлежности той или иной территории (референдумы 1935 и 1957 гг. о Саарской области в Германии) или ее независимости (референдум 1995 г. во франкоязычной провинции Квебек в Канаде), форме правления (референдумы 1946 г. в Италии и 1974 г. в Греции о замене монархии республикой) и т. д.

Однако конституции только половины западноевропейских государств (9 из 18) предусматривают возможность проведения референдумов, но инициативе парламента или правительства, в четырех из них требуется утверждение референдумом принятых парламентом изменений и дополнений к конституции (Дания, Ирландия, Франция, Швейцария), и лишь страны «альпийского треугольника» (Австрия, Италия, Швейцария) используют механизм народных инициатив, т. е. предусматривают возможность выдвижения определенным числом граждан требования о проведении референдума по какой-либо проблеме.

Подобно выборам, референдумы бывают разных видов в зависимости от предмета голосования, способа проведения и сферы применения. Референдум называется конституционным, если с его помощью производится утверждение конституции или поправок к ней, или законодательным, если предмет референдума — проект акта текущего законодательства.

Первый в истории референдум был проведен в 1439 г. в Швейцарии, которая и на современном этапе часто прибегает к этому средству выяснения воли народа. Однако сейчас в Швейцарии количество подлежащих голосованию (на референдуме) деловых проблем и мероприятий федерации, кантона или общины, равно как и сложность проблем политических, из-за которых граждане, имеющие право голоса, призываются к урнам, сильно возросло. В современном промышленном обществе часто только специалисты в состоянии оценить значение и последствия принятых решений, но обсуждаемой проблеме. Поэтому избиратель спрашивает себя, а какую ценность имеет его личное участие в голосовании. Кроме того, частое проведение референдумов породило эффект пресыщенности голосованием, который, в частности, привел к значительному снижению политической активности швейцарцев. В выборах и референдумах участвуют менее половины избирателей (48,9%). Подсчитано, что швейцарцы участвуют в среднем в четырех голосованиях в течение года.

В связи с этим следует отметить двоякую политическую природу референдумов: с одной стороны, референдум призван наиболее полно выявить волю народа по тому или иному вопросу, референдум — это форма прямой демократии, когда значимое политическое решение принимает народ непосредственно; с другой — организаторы референдума могут сделать его предметом псевдопроблему. Политическая практика показывает, что референдум может быть использован как противовес представительной демократии или как средство обойти парламент и принять государственное решение вопреки ему. Случается и так, что воля народа, выраженная на референдуме, игнорируется и попирается власть имущими. Поэтому трудно представить, чтобы референдум как форма непосредственного политического участия населения мог стать эффективным инструментом решения сложных проблем политического и социально-экономического развития демократических стран.

В заключение отметим, что, несмотря ни на что, партийные выборы — наиболее массовая форма политического участия и цивилизованный способ борьбы за власть и смены правительства. Именно выборы обеспечивают легитимацию власти и политической деятельности в целом. Выборы — это и укрощенная политическая энергия масс, поскольку обеспечивают вовлеченность в политическую жизнь, предоставляя возможность политического участия и политического выбора (кандидата, партии, программы и целей). Благодаря выборам политика, и особенно процедура передачи власти, превращаются в привычный, рутинный процесс.

Таким образом, как указывает А. Уэйр, соревнование между политическими партиями посредством выборов оказывается полезным для политической системы тем, что оно: а) налагает ограничения на цели и политику правительства; б) позволяет избирателям осуществить определенный выбор относительно того, кто и каким образом ими будет управлять; в) обеспечивает политическое образование граждан. Демократические выборы в конечном счете — это не борьба за выживание (или привилегии), а соперничество «за право служить».