Смута. 
Лжедмитрий II. Иностранная интервенция

В мае 1607 г. оставшиеся на свободе представители «болотниковцев» и Лжепетра начали вербовку добровольцев в восточных землях Речи Посполитой для войны в России. Среди вождей движения появляются планы передачи Речи Посполитой русских городов в обмен на военную помощь. Король Сигизмунд III не поддерживал эти намерения и даже пытался запретить вербовку. Но для местного дворянства соблазн отправиться в Россию, вступив в отряды, которые могли бы безнаказанно собирать добычу и трофеи, оказался слишком велик. Однако этим разрозненным отрядам нужен был командир, вождь, лидер движения. В противном случае они превратились бы в обыкновенные грабительские шайки, и их могли перебить поодиночке. Лжепетр на роль лидера не годился. Болотников сидел в осаде в Туле. Михаил Молчанов доказал свою неспособность стать новым самозванцем.

Весной 1607 г. в Речи Посполитой появился новый самозванец, получивший известность как Лжедмитрий II.

История не сохранила его настоящего имени (в источниках он фигурирует как «Дмитр Нагой», что, видимо, кличка). Известно лишь, что он был школьным учителем в г. Шклове, потом прислуживал у священника в Могилеве, но за какие-то провинности был изгнан. Его заметили ветераны похода Лжедмитрия I (Зенович, Рагоза, Маховецкий): несчастный неудачник был внешне похож на Отрепьева. Ему предложили стать русским царем. Он в ужасе пытался бежать, по его поймали и предложили выбор: или сгнить в тюрьме, или русский трон. По другой версии, под именем Лжедмитрия II скрывался крещеный еврей Богданка, когда-то служивший секретарем при дворе Лжедмитрия I.

Крупнейший исследователь русской Смуты Р. Г. Скрынников в оценке самозванческого движения присоединяется к его характеристике, которую сформулировал С. Ф. Платонов, автор «Очерков по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв.»: «Лжедмитрий I, писал С. Ф. Платонов, „имел вид серьезного и искреннего претендента на престол. Он умел воодушевлять своим делом народные массы, умел подчинить их своим воинским приказам и обуздать дисциплиной“, „он был действительным руководителем поднятого им движения“; совсем иным был Лжедмитрий II, которому „присвоили меткое прозвище Вора“; он „вышел на свое дело из пропойской тюрьмы и объявил себя царем на стародубской площади под страхом побоев и пытки“, „не он руководил толпами своих сторонников и подданных, а, напротив, они его влекли за собой в своем стихийном брожении, мотивом которого был не интерес претендента, а собственные интересы его отрядов“; „свое название Вора он снискал потому, что все части его войска одинаково отличались, по московской оценке, „воровскими“ свойствами“» .

Перед Лжедмитрием II встала проблема комплектования армии. Походы и войны 1604−1607 гг. изрядно растратили людской потенциал южнорусских городов и донского казачества, а прибывавший из Речи Посполитой контингент был количественно невелик. Самозванец издал знаменитый указ, согласно которому холопы, перешедшие в его войско, получат поместья своих господ, а также в жены их дочерей. Это было чревато опасностью мятежа боевых холопов, которые составляли значительную часть дворянской поместной конницы. Кроме того, Лжедмитрий II призывал наемников из Речи Посполитой, обещая огромное жалование, что нашло отклик среди шляхтичей и профессиональных наемников, которым было все равно, кому продать свою шпагу.

Собрав несколько тысяч человек, 10 сентября 1607 г. Лжедмитрий II выступил из Стародуба в направлении Брянска. Целью похода было соединение со сражавшимися иод Москвой войсками Лжепетра и Болотникова. Чтобы Брянск не достался восставшим, царские воеводы сожгли его слободы. Бои вокруг Брянска шли до конца октября, но город так и не сдался сторонникам нового самозванца. В октябре Лжедмитрий II взял Козельск и Белев и повернул к Туле на соединение с Болотниковым. Но, узнав о падении Тулы и разгроме Болотникова, 17 октября развернул войска и даже предпринял попытку бегства из армии.

Лжедмитрий II перезимовал у своих сторонников и весной 1608 г. вторично объявился в Орле. Он сумел собрать новое войско. Ему помог случай: в Речи Посполитой с 1606 г. развивалось движение шляхты против короля Сигизмунда III, так называемый Рокош Зебжидовского (или Сандомирский рокош). В 1607 г. король разбил мятежников, и образовалось большое количество вооруженных шляхетских отрядов, которым понравилось воевать, но находиться в Речи Посполитой было уже небезопасно. Ненавоевавшиеся недобитые «рокошане» отряд за отрядом потянулись в Россию. В своем большинстве это была публика, слабо ладившая с законом. Один из командиров, знаменитый Александр Лисовский (командир «лисовчиков», чьи отряды еще долго будут терроризировать русские земли) в Речи Посполитой был приговорен к смертной казни.

На первых порах военная фортуна была на стороне Лжедмитрия II. 31 апреля лихой гусарской атакой он разбивает полки Дмитрия Шуйского под Болховым. Через Калугу, Можайск и Звенигород войско самозванца подошло к Москве. 9−10 июня под Москвой начались бои, которые показали прочность обороны столицы и недостаточность сил Лжедмитрия II. 19 июня войска самозванца встали лагерем под Москвой в селе Тушино (недалеко от впадения р. Химки в р. Москву). По этому лагерю самозванец получил имя Тушинского Вора.

• 25 июня 1608 г. войска Лжедмитрия II на Ходынском поле разбили полки Василия Шуйского. Полки отступили к Москве и, соединившись там со свежими силами, тем же вечером нанесли контрудар, отбросив мятежников к Тушинскому лагерю. В результате последующих обменов ударами под Москвой установилось неустойчивое равновесие: самозванец не смог взять столицу, а правительственные войска не сумели разбить тушинцев.
• 17 июля 1608 г. дипломаты Василия Шуйского заключили с Речью Посполитой перемирие до июня 1612 г. По договору на родину была отпущена из русского плена Марина Мнишек, при этом она лишалась права называть себя русской царицей. Однако несчастная женщина стала жертвой интриг своего отца, Юрия Мнишека, и других людей, сделавших ее разменной картой в своих политических играх. Вместо Речи Посполитой в сентябре 1608 г. Марина оказалась в Тушинском лагере и после долгих переговоров «признала» в самозванце своего мужа. Юрий Мнишек выторговал за это 300 тыс. руб. и 14 русских городов, а Марина опять стала царицей, что, видимо, и побудило ее к участию в авантюре.

В июле-августе начались знаменитые «тушинские перелеты» — переход из Москвы в лагерь самозванца и обратно, причем и за ту, и за другую измену перебежчики получали от Василия Шуйского и от Лжедмитрия немалые денежные суммы. Некоторые имели неплохой доход от своих «перелетов». Иногда, впрочем, переходы на сторону самозванца были и невольными. Так, во время набега на Ростов тушинцы арестовали там ростовского митрополита Филарета Романова и «нагого и босого» привезли в лагерь, а Лжедмитрий II назначил его новым патриархом. Опасаясь за свою жизнь, Филарет не стал перечить, хотя это «тушинское патриаршество» ляжет пятном на всю его дальнейшую биографию.

Чтобы достичь перелома в войне, Василий Шуйский решил обратиться к главному врагу поляков — шведам. Россия и Швеция подписали договор, по которому шведы обязывались предоставлять России наемное войско. В мае 1609 г. войска М. В. Скопина-Шуйского вместе с европейскими наемниками (шведами, англичанами, французами, шотландцами и др.) выступили из Великого Новгорода. 13 июля они разгромили под Тверью отряды тушинцев под началом Александра Зборовского и Григория Шаховского, а 25 июня на р. Ходынке воины московского гарнизона разбили польскую пехоту. 18 августа под Калягиным М. В. Скопиным-Шуйским были остановлены и отброшены полки Яна Сапеги, Александра Лисовского и других тушинцев.

Однако приглашение Швеции для оказания военной помощи оказалось ошибкой. Шведам отдали в уплату за наемников город Корелу, но горожане отказались передавать город и заперлись за крепостными стенами. Шведы-наемники грозили покинуть армию, если Карелу немедленно не передадут им. Шведский гарнизон в Новгороде чувствовал себя настоящим хозяином города, а вовсе не приглашенным союзником. Но главная проблема была даже не в этом. Швеция являлась официальным врагом Речи Посполитой, и Сигизмунд III воспользовался предлогом, чтобы разорвать с Москвой перемирие 1608 г. и ввести войска на русские земли. 19 сентября 1609 г. войска Сигизмунда начали осаду Смоленска. Официальное вступление Речи Посполитой в войну резко меняло расклад сил.

В Тушинском лагере начался раскол. Часть поляков и литовцев сразу же перешли к Сигизмунду III. Другие послали к королю посольство с просьбой гарантировать им вознаграждение за службу в России. Перед непростым выбором оказались и русские тушинцы: одно дело поддерживать «царя Дмитрия», совсем другое — оказаться в лагере вместе с поляками-захватчиками. В декабре 1609 г. в Тушинский лагерь прибыло королевское посольство. Наемники выставили счет на 20 млн золотых. Король сказал, что и «полмира» не смогут выплатить эту сумму, после чего торг о размерах выплаты продолжился. Самозванца никто уже не принимал всерьез. Разочарованный и испуганный он пытался бежать, но оказался посажен собственными же былыми сторонниками под домашний арест.

27 декабря 1609 г. Лжедмитрий II сумсл-таки бежать из Тушинского лагеря, спрятавшись под грузом в санях (по одним данным, в санях с тесом, по другим — с навозом). Он отправился в Калугу. 6 марта 1610 г. тушинцы подожгли свой лагерь и покинули его. Войска расходились кто куда: кто на соединение с королем, кто грабить окрестные земли. Часть пришла в Калугу к Лжедмитрию II, который не терял надежды договориться с королем Сигизмундом III. Между тем 12 января 1610 г. войска Михаила Скопина-Шуйского сняли осаду Троице-Сергиева монастыря, что было воспринято как грандиозная победа.

В окружении Василия Шуйского особенно выделялся молодой воевода Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, прославленный победами над мятежниками. В апреле 1610 г. он в возрасте 24 лет внезапно скончался после придворного пира. Народ потребовал похоронить юного полководца в царской усыпальнице — кремлевском Архангельском соборе и оплакивал его, как государя. Современники обвинили в его отравлении Шуйских. Неизвестно, справедливо это обвинение или нет, но фамилию Шуйских и царя Василия в Москве возненавидели. Его дни были сочтены. По выражению историка С. М. Соловьева, смертью Скопина «порвана была связь русских людей с Шуйским» .

Тушинский лагерь распался. Последние отряды покинули его 6 марта 1610 г. Но исход гражданской войны, осложненной вторжением польских войск, продолжал зависеть от военной фортуны. 24 июня 1610 г. польский гетман Станислав Жолкевский разбил под Клушином правительственную армию, возглавляемую Дмитрием Шуйским. В польских учебниках эта битва до сих пор числится среди главных побед в военной истории Польши. Одной из причин поражения была невыплата жалования шведским наемникам, которые покинули Шуйских. Часть из них перешла к Жолкевскому (он расплатился со шведами, отдав им захваченный в Клушино русский обоз), часть ушла на Северо-Запад, где вскоре оккупировала Великий Новгород.

• 30 июня Лжедмитрий II, воодушевленный изменением ситуации, выступил в поход на Москву и даже дошел до ее предместий, встав, как некогда и первый самозванец, лагерем в с. Коломенском. В другом месте под Москвой, у Можайска, стояли войска Жолкевского. Гетман вел активные переговоры с русскими боярами о свержении Василия Шуйского и передаче престола сыну короля Сигизмунда III королевичу Владиславу. Желание свергнуть Шуйского опиралось на огромное недовольство, которое выражали москвичи по отношению к царю-неудачнику. Шуйский тем временем не нашел ничего лучшего, как пригласить на Русь крымского царевича Баты-Гирея в качестве наемника для борьбы с Лжедмитрием II. Татары немного повоевали с повстанцами и принялись грабить русские земли. Чаша терпения москвичей переполнилась.
• 17 июля с призывом к низложению Шуйского на Красной площади с Лобного места выступили представители мелких дворян, рязанского и ярославского «служилого города» во главе с Захаром Ляпуновым. Это был «глас народа», который поддержала Боярская дума, а потом и «вся Москва». Василия Шуйского арестовали и насильно постригли в монахи. 20 июля 1610 г. по стране были разосланы грамоты о низложении царя Василия IV.

Между тем свержение Шуйского не решало проблемы осады Москвы Жолкевским с одной стороны и Лжедмитрием II — с другой. Приходилось выбирать между этих двух зол, так как для обороны столицы у пришедшего к власти временного боярского правительства по главе с князем Федором Ивановичем Мстиславским сил и мужества не хватало. Выбор бояр носил, можно сказать, классовый характер: они рассудили, что «лучше королевичу служить, чем от своих холопов побитым быть». Слишком свежи были в памяти кровавые и разнузданные расправы тушинцев над дворянами. Холопье происхождение Лжедмитрия II бросалось в глаза.

Опасаясь прихода Лжедмитрия II, 26 июля 1610 г. бояре начали переговоры с Жолкевским о передаче престола польской династии. Править должен был либо королевич Владислав, либо сам Сигизмунд III. В обмен на это Жолкевский гарантировал защитить Москву от войск самозванца. В источниках группа бояр, заключивших это соглашение, называется «семибоярщиной», но совсем не обязательно, что бояр-изменников было именно семь: возможно, имеет место символическое наименование. Лидерами Боярской думы в то время являлись Федор Иванович Мстиславский, Иван Михайлович Воротынский, Андрей Васильевич Трубецкой и др.

Лжедмитрий II послал Сигизмунду письмо, в котором обещал заключить вечный мир между Россией и Речью Посполитой, выплатить огромную контрибуцию (по 300 тыс. руб. ежегодно в течение 10 лет) и завоевать для поляков Швецию. В обмен он просил не препятствовать взятию Москвы его войсками. 2 августа 1610 г. Лжедмитрий бросил свои войска на решительный штурм, но сумел только зажечь московский посад. Прибывшие от Жолкевского воевода Иван Салтыков с войсками отразил натиск сил самозванца. Бояре горячо благодарили Жолкевского за спасение столицы, и 17 августа 1610 г. присягнули на верность новому русскому царю — королевичу Владиславу. Он официально вступил на русский трон.

26 августа Жолкевский и московские войска атаковали армию Лжедмитрия II, на стороне которого выступали еще немало польских и литовских отрядов и даже крупные военачальники, например Ян Санега. После того, как полякам было обещано, что за службу в рядах войск самозванца польский король вознаградит воинов Речи Посполитой так же, как за королевскую службу, Ян Сапега и прочие перешли на сторону Жолкевского. Судьба Лжедмитрия II была решена. В ночь на б сентября он бежал, бросив свое войско.

Какое-то время «царь Дмитрий» просидел в Калуге со своими сторонниками. Он был обижен тем, что все его бросили, особенно Речь Посполитая, представители которой, собственно, и затеяли самозванческую интригу, превратив бывшего школьного учителя в политического авантюриста. В Калуге был развязан настоящий террор против поляков, татар и других иноземцев, еще остававшихся в немногочисленном войске Лжедмитрия. Один из пострадавших, князь Петр Урусов, 11 декабря 1610 г. подстерег Лжедмитрия II и убил его во время охоты на зайцев. Калуга сдалась Яну Сапеге, а Марина Мнишек через месяц родила сына Ивана, который станет новым знаменем самозванческого движения, но уже куда меньшего масштаба.

Речь Посполитая торжествовала: в 1611 г. она победила Россию. В Варшаве придворный художник Томмазо Долабелла начал писать грандиозную картину, на которой король Сигизмунд III в национальном польском костюме попирал ногами труп московита. Казалось, господство в Восточной Европе окончательно перешло к польско-литовскому государству.