История криминалистики. 
Краткий очерк

Этапы развития криминалистики

Возникновение криминалистики как самостоятельной отрасли знания принято обычно связывать с именем австрийского судебного следователя, а позднее профессора Грацкого университета д-ра Ганса Гросса, который внес решающий вклад в ее создание. Он первым в конце XIX века предложил и название новой научной дисциплины — «криминалистика». Хотя родовое для нее понятие «криминалист» было хорошо известно задолго до Гросса и широко использовалось при обсуждении проблем, касающихся преступлений и преступности. Им подчеркивалась принадлежность всех тех, кто так или иначе оказывался участником борьбы с уголовными правонарушениями, к юридической профессии. Криминалистами принято было называть не только практиков — следователей, работников сыскных служб и т. д., но также всех ученых, специализирующихся в уголовном праве — материальном и формальном (уголовном процессе), криминологии, судебной медицине, криминальной психологии, уголовной статистике и т. д. Привычка использовать этот обобщающий термин отчасти сохранилась и сегодня. Так, судебные медики, судебные психиатры, судебные автотехники, судебные химики, большинство судебных экспертов иных специальностей и многие другие специалисты, занятые в сфере противодействия преступности, продолжают именовать себя криминалистами, несмотря на то что в буквальном смысле слова к криминалистам следует относить только тех, кто представляет криминалистическую науку или реализует ее достижения на практике.

Как самостоятельная область знаний о преступлении и средствах его познания криминалистика возникла на рубеже XIX—.

XX веков. Этому предшествовал долгий период накопления эмпирических знаний и практического опыта в области раскрытия преступлений, розыска и изобличения преступников. По времени своего возникновения эти знания оказались сопоставимы с мировой историей уголовной юстиции. Р. С. Белкин утверждал, что первые описания приемов установления истины в правосудии можно было встретить в священных книгах — Торе, Библии, Коране. Упоминаются они и в памятниках древнего права^[1].

Начавшись, таким образом, с древнейших времен, этот первый — эмпирический, или донаучный, — этап в истории криминалистики продолжался вплоть до последней трети XIX столетия. Характерным для донаучного этапа развития криминалистики явилось использование исключительно эмпирических приемов и методов борьбы с преступностью, предназначенных для розыска и изобличения преступников. Эти средства донаучной криминалистики формировались главным образом как способы действия, обоснованные не только предшествующим опытом, но и индивидуальными способностями, интуицией работников сыскных служб. Сочетая в себе эмпирический опыт с религиозными предрассудками, методы и средства донаучной криминалистики в то же время допускали для получения сведений о преступлении и насилие — пытку.

В донаучный период формирования специальных средств и методов раскрытия преступлений среди сыскных служб особо почитались, например, исторически сложившиеся особые общественные касты следопытов, знания которых передавались по наследству от отца к сыну и использовались для розыска похищенного имущества, скота и преступников. По свидетельству Г. Гросса, в Индии среди потомственных следопытов «есть такие семейства, которые не без гордости показывают столь длинное родословное дерево, которому позавидовали бы и наши родовитые и титулованные европейцы»^[2].

В подтверждение высокого профессионализма в деле розыска преступников индийских следопытов, известных под названием «Кхои», Г. Гросс приводит следующий случай: «Один сыщик шел по следам преступника до берега реки Биаса, и здесь он потерял след, так как незадолго перед тем через реку перешел Магарайя с двумя стами людей. При такой массе человеческих следов казалось прямо невозможным найти след преступника. Тем не менее „Кхои“ решил не прекращать преследования. Чтобы лучше запомнить след преступника, он вернулся и несколько миль шел по старому пути, затем вернулся к берегу, перешел реку и среди более двух сот следов разыскал действительно след преступника, которого и задержал после 8-дневного преследования»^[3].

Знания следопытов использовались и в других странах. Небезынтересно отметить, что многие из них имели специализацию в розыскном промысле. Австралийские следопыты — «трэкеры» — или абхазские, на Кавказе, занимались, например, поиском украденного скота. Их опыт распознавания следов использовался и в розыске преступников. Следопыты известны были и в России. Об одном из них, по имени Дерсу-Узала, рассказал знаменитый путешественник В. К. Арсеньев, которого тот сопровождал в экспедиции по Сихоте-Алиню^[4].

Наряду с привлечением сведущих лиц для распознавания материальных следов в целях розыска преступников на этапе донаучного развития криминалистики начинают развиваться и другие направления использования специальных знаний, позднее сформировавшиеся в самостоятельные отрасли криминалистической техники. И. Ф. Крылов, в частности, описывает примеры проведения, как мы сейчас назвали бы, идентификационных почерковедческих экспертиз, относящихся к началу XVI—XVII вв.екам. «Экспертизы» поручались просто «грамотным боярским детям» или диакам^[5]. Разумеется, подобные почерковедческие исследования не имели никакой научной основы, если не считать знания правил каллиграфии и чистописания, которыми обладали в основном писцы. По свидетельству Б. Л. Бразоля, это были в девяносто девяти случаях из ста люди из числа «учителей чистописания, типографов, канцелярских писцов»^[6].

Правда, в отличие от следопытов, главная задача которых состояла в том, чтобы содействовать розыску скрывшихся преступников, исследования почерка, проводимые сведущими лицами, имели цель изобличения «злоумышленников». Тем не менее все приемы и методы, которые использовались в борьбе с преступностью на этапе донаучного развития криминалистических знаний, представляли собой, как писал Р. С. Белкин, «чисто эмпирические рекомендации и установления, основанные на житейском опыте и используемые в рамках существовавших процессуальных процедур обычного или писаного права»^[7].

Разумеется, никто из предшественников научной криминалистики не задумывался над тем, что каждый из них, используя накопленный опыт распознавания следов преступления или разоблачая злоумышленника умелой постановкой ему вопросов, вносит свой вклад в ее становление. Но именно их усилиями создавалась эмпирическая база для последующей систематизации накопленного опыта и знаний, лишь впоследствии получивших название «криминалистических».

Формированию научной криминалистики в России в известной мере способствовали отказ от такого варварского способа получения показаний от допрашиваемых, как пытка, а несколько позже — и от таких методов «опознания» (идентификации) преступников, как калечение и клеймение, которые на протяжении веков оставались едва ли не единственными способами, позволявшими отличить преступников от законопослушных граждан^[8]. Пришлось искать этим средневековым «познавательным» средствам замену в научных рекомендациях.

На смену членовредительству как способу опознания преступников пришли фотосъемка, антропометрия и дактилоскопическая уголовная регистрация.

Например, с изобретением в 1835 году фотографии, названной по имени своего создателя — «дагеротипией», появилась возможность использовать ее в криминалистических целях. Фотосъемку начинают применять для регистрации преступников, а позднее — и для фиксации обстановки мест совершения преступлений.

Трудности с получением правдивых показаний в связи с запретом пытки в известной мере удалось компенсировать более широким привлечением в уголовное судопроизводство вещественных доказательств. Так, уже в начале XIX века различные материальные следы используются не только при розыске преступников, но и в качестве доказательств по уголовным делам, что стало возможным после создания и внедрения в практику технических способов их моделирования, в частности, путем изготовления копий следов, обнаруживаемых на местах происшествий. Польза от технического моделирования следов состояла в том, что эти средства позволяли более длительное время сохранять обнаруженные следы в копиях и в дальнейшем использовать их при доказывании обстоятельств уголовных дел.

С этой целью в 1850 году французом Гюгуленом был, например, предложен способ закрепления объемных следов, оставленных на песке, земле и прочих поверхностях, с помощью стеарина, который предварительно расплавляли (стеарин применялся для изготовления свечей). Сама процедура закрепления следов с помощью стеарина оказалась довольно сложной и трудоемкой, поэтому широкого распространения не получила. С изобретением гипса был найден более простой способ изготовления слепков с объемных следов. Первое сообщение об этом способе появилось в 1867 году^[9].

Большой вклад в создание научных основ криминалистического исследования некоторых видов вещественных доказательств внесли и отечественные ученые, такие как Д. И. Менделеев (занимался, в частности, изысканием средств предупреждения подлогов денежных знаков), А. М. Бутлеров (изучал возможности самовозгорания нефти, что было особенно важно при расследовании пожаров) и некоторые другие^[10].

Несмотря на свою очевидную значимость, эти исследования оказывались лишь эпизодами в научной и практической деятельности известных ученых, по роду своих занятий далеких от практики борьбы с преступностью. Они, очевидно, и не задумывались над перспективами формирования на основе своих эпизодических прикладных «увлечении» самостоятельной науки, главным предназначением которой стало бы обеспечение раскрытия и расследования преступлений научными рекомендациями.

Первым, кто стал целенаправленно проводить такую работу, оказался чиновник Французской полиции Альфонс Бертильон. В 1879 году он предложил новый метод опознания (регистрации) преступников, получивший название антропометрического, известного еще как «бертильонаж», по имени его создателя.

Антропометрическая система А. Бертильона состояла в измерении отдельных частей тела человека, результаты которого заносились в регистрационную карту. Сюда же заносились данные о личности преступника. В антропометрической регистрационной карте рекомендовалось помещать и его фотографию. Для отождествления личности Альфонс Бертильон полагал достаточным проведение 11 измерений.

Обосновывая свою систему регистрации, он исходил, во-первых, из того, что к 20 годам костяк человека можно считать полностью сформировавшимся и в дальнейшем существенно не изменяющимся, во-вторых, — что размеры костяка строго индивидуальны, и, наконец, в-третьих, — из простоты и возможности добиться высокой точности измерений. В 1882 году Парижская Префектура в порядке опыта ввела систему регистрации, предложенную А. Бертильоном. В России антропометрия была введена в 1890 году в Санкт-Петербурге.

До этого на разных этапах исторического развития применялись малоэффективные способы распознавания преступников: от варварских, в частности, членовредительства и клеймения, использовавшихся в основном в средние века, до письменной регистрации анкетных данных преступников. Своеобразный способ выявления среди задержанных ранее привлекавшихся к уголовной ответственности лиц использовался в XIX веке в тюрьмах Англии. Он состоял в опознании таких лиц чиновниками полиции и поэтому получил название «полицейских парадов». С изобретением фотографии стали создаваться альбомы фотоснимков ранее судимых лиц, которые в картотеке раскладывались по фамилиям зарегистрированных. В постоянно пополняемом массиве крайне трудно было осуществлять поиск нужной карточки. К тому же для ее отыскания требовалось точно знать фамилию преступника, что делало эту работу порой бесперспективной.

ю Таким образом, антропометрический метод стал первым в истории криминалистики научно обоснованным методом идентификации преступников. С именем Бертильона и с этим его методом ученые обычно связывают начало формирования научной криминалистики.

Между тем достаточно скоро обнаружились и недостатки предложенной А. Бертильоном антропометрической системы уголовной регистрации: невозможность применения по вполне понятным причинам к лицам, не достигшим совершеннолетия; несовершенство измерительных приборов, которое приводило к расхождению показателей при измерении одних и тех же лиц; сомнения в научности вывода о том, что рост человека полностью прекращается к 20 годам (некоторые ученые на основе опытных наблюдений утверждали, что в отдельных случаях он продолжается до 30—35 лет); при увеличении числа регистрируемых лиц возникали трудности поиска нужной регистрационной карты и т. д. Но, несмотря на недостатки и несовершенство антропометрии, она сыграла заметную роль в истории криминалистики, будучи впервые представлена как система уголовной регистрации. Ганс Гросс по достоинству оценил это открытие, сказав, что «величайшее значение системы Бертильона в ее международное™, в ее одинаковой приложимости в любом культурном государстве земного шара»^[11].

Надо сказать, что интересы А. Бертильона не ограничивались лишь антропометрией. Им, кроме того, была создана система описания признаков внешности человека — «словесный портрет», — в последующем усовершенствованная Р. А. Рейсом, разработаны правила опознавательной («сигналетической») фотосъемки, которые и сегодня применяются на практике.

В конце XIX — начале XX века на смену антропометрии пришел дактилоскопический метод, основанный на неповторимости узора папиллярных линий, покрывающих ладонную поверхность и фаланги пальцев рук человека. Первое научное описание папиллярных линий было дано итальянским биологом Марчелло Мальпиги в 1686 году. Однако практического применения в сфере борьбы с преступностью результаты его исследований не получили, да и цели такой автор, очевидно, перед собой не ставил. Дальнейшее развитие дактилоскопии, сначала как метода уголовной регистрации, а затем — и метода идентификации преступников по оставленным ими следам рук на местах преступлений, связано с именами В. Гершеля и Г. Фолдса. Вильям Гершель в семидесятых годах XIX века ввел в одной из тюрем Бенгалии (Индия) дактилоскопирование заключенных, обосновав идею о неизменности пальцевых узоров в течение всей жизни человека. Заслуга Генри Фолдса в развитии дактилоскопии состояла в том, что он первым в 1880 году сообщил о возможности установления преступников по отпечаткам пальцев путем их сличения^[12].

Однако ни В. Гершель, ни Г. Фолдс не решили проблему классификации папиллярных узоров, без которой практическое использование дактилоскопии для целей уголовной регистрации оказалось весьма затруднительным.

Первым папиллярные узоры ногтевых фаланг пальцев рук человека разделил на типы Френсис Гальтон, опубликовавший результаты своих исследований в 1892 году в книге «Finger Prints». Он различал шесть групп рисунков папиллярных линий (три основных и в каждой — подгруппа). Система регистрации преступников по отпечаткам пальцев, предложенная Ф. Гальтоном, была одобрена Правительством Англии в 1894 году, а с 1895 года началось ее практическое освоение.

В дальнейшем систему дактилоскопической регистрации усовершенствовал главный инспектор полиции в Калькутте Эдвард Генри. Благодаря его усилиям начиная с 1897 года антропометрия в Индии уже не применялась. В своей системе Э. Генри выделил четыре типа узоров: дуговые линии, петлевые, спиральные и сложные линии, которым придавались определенные обозначения, образующие 1024 комбинации. Таким образом, была решена задача классификации папиллярных узоров, что позволяло осуществлять быстрый поиск нужной регистрационной карты. Эта система, получив название системы «ГальтонаГенри», большинством стран мира была положена в основу дактилоскопического учета преступников и сохраняется практически неизменной до настоящего времени.

По поводу сформировавшихся к концу XIX века двух систем уголовной регистрации — антропометрической и дактилоскопической — Г. Гросс писал: «В недавнее время способ выяснения тождества личности по папиллярным линиям признавался лишь дополнением к системе Бертильона, в настоящее же время, при развитии этого способа, благодаря трудам советника полиции Виндта в Вене и старш. советника Кеттига в Дрездене, он явился серьезным конкурентом системы Бертильона и весьма возможно, что способ этот вполне заменит последнюю систему»^[13].

Тем не менее основоположник научной криминалистики, как иногда называют А. Бертильона, используя свой авторитет и влияние, до конца дней всячески противился внедрению дактилоскопии и замене ею антропометрического метода уголовной регистрации. Только после смерти А. Бертильона в 1914 году антропометрия во Франции уступила место более надежному и более простому дактилоскопическому методу идентификации преступников. Ганс Гросс оказался прав. Дактилоскопия на практике доказала свои преимущества перед антропометрической системой уголовной регистрации, и сейчас она остается во всех странах мира основным способом учета лиц, совершивших преступления. Однако в качестве вещественных доказательств по уголовным делам пальцевые отпечатки стали широко использовать лишь в начале XX века.

В России дактилоскопическую регистрацию преступников стали внедрять с 1906 года. Основанием для этого стало распоряжение Главного тюремного управления Министерства юстиции. Первое время дактилоскопия существовала наряду с антропометрической системой, и они дополняли друг друга. В качестве доказательств по уголовным делам дактилоскопические отпечатки, изъятые с мест происшествия, стали фигурировать в судебных процессах с 1912 года. Начало этому было положено В. И. Лебедевым, который провел первую дактилоскопическую экспертизу в Санкт-Петербургском окружном суде.

• [1] См. подробно: Белкин Р. С. История отечественной криминалистики.М., 1999. С. 1—12.
• [2] Гросс Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. 4-е изд. СПб., 1908. С. 623.
• [3] Гросс Г. Указ. соч. С. 625.
• [4] Арсеньев В. К. Собр. соч. Хабаровск, 1949. Т. 2. С. 357.
• [5] Крылов И. Ф. В мире криминалистики. 2-е изд., перераб. и доп. Л., 1989.С. 155—156. Его же. Криминалистическая экспертиза в России и в СССРв ее историческом развитии: автореф. дис. … д-р юрид. наук. Л., 1966.С. 5—10.
• [6] Бразолъ Б. Л. Очерки по следственной части. Петроград, 1916. С. 120.
• [7] Белкин Р. С. История отечественной криминалистики. М., 1999. С. 1.
• [8] В России пытка была запрещена в 1801 году, а клеймение формальноотменено лишь в 1863 году.
• [9] Об истории развития криминалистического учения о следах см. подробно: Крылов И. Ф. Криминалистическое учение о следах. Л., 1976. С. 3—43.
• [10] См.: Крылов И. Ф. В мире криминалистики. С. 10—11; 76—101.
• [11] Гросс Г. Указ. соч. С. 330.
• [12] Об истории дактилоскопии см. подробно: Крылов И. Ф. Криминалистическое учение о следах. С. 17—29.
• [13] Гросс Г. Указ. соч. С. 340.