Вирджиния Вульф: поэтика психологической прозы

Вирджиния Вульф любила вбирать в себя краски, звуки, запахи, пропускала их через свое сознание, где они переплетались с ее мыслями и воспламеняли, а затем снова извлекала их на свет, водя пером по бумаге… Она полностью владела своим сложным мастерством.

Э. М. Форстер

Выдающиеся художественные открытия в сфере внутренней жизни и психологии, принадлежащие Прусту Джойсу, были продолжены и получили развитие в творчестве Вирджинии Вульф. Эго сделало ее классиком нс только английской, но и европейской литературы. Внушителен объем исследований, ей посвященных, а се книги переведены на многие языки.

Вехи биографии. Жизнь Вирджинии Вульф (1882—1941), критика, эссеиста, романиста, начиная с ранних лет протекала в мире литературы и художественных интересов. Она была дочерью Лесли Стивена (1832— 1904), плодовитого литератора, автора ряда выдающихся трудов, в том числе «Истории английской мысли в XVIII веке», журналиста, биографа, признанного интеллектуала. Его первой женой была литературно одаренная дочь Теккерея. Отец — профессор истории в Кембридже, оба дяди — писатели, имена которых включены в самые престижные энциклопедии. После смерти отца Вирджиния Вульф, получившая прекрасное образование, обосновалась в Лондоне, стала активным членом литературного кружка «Блумсбери», в который входили Э. М. Форстер, Р. Фрай и др. Его члены выступали против социальных, эстетических и этических норм викторианства, ратовали за обновление литературных приоритетов и форм и фактически стояли у истоков модернистских тенденций в английской словесности. Там и начали складываться эстетические предпочтения писательницы, которая с 1905 г. и до конца дней сотрудничала в таком авторитетном издании, как «Литературное приложение к газете „Таймс“».

В разгар работы над первым романом «Путешествие» она познакомилась с писателем Леонардом Вульфом (1880—1969), членом Фабианского общества, реформатором, романистом, и вышла за него замуж. Вместе с мужем она основала издательство «Хогарг пресс» (1917), в котором публиковались писатели, склонные к эксперименту (например Т. С. Элиот), но не только. В нем также выходили переводы русских классиков, популярность которых в Англии быстро росла, — Толстого, Достоевского, Горького, Чехова, Бунина.

Ее роман «Комната Джейкоба» (1922) по праву рассматривается как веха в истории английской литературы. За ним последовали романы «Мисс Дэллоуэй» (1925), «К маяку» (1927), «Волны» (1931), «Орландо» (1928), а также несколько сборников критических эссе, закрепивших ее безупречно высокую писательскую репутацию. Еще в молодые годы В. Вульф пережила острый приступ душевной болезни, которая не оставляла ее после смерти матери. Едва завершив последний роман «Между действиями» (1941), написанный в остро экспериментальном ключе, в состоянии депрессии (ее дом был разрушен, а библиотека погибла во время налета фашисткой авиации, не утихала боль о племяннике, поэте Джулиане Белле, погибшем в Испании), Вульф покончила жизнь самоубийством, утопившись в реке недалеко от своего дома в Сассексе. После ее смерти были опубликованы шеститомник ее переписки — свидетельство ее обширных связей с крупнейшими писателями-современниками, и «Дневники» в пяти томах, которые позволяют приобщиться к ее творческой лаборатории.

Литературный критик: теоретик модернизма. В. Вульф была выдающимся критиком, оставившим обширное наследие (сборник «Обычный читатель», «Смерть мотылька», «Гранит и радуга» и др.). Тонкие оценки литературных произведений и писательских индивидуальностей (Шекспир, Диккенс, Шелли, В. Скотт, Ките, Т. С. Элиот, Дж. Джойс и др.) сочетались у нее с проницательными наблюдениями и оценками общего характера. Она, в частности, сформулировала некоторые важные положения эстетики модернизма. Ее взгляды на природу словесного искусства нашли выражение в статьях «Мистер Беннетт и миссис Браун» и «Современная литература». Оценивая творчество таких своих маститых современников, как Уэллс и особенно Арнольд Беннет, отдавая должное их несомненному искусству, она обращает внимание на их коренной «недостаток»: они — «материалисты», т. е. «заняты телом, а не духом». Пишут о «несущественных вещах», выдавая «незначительное и преходящее за истинное и вечное». Берут внешний, «вещественный» слой явлений. В результате возникают характеры-стереотипы, поступки которых подчинены логике, а жизнь статична и очерчена с нарочитой определенностью.

В. Вульф исходит из определенных эстетических посылок. «Внешний» мир воспринимается через индивидуальное сознание. Он изменчив, хаотичен, фрагментарен, составлен из обрывков памяти, образов прошлого и настоящего, ассоциаций, зависит от настроения воспринимающего. Эти сложность, неоднозначность, многообразие, динамику призван улавливать писатель. Между тем «материалисты» представляют мир определенным, ясным и схематичным. Важна жизнь — внутренняя, эмоциональная, духовная. Таковой она предстает у тех, кого Вульф называет «спиритуалистами», имея в виду близких ей художников, таких как Джойс, Т. С. Элиот. Для них то, что на первый взгляд видится мелким, незначительным, на самом деле крайне существенно.

Свою художественную манеру писательница характеризовала следующим образом: «Давайте нс будем брать на веру, что жизнь проявляется полнее в том, что принято считать большим, чем в том, что принято считать малым». Главный предмет писательского интереса не внешние факты, а «непознанные глубины психологии».

Новые формы: русская точка зрения. Для реализации этого тезиса должны быть смещены акценты в сторону психологии. А следовательно, найдены и освоены «новые формы, трудные для восприятия, немыслимые для наших предшественников». Огромный шаг в этом направлении, по мысли В. Вульф, сделал Джойс в романе «Портрет художника в юности» и, конечно, в «Улиссе». Средством проникновения в субъективный мир становятся внутренний монолог и такая его форма, как поток сознания. Эти приемы были во многом неизвестны викторианскому реализму в его традиционном виде.

В качестве примера новаторской психологической характеристики Вульф анализирует рассказ Чехова «Гусев», образец глубокого и верного видения жизни. И далее следует ее красноречивое признание: «…Если упомянуты русские, рискуешь почувствовать, что писать о какой бы то ни было литературе, кроме их собственной, — пустая трата времени. Если мы и ищем понимание души и сердца, где еще мы найдем такое глубокое?» Эти соображения получают развитие в ее статье «Русская точка зрения». Как и многие на Западе поклонники русской классики, Вульф задается вопросом, в чем ее специфика, ее неповторимость. Ведь Чехов, как и Шоу, небезразличен к порокам и несправедливости социальной структуры, хотя «реформистское рвение» ему противопоказано. Но у Чехова, как и других русских, постоянно повторяется слово «душа». Им пестрят страницы их книг. Душа — «больна», «излечилась», «не излечилась». Душа — «вещество, из которого состоят… великие романы». «Тонкая и нежная» у Чехова, она становится «стихией чувств», «бурлящей пучиной», «вихрем» у Достоевского. Ничего подобного не встречалось после Шекспира. Толстой же, величайший из романистов, в отличие от Достоевского идет не от внутреннего к внешнему, а от внешнего к внутреннему. Если у Достоевского преобладает «душа», то у Толстого — «жизнь». Наряду с Г. Джеймсом, Голсуорси, Моэмом, Уэллсом и др. В. Вульф внесла вклад в интерпретацию и пропаганду русской литературы в Англии.

Романист-новатор: «Миссис Дэллоуэй». Эстетические воззрения В. Вульф преломились в поэтике ее романов, отмеченных некоторыми общими особенностями. Они связаны со стремлением прежде всего познать «тайны души», с фиксацией «каждого атома в том порядке, в котором они возникают в сознании». В ее романах слабо прочерчивается сюжет, она избегает четкой лепки характеров, свойственной традиционной реалистической манере. Персонажи — обычно средние, ничем особо не замечательные люди. Писательский объект внимания — их переживания, впечатления, внутренние состояния в большей мере, чем реальная деятельность. Повествовательная манера импрессионистична, композиция фрагментарна, значимы символика, выразительные детали, слуховые и цветовые восприятия героев. Образы прошлого и настоящего взаимопроникающие. Мир видится сквозь призму «непроизвольной памяти» персонажей. Самый прием потока сознания, важный элемент в ее романах, позволяет передать изменчивость, зыбкость эмоций и трудноуловимого течения жизни.

Эти особенности рельефно проявляются в ее, наверное, хрестоматийном романе «Миссис Дэллоуэй». Его замысел она определяла так: «Показать жизнь и смерть, разум и безумие», «подвергнуть критике социальную систему и показать ее в действии». Подобную задачу она решает оригинальным художественным способом. Время действия — один день в июне 1923 г., несколько часов из жизни главной героини Клариссы Дэллоуэй, 50-летней светской дамы, жены члена парламента. (В чем-то сходные принципы, как мы убедимся, использует Джойс в «Улиссе».).

Роман открывается фразой: «Миссис Дэллоуэй сказала, что сама купит цветы». Компактный по объему роман насыщен событиями, в сущности малозначительными и, казалось бы, случайными. Выйдя из дома, героиня направляется купить цветы для предстоящего вечером приема. Повествование строится как калейдоскоп впечатлений, образов памяти, случайных лиц. По дороге героиня встречает знакомого Хыо Уитбреда, занимающего высокий пост в хозяйственной обслуге королевского дворца, неизменно элегантного и ухоженного. Вспоминает она свою юность, школьного товарища Питера Уолша, когда-то в нее влюбленного.

Во время покупки цветов раздается звук — врезалась в тротуар респектабельная машина, предназначенная для высших лиц государства, принца Уэльского, королевы или премьер-министра. Появление машины вызывает восхищение толпы. В этот момент в толпе оказывается Септимус УорренСмит, молодой человек, который прогуливается со своей женой Лукрецией — персонаж, не связанный с Клариссой. Участник войны, он был ранен, страдает галлюцинациями и нервными припадками, а также склонен к суициду. По совету врача Лукреция всячески пытается отвлечь мужа от сумрачных мыслей. Но, как сообщается в финале романа, он все-таки выбрасывается из окна.

Кларисса возвращается домой. Готовясь к вечеру, она начинает подшивать лопнувшее по шву зеленое платье. Раздается звонок. Это входит Питер Уолш, ему уже 52 года, он только что вернулся из Индии. Они вспоминают свою юность, Питер по-прежнему сентиментален, эпизоды прошлого вызывают у него слезы, Клариссе с ним хорошо, комфортно; ее посещает мысль о том, как бы сложилась ее жизнь, выйди она замуж за Питера, а не за Ричарда Дэллоуэя. Кларисса приглашает Питера на свой прием.

Затем в повествование включено еще одно лицо — 17-летняя дочь Клариссы, Элизабет. Она занимается в своей комнате историей с учительницей, малосимпатичной мисс Килман. Дочь дружит с ней, и это вызывает у Клариссы неприязненное ревнивое чувство. Герои испытывают постоянные перепады настроений. Ричард, муж Клариссы, узнав, что появился Питер Уолш — когда-то его соперник, решает купить жене букет красных и белых роз, а, но возвращении домой даже хочет признаться Клариссе, что любит ее. Но ему не хватает духу сказать об этом. Жена же сообщает мужу, что Питер уже навестил ее.

Начинают съезжаться гости. Клариссе нравится устраивать приемы, она умеет держаться на людях. Но с горечью чувствует, что постарела. Приезжают Питер и ее школьная подруга Салли, мать пятерых детей. Она случайно оказалась в Лондоне и решила заехать к подруге. Питер Уолш ждет, когда Кларисса наконец подойдет к нему. Он испытывает легкое смятение и на этом роман завершается подробным «открытым финалом».

Своеобразие манеры романистки в том, что читатель наблюдает реальные события глазами какого-то персонажа, в них вовлеченного. Более того, он словно переживает чувства и настроения этого персонажа, смотрит на событие «со стороны» и находится «внутри» сцены или эпизода. Поэтому авторские комментарии и оценки излишни. Случайные намеки и детали многое разъясняют в замысле, а потому текст требует внимательного чтения, а может быть, и перечитывания. Романистку упрекали в том, что у нее отсутствуют четко очерченные характеры. Но это не вполне справедливо. В. Вульф как раз и исходит из того, что индивид не всегда ясен и понятен (именно таковым представлен он в классических романах). Но в реальности он нередко изменчив в своих настроениях, поступках, реакции на окружение. В этом особенности мировидения писательницы: поэтому Кларисса Дэллоуэй — «один из самых впечатляющих образов английской прозы XX в.». В итоге «героиня при внимательном чтении романа воспринимается абсолютно реальной, существующей на самом деле, как и все пространство романа» (А. Аствацуров).