Круг Ф. Б. Растрелли. А. В. Квасов. С. И. Чевакинский и его Никольский Морской собор в Петербурге

Ф. Б. Растрелли — архитектор, по сути, определивший облик Петербурга до наших дней, но окончивший жизнь в одиночестве и забвении, — собрал вокруг себя одаренных художников, таких как В. И. Неелов, Я. Я. Ананьин, II. А. Трезини (родственник Д. Трезини), скульптор И. Ф. Дункер с его командой, живописцы вроде Дж. Ватериани, И. Я. Вишнякова. Под обаянием его неотразимого таланта находились и вполне самостоятельно работающие архитекторы, например Андрей Васильевич Квасов (ок. 1718 — после 1777), который после участия в работе над Екатерининским дворцом в Царском Селе, где его сменил Растрелли, построил на Украине в Козельце для Алексея Разумовского дворец (к сожалению не сохранившийся) и собор (1751−1763).

Савва Иванович Чевакинский (1709/1713 — ок. 1780), выученик И. К. Коробова, много работавший в его команде, после переезда своего учителя в Москву стал сто преемником на посту архитектора Адмиралтейств-коллегии. Находясь на службе по Морскому ведомству, Чевакинский проектировал Исаакиевский собор, строил склады Новой Голландии, а также возводил дворцы для Шувалова и Шереметева (Фонтанный дом), императорскую резиденцию в Царском Селе, пока его не сменил Растрелли. Совершенный по чистоте стиля барочный ансамбль Никольского собора в Петербурге, построенный Чевакинским, навсегда запечатлел славу зодчего, сравнявшегося здесь с гением Растрелли.

Никольский собор при Морском полковом дворе был заложен в 1753 г. по образцу собора Успения в астраханском Кремле. Историк И. И. Пушкарев в 1839 г. отмечал, что Петру I понравился астраханский собор как здание, напоминающее великолепие и красоту греческих (т.е. древних православных) храмов. Поэтому он предположил соорудить в Петербурге подобную церковь, назначив ее строителем князя М. М. Голицына, президента Адмиралтейств-коллегии, а в начале 1740-х гг. астраханского губернатора. Невозможно обойти стороной и роль Санкт-Петербургского архиепископа Сильвестра (С. П. Кулябки), заложившего собор и освятившего его нижнюю церковь в декабре 1760 г. Сопричастный возведению других полковых петербургских храмов (Троице-Измайловского, Снасо-Преображенского, Св. Елизаветы и Захария), Сильвестр принадлежал к числу известных богословов, вышедших из стен Киевской академии, и мог быть в числе авторов иконографической программы Никольского храма.

Астраханский и петербургский соборы роднит световое пятиглавие, наличие «двух апартаментов», т. е. двух этажей — верхней и нижней церкви, а также использование на фасаде мотива из трех коринфских колонн большого ордера, объединенных общим пьедесталом, и последовательное развитие этого приема в оформлении углов здания. Исследователи (например, А. Н. Петров) справедливо видят в этом влияние московского зодчества конца XVII в. Образ Никольского собора был призван достичь впечатления единства, поэтому в расположении его куполов подчеркнута пространственная широта. Несмотря на пышность декора, в соборе поражает отсутствие аффектации формы, свойственное проектам Растрелли. Чевакинский отказывается от острых форм, таких как треугольные фронтоны, сильная креповка карнизов, предпочитая использовать родственные московским полуглавиям мягкие дуги сандриков, горизонтально положенные овальные окна. Рокайльный скульптурный декор с традиционным изображением парящих херувимов исполнен лепщиком Ф. Партиром, привыкшим оформлять дворцы Елизаветы Петровны.

Сохранился уникальный резной иконостас верхнего храма по проекту Чевакинского, образа для которого написаны братьями Колокольниковыми. Обрамление Царских Врат коринфскими колоннами, увитыми цветочными гирляндами и поддерживающими лучковый фронтон, задумано аналогично решению центральной части фасадов. Сама композиция напоминала современникам Адмиралтейские триумфальные ворота, стоявшие на Невском проспекте до 1751 г.

Плавный взлет колокольни предвосхищал формы собора, а ее венчание луковкой со шпилем подчеркивало образ корабля, представленный в Петербурге шпилями Адмиралтейства и Петропавловского собора, а также неосуществленной колокольней Смольного монастыря. Легенда о сооружении колокольни В. И. Баженовым опровергается документально: в годы, когда она строилась (1756−1757), Баженов в группе Чевакинского только проходил курс черчения ордеров.