Философия религии. 
Религиоведение

Философия и теология

Отношения философии и теологии многоплановы, их длительная история раскрывает различные этапы, которые характеризуются либо тенденцией к их сближению и взаимопроникновению, либо утверждением их фундаментального различия. В античном мировоззрении философия рассматривалась как универсальная стихия и способ мысли о сверхчувственном и вбирала поэтому в себя теологию. В Средние века, наоборот, геология включала в себя философию. В Новое время, когда укрепились вновь позиции философии, возвращается и прежняя парадигма, вбирающая теологию в философию и ставящая задачу создания «научной религии», а кроме того, развивается также и парадигма независимости философии и теологии^[1].

Как стремится показать Гегель, истинная теология есть одновременно и философия религии. Философия же и есть истинная религия, истинное богослужение. Предмет философии, как и религии, есть вечная истина в ее объективности. Они тождественны в своем содержании, однако философия постигает Бога более высокой формой познания: Бог есть Абсолютная идея, которая на заключительном этапе своего становления должна прийти к постижению самой себя — через понятийное мышление. Соответственно мышление в понятиях и есть истинное богопознание, религиозные содержания оказываются снятыми в форме философских понятий, и высшим откровением Абсолютной идеи является не религия, а философия.

Однако еще Спиноза в своем «Богословско-политическом трактате» отчетливо разделяет сферы философии и теологии. С его точки зрения, ни теология не является служанкой философии, ни философия — теологии, но каждая имеет свою область. Философия — это наука, целью которой является истина. Она опирается на теоретический разум и пытается постичь истину о Боге, человеке, мире, творении. Цель же теологии — воздействие на поведение людей для достижения благочестивой жизни: развития покорности, любви к Богу и ближнему.

Подобным образом рассуждает и Ницше: «…каждая философия, которая показывает сияние религиозного хвоста кометы в темноте своих последних горизонтов, заставляет относиться подозрительно ко всему, что она излагает в качестве науки»^[2]. Он утверждает, что религия никогда не содержала истины, ибо она родилась из страха и нужды и вторглась в жизнь через заблуждения разума. Когда же религия начинает сомневаться в самой себе, она идет на богословскую хитрость и вбирает в себя какое-либо философское учение.

Этой же теме Мартин Хайдеггер (1889—1976) посвятил свой доклад под названием «Феноменология и теология», где утверждал, что философия и теология — это совершенно разные области знания, и между ними не может быть необходимой внутренней связи и посредничества. Он относит теологию к сфере «онтических наук», занимающихся какой-либо областью сущего. Философия обладает абсолютным отличием от теологии, она наука онтологическая и ставит вопрос о бытии.

Мартин Хайдеггер Хайдеггер отвергает привычные подходы к пониманию предмета теологии: он не считает, что это наука о Боге или об отношении Бога к человеку, теология — это наука о вере: и о содержании веры, и о самом поведении верующего, о факте веры и жизни в вере. Система понятий теологии не должна заимствоваться из других наук, теология сама обосновывает себя через веру. Философия же всегда понималась как свободное вопрошание чистого, опирающегося на самого себя здесь-бытия, она не нуждается в теологии, опирающейся на откровение. И хотя философия и может служить для теологии возможным формально направляющим онтологическим коррективом оптического, т. е. дохристианского содержания основных теологических понятий, но эта ее функция не является необходимой. Поэтому Хайдеггер отрицает существование христианской философии; между философией и теологией может сохраняться только подлинно свободная коммуникация, свободная от всяких слабосильных попыток посредничества.

П. Тиллих предлагает свой метод корреляции между философией и теологией. Вслед за Хайдеггером он говорит о независимости философии и теологии: нет ни конфликта между ними, ни их синтеза. Метод корреляции ставит целью объяснить содержание христианской веры через экзистенциальные вопросы и теологические ответы в их взаимосвязях. Философия, отталкиваясь от экзистенциального анализа человеческого существования, задает вопросы, которые вытекают из него. А отвечает на них теология, соотносясь со знанием, исходящим из откровения. Если понятие о Боге возникает в корреляции с угрозой небытия, то Бога тогда нужно назвать той бесконечной силой бытия, которая сопротивляется угрозе небытия. Тиллих стремится найти новую символическую интерпретацию старых теологических понятий, чтобы сделать их ближе и понятнее современному человеку.

О взаимообусловленности философского вопрошания и теологического ответа говорит и К. Ранер. С его точки зрения, философия есть рефлексия над человеком как универсальным вопросом, заданным самому себе, который и должен рассматриваться как условие самой возможности услышать христианский ответ. Он говорит о своеобразном снятии границ философии и теологии: они стремятся к единению, теология всегда подразумевает некоторую философскую антропологию. Метод трансцендентальной антропологии Ранера рассматривает человека как существо, которое способно подходить к границам собственного бытия посредством вопрошания о предельном, получить же ответ возможно лишь посредством слушания. Восприятие призывающей благодати через Слово делает человека в концепции Ранера актуальным или потенциальным «слушателем Слова», а религиозную веру — вниманием к «Слову». Философия и теология дополняют друг друга: философия занимается прояснением априорных оснований возможности познания Бога человеком или способностей человека к вопрошанию, теология — прояснением условий слышания Бога.

В период Нового времени философия постепенно захватывает лидирующие позиции, и заканчивается этот период заметным ослаблением роли теологии и доминированием светского мировоззрения, опирающегося исключительно на человеческий разум и опыт. В связи с обозначившимся кризисом рационализма в конце XIX — начале XX в. вновь укрепляются позиции религиозной философии, в которой поднимаются проблемы сочетания веры и разума. Само взаимоотношение философии и религии рассматривается уже под влиянием мысли Хайдеггера как проблема взаимоотношения двух достаточно автономных областей, но взаимодополняющий синтез которых необходим. К концу XX — началу XXI столетия все чаще высказывается мысль о том, что у философии и теологии появляется широкое ноле для согласия и сотрудничества. Происходит сближение теологии и философии, которые встречаются в некоем новом пространстве постсекулярного мира. Если эпоха секуляризации выделяла светскую сферу как автономную и самодостаточную, то эпоха постсекулярного общества, совпадающая с постмодерном, является уже совершенно иной социокультурной ситуацией, которая характеризуется взаимопроникновением сфер сакрального и профанного. Религия теперь погружается в атмосферу абсолютной свободы и плюрализма, и если секулярное становится постсекулярным, то религиозное — пострелигиозным^[3].

Согласно мысли Хабермаса, неизбежный диалог религиозной и секуляризованной общественности, воспринимаемый как внутренняя потребность сторон, происходит в ходе двустороннего и взаимодополняющего процесса обучения. Универсальность секулярных принципов ставится им под вопрос, поэтому философия и должна увидеть в феномене религии когнитивный вызов и подойти к нему как бы изнутри. Моральные открытия, находившие прежде всесторонне дифференцированное выражение только в религиозном языке, могут найти всеобщий отклик. В жизни религиозных сообществ может сохраниться нетронутым нечто такое, что утрачено в других областях (достаточно дифференцированные возможности чувствовать жизненные заблуждения, общественные болезни, неудачу индивидуальных проектов жизни). Поэтому философия готова учиться у религии, как и прежде усваивая исконные христианские понятия.

• [1] Хоружий С. С. Православная аскеза — ключ к новому видению человека: сб. ст. М. :Библиотека Веб-центра «Омега», 2000. С. 34.
• [2] Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое // Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т. 1. М., 1990. С. 302.
• [3] Узланер Д.

  Введение

  в постсекулярную философию // Логос. № 3 (82), 2011. С. 32.