Освоение европейцами новых территорий

Развитие географических знаний в XVII в., как и в предшествующую ему эпоху Возрождения, связано с морскими и сухопутными путешествиями. Темпы изучения американского континента в этот период несколько снизились (это компенсировалось созданием первых европейских колоний на территории Северной Америки), а точка интереса сместилась из Южной и Центральной Америки в северную часть американского континента. Здесь следует упомянуть плавания английского моряка Г. Гудзона. В 1607—1611 гг. он совершил четыре путешествия с целью отыскать северо-восточный и северо-западный проходы из Атлантического океана в Тихий. Заказчиками плаваний Гудзона стали английские и голландские купцы, искавшие новые пути в страны Тихого и Индийского океанов в обход испано-португальских владений в Африке и Южной Америке. В 1607 г. Гудзон предпринял безуспешную попытку пройти в Тихий океан через Северный полюс (между Шпицбергеном и Гренландией). На следующий год Гудзон изменил маршрут, пытаясь пройти между Шпицбергеном и Новой Землей, но вновь неудачно. В 1609 г. он совершил свое третье плавание. Гудзон обследовал часть берега Северной Америки, открыл устье реки Гудзон (где ныне находится Нью-Йорк) и поднялся по ней на 250 км. Во время своего четвертого плавания (1610—1611) Гудзон прошел на запад, севернее Лабрадора, проливом между материком и Баффиновой Землей и открыл обширный залив, который позже получил название Гудзонова; в его южной части (залив Джемса) корабль Гудзона зазимовал. Весной 1611 г. экипаж корабля, не впечатленный сделанными его командиром открытиями, взбунтовался и отправился обратно. Гудзон с сыном и несколькими членами экипажа были высажены с корабля в шлюпку и оставлены на произвол судьбы. В 1612—1613 гг. маршрут экспедиции Гудзона повторила экспедиция английского мореплавателя Т. Батона. Дойдя до восточного побережья Гудзонова залива, обследовав его и не найдя прохода дальше, Батон вернулся в Англию.

Тему северо-западного прохода закрыли две другие английские экспедиции — Р. Байлота и В. Баффина (1615 и 1616 гг. соответственно). Они обследовали ряд побережий Северной Америки (Баффинову землю, о. Саутгемптон) и описали несколько географических объектов (бассейн Фокса, Баффинов залив и проч.). Однако пробиться через нагромождение огромных островов, окованных льдами, они не смогли. Вплоть до начала XIX в. европейские мореплаватели не появлялись в северной части Северной Америки.

Новым для европейских мореплавателей направлением стала южная часть Тихого океана, где, по предположениям древних географов, находился легендарный южный континент — Австралия. Одним из первых исследователей этого региона стал голландский мореплаватель А. Тасман. В 1642—1643 гг. он впервые обогнул Австралию, открыл южный и восточный берега острова Тасмания, названного его именем, достиг западного берега Новой Зеландии, открыл архипелаг Тонга, острова Фиджи и архипелаг Бисмарка. В 1644 г. исследовал северный и северо-западный берега Австралии. Тасман доказал, что Австралия не является частью южного континента, а отдельным континентом.

В эти же годы французский матрос Ф. Кош обследовал Мадагаскар, пройдя почти все побережье острова (отчет Коша был опубликован в 1651 г.).

В 1635 г. французский мореплаватель на португальской службе П. Вертело опубликовал карту о. Калимантан, сделав правильный вывод о том, что это единый остров, а не множество разных.

К этому списку стоит добавить и путешествия русских промышленников и казаков в Сибирь и на Дальний Восток — И. Москвитина, С. Дежнева, В. Атласова, Е. Хабарова. Эти путешествия, имея сугубо практическую цель (поиск ценных ресурсов, подчинение сибирских народов), конечно же, не были собственно географическими исследованиями. Однако отчеты, сохранившиеся от них, помогли путешественникам XVIII в. в их исследованиях Сибири и Дальнего Востока — например, казаки сообщили о наличии пролива между Чукотским полуостровом и Аляской, открыли полуостров Камчатку, вышли к Северному Ледовитому океану.

В ходе научной революции XVII в. старый Космос устарел и был разрушен. Новая картина мира, которая заменила его, больше всего походила на суперогромные часы — в ней не было ничего живого и неопределенного и, казалось, все можно было рассчитать (так называемый кеплеровский детерминизм).

Наука обрела свои механизмы и процедуры конструирования теоретического знания, проверки и самопроверки, а также свой язык, — прежде всего математический, — ставший «плотью» научного метода.

Наука стала и социальной системой — появились свои профессиональные организации, печатные органы, целая инфраструктура (включая специальный инструментарий). В науке возникли свои нормы и правила поведения, каналы коммуникации.

Через распространение принципов научности наука становится мощной интеллектуальной силой — школой «правильного» мышления, влияющей на весь спектр социокультурных процессов.

Вырастая из мистицизма, наука постепенно преодолевала его.