В. Карта в различных частях географии

Карты поверхности суши могут быть подразделены на рад групп.

Геологические карты являются прежде всего картами геологического возраста, или стратиграфическими, но не картами горных пород (петрографическими); только при рассмотрении изверженных горных пород возраст отступает на второй план. На картах крупного масштаба, допускающих детальное подразделение по возрастным ступеням, в большинстве случаев, конечно, бывает, возможно прочитать и петрографическое сложение, но чем мельче масштаб и чем менее дробно подразделение по возрастам, тем в меньшей степени являются эти карты петрографическими. Что говорит нам о горных породах местности карта, на которой весь триас обозначен как нечто единое? Так как, однако, для географии гораздо более важным является петрографическое сложение, возраст же играет второстепенную роль, го географическое значение геологических карт мелких масштабов весьма невелико. Иногда бывает возможно давать петрографические карты параллельно с геологическими; однако, в большинстве случаев, это оказывается возможным сделать только при крупном масштабе карты. Распространение технически или хозяйственно ценных минералов можно выделять из петрографических карт и давать в виде особых карт месторождений (полезных ископаемых). На геологических картах крупного масштаба можно непосредственно читать, по крайней мере, простейшие условия залегания; это достигается нанесением направлений, простирания, углов падения и линий сбросов. Более сложные условия залегания поддаются, однако, выяснению из таких карт лишь с трудом, да и то только в случае применения ряда специальных обозначений при составлении карт. Они выясняются только из профилей. При сравнительно мелком масштабе тектоническая карта должна даваться отдельно от стратиграфической; так, вюртембергское статистическое управление уже давно издало, наряду со стратиграфической картой, так называемую Schollenkarte; такие тектонические карты в настоящее время составляются весьма часто. При очень мелком масштабе приходится довольствоваться главными линиями тектонических нарушений или изображением тектонических типов, которые могут быть пояснены нормальными профилями. К тектоническим картам примыкают карты вулканических областей и землетрясений.

Морфологические карты суть обыкновенные топографические карты; следует, однако, заметить, что, будучи изданы даже в масштабе съемочных планшетов, эти карты могут передавать мелкие формы рельефа лишь весьма схематично, а при более мелком масштабе микрорельеф не передается совсем. Формы микрорельефа, а иногда и крупные формы следует обозначать на карте родовыми понятиями. Этим способом пользуются иногда геологические карты, как, например, вюртембергская геологическая карта, отмечающая кары^[1]. Но были составлены и специальные морфологические карты крупного масштаба, именно мною, Пассарге, Гене и др.; такие карты следовало бы составлять чаще. Относительно их задач и способов изображения мнения пока еще расходятся^[2]. На мой взгляд, главное здесь в том, чтобы эти карты изображали не гипотезы, а факты, причем концепция этих фактов должна быть основана на морфологическом понимании. На обзорных картах изображение рельефа может преследовать двоякую цель: изображение крупных форм и изображение общего характера форм, как он проявляется в особенностях микрорельефа. Так, например, можно различать типы: чисто флювиатильный, глациальный и аридный, а в пределах каждого из этих основных типов можно различать еще ряд подтипов. Герман Берггауз, пользуясь классификацией Рихтгофена, уже давно составил карту типов побережий.

Карты почв еще более тесно примыкают к геологическим картам, чем морфологические, и могут быть характеризованы как геолого-агрономические; некоторые специальные геологические карты, особенно если они изображают равнинные страны, являются одновременно картами почв. Но на обзорных картах такое объединение становится уже невозможным, ибо то, что было сказано относительно быстрой смены горных пород на поверхности земли, в еще гораздо большей степени приложимо к почвам. Поэтому в последнее время с полным основанием стали составлять самостоятельные почвенные карты.

Воды суши являются главным содержанием обыкновенных топографических карт, и если они иногда изображаются, ради большей ясности, отдельно от рельефа, то это не составляет какого-либо существенного различия. Тем не менее топографический характер рек в большинстве случаев, не выделяется на картах достаточно отчетливо, а что касается до изображения фирна и ледников, то на это лишь недавно начали обращать надлежащее внимание. Проблема водоснабжения привела к составлению карт источников и грунтовых вод. Среди карт, посвященных водам суши, наиболее многочисленными являются карты глубины озер. В сравнительно мелком масштабе составляются иногда карты речных бассейнов и водоразделов, а иногда также карты густоты гидрографической сети, последние — по принципу, применяемому при составлении карт плотности населения. Желательными являются карты типов рек, озер и ледников. Специальных карт требуют также задачи мелиорации, изучение физических и химических свойств воды, морских и озерных течений.

Климатологические карты, за исключением, пожалуй, карт форм облаков, изображают отношение количественного порядка, и притом в пределах одной плоскости; изображение строится поэтому посредством линий равных величин и, отчасти, посредством градиентов. Смена климатов на поверхности земли происходит от места к месту, по большей части, довольно быстро, за исключением обширных равнин; метеорологические станции оказываются в большинстве случаев рассеянными слишком редко, чтобы уловить эту смену, и сообщают данные, достаточные для построения лишь общей, схематизированной картины, в котором — особенно что касается температуры, — на место действительных величин выступают величины, приведенные к уровню моря: поэтому климатологические карты могут составляться в большинстве случаев лишь в мелком масштабе. Даже карты осадков, несмотря на более значительное число станций, наблюдающих осадки, нуждаются в гипотетических построениях на основе изучения особенностей местной природы.

Составление климатологических карт встречает, помимо того, еще особого рода трудность, коренящуюся в большой изменчивости климата во времени. Тогда как метеорологические карты, или карты погоды, относятся к одному определенному моменту времени, являются синоптическими, климатологические карты относятся к средним величинам за известный промежуток времени. При этом средние годовые величины оказываются недостаточными, необходим учет годовых и суточных колебаний, а также и непериодических изменений, что создает потребность в большом числе карт. Для каждого отдельного места карта может быть заменена диаграммой, в которой можно объединить несколько факторов, например, температуру и осадки. Изменение во времени может быть передано на картах только посредством выделения климатических типов, в которых, однако, для того, чтобы они были естественными, строгая количественная концепция должна уступить место качественной.

Фитогеографические^[3] карты являются, преимущественно, качественными, только фенологические карты, дающие время наступления цветения или вообще различных периодов в жизни растительного мира, имеют линии равных числовых величин, что сближает эти карты с климатологическими. За исключением горных местностей, растительность по большей части остается однообразной на значительных пространствах и потому должна изображаться выделением пятен, площадей. Правда различные растительные и животные виды встречаются, строго говоря, лишь в отдельных точках занимаемой ими площади, но и в отношении их применяют изображение пятнами, пренебрегая тем, что их распространение является не сомкнутым, а рассеянным, и выделяя, таким образом, не отдельные экземпляры, а ареалы их распространения.

Прежде карты растительности, за исключением изображения лесов на топографических картах, составлялись только в мелком масштабе, в качестве обзорных карт больших пространств; но с течением времени все более и более выяснялась возможность и необходимость учета местных вариаций в растительных группировках, и создания, аналогично специальным геологическим картам, карт фитогеографических крупного масштаба. Для примера можно указать на деятельную работу в этом направлении швейцарских фитогеографов, которые имеют в Альпах особенно благодарное поле для своих исследований. Картографическое изображение предполагает, конечно, ясное и строгое определение понятия растительных формаций или сообществ — какое бы название для него ни употреблять. Но на этот счет мнения до сих пор еще весьма сильно расходятся. Было бы коренной ошибкой вносить в картографическое изображение растительности флористические понятия; однако на незначительных пространствах внешний аспект растительности связан также и с наличием определенных видов, вследствие чего фитогеографические карты крупного масштаба являются одновременно и картами флоры. Только при изображении обширных пространств наступает различие, и флористические сообщества должны быть представлены отдельно от растительных формаций. Распространение отдельных растительных и животных систематических единиц (видов, родов, семейств) имеет более ботанический и зоологический, нежели географический интерес.

Относительно зоогеографических карт следует сказать аналогичное тому, что было сказано о фитогеографических. Экологическая зависимость выражена здесь менее резко, и потому животный мир с этой точки зрения до сих пор еще не подвергался картографированию, за исключением, пожалуй, путей переселений и странствований животных. В общем и целом экологические карты животного мира довольно, близко совпадают с картами растительных формаций. Большинство изданных до сих пор зоогеографических карт суть карты фаунистических областей или карты распространения отдельных систематических единиц, следовательно более зоологического, нежели географического, интереса.

На обычных картах гораздо полнее отмечаются географические условия человека, чем условия растений и животных. Поселения, дороги, государства и их границы являются даже главными предметами, изображаемыми на специальных топографических картах с полной подробностью, а на картах меньшего масштаба — с соответствующим отбором и упрощением. Особые карты требуются только для их обобщающего восприятия. Но на топографических картах отсутствует состав населения по расам, национальностям, религиям, затем количество населения, род поселений и сношений, хозяйственная жизнь, материальная и духовная культура. Поскольку эти предметы вообще пригодны для картографического изображения, картографирование их должно производиться на специальных картах. Об этом можно сказать то же, что и о растительности; эти условия сначала изображались только на картах малого масштаба и лишь постепенно перешли на карты большего масштаба.

Карты рас, народов, религий, государств, культурных форм и пр. имеют прежде всего качественный характер. Затруднения заключаются в выработке понятий; эти затруднения должны быть устранены прежде, чем можно будет приступить к картографическому изображению. Надо знать, на основании каких качеств и признаков будет производиться деление. Различение отдельных признаков, как цвета волос, индекса черепа, лука и стрел, вообще тех или других культурных условий имеет для географии значение лишь предварительной работы и само по себе относится к науке о расах или о народах; для географии расы народы, государства, культуры интересны, как таковые. Картографические затруднения в более тесном смысле слова возникают по вопросу о пространственном размещении различных рас, народов, государств, культур и т. д. Здесь часто бывает уже недостаточно качественного различения, а нужно знать количественную долю изображаемых явлений в общей площади или общем числе населения.

Понятие, которым главным образом пользуются для изображения населения по его количественным отношениям^[4], есть плотность населения, т. е. отношение числа всех людей, или людей определенной категории к площади. Но при этом возникают различные вопросы. Первый касается выбора единицы площади, к которой будет относиться население. Прежде в этом деле придерживались единиц государственного и административного деления; но так как это деление само по себе не имеет никакого отношения к распределению населения, то и вычисленные по отношению к нему цифры плотности не имели никакой научной ценности. Такого рода картограммами география, как наука, перестала заниматься. Для определенных исследований плотность населения можно отнести к данным природным областям (высота над уровнем моря, геологические формации, формы поверхности, климаты, растительные области) или же к областям культурным; но в общем надо стараться выводить территориальные единицы для картографических работ этого рода из фактов самого распределения населения. На картах малого масштаба, как их прежде рисовали, это не представляло особых трудностей. Карты плотности населения целых стран, частей света или всего земного шара дают вполне удовлетворительную картину. Основные трудности обнаружились только тогда, когда начали составлять карты населения в большом масштабе (1: 300 000). Возник бесконечный спор о том, следует ли распределять население на всю землю или исключать лес, следует ли распределять по земле все население полностью, или городское население выделять. Каждый автор подобной диссертации — ибо эти карты прилагались обычно к докторским диссертация — следовал при этом своему особому принципу, так что карты получались несравнимыми между собой. Согласия достигнуто не было, да и не могло быть достигнуто, потому что понятие плотности населения при его картографировании в большом масштабе вообще является нелепостью (Unding). Люди живут не распространяясь по всей площади земли, но концентрируясь в поселениях, и могут рассматриваться распространенными по площади только в том случае, если наблюдатель удалится на значительное расстояние так, что поселения сольются для него с полями и лесами. На картах большого масштаба, например, 1: 500 000 и выше (с вариациями для разных стран и местностей), население уже не может быть изображено в виде плотности, т. е. по отношению к площади, а лишь абсолютно, т. е. посредством значков для отдельных поселений. Это и будет как раз то, к чему стремился Ратцель^[5], и то, что с большой последовательностью проводил и я под названием «основных статистических карт населения»; при этом я не считался с топографической формой населенных мест и принимал их величину пропорциональной количеству жителей; этот способ, как я впоследствии слышал, применялся для практических надобностей военного ведомства, а также ведомства путей сообщения, при трассировке железных дорог; недавно, с несколько иной техникой, но на тех же основаниях это было проделано на большой карте населения Швеции Стен де Геера и на новой шведской карте населения Европы. С данными о населении в общем можно легко связать данные об его национальном или профессиональном составе и получить таким путем основную этнографическую или экономико-географическую карту.

Принцип плотности может быть перенесен также и на скот и на хозяйственную продукцию, благодаря чему экономико-географические карты получают большую точность. Можно привести указанные предметы также в процентное соотношение с населением или другими производствами или, как, например, это сделал Энгельбрехт, отдельную культуру привести в соотношение со всей посевной площадью; но как ни поучительно все это для отдельных экономико-географических исследований, все-таки общее географическое изображение требует установления отношения изображаемых явлений так же и ко всей площади.

Отдельные поселения изображаются на обыкновенных картах, смотря по их величине в правильном очертании или более схематично, путем качественных значков, а на основной статистической карте населения путем значков масштабных, по количеству жителей; причем, если это желательно, в пределах знака местности могут быть отмечены различия по национальности, по вероисповеданию, по роду занятий и пр. Особое значение для географии населенных пунктов будет иметь разделение поселений по их хозяйственному характеру, который можно определить по профессиональному составу населения, а также по наличности властей, гарнизонов, фабрик, и т. д. Но поселения можно разделять на типы, как на основании их физиологии, если можно так выразиться, так и на основании их «физиономии», т. е. их плана или способа постройки.

Хотя дороги и являются одним из главных предметов обыкновенных карт, все-таки транспорту приходится посвящать особые карты. Так уже практические цели требуют более точного разделения различных видов железных дорог, водных путей, шоссейных и пр. дорог, чем это возможно на топографических картах; поэтому издаются особые карты железных дорог, карты водных путей, карты для велосипедистов, для автомобилистов и т. д. Наряду с ними появились и карты телеграфных линий. Различные виды дорог можно ставить в соотношение и с площадью и рисовать карты плотности железных дорог и плотности дорог вообще. Но география занимается не только дорогами, а также транспортом, как таковым. На обзорных картах обыкновенно изображаются различные виды транспорта, как то: железные дороги, гужевые пути, вьючные тропы, а также водные пути с разными способами передвижения. Можно изображать также и размеры перевозок как пассажирских, так и товарных, можно принимать во внимание быстроту и провозоспособность транспорта. Составляются также изохронные карты, которые показывают, на какое расстояние можно отъехать из данного места в данное время по различным направлениям.

Большинство экономико-географических карт изображают размещение отдельных видов продукции, будь то сырье одного из царств природы, или фабрикаты, или предметы непосредственного потребления. Следовательно, формально экономико-географические карты соответствуют картам естественного распространения отдельных растений, животных и минералов, и о них можно точно так же сказать, что они имеют интерес не столько географический, сколько чисто экономический, что они в сущности меньше относятся к географии, чем к частным дисциплинам экономических наук с географическим уклоном. Соединяется ли значительное количество таких изображений, не имеющих между собой ничего общего, на одном листе или не соединяется, это уже вопрос не методологический, а технический и финансовый; соединение дает в результате сбережение, но часто перегружает карту и делает ее мало наглядной. Карты собственно экономико-географического содержания имеют своим объектом страны и населенные пункты в целом и пытаются охватить весь их хозяйственный характер. Такие карты сравнительно еще редки, потому что мы пока еще мало продвинулись на пути выработки экономико-географических понятий. Большинство экономико-географических карт страдают перегрузкой, потому что они приводят отдельные продукты, вместо того чтобы объединять их в соответствующие группы. Главная ошибка многих экономико-географических карт заключается в том, что они смешивают продукцию вообще с продукцией для вывоза; от карт производства следовало бы отделить карты торговли, а стоящие около гаваней и вообще торговых городов изображения ввоза и вывоза дополнять сведениями о составе того и другого.

Особенно ощущается недостаток в специальных экономико-географических картах или, как удачно говорит Эккерт, в основных картах, которые можно было бы соединить с основными статистическими картами населения и картами сообщений. Их можно было бы рисовать так же, как геологические или фитогеографические карты, и они имели бы такую же большую практическую ценность. Но именно для них совершенно необходимо предварительное образование понятий, и это относится столько же к сельскому хозяйству, сколько к промышленности и торговле. Можно, конечно, выделить виноградники, но нельзя выделять поля пшеницы, ржи и картофеля, потому что при господствующем плодосмене, одна и та же площадь в разные года занята различными растениями; плодосмен придется охватывать целиком и на основе углубленного его изучения переходить уже к количественному его изображению. Как самое образование понятий, так и картографирование в области экономической географии может быть направлено либо на продукцию, либо на характер хозяйства, в частности на род производства.

Быт или материальную и духовную культуру необходимо вовлекать и в картографическое изображение в большей мере, чем это до сих пор практикуется. Карт, которые изображали бы распространение разных кушаний и напитков, одежды, способов постройки и т. д., пока еще очень мало.

После всего этого остается сказать лишь несколько слов об исторических картах. Большинство их является картами государств, поселений и дорог, следовательно относятся к числу обыкновенных карт; за последнее время справедливо требуется и от них, чтобы они изображали характер местности, потому что без этого нельзя понять исторических условий. Если хватает источников, то можно, конечно, изобразить и все другие условия прошедших периодов. Так, существуют карты народов древности и раннего средневековья. Лишь недавно были составлены карты распределения леса и заселенной земли для средних веков, а также для доисторического времени. Эти карты имеют громадное значение для исторической науки. Историческими картами особого рода являются карты развития государств. О формальной стороне всех таких карт почти нечего сказать, потому что к ним относятся те же правила, как и к картам, изображающим современность.

• [1] Кары — б. или м. значительные углубления в сложенных из твердых пород горныхсклонах и гребнях, образованные ледниковой эрозией.
• [2] Ср. мои «Oberflachenformen des Festlandes», стр. 241 и след, и Н. Weber. «Pet. Mitt.», 1924, стр. 71 и след.
• [3] Ср.

  введение

  Друде к фитогеографическому отделу атласа Берггауза и его докладна VII Интернациональном географическом конгрессе в Берлине в 1889 г.; также Шре-тера.

• [4] Ср. мою статью об изображении плотности населения, «G. Z.», 1901, стр. 498 и след, и 573 и след.
• [5] Но подобного рода карта была уже составлена Ланге в его атласе Саксонии.