Правдоподобные рассуждения. 
Умозаключение по аналогии

Известно, что источником человеческого знания является опыт, общественная практика. Однако изначально опыт, практика не могут дать нам знания истинные, ибо мы строим предварительные обобщения и рассуждения, основываясь на описании явлений, процессов, различных предметов. Мы фиксируем и осмысливаем проявление сущности предметов, но еще не саму сущность. В результате мы получаем правдоподобные рассуждения. Такие рассуждения имеют место и в обучении. Дело в том, что мы в образовательном процессе в большей степени используем своеобразный перенос знания с одних явлений и предметов на другие. Так называемый ассоциативный подход как форма аналогии предоставляет нам возможность развивать интеллект обучаемого, его мышление и давать ему необходимые для его жизни знания. По форме и содержанию они также правдоподобны.

Правдоподобными (вероятностными) рассуждениями называют высказывания, заключенные знания в которых имеют сходство, подобие с истиной и поэтому не достоверны, а лишь вероятны.

Посылки правдоподобного рассуждения лишь с той или иной степенью вероятности подтверждают заключение. Правда, степень подтверждения не остается постоянной. Она изменяется по мере установления новых признаков, отражающих и характеризующих предмет рассуждения, будь это вещь, явление, процесс, совершенное человеком действие или бездействие, приведшее его к позитивному или негативному результату. Данное обстоятельство показывает тесную связь правдоподобных рассуждений с версиями, гипотезами, предсказаниями, которые имеют также вероятностный характер и достаточно распространены в деятельности юристов.

Несмотря на вероятностный характер заключений правдоподобные рассуждения по структуре, направленности мысли, области применения отличаются друг от друга. Их наиболее распространенными формами являются аналогия, индукция и статистические выводы как вид неполной индукции.

«Аналогия» и «умозаключение по аналогии» не тождественны. Аналогия — это сходство.

Умозаключение по аналогии (именно это мы будем подразумевать, употребляя понятие «аналогия») — это заключение, в котором принадлежность предмету определенного признака обосновывается сходством в существенных признаках с другим предметом. Сходство — это совокупность отношений между объектами, состоящее в наличии у рассматриваемых объектов общих признаков.

Аналогия представляет собой перенос информации с одного предмета (модели) на другой (прототип). Это способ умозаключения, который позволяет осуществить логический переход от известного знания об отдельном предмете или их группе к новому знанию о другом отдельном предмете или другой их группе.

Аналогия не является произвольным логическим построением. В ее основе лежат объективные свойства и отношения предметов реальной действительности. Они служат основой, многократное повторение которой в человеческой практике привело к отражению и закреплению в мышлении особого способа рассуждения — «умозаключения по аналогии». Логический переход в выводах по аналогии в связи с этим регулируется правилом: если два единичных предмета сходны в определенных признаках, то они могут быть сходны и в других признаках, обнаруженных в одном из сравниваемых предметов. Если обозначить буквами «а» и «в» два какихто схожих предмета или события, а буквами Р, О, S, Т — их признаки, то логическая схема аналогии будет такова:

Если рассматриваемые случаи аналогичны по существенным признакам, то правдоподобно заключить, что они будут сходны и по другим, связанным с первым свойством.

Наиболее типичной формой является аналогия между моделью и ее оригиналом (прототипом), которая широко используется в науке, технике и судебной практике.

Модель не тождественна оригиналу. Это мысленно или реально созданная структура, в которой с необходимостью представлен реальный объект с максимально возможной для конкретно-исторического этапа развития познания и общественной практики адекватностью. Она аналог предметов, явлений и связей действительности.

В последние годы все шире применяется концептуальное, логическое моделирование рассуждений и математическое моделирование. Судебный эксперимент в какой-то мере есть способ проверки своеобразной концептуальной, логической модели поведения и действия конкретного лица. Математическая модель имеет, конечно, совершенно иную природу, чем реальный объект. Если первая является знаковой (мыслимой отвлеченно) системой, то реальный объект — вещественно-процессуальной системой. Такое моделирование обусловлено тем, что многие объекты исследований, такие, как области гипер-, микрои гипомира, психические и общественные процессы, пока недоступны непосредственному моделированию.

В моделировании играют значимую роль два вида умозаключений по аналогии: аналогия свойств и аналогия отношений. Их различие обусловливается характером информации, переносимой с одного предмета на другой (с модели на прототип).

Аналогии свойств — это умозаключение, в котором объектом уподобления являются два единичных предмета, а переносимым признаком — свойства этих предметов.

Аналогию такого вида Аристотель называл примером (парадейгмой). Очевидно, что доказательная сила таких умозаключений не очень велика. Тем не менее, при выполнении определенных условий мы можем достичь положения, когда парадейгма позволит прийти к заключению с достаточной для практических целей вероятностью. Истинность выводов в данном случае будет тем выше, чем большим числом общих свойств обладают сравниваемые предметы, чем они разнообразнее, типичнее и характернее для модели и прототипа, чем более однородны модель и прототип.

Выполнение этих условий необходимо в деятельности любого специалиста, в том числе и юристов. Например, искусно применял аналогию в судебных заседаниях известный русский адвокат Ф. Н. Плевако.

Так, защищая в Сызрани одинокую старуху, стащившую у соседки пятикопеечный чайник, он использовал следующий вариант аналогии.

«Что я скажу в защиту этой несчастной женщины? — начал он. Россия за тысячу лет своего существования перенесла немало бед и трагедий. Шел на нее Мамай, терзали ее печенеги, татары и половцы — устояла! Шел Наполеон с двунадесятью языками — выстояла! Но теперь, господа присяжные заседатели, после того, как моя подзащитная своровала этот жалкий чайник, мне поневоле делается жутко… Такого испытания не выдержит святая Русь — обязательно погибнет!»^[1].

Опыт прошлых и настоящих войн и вооруженных конфликтов представляет нам примеры, когда с помощью камуфляжа и других приемов ложные военные объекты выдавались за истинные.

Вот как описывает такой вариант Я. Иосселиани. Он был применен, когда пришлось спасаться от вражеских «морских охотников».

«…Преследование продолжалось до полудня. Вражеские бомбы по-нрежнему причиняли нам немало вреда. «Малютка» подошла к Лукульскому створу в районе Мамашая. Дальше начинались малые глубины, затруднявшие маневрирование.

Лодка резко развернулась вправо, выпустила соляр и увеличила ход до полного. Пройдя несколько минут в сторону моря, застопорили машину. По инерции «малютка» снова отвернула к берегу, постепенно теряя скорость, и упала на грунт прямо на фарватере.

Маневр удался. …Мы притаились, слушая, как «охотники» все дальше и дальше уходили в морс. Похоже, они решили, что лодка либо утонула, либо ушла из района, старательно прочесанного бомбами"^[2].

Аналогия отношений — это умозаключение, в котором объектом уподобления являются отношения между двумя парами предметов, а переносимым признаком — свойства этих отношений.

Для уяснения сути и содержания данного вида аналогии можно привести пример пропорции. Древние греки и называли ее словом «аналогия». Их излюбленным примером было: 8/6 = 12/9. В этом равенстве отношение одной пары чисел (8, 6) переносится на другую пару чисел (12, 9). Первую можно считать моделью, а вторую — прототипом.

Августин Блаженный в «Исповеди» (книга V) приводит следующее рассуждение: «…Красноречивые высказывания не должны казаться истинными потому, что они красноречивы, а нескладные, кое-как срывающиеся с языка слова, лживыми потому, что они нескладны, и наоборот: безыскусственная речь нс будет тем самым истинной, а блестящая речь тем самым лживой. Мудрое и глупое — это как пища, полезная или вредная, а слова, изысканные и простые, — это посуда, городская и деревенская, в которой можно подавать и ту, и другую пищу».

В этой аналогии истинность и ложность речи, ее мудрость или глупость, уподобляются пище, вредной или полезной, а сама речь и составляющие ее слова — посуде для этой нищи. На этом основании делается вывод, что, как полезность или вредность нищи нс зависят от того, в какой посуде эта нища подана, так и истинность, и ложность речи не зависит от того, в каких словах эта речь выражена.

В аналогии отношений сравниваемые признаки повышают образность нашего мышления, но значительно снижают вероятность истинности заключений. В одной из трагедий Габриеля д’Ануннцио братья говорят о сестре: «Она выросла в нашей семье, как роза среди железа». Отношения в этой аналогии выявлены очень четко, но, конечно, аналогия служит здесь не способом обоснования, а в лучшем случае способом понимания судьбы героини.

Для повышения истинности выводов, но аналогии следует соблюдать следующие требования:

• 1) число общих для образца и субъекта аналогии признаков должно быть возможно большим;
• 2) признаки, служащие основанием аналогии, должны быть существенными для сравниваемых предметов;
• 3) общие признаки должны охватывать различные стороны сравниваемых предметов;
• 4) переносимый признак должен принадлежать тому же типу, что и признаки, составляющие основание аналогии, и быть связанным с ними.

Выполнение этих требований повышает вероятность заключения, полученного при помощи аналогии, хотя и нс делает его достоверным. Например, общие законы развития, сформулированные материалистической диалектикой, активно проявляют себя в неживой и живой природе, в обществе и в мышлении.

По характеру выводного знания, т. е. истинности умозаключения, аналогия делится на строгую аналогию, дающую достоверные заключения; нестрогую аналогию, дающую вероятное заключение; ложную аналогию, дающую ложное заключение.

Строгая аналогия предполагает наличие необходимой связи признаков сходства с переносимым признаком.

Такая ситуация, когда происходит установление необходимой зависимости между признаками, сближает аналогию с дедуктивным рассуждением, поднимает ее на уровень законообразной, но не делает их тождественными. В строгой аналогии имеет место сопоставление единичных объектов, а не подведение отдельного случая под общее положение. Поэтому в строгой аналогии мы имеем умозаключение, которое носит демонстративный характер, хотя она может давать истинные знания.

Строгая аналогия применяется в научных исследованиях, в математических доказательствах, в судебной практике. Например, сравнение отпечатков пальцев лиц, подозреваемых в совершении того или иного деяния, произведенное с соблюдением определенных правил, позволяет делать однозначный вывод о том, было ли лицо на месте совершения этого деяния.

Нестрогая аналогия — это такое уподобление, когда зависимость между сходными и переносимыми признаками мыслится как необходимая, лишь с меньшей степенью вероятности.

В такой ситуации только в проблематичной форме можно сделать заключение о принадлежности переносимого признака к числу сходных.

Так, например, было сделано предположение, что на Марсе существует жизнь. Были выделены сходные признаки у Земли и Марса:

• а) наличие атмосферы со свободным кислородом;
• б) наличие воды;
• в) наличие смены дня и ночи, а также времени года.

Далее, на основе этих признаков и с учетом того, что на Земле существует жизнь, делается вывод, что, следовательно, и на Марсе, вероятнее всего есть жизнь.

Ложная аналогия возможна, когда у сравниваемых предметов обнаружено малое количество сходных признаков, когда связь между сходными и переносимыми признаками установлена в слабой форме.

Ложные аналогии иногда делаются умышленно, с целью ввести оппонента в заблуждение. Тогда они выступают как софистический прием. В других случаях ложные аналогии обусловлены незнанием правил построения аналогий или отсутствием фактических знаний о рассматриваемых предметах.

Некоторые представители социал-дарвинизма проводят аналогию между человеческим обществом и организациями животных, приходят к ложному выводу о подчинении жизни человеческого общества дарвиновскому закону естественного отбора: «Сильный выживает, слабый погибает».

Иногда такая аналогия используется и в следственной практике, когда в качестве подозреваемого лица рассматривается человек, ранее совершивший подобный проступок.

Если для аналогии нет больших оснований, то вывод может быть ложным.

Умозаключения по аналогии нередко приобретают значение единственно возможного метода исследования в общественно-исторических науках, в сфере международных отношений и судебной практике.

Существенна роль аналогии в профессиональной подготовке и деятельности юристов. Практически ни одно занятие не обходится без использования аналогий, как преподавателями, так и студентами. Здесь аналогия выступает как способ получения выводов, рекомендаций, предложений, как инструмент активизации познавательного процесса, раскрытия его воспитательных и обучающих функций путем придания ему соответствующей образности и наглядности, как своеобразная мыслительная практика для слушателя, которая позволяет развивать его способности к сравнениям и формирует профессиональное мышление-действие.

В практической деятельности допускается возможность использования юристом аналогии, но при соблюдении определенных условий. Это связано с тем, что в основном с логической стороны в судебной практике оценка обстоятельств дела и принятия решений осуществляется в форме силлогизма, реже — в форме недедуктивных умозаключений.

В судебной практике аналогия используется там, где применяется судебный прецедент. В других случаях аналогию возможно применять, если квалифицированно не прописано применение каких-то нормативно-правовых актов. Тогда судье рекомендуется использовать аналогию по факту применения нормы Верховным Судом РФ или другими судами РФ — по иерархии их отношений.

Например, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 апреля 1997 г., при обзоре практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав, подтвердил решение Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа по аналогии.

Он отметил, что «…в соответствии со ст. 235 Гражданского кодекса РФ предусмотрено, что, но решению собственника в порядке, предусмотренном законодательством о приватизации, имущество, находящееся в государственной или муниципальной собственности, отчуждается в собственность граждан и юридических лиц.

…Следовательно, в таком же порядке отчуждается имущество, находящееся у предприятия на праве хозяйственного ведения"^[3].

В наиболее отчетливой форме умозаключение по аналогии встречается при исследовании преступных действий по способам и средствам их совершения, при осуществлении судебной экспертизы, идентификации личности или материальных предметов. Правда, в данных ситуациях надо поднимать уровень аналогии до истинной, а вероятностные по характеру знания превращать в истинные знания.

Как видим, допущение использования аналогии связано с тем, чт.е. реальная практическая трудность предвидеть и перечислить возможные варианты действий человека.

Роль аналогии в науке и судебной практике — это роль источника плодотворных догадок, предположений, версий и гипотез, которые затем проходят проверку более строгими индуктивными и дедуктивными умозаключениями. В судебных речах аналогии в сочетании с метафорами и наглядными, яркими образами очень часто используются, чтобы придать выступлениям особую убедительность, наглядность и доступность для восприятия мысли как судьями, так и присяжными заседателями, просто присутствующими. Возникающие при этом ассоциации и эмоции усиливают воздействие рациональных аргументов и тем самым оказывают влияние на сознание и принятие решений судьями и присяжными заседателями.

Но эти достоинства аналогии легко превращаются в недостатки, если не соблюдаются границы ее применения, а тем более, когда аналогия оказывается ложной.

• [1] Пикуль В. Каждому свое: роман. Реквием каравану PQ-17: Документальная повесть. Миниатюры. М., 1990. С. 643.
• [2] Иосселиани Я. К. На вражеских коммуникациях // Война. Парод.Победа. 1941 -1945. Кн. 2. М., 1976. С. 40−41.
• [3] Долженко А. II., Резников В. Б., Хохлова II. II. Судебная практикапо гражданским делам. М., 2001. С. 344−352.