Судебная религиоведческая экспертиза: зарубежный опыт

Одной из основных в сфере свободы вероисповедания стала проблема, связанная с субъективными оценками легитимности тех или иных религиозных убеждений и вызываемыми этими оценками последствиями.

Несомненно, учитывая такую современную угрозу обществу, как религиозно-мотивированный экстремизм и терроризм, реальная потребность в научной и объективной информации о том или ином религиозном новообразовании бесспорна. Однако при этом использование института экспертизы как карательного инструмента не только противозаконно, но и вредно. В связи с этим следует обратить внимание на практику ЕСПЧ, а также практику различных стран по данной категории дел.

Европейский суд по правам человека неоднократно подчеркивал, что государства не вправе предпринимать содержательное рассмотрение вероучения или организационных особенностей религиозных общин, которые основаны на религиозных убеждениях¹.

В частности, в п. 118 и 123 постановления, но делу «Бессарабская Митрополитская Церковь и другие против Молдовы» и и. 62 постановления, но делу «Хасан и Чауш против Болгарии» ЕСПЧ указал, что обязанность государства по сохранению нейтралитета и беспристрастности несовместима с любыми из его полномочий по оценке легитимности религиозных убеждений.

В п. 47 постановления по делу «Мануссакис и другие против Греции» ЕСПЧ обратил внимание на то, что в соответствии с Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод государство не наделено правом выносить решение о том, каким верованиям можно обучать, а каким нет, поскольку гарантированное Европейской конвенцией право на свободу религии исключает какую-либо свободу действий со стороны государства по определению легитимности религиозных верований или средств, используемых для их выражения^[1][2].

В деле «Сидиропулос и другие против Греции» ЕСПЧ установил, что «возможность для граждан создать организацию для осуществления коллективной деятельности в сфере общих интересов является одним из наиболее важных аспектов права на свободу объединения, без которого это право было бы лишено всякого содержания. То, каким образом национальное законодательство воплощает эту свободу и ее практическое применение органами власти, обнаруживает состояние демократии в данной стране. Конечно, государства имеют право убедиться, что цели и деятельность объединения находятся в соответствии с нормами законодательства, однако они должны делать это образом, совместимым с их обязательствами по Конвенции и в согласии с институтами Конвенции».

В решении по делу «Бессарабская Митрополитская Церковь и другие против Молдовы» («Metropolitan Church of Bessarabia v. Moldova») ЕСПЧ следующим образом излагает применимые в этой области принципы: «…Поскольку религиозные общины традиционно существуют в виде организационных структур, то статья 9 (Конвенции о защите прав человека и основных свобод. — Авт.) должна интерпретироваться в свете статьи 11 Конвенции, которая защищает объединения от неоправданного вмешательства со стороны государства. Рассматриваемое в этой перспективе право верующих на свободу религии, которое включает в себя право выражать свои религиозные убеждения совместно с другими, включает в себя ожидание, что верующим будет позволено свободно создавать ассоциации, не подвергаясь произвольному вмешательству государства. Действительно, автономное существование религиозных общин неотъемлемо от плюрализма, существующего в демократическом обществе, и поэтому является вопросом, имеющим ключевое значение для гарантий, предоставляемых статьей 9»¹.

В решении по делу «Хасан и Чауш против Болгарии» («Hasan and Chaush v. Bulgaria») указывалось: «Суд напоминает, что, помимо исключительных обстоятельств, свобода вероисповедания, защищаемая Конвенцией, предполагает, что Государство не имеет право оценивать, является ли религиозное верование или средства, используемые для выражения религиозных взглядов, легитимными»^[3][4].

Тем не менее, несмотря на постановления ЕСПЧ, решения о принудительной ликвидации той или иной религиозной организации, в основу которых зачастую положены экспертные исследования, дающие оценку легитимности вероучений путем рассмотрения их через призму соответствия или несоответствия новых религий одной религии, все еще имеются.

В качестве примера можно привести попытку прокуратуры Хабаровского края ликвидировать местную религиозную организацию — церковь христиан веры евангельской «Благодать» — и запретить ее деятельность на территории Хабаровского края. Несмотря на то что требования прокуратуры были абсурдны, 27 апреля 2011 г. Хабаровский краевой суд удовлетворил требования прокуратуры (впоследствии данное решение было отменено Верховным Судом РФ).

При этом в обоснование решения было положено так называемое религиоведческое исследование, о научности которого можно судить по используемой терминологии: «религиозная организация „Благодать“ относится к неопятидесятническому религиозному движению и признается деструктивной религиозной организацией сектантского типа… Методы воздействия на сознание человека, применяемые на религиозных мероприятиях церкви христиан веры евангельской „Благодать“ и ей подобных неопятидесятнических сект, несут опасность для психического и физического здоровья граждан и должны расцениваться как психическое насилие». Но, не научность данной экспертизы суд не только не заметил, но и обосновал выдержками из экспертных заключений свое решение: «Таким образом, в судебном заседании совокупностью доказательств подтвержден факт того, что со стороны МРО „Благодать“ имеются действия, посягающие на личность, права и свободы граждан, а также наносящие ущерб нравственности и здоровью граждан. Данные действия выражаются в использовании МРО „Благодать“ методик („.Альфа-курс“, Трес диас, инкаунтер, громкая молитва, приводящая к разговору на „иных“ языках, ритуалы наложения рук на голову и тело человека „Сошествие Святого Духа“), каждая из которых в отдельности и все вместе содержат в себе элементы внушения, самовнушения, психологического манипулирования, осуществляемых на фоне измененных „трассовых“ состояний сознания, т. е. воздействуют на психическое состояние граждан. Действиями МРО „Благодать“ нанесен ущерб здоровью граждан».

В этой связи, несомненно, интересным представляется вопрос, имеются ли подобные проблемы в других странах мира, провозгласивших приоритет нрав человека. Рассмотрим наиболее прецедентные дела.

К таковым относится известное дело «Мальнак против Йоги» (1979), рассматривавшееся в Апелляционном Суде США. В деле решался вопрос о том, являлось ли преподавание в общественных школах курса под названием «Наука творческого разума — трансцендентальная медитация» религиозной деятельностью, нарушающей Первую поправку к Конституции США.

В рамках данного дела судья Адамс отметил, что в данном контексте религия несла то же значение, как и в пункте Конституции о свободе вероисповедания. Он противопоставил старые авторитетные источники права (такие, как решение Верховного Суда по делу «Дэвис против Бисон 133 США 333» (1890)), которые приняли строго теистическое определение религии, с более современной судебной практикой (включая решения Верховного Суда по делу «США против Сигера 380 США 163» (1965) и делу «Уэлш против США 398 США 333» (1970)), которые сдвинулись в направлении более широкого подхода в признании того факта, что следование традиционному определению будет означать отрицание религиозной принадлежности конфессий, которым следуют миллионы американцев.

Судья Адамс отметил, что, хотя от старого определения уже успели отречься, еще не успело сформироваться новое определение. Вместо этого суды продолжали выносить решения на основе процесса аналогии, взяв знакомые им религии в качестве модели, чтобы путем сравнения удостовериться, служит ли новая система убеждений тем же целям, что и бесспорные и признанные религии. Он заметил, тем не менее, что сделать вывод «но аналогии» о том, что конкретная группа идей имеет религиозную природу — это одно; объяснить, какие именно признаки нужно брать в расчет для проведения такой аналогии и ее обоснования — совсем другое дело. Он обозначил три таких признака:

• 1) система убеждений должна касаться самых важных вопросов человеческого существования: значение жизни и смерти, роль человечества во вселенной, надлежащий моральный кодекс о добре и зле;
• 2) система убеждений должна быть всесторонней, в том смысле, что она предоставляет всеобъемлющий набор убеждений в ответ на самые важные вопросы;
• 3) обязательное существование внешних признаков того, что данная система убеждений имеет природу, относящую ее к определенной группе, благодаря чему ее можно сравнить с признанными религиями. Такие признаки могут включать в себя формальные службы, церемониальные функции, существование духовенства, структуру и организацию, а также попытки распространять веру.

При этом следует отметить, что данные признаки были названы не с целью считать их итоговым критерием религии. Скорее, они были отличительными чертами, обычно свойственными признанным религиям.

Между тем подобные действия судьи вызвали серьезную критику. Так, профессор Сара Барринджер Гордон указала на них в труде «Дух Закона: религиозные голоса и Конституция в современной Америке» (2010), где она отметила, что «он наделил судебную систему чрезвычайными полномочиями решать, где начинается религия и заканчивается светская жизнь» и создал такую неопределенность, что категория религии потеряла стабильность.

Признаки, предложенные судьей Адамсом, также подверглись критическому анализу в решении Верховного Суда Австралии по делу «Церковь Новой Веры против Комиссара по налогу на заработную плату (Виктория)» (1983). Истцом в деле выступала Церковь Саентологии. Дело было поднято в связи с Законом штата Виктория 1971 г. о налоге на зарплату. Зарплата, выплачиваемая религиозным учреждением, была освобождена от налога, установленного данным Законом. Вопрос, рассмотренный Верховным Судом, как было сформулировано в решениях заместителя старшего судьи Мейсона и судьи Бреннана, был поставлен так: «Надлежит ли характеризовать в качестве религии те убеждения, практики и обряды, которые, как было установлено из письменных свидетельств и устных показаний, являются набором убеждений, практик и обрядов, принятых саентологами?» Суд утвердил, что надлежит. Было вынесено три судебных решения, которые установили в некоторой степени различные пути, ведущие к одному и тому же заключению.

Заместитель старшего судьи Мейсон и судья Бреннан высказали позицию, что, учитывая, что свобода религии в равной степени распространяется на всех, разнообразие религиозных убеждений, попадающих в область, охваченную правовым иммунитетом, неограниченно. Не может существовать никакого приемлемого вида дискриминации между учреждениями, заимствовавшими свои признаки у религий, признанных общественным большинством в качестве религий, и учреждениями, заимствовавшими свои признаки у религий, не обладающих общим признанием. С другой стороны, было отмечено, что «мантия иммунитета скоро изорвется в клочья, если оборачивать ею убеждения, практики и обряды любого рода, когда группа приверженцев решит назвать их религией», и что была необходимость в определении более объективного критерия. Такой критерий должен был быть найден в числе признаков, проявляемых признанными религиями.

В результате судьи пришли к следующему выводу: «Таким образом, мы полагаем, что для целей закона, у религии есть двоякий критерий: во-первых, вера в сверхъестественное Существо, Вещь или Первопричину; и, во-вторых, принятие канонов поведения с целью претворения этой веры в жизнь, хотя в то же время каноны поведения, которые нарушают обыкновенные законы, находятся вне пределов какого-либо иммунитета, привилегий или прав, предоставляемых на основании религии».

Суд также рассмотрел критерий, выдвинутый судьей Адамсом, и отклонил прошение истцов о применении предложенных им признаков. Судьи были критичны по отношению к первому из его признаков, т. е. к тому, что убеждения касаются самых основных вопросов, поскольку они сказали, что если приписывать религиозный характер чьим-то взглядам, ссылаясь на те вопросы, которых касаются эти взгляды, вместо того, чтобы ссылаться на проповедуемые ответы, то это значило бы расширить концепцию религии за пределы ее действительной области. Такой подход вполне мог распространиться на категорию философий религиозных верований, которые отказались называться религиями и которые отрицали или были безмолвны о существовании какого-либо сверхъестественного Существа, Вещи или Первопричины. Второй критерий, т. е. всесторонность, имел погрешность, поскольку, хотя набор религиозных идей зачастую бывает всесторонним, религия не обязательно должна содержать ответы на все фундаментальные вопросы. Третий из предложенных признаков, т. е. существование ритуалов и т. п., также содержал погрешность, поскольку ритуалы могут быть по своей природе религиозными, а могут и не быть.

На основании свидетельств судьи пришли к заключению о том, что вера в Верховное Существо являлась составной частью Саентологии, хотя Саентология и не содержит доктрины, которая давала бы точное описание концепции Верховного Существа; и что приверженцы Саентологии принимают и следуют ее практикам и обрядам, поскольку они познают себя, претворяя свои верования в жизнь. Таким образом, Саентология соответствовала двум критериям, которые они обозначили.

При этом Судья Мерфи сделал упор на том, что дискриминация по принципу религии, исходящая от государственных служащих или судей, неприемлема в свободном обществе. Подход, который он предпочитал, заключатся в том, чтобы установить, что было бы достаточно, даже если и не обязательно, сделать для того, чтобы вписать группу, заявляющую о своей религиозной природе, в категорию религий. Некоторые заявления о религиозности могли быть обманом, но к такому выводу можно было бы прийти только в крайнем случае. Он считал, что любая группа, заявляющая о своей религиозной натуре, которая верит в сверхъестественное Существо или Существа, будь то нечто физическое и видимое глазу или же невидимый бог или дух, или же абстрактный бог или сущность, является религиозной; и любая группа, заявляющая о своей религиозной натуре и предлагающая путь к нахождению смысла и цели жизни, является религиозной.

Судьи Уилсон и Дин подчеркнули, что не существует единой характеристики, на основании которой можно было бы установить сформулированный правовой критерий для определения того, составляет ли определенная система идей и практик религию. Самое большее, что можно было сделать, по их мнению, это сформулировать наиболее важные из признаков или руководящих принципов, придерживаясь которых, можно было бы ответить на данный вопрос. Эти признаки должны были быть получены эмпирическим путем, как признанные религии. Они были подвержены изменениям в зависимости от перемен социальных условий, и относительная важность того или иного из них могла варьироваться от случая к случаю. Они заметили, что в силу обстоятельств то поле, в которое они продолжали углубляться, являлось скорее областью сравнительного религиоведения, нежели права.

Таким образом, они определили следующие важные признаки религии:

• 1) отдельно взятая совокупность идей и (или) практик включает в себя веру в сверхъестественное, т. е. веру в то, что реальность простирается за рамки того, что можно постичь через восприятия органов чувств. Если этот фактор отсутствует, то маловероятно наличие «религии»;
• 2) другим признаком является то, что идеи касаются природы человека и его места во вселенной, и его связи со сверхъестественным;
• 3) третий признак — то, что приверженцы принимают эти идеи как нечто обязательное, или то, что подвигает их на соблюдение определенных стандартов или кодексов поведения, или на участие в особых практиках, имеющих сверхъестественный смысл;
• 4) признаком также является то, что, как бы мало общего и как много различий не было между приверженцами, они вместе составляют группу или группы, обладающие общими опознавательными признаками;
• 5) наиболее противоречивый признак — то, что сами приверженцы видят, что данная совокупность идей и (или) практик составляет религию.

В данном деле судьи посчитали, что Саентология удовлетворяет всем пяти признакам, которые они обозначили.

В решении Верховного Суда Соединенного Королевства по делу (по ходатайству) «Ходкин и другие (истцы) против Генерального регистратора (ответчик)»^[5] было отмечено, что в английском праве никогда не существовало универсального юридического определения религии, и многолетний опыт, наработанный в той части мира, где действует обычное право, продемонстрировал ловушки, в которые можно попасть при попытке придать данному слову узко ограниченное определение. Тому есть несколько причин: различный контекст, в котором может быть поднят данный вопрос, разнообразие мировых религий, развитие новых религий и религиозных практик, а также изменения в общем понимании концепции религии в связи с культурными переменами в обществе.

Как было отмечено в данном решении: «…понятие религии не должно быть ограничено религиями, признающими верховное божество, если только в рамках конкретного контекста не существует веской причины утверждать обратное. В первую очередь, такое утверждение было бы формой дискриминации по религиозному признаку, неприемлемой в сегодняшнем обществе. Буддизм был бы исключен, равно как и другие религии, такие, как джайнизм, даосизм, теософия и частично индуизм… Ограничение понятия религии категорией религий, содержащих веру в «верховное божество», ведет в затруднительную теологическую область. По свидетельству Миссис Уилкс, саентологи действительно верят в верховное Высшее существо, но на абстрактной и безличной основе. Идеи о природе Бога — предмет теологических дебатов.

Как отметил в данном решении Лорд Тулсон, саентология подпадает под определение религии, но ее часовню невозможно зарегистрировать согласно Закону о регистрации мест богослужения, потому что ее службы не включают в себя того типа поклонения, который Апелляционный Суд по делу Седжердаля посчитал принципиально значимым, как результат, саентологи нигде не будут иметь возможности заключать браки в той форме, которая включала бы их церемонию бракосочетания. Служба могла бы проводиться в их часовне, но она не имела бы юридической силы, и они также могли бы провести светскую церемонию бракосочетания в их «одобренном помещении», согласно секции 26 (1) (ЬЬ) Закона о браках, но это не могло бы включать никакую форму религиозной службы из-за ограничения, установленного секцией 46 В (4). Они, таким образом, окажутся иод двойным ограничением прав, которого не испытали атеисты, агностики и большинство религиозных групп. Это было бы нелогичностью, дискриминацией и несправедливостью. Когда Парламент ввел ограничения на использование любого типа «религиозной службы» в одобренных помещениях, согласно секции 46 В (4), это могло быть сделано только на основании предположения о том, что любая религиозная церемония бракосочетания могла законно осуществляться в месте собрания для религиозных служб, зарегистрированном согласно Закону о регистрации мест богослужения".

В связи с чем Лорд Тулсон предложил отменить решение по делу Седжердаля; удовлетворить апелляцию; объявить, что часовня по адресу улица Королевы Виктории 146 является местом собраний для религиозного богослужения по определению секции 2 Закона о регистрации мест богослужения; и приказать Генеральному регистратору зарегистрировать данную часовню согласно секции 3 Закона о регистрации мест богослужения и как место осуществления бракосочетаний согласно секции 41(1) Закона о браках. Тем самым суд встал на защиту свободы совести.

Таким образом, исследуемая судебная практика мировых держав свидетельствует о том, что вопросы, связанные с попытками разрешения возможности отнесения к религии того или иного вероучения, существуют и в других странах, но при этом вопрос о легитимности той или иной религии не ставится. Ни в одной из стран исследование того или иного религиозного объединения не используется заведомо как карательный механизм с целью искоренения той или иной религии.

• [1] Дурем К. Указ. соч. С. 325.
• [2] См.: п. 47 постановления ЕСПЧ по делу от 26 сентября 1996 г. «Мануссакис и другиепротив Греции», жалоба № 18 748/91. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
• [3] См.: Марате Р. В. Указ. соч. С. 131.
• [4] Там же. С. 240.
• [5] URL: http://religiopolis.org/documents/7120-reshenie-verhovnogo-suda-soedinennogo-korolevstva-77-ll-dekabrja-2013.html (дата обращения: 08.10.2016).