З. 6. Криминогенное воздействие миграционной преступности на криминологическую безопасность: состояние, тенденции и проблемы

Реализуемый Россией курс на последовательную интеграцию в систему современных мирохозяйственных связей и повышение степени открытости общества и национальной экономики обусловил потребность оценки процесса глобального влияния миграционной преступности на криминологическую безопасность. По данным ФКУ Главного информационно-аналитического центра МВД России в 2015 году иностранными гражданами и лицами без гражданства на территории Российской Федерации совершено 48 210 преступлений, что на 5,9% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Количество преступлений, совершенных в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства, за анализируемый период составило 17 289. Наибольший рост преступлений, совершенных международными мигрантами, отмечается в Южном федеральном округе (+35,5%). Значительное количество преступлений совершено иностранными гражданами в Центральном (47,1%, или 21 834) и Северо-Западном (11,8%, или 5469) федеральных округах. К числу регионов с наибольшим количеством преступлений, совершенных иностранцами, и уровнем преступности на 1000 граждан следует отнести Москву (9723); Ненецкий АО (21,0%); Московскую область (6438); Алтайский край (20,7%); Санкт-Петербург и Ленинградскую область (4076); Республику Крым (1481)^[1]; Омскую область (14,2%); Тюменскую область (14,0%); Новосибирскую область (675); Кемеровскую область (13,4%) и др. На 17,5% увеличилось количество преступлений в отношении иностранных граждан (17 289). Наибольший рост таких преступлений зафиксирован в Южном (+34,5%) и Северо-Кавказском (+30,4%) федеральных округах. Реалии сегодняшнего дня свидетельствуют о возрастающем криминогенном влиянии миграционной преступности на все сферы жизнедеятельности российского общества и, прежде всего, на отдаленные от центра регионы Сибири и Дальнего Востока. Точка соприкосновения интересов общества, экономики и миграционной преступности проявляется в категории «криминологическая безопасность», теоретический контекст которой нами раскрыт ранее. Проведенный анализ таких факторов, как транснациональная, трансграничная и этноорганизованная преступность, имеющие постоянный источник резервных поступлений в виде незаконной миграции, убеждает в криминогенном воздействии на объективное состояние защищенности жизненно важных интересов азиатских регионов России^[2].

Результаты изучения миграционной преступности с 1988 по настоящее время позволяет утверждать, что криминализация субъектов Сибири и Дальнего Востока обусловлена во многом выделенными нами факторами и незаконной миграцией. Статистически просматривается ряд наиболее важных тенденций^[3] развития миграционной преступности, имеющей в своей основе криминальную сетевую структуру. Изучение данного феномена с 1998 года по настоящее время позволяет утверждать, что криминогенное воздействие на развитие ситуации в России во многом определяется данным видом преступности. С одной стороны, криминогенность воздействия обусловлена синергетическим (совместным) воздействием транснациональной, трансграничной и этноорганизованной преступности, а с другой — «наполнением регионов (Сибири и Дальнего Востока — по автору) России люмпенизированной с криминогенными тенденциями рабочей силой из бывших республик Советского Союза»^[4]. Неуправляемая миграция активно используется миграционной преступностью, которая в целях прикрытия своей криминальной деятельности активно использует миграционные сети (наркотрафик, переправка живого товара, оружия и т. д.)^[5].

Используемый миграционной преступностью сетевой принцип осуществления криминальной деятельности обеспечивает им явные преимущества в вопросах безопасности, коррумпирования представителей властных структур и правоохранительных органов, маркетинга различных сфер рынка криминальных услуг, проникновения и овладения им, а также рекрутинга и концентрирования потенциального резерва для преступного мира. Так, миграционные сети по каналам образования и туризма используются миграционной преступностью для создания мест своего предполагаемого базирования в районах средоточия этнических диаспор, осуществления криминальной деятельности и поддержания постоянной связи с ними. Применение параллельных сетей этноорганизованной и трансграничной преступности не только расширяет возможности, но и многократно усиливает эффективность деятельности транснациональной преступности. При этом следует учитывать обстоятельства, связанные с динамикой миграционных процессов (въезд, выезд и перемещение по территории), что можно рассматривать также в качестве фактора, значительно ухудшающего криминогенную ситуацию в азиатской части России^[6]. Последствия этого обусловлены незнанием мигрантами российских законов, отсутствием правовой культуры и деформацией правового сознания.

Деформация правового сознания является одной из наиболее важных причин формирования механизма преступного поведения^[7]. Изучение деформационных процессов преступников-мигрантов^[8] позволило раскрыть степень влияния правосознания на криминальное поведение и с достаточной степенью достоверности его прогнозировать. Очевидно, в основе такого процесса просматриваются противоречия как на социальном, так и психологической уровне, позволяющие искаженно воспринимать действительность и формировать психологическую готовность к противоправному поведению. В этой связи, целесообразно выделить определенную систему предпосылок в виде причин и условий, оказывающих трансформирующее воздействие на сознание личности мигранта до осознания цели миграции, а также на момент ее осознания с выявлением истинной мотивации. Другая группа факторов складывается из особенностей жизненной ситуации и обстоятельств, влияющих на мигранта после въезда на территорию страны.

Проведенное нами комплексное изучение 1053 мигрантов^[9], отбывающих наказание за уголовные преступления в исполнительной системе наказания на территории Сибири и Дальнего Востока, убеждает в наличии значительной деформации их правового сознания. У большинства мигрантов присутствует убеждение в том, что «с помощью денег можно решить все проблемы с властью и сотрудниками правоохранительных органов», «исполнение правовых предписаний необязательно», «при угрозе личным интересам можно совершить правонарушение». Одновременно выяснилось, что ранее ими систематически допускались различного рода правонарушения. Результаты опросов убеждают в наличие сформированности в правосознания таких образований как правовой инфантилизм и правовой нигилизм. Иерархия ценностных ориентаций мигрантов определяется этнической и криминальной направленностью. Полученные нами материалы проведенного изучения мигрантов коррелируют с подобного рода работами, проводимых другими исследователями, что усиливает степень объективности результатов.

В контексте криминологической безопасности для миграционной преступности Сибирь и Дальний Восток представляют собой уникальный вариант по принимающей среде, структуре притягивающих факторов, этносоциальным и психологическим особенностям мигрантов и правовому режиму их пребывания. Вместе с тем, именно проявленная специфика в виде наиболее удаленной от Центра территории России и ее ориентация на страны Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) и, прежде всего, США, Китай, Республику Корея и Японию, делают их наиболее уязвимыми во многих и, прежде всего, в криминологическом, отношениях. Сибирь и Дальний Восток, считает Ю. В. Рощин, являются стратегическим резервом России и в случае проявления неспособности эффективно управлять ее регионами, возможны процессы дезинтеграции^[10]. Разрабатываемая в настоящее время Россией глобальная стратегия по региональной интеграции в АТР должна минимизировать криминогенные процессы. В контексте изложенного является важным раскрыть влияние мигрантов на рынок труда и демографическое состояние Сибири и Дальнего Востока, а также характер криминогенного воздействия миграционной преступности на субъекты азиатской части России.

• [1] Данные без учета преступлений совершенных на территории Крымского федерального округа. В Крымском федеральном округе в 2015 году иностранными гражданами совершено 1802 преступления, в том числе в Республике Крым — 1481, в городеСевастополе — 321. В отношении иностранных граждан совершено 805 преступныхпосягательств, или 4,9% от общего числа зарегистрированных преступлений в отношении такой категории граждан.
• [2] Собольников В. В. Проблемы криминологической безопасности России в контексте миграционной преступности и совершенствования миграционной политики //Современная миграционная преступность: состояние, тенденции, проблемы и возможности эффективного противодействия: Материалы межрегиональной очно-заочнойнаучно-практической конференции. — Новосибирск: НГИ, 2008. — С. 7—13.
• [3] Собольников В. В. Тенденции миграционной преступности в России и ее регионах // Контакт России и стран АТР в правовом дискурсе / Отв. ред. проф. А. И. Коробов. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2005. — С. 317—324.
• [4] Филиппова Е. И. Роль культурных различий в процессе адаптации русских переселенцев // Идентичность и конфликтность в постсоветских государствах. — 1997. — С. 23.
• [5] См., например, Незаконная миграция и национальная безопасность России: Материалы Всероссийского «круглого стола» (18—19 октября 2007 г., Новосибирск) / Поднауч. ред. В. В. Сокольникова. — Новосибирск: НГИ, 2007. — 272 с.; и др.
• [6] По данным ПС ФСБ России на территорию Сибири в 2006 году въехало1 193 000 иностранцев, а все последующие годы их число возрастало от 15% до 18%, и в 2009 г. составило 1 566 800 человек.
• [7] Собольников В. В. Психология криминальной миграции // Собольников В. В. Криминальная миграция (пособие). — Новосибирск: РАГС, СибАГС, 2005. — С. 249—262.
• [8] Собольников В. В. Личность мигранта-преступника и психология причинности //Современная миграционная преступность: состояние, тенденции, проблемы и возможности эффективного противодействия: Материалы второй международной очно-заочной научно-практической конференции / Под науч. ред. В. В. Собольникова. — Новосибирск: НГАУ, СНИ, ВСГИ, 2009. — С. 133—140.
• [9] Более подробно см. Собольников В. В. Уголовно-правовая характеристика осужденных мигрантов // Современная миграционная преступность: состояние, тенденции, проблемы и возможности эффективного противодействия: Материалы межрегиональной очно-заочной научно-практической конференции. — Новосибирск: НГИ, 2008.С. 137—144.
• [10] Рощин Ю. В. Миграция населения в судьбе России. — М.: Авангард, 2008. — С. 261.