Логика и тенденции современного политического процесса в России

Современный политический процесс в России охватывает всю совокупность политических взаимодействий субъектов, носителей и институтов власти. Они действуют на основе тех ролей и функций, которые, как подчеркивалось ранее, задаются системой культуры, традициями, конфессиональной средой, ментальностью общества, особенностями ero исторического развития, чертами психологического склада составляющих его этносов и т. д. Указанные социальные переменные предполагают определенную интерпретацию политических ролей и функций, заметно отличающуюся от той, которая принята в современных демократиях, поскольку поведение аналогичных субъектов власти и властных институтов в России имеет иную логику и происхождение. Ее можно описать через набор свойств и признаков.

Нерасчлененность политики и экономических, социальных и личных отношений

Политика не отделена четко от других сфер жизни в силу незрелости институтов гражданского общества, которые должны ее ограничивать и контролировать. Подчеркнем, что несформированность гражданского общества — одна из особенностей всего процесса цивилизационного развития России. В этих условиях политический процесс характеризуется проникающей способностью политики, которая пронизывает все сферы жизни общества. Ни один вопрос экономического, социального, духовного развития не решается без вмешательства властных структур.

Отсутствие или незрелость ряда необходимых предпосылок цивилизационного развития (например, отсутствие отдельного индивида, самостоятельного производителя, института частной собственности, права и т. д.) обусловили использование в России механизма неорганичных изменений общественной жизни. Центральное место в этом механизме занимают политическая воля, сильные структуры власти, прежде всего государство и лидер, политико-идеологические методы воздействия на личность, принуждение, ценности уравнительности и патриархального коллективизма.

В начале развертывания политического процесса не применялись естественно-исторические факторы эволюции — экономический интерес, неравенство, конкуренция, рынок, товарно-денежные отношения, частная собственность, либо использовались эпизодически. В этих условиях социальные интересы не структурировались естественным образом (на основе неравенства талантов и способностей, закрепляющегося в обладании каждым индивидом разным объемом ресурсов и статусов), а задавались и определялись властью. Основанием для получения прав и статусов индивидом служило вхождение во властные структуры или близость к ним. Именно пожалование прав различным группам и определение свыше их обязательств перед государством стало в тот период исходным принципом статусной дифференциации российского общества. По этому принципу происходила дифференциация общества на сословия в дореволюционной России, различались группы зависимых от государства работников в советское время (например, привилегии работников военно-промышленного комплекса).

В этатистских системах, где не развито гражданское общество, государство, как правило, оказывается той единственной силой, которая обеспечивает целостность социального организма. Долгое время в России государство соединяло не только работника со средствами производства, поскольку оно было монопольным собственником их, но и самих работников в единую общность. Это было возможно в силу того, что именно государству принадлежало право определять формы социальной интеграции индивидов, используя и развитые вертикальные связи (государство — индивид), и весьма слабые горизонтальные связи (индивид — группа — социальная общность). Государство формировало и определяло характер потребностей населения, поскольку оно обладало монополией на распределение произведенного продукта, в том числе прибавочного. Ввиду того, что количество производимого продукта было ограничено, он распределялся поровну среди управляемых и в соответствии со статусом и рангом среди управляющих.

Политическая власть страны в течение длительного времени руководила, по существу, недифференцированным обществом, в котором интересы не были осознаны и сформированы в различные группы, а потому отсутствовала их конкуренция. Естественно, не существовало и структурированных политических сил (партий, движений и т. д.), способных реально представлять и защищать интересы различных социальных групп и общностей. В таких условиях властные структуры выражали главным образом групповые интересы самих управленцев различных ведомств и политического руководства. Со временем это стало основой для появления статусной дифференциации интересов и образования социальных групп — их носителей. Итак, политический процесс в советской России имел форму вертикально организованного взаимодействия власти (государства) и общества, на протяжении нескольких десятилетий представлявшего собой нерасчлененную целостность государственно-зависимых работников. Взаимодействие «власть — массы» имело по преимуществу односторонний характер, поскольку все политические инициативы исходили от «верхов» .

При переходе России к многоукладной экономике и рынку статусная дифференциация стала дополняться социально-экономической, классовой, сталкивавшейся с первой, что создало основу для возникновения определенного дисбаланса в обществе. Нарастающее экономическое неравенство в обществе, вызванное перераспределением государственной собственности через приватизацию и акционирование, вхождение в жизнь института частной собственности обусловили формирование массы различающихся между собой интересов, в том числе политических, и, как следствие, сил, выражающих их. Прежняя социальная и политическая однородность общества разрушена, политической стихии противостоит государство как организованная сила. В то же время раз монополия государства на собственность и ресурсы сокращается, то усиливается желание правящего класса сохранить экономическое и политическое влияние, что приводит к необходимости создания собственной партии власти — «Единой России» .

Отсутствие консенсуса между участниками политического процесса

Отсутствие стремления к согласию по поводу провозглашенных целей демократических преобразований объясняется не только отсутствием культуры консенсуса, которую элита не смогла сформировать за четверть лет реформ. Главная причина этого заключается в принципиально разном понимании ценностей свободы и демократии существующими в современном российском обществе политическими силами, а также в неравенстве возможностей активного участия в реформаторском процессе и удовлетворения собственных интересов. На старте экономических реформ новые политические силы, представляющие сегодня интересы формирующегося класса предпринимателей, а также работников бюджетных сфер (учителей, медиков, инженерно-технических работников и т. д.), занимали худшие позиции для перехода к рыночной экономике, чем, например, работники государственного аппарата, правящая элита, дельцы «теневой экономики». Различные условия старта обусловили подчас прямо противоположные устремления и цели этих политических сил. Например, важным требованием предпринимателей является сокращение налога на прибыль, а для работников бюджетных сфер, наоборот, его повышение является фактором выживания в условиях рынка. Для отстаивания разнородных политических целей, для осуществления своих требований политические силы (партии, движения, группы давления) используют обширный арсенал средств, включая и незаконные (коррупцию, шантаж, подлог, насилие и т. д.). Внутри самого правящего класса то разгорается, то затухает борьба за собственность, ресурсы и влияние, которая приводит к перераспределению этих источников власти. Выборы президента 2012 г. в России сохранили бинарную модель политического спектра — раскол общества на сторонников и противников В. В. Путина.

Неструктурированность политического процесса

В современной России эта особенность состоит в широкой возможности совмещения и взаимозаменяемости политических ролей. Многообразие участников политического процесса — лишь кажущееся; оно обманчиво уже потому, что их реальная роль и политические функции ограничены. Так, мы уже отмечали, что способность политических партий, которых в стране сегодня насчитывается немного меньше сотни, быть выразителями интересов гражданского общества весьма условны по ряду причин. Во-первых, интересы гражданского общества находятся в процессе формирования. Большинство партий поэтому кроме лидеров и их ближайших сторонников мало кого представляют. Во-вторых, за редким исключением эти партии не могут выражать и представлять интересы широких слоев общества, что снижает их политический вес и изменяет их природу. Они скорее похожи на клиентелы, объединяющие единомышленников вокруг политического деятеля, чем на форму связи власти с гражданским обществом.

Отсутствие дифференциации и специализации политических ролей и функций у субъектов и носителей власти обусловлено российской политической традицией концентрации власти, господства в одном центре (в дореволюционное время — у монарха, в советское — у Коммунистической партии). Малейшее ослабление политического господства монопольно властвующего лица, группы приводило к конфликтам, потере управляемости социальными процессами и в конечном счете к революциям. Так, Февральская революция 1917 г. означала радикальную децентрализацию политических функций, концентрировавшихся прежде у монарха, что привело к углублению экономического и политического кризиса в стране и практически подготовило почву для социалистической революции. Доминирующая роль политических факторов (сильного монарха, государства) в механизме эволюции российского общества составляет цивилизационную особенность, поскольку в целом развитие страны имеет запаздывающий характер. Естественно, что монополия на власть одной политической силы, совмещающей все основные функции — законодательные, исполнительные, судебные, — обусловливала ограниченные возможности появления самостоятельных участников политического процесса. Хотя в советское время кроме Коммунистической партии были другие субъекты политической жизни — государство, профсоюзы, общественные организации (комсомол, ДОСААФ и т. д.), они не осуществляли самостоятельных политических функций, а в основном реализовывали установки и цели КПСС.

Ситуация реальной концентрации политической власти в России не преодолена до сих пор, несмотря на формально-юридическую декларацию принципа разделения властей и функций. Отличие заключается в том, что согласно Конституции РФ большинство политических функций сконцентрировано в руках президента страны и президентских структур. Такая концентрация власти сохранилась во многом из-за незавершенности процессов формирования институтов гражданского общества и четкой дифференциации групп интересов. Благодаря этому политическое руководство обладает значительной свободой в определении стратегии и тактики общественных изменений. Недостаточная зрелость гражданского общества, далеко не всегда высокая активность влиятельных политических сил, представляющих интересы граждан, позволяют создавать жесткие структуры власти с высокой степенью совмещения и взаимозаменяемости ролей. Данный факт можно обнаружить, например, уже в статусе президента, который выполняет не только представительские, но и исполнительные функции, а также обладает законодательными полномочиями. Это приводит к тому, что страна фактически живет не по законам, а по указам президента, являющегося согласно Конституции главой исполнительной власти.

Отсутствие интеграции среди участников политического процесса

Дискретность, прерывистость политических взаимодействий обусловлена отсутствием в обществе единой коммуникативной системы. Вертикально организованный политический процесс обычно осуществляется благодаря налаженному диалогу власти и общества, в котором общество доносит свои требования до властных структур через разветвленную систему представительства. Однако подобная система представительства интересов в России находится фактически в стадии зарождения. При несформированности институтов гражданского общества разветвленная система трансляции интересов граждан властным структурам была просто не нужна. В советский период единственным легальным каналом коммуникации власти и общества служила 20-миллионная Коммунистическая партия. Наличие такого специфического канала позволяло власти контролировать умонастроения большинства членов общества, целенаправленно формировать их. В период «хрущевской оттепели» (1954−1964) система представительства несколько расширилась — она была дополнена рядом латентных каналов и форм коммуникации. Так, появилась сеть диссидентских организаций, косвенным путем доводивших до власти требования определенной части интеллигенции. Тогда же начали активно формироваться группы интересов, связанных с «теневой экономикой» .

В настоящее время, как уже отмечалось, разветвленная система представительства интересов только создается. Наибольшими возможностями представительства своих интересов обладают правящая элита и бюрократия, контролирующие ресурсы и политическое влияние. Партийная система в России пока не в состоянии выступать эффективным каналом трансляции требований широких социальных общностей власти. Вероятно, поэтому доминирующей формой политического представительства выступают заинтересованные группы, отражающие специфические интересы и требования отраслевого, регионального, этнического характера.

Реальные различия групп и общностей в материальном, культурном, этническом, социальном, территориальном отношениях приводят к появлению новых латентных форм представительства. Длительное политическое отчуждение граждан от власти, когда она формировалась закрыто, а участие масс в политике было в основном принудительным, не способствовало становлению самостоятельных политических субъектов, выработке культуры согласия между ними, развитию средств коммуникации власти и общества. Вообще при отсутствии развитой коммуникационной системы достичь согласия путем диалога практически невозможно, поскольку участники политического процесса не имеют представления о требованиях друг к другу. А если такое согласие и достигается, то, как правило, с помощью принуждения, навязывания властью другим участникам политического процесса ценностей подданнической политической культуры.

Все это объясняет причину преобладания латентных форм представительства интересов над открытыми. Они выполняют функционально специализированные роли, представляя специфические интересы групп во властных структурах. Конечно, возможности влияния на власть у различных заинтересованных групп неодинаковы. Обычно степень воздействия на правительство обусловливается объемом ресурсов, которые контролирует заинтересованная группа, и ее внутренней сплоченностью. Не случайно наиболее могущественные группы интересов представляют энергетическое (например, знаменитый «Газпром»), банковское, аграрное, промышленное, военное, административное лобби.

Активный политический стиль

Его можно именовать стилем навязывания правительством обществу инноваций. Активная роль государства, как в формулировании «публичной повестки дня», так и в вынужденной интеграции интересов различных групп, обусловлена культурно-религиозной, этнической и политической неоднородностью общества. Интеграция различных субкультур участников политического процесса осуществляет государство, навязывая им определенные ценности и стандарты политической деятельности, формируя у них определенный тип политической культуры. Таким образом властные структуры делают их поведение предсказуемым.

Во взаимодействии «власть — общество» политическая инициатива в Советской России принадлежала государству, поскольку оно концентрировало в своих руках власть и ресурсы. Отсутствие дифференциации политических ролей и функций среди институтов государственной власти позволяло осуществлять процесс принятия решений анонимно. Принцип коллективной ответственности на самом деле порождал традицию безответственности политической власти за последствия принимаемых решений. Кроме того, неструктурированность политического процесса стала причиной появления неконституционных органов, обладавших исключительным правом принятия стратегических решений. В советское время таким властным органом было Политбюро ЦК КПСС.

В современных условиях подобным органом фактически стала Администрация Президента. После административной реформы 2004 г. Президент В. В. Путин сосредоточил в своих руках всю полноту власти, но принятию решений, превратив свою администрацию и правительство в службы «политического сервиса». В 2008—2012 гг. механизм принятия решений носил форму диархии: решения по внешней политике — в компетенции Президента Д. Медведева, а внутренней политики — В. Путина. После победы на президентских выборах в 2012 г. В. В. Путин вернулся к модели " вертикальной демократии" , сосредоточив принятие решений в своих руках.

Преобладание в политическом процессе «политических клик». В российском политическом процессе, по терминологии Л. Пая, преобладают в качестве субъектов " политические клики"  — президентская, правительственная, парламентская. Близость к президенту, который концентрирует в своих руках значительный объем властных полномочий, позволяет этим «кликам» (практически — малым группам) рассчитывать на особые возможности использования власти. Чрезмерная концентрация политической власти и ресурсов в руках правящей элиты заставляет контрэлиту и оппозицию выступать в качестве революционных движений, а не политических оппонентов.

Конфликтогенный характер российского политического процесса

Острое противоборство правящей элиты и контрэлиты является следствием культурно-политической неоднородности самой элиты, разные группы которой ориентируются как на либеральные, так и на социал-демократические ценности. Идеологическое противостояние дополняется начавшимся процессом кристаллизации интересов на основе экономических факторов — частной собственности, конкуренции и рынка. Растущее имущественное неравенство усиливает конфликтность политических взаимодействий. Однако пока еще доминирует культурно-идеологическая мотивация политического участия в условиях несформированности зрелого гражданского общества, и интеграция сторонников правящей элиты и контрэлиты происходит преимущественно не на рациональной, а на эмоциональной и символической основе (симпатии или антипатии к лидерам, их символике, имиджу и т. д.).

Стремление правящей элиты к абсолютному контролю политического процесса порождает у оппозиции желание использовать радикальные средства борьбы для того, чтобы заставить официальную власть признать и легитимизировать оппозицию, считаться с ее мнением при выработке политического курса. Сохраняющаяся и даже заметно усиливающаяся маргинализация общества, что связано с продолжающимся разрушением привычных социальных связей и форм индивидуальной и групповой идентификации, повышает роль и значение эмоциональных и символических факторов политического взаимодействия. Их преобладание оттесняет на второй план принятие и реализацию конкретных решений. Этим объясняется недостаточно высокая динамика реформаторского процесса и неэффективность большинства принимаемых политических решений.

Отмеченные особенности современного политического процесса в России обусловлены спецификой реализации политических ролей и функций, концентрацией и закреплением их за определенными властными институтами. Распределение политических ролей и механизмы их реализации в российском обществе заметно отличаются от стандартов, принятых в демократических обществах. Это обусловлено тем, что преобладание политических факторов в механизме социальной эволюции России препятствует не только формированию в ней институтов зрелого гражданского общества, но и проведению четкой границы между политической и неполитической сферами. Незрелость гражданского общества является причиной недостаточной структурированности политического процесса, ограниченности числа его активных участников преимущественно государственными институтами. Неизбежные при этом совмещение и взаимозаменяемость политических функций, исполнителями которых являются главным образом институты исполнительной власти (президент — премьер — правительство), как уже отмечалось, заметно деформируют политические роли традиционных участников политического процесса: элиты, лидеров, политических партий.