Преобразование психологических знаний с середины XIX в. до начала второй половины XX в

Следующий значительный шаг в учении о природе психики и поведения человека был сделан во второй половине XIX в. Преобразования, о которых идет речь, оказались связанными со многими важными научными событиями этого времени. Появляется и получает признание теория эволюции английского естествоиспытателя Ч. Дарвина. Она анатомически и физиологически сближает человека и животных, доказывает общность их происхождения и телесного устройства. В биологическом плане человек для науки перестает быть существом особого рода, не имеющим ничего общего с животными.

Дарвин сделал и первый решительный шаг в признании общности психологии животных и человека. В своей работе «Выражение эмоций у человека и животных» (1872), посвященной анализу проявления эмоций у обезьян и человека, он привел убедительные доказательства того, что эмоции есть не только у человека, но и у обезьян, причем у последних они выполняют примерно такие же функции, как у человека, и имеют общие способы внешнего выражения.

В свете данных достижений возник повышенный интерес к изучению общего между людьми и животными в других психологических проявлениях, например в интеллекте и поведении. Этот интерес был реализован в развернувшихся в последней четверти XIX в. исследованиях в новых областях психологии, таких как зоопсихология, сравнительная психология, детская и клиническая психология, которые развивались под влиянием теории эволюции Ч. Дарвина.

В преобразовании психологии как науки существенный вклад внесла психиатрическая практика, обнаружившая тесную связь между душевными явлениями и телесными процессами при различных заболеваниях. Многочисленные наблюдения врачей-психиатров за больными людьми наводили на мысль о том, что между нарушениями в работе мозга, психикой и поведением, между болезнями души и тела имеется зависимость. В свете этих фактов становился сомнительным дуалистический постулат независимости материальных (телесных) и психических (душевных) явлений. Таким образом, возникла необходимость в новом подходе к объяснению их взаимосвязи не только в патологии, но и в норме.

Помимо всего этого в начале второй половины XIX в. на стыке физики и психологии возникает новая наука, получившая название психофизика. Ее основатели — немецкие ученые Э. Вебер и Г. Фехнер исходили из объективно доказанной, экспериментально подтвержденной зависимости, существующей между физическими и психическими явлениями, между ощущениями и вызывающими их физическими стимулами. Им удалось не только выяснить эту зависимость, но и выразить ее строго математически, в виде основного психофизического закона. Данный закон позволил измерять ощущения человека с помощью специальных, психологических единиц, получивших название порогов ощущений. Помимо этого, Фехнер предложил методы точного определения различных порогов ощущений.

Итак, в середине второй половины XIX в. складываются все предпосылки для превращения психологии в самостоятельную, экспериментальную и точную науку. Вскоре это действительно происходит.

В 1879 г. в Лейпциге (Германия) создается первая в мире экспериментальная психологическая лаборатория. Ее возглавляет физиолог по базовому образования, но психолог по призванию В. Вундт. Он оснащает свою лабораторию медицинскими и физиологическими приборами наподобие тех, которыми пользовался Г. Гельмгольц, дополняет ее изобретенными им самим приборами, применяет методы исследования, воспринятые от Г. Фехнера, и усовершенствованный метод самонаблюдения (интроспекция). Вундт также разрабатывает методологию организации и проведения психологических экспериментов.

Темами первых экспериментальных научных исследований В. Вундта и его коллег становятся ощущения, изучаемые с помощью интроспекции.

Экспериментальная лаборатория Вундта и проводимые в ней психологические исследования вскоре привлекают к себе внимание во всем мире, становятся популярными за пределами Германии, и Лейпцигский университет превращается в авторитетный центр мировой экспериментальной психологической науки. К Вундту съезжаются и проходят у него научную стажировку психологи из разных стран, в том числе и из России. Аналогичные научные психологические лаборатории создаются в других странах мира, и в них также начинаются экспериментальные психологические исследования. Россия оказалась одним из первых государств, где начала действовать такая лаборатория. В 1897 г. в Казани подобную лабораторию организовал и впоследствии возглавил физиолог, врач-психиатр и психолог В. М. Бехтерев.

В последние десятилетия XIX в. психология привлекает к себе повышенное внимание не только как система научных знаний, но и как область, содержащая полезные для практики сведения. В это время возникают и получают развитие новые, в том числе прикладные, отрасли психологической науки, такие как социальная, культурно-историческая, дифференциальная и педагогическая психология. Эти области знаний поначалу не были экспериментальными и составляли серьезную конкуренцию экспериментальной психологии, которая к концу XIX в. перестала быть единственной областью опытных научных психологических исследований. Экспериментальная психология Вундта и другие отрасли психологии в это время еще опирались на ассоциационизм, который в начале XX в. стал подвергаться обоснованной критике.

В это время внутри психологии как науки начинает складываться довольно сложная ситуация, которая существенно затрудняет дальнейшее развитие психологии. Она характеризуется следующими особенностями. Во-первых, экспериментальные психологические исследования, проводимые Вундтом и его последователями к этому времени уже в течение почти 13 лет, не выходили за рамки изучения простейших психических явлений типа ощущений и времени реакции. За пределами экспериментальной психологии оставался огромный пласт психических явлений, включая восприятие, внимание, воображение, память, мышление, речь и личность человека. Во-вторых, многих ученых-психологов не удовлетворяли те научные знания, которые были получены в исследованиях Вундта и его последователей экспериментальным путем. Серьезные сомнения, например, вызывал метод, с помощью которого эти знания получались, — интроспекция. Появились критические статьи, доказывающие научную несостоятельность этого метода и, следовательно, данных, полученных с его помощью. В-третьих, психология продолжала оставаться далекой от практики, чисто академической наукой. Недовольство по этому поводу начинали выражать те, кто финансировал психологические исследования и рассчитывал на использование психологии как практически полезной науки, ждал от нее реальной помощи в решении многих жизненных проблем. Это были прежде всего педагоги, врачи и представители многих других профессий.

Таким образом, психологией как наукой оказались недовольны все: и те, кто ее непосредственно представлял и разрабатывал, и те, кто пользовался ее услугами. Наступило время, которое впоследствии получило название кризиса психологии. Психолога, оказавшегося перед лицом кризиса и переживающего за судьбу своей науки, датский ученый этого времени К. Ланге сравнивал с «Приамом, сидящим на развалинах Трои». Кризис, разразившийся в психологии в начале второго десятилетия XX в., заставил психологов приступить к поиску путей выхода из него. Такие пути в скором времени были намечены и оказались следующими.

Ученые, недовольные старой интроспективной психологией, основанной на ассоциационизме, связывали надежду выхода из кризиса с переходом на новую методологию научных исследований, основанную на физике А. Эйнштейна. Это была физика, придерживающаяся принципа относительности и проповедовавшая целостный, системно-структурный поход к изучению физических явлений. В область психологии его попытались перенести молодые немецкие ученые, причем некоторые из них, прежде чем стать психологами, получили базовое физическое образование и слушали лекции А. Эйнштейна. Среди них оказались М. Вертгеймер, В. Келер, К. Коффка, К. Дункер и К. Левин. Они выступили с идеей создания нового направления в психологии, получившего название гештальтпсихология. Оно было противопоставлено ассоциативной психологии как по тематике, так и по методологии исследований. Предметом исследований гештальтпсихологов послужили сложные психические явления, например восприятие, память и творческое мышление человека. Принцип целостности в гештальтпсихологии стал основным методологическим принципом организации, проведения и интерпретации результатов научных исследований.

Если ассоциативная психология разделяла сложные психические явления на элементарные и из связей между ними пыталась вывести законы функционирования сложных явлений, то гештальтпсихология пошла иным путем. Здесь сложное психологическое явление изучалось в целом, и в процессе его познания выяснялись его структура (гештальт), законы целостного образования или преобразования явления. Считалось, что структурные законы, характеризующие сложное целое психологическое явление, несводимы к ассоциативным связям между его элементами. М. Вертгеймер, характеризуя специфику такого подхода к изучению психических явлений, писал: «Основную проблему гештальттеории можно было бы сформулировать так: существуют связи, при которых то, что происходит в целом, не выводится из элементов, существующих… в виде отдельных кусков, связываемых потом вместе, а, напротив, то, что проявляется в отдельной части целого, определяется внутренним, структурным законом этого целого»^[1].

Поиски выхода из кризиса за пределами Германии приняли более радикальную форму, и те, кто этим занимался, предлагали вообще упразднить старую психологию и заменить ее новой наукой. Такое предложение последовало, в частности, в Соединенных Штатах Америки со стороны Дж. Уотсона, который в статье «Психология с точки зрения бихевиориста», опубликованной в 1913 г., высказался за то, чтобы создать вместо старой психологии совершенно новую науку — науку о поведении. Этой науке Уотсон предложил дать название бихевиоризм. Предметом исследования в бихевиоризме должны были стать не психические явления, а поведение. Его в свою очередь необходимо было объяснять, не обращаясь к использованию психологических понятий. Схемой, на основе которой нужно было в новой науке объяснять поведение, стала схема «стимул — реакция» (5* - К), где под стимулом (5) понималось внешнее, физическое, или внутреннее, физиологическое воздействие, оказываемое на организм, а под реакцией (/?) — поведение организма.

Третий путь выхода из кризиса некоторые европейские ученые увидели в новом учении о личности человека и его поведении — в психоанализе. С идеями психоанализа его автор 3. Фрейд выступил еще до 1900 г. в Австрии, за несколько лет до того, как в психологии разразился кризис. Поначалу данное учение не претендовало на то, чтобы стать альтернативой научной психологии. Фрейда как врача-психиатра интересовало лишь объяснение происхождения и поиск способов лечения нервных и душевных заболеваний. Фрейд был убежден в том, что проблемы больных такими заболеваниями связаны с их психологией, а не с процессами, происходящими в организме. Однако в традиционной психологии своего времени он не находил ответов на интересующие его вопросы. Ему пришлось самому формулировать эти вопросы и искать на них удовлетворяющие его как практикующего врача ответы, т. е. фактически создавать новое направление в психологии, включающее в себя и новое психологическое объяснение происхождения и способов лечения нервных и душевных заболеваний с помощью психологических методов (эти методы также пришлось изобретать ему самому, опираясь на свой клинический опыт и опыт других европейских врачей). Фрейд признал существование бессознательного в личности и в мотивации поведения человека. Неврозы, по его мнению, порождает патологическое влияние бессознательного на психику и поведение человека. Находясь под влиянием Ч. Дарвина, Фрейд высказал также предположение о том, что основными влечениями человека, находящимися в сфере его бессознательного, являются инстинкты: инстинкт жизни и инстинкт смерти. Первый из инстинктов ведет к сохранению, а второй к разрушению жизни. В старой Европе в отличие от новой Америки радикальные психологические идеи 3. Фрейда оказались менее приемлемыми. Если в США бихевиоризм и психоанализ были восприняты с энтузиазмом, то в Европе эти учения вызвали к себе в основном негативное отношение. Признание и распространение психоанализ получил лишь в 1920;е гг., вернувшись в Европу через США, куда Фрейда еще в начале XX в. (в 1909 г.) пригласили для чтения лекций и проведения сеансов психоанализа.

Впоследствии Фрейд сформулировал и свое представление о структуре личности человека, о тех силах, которые управляют его развитием и поведением. Все это вместе взятое оформилось в классическое психоаналитическое учение, которое стало третьим путем выхода психологии из состояния кризиса.

Четвертым направлением мировой психологии, возникшим уже спустя почти 30 лет после начала и частичного преодоления кризиса мировой науки (в 1940;е гг.), стала гуманистическая психология. Ее идеи были навеяны, с одной стороны, неудовлетворенностью психологов тем, что слишком много внимания в науке уделяется тому, что является общим у человека и животных, и гораздо меньше тому, что отличает человека от животных. С другой стороны, это учение в какой-то мере было обязано своим происхождением трагическим событиям, которые произошли накануне и во время Второй мировой войны.

Основателем гуманистической психологии стал американский ученый А. Маслоу. В своей книге «Мотивация и личность», опубликованной в 1954 г., он выразил открытое недовольство тем, что психология мало внимания уделяет таким проблемам человека, как нравственные ценности, мораль, стремление к самосовершенствованию, цель и смысл жизни. Он критиковал бихевиоризм и психоанализ за то, что они отождествили человека с животным, способствовали не только распространению на человека законов поведения животных, но и признанию их как допустимых для объяснения поведения человека. Маслоу предложил сделать психологию человека «человеческой», гуманистической, наукой, отделить в ней человека от животных в понимании и объяснении его поведения, приступить к изучению именно тех свойств, которые отличают человека от животных. Это прежде всего потребность и стремление человека к нравственному самосовершенствованию.

В то время, когда в мировой психологии происходили описанные выше события, в России совершилась Октябрьская революция, которая негативным образом повлияла на развитие психологии в нашей стране в период с 1920;х по 1970;е гг. В первые несколько лет после революции новой, советской власти не было дела до психологии, и она продолжала развиваться в лучших традициях мировой психологии. Это развитие шло в двух направлениях. С одной стороны, философы, интересующиеся психологией, продолжали разрабатывать и обсуждать в своих трудах проблемы души человека (Л.М. Лопатин, Н. О. Лосский, С.Л. Франк). С другой стороны, сторонники новой, экспериментальной психологии (А. Введенский, Н. Я. Грот, Г. И. Челпанов) ратовали за ее дальнейшее развитие и успешно ее разрабатывали^[2]. Те и другие хотя и вели между собой споры на страницах научных журналов, в реальной жизни сосуществовали достаточно мирно.

С начала 1920;х гг. на психологию и психологов в России начинают оказывать политическое и идеологическое давление новая, советская власть и новая, пропагандируемая этой властью коммунистическая идеология. Некоторые молодые амбициозно и конъюнктурно настроенные ученые (например, К.Н. Корнилов) провозглашают марксизм и материализм своим научным знаменем, призывают и сами начинают ориентироваться на материалистическое учение в интерпретации К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина. С материалистических позиций они предлагают разрабатывать новую, «марксистско-ленинскую» психологию. В этих условиях многие честные, принципиально настроенные ученые, отечественные философы и психологи, получившие известность еще до революции, в том числе Н. О. Лосский, С. Л. Франк, Г. И. Челпанов и другие, активно воспротивились давлению, оказываемому на них новой властью, однако силы «нападающих» и «обороняющихся» оказались неравными. Сторонники старой (в то время мировой) научной психологии, которая не тяготела к марксизму-ленинизму, лишились своих постов и возможности оказывать влияние на дальнейшее развитие психологической науки в России. Сменившие их в большинстве своем вульгарно материалистически и конъюнктурно настроенные ученые в научном плане оказались несостоятельными и вскоре также утратили авторитет среди ученых вместе со своими учениями. Такая судьба постигла, в частности, «реактологию», предложенную К. Н. Корниловым, занявшим в 1923 г. пост директора Института психологии вместо Г. И. Чепланова.

Таким образом, вскоре после Октябрьской революции, в 1920;е гг. российская психологическая наука оказалась в гораздо более сложном положении по сравнению с мировой психологией. Кроме поиска выхода из состояния кризиса, охватившего мировую психологию в целом, ей пришлось искать выход из сложной политической ситуации, сложившейся вокруг психологии и других гуманитарных наук в своей стране. Другими словами, российская психологическая наука оказалась в состоянии двойного, социально-политического и методологического кризиса.

К счастью, более или менее удовлетворительный выход из этой критической ситуации — не полный, но оставлявший определенные надежды на сохранение и развитие психологии в нашей стране, — вскоре был найден. Российские психологи, лишившись практической возможности активно сотрудничать с учеными из других, особенно из капиталистических, стран и открыто разделять их взгляды, связанные с идеалистической философией, вынуждены были пойти своим путем, создавая собственные научные школы и направления и вместе с тем сохраняя видимость их ориентации на марксизм-ленинизм. Так, была основана школа Л. С. Выготского, к которой принадлежали А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьев, А. В. Запорожец, Д. Б. Эльконин и другие, ставшие впоследствии известными, психологи. К середине XX в. в России появились новые центры научной психологии, которые возглавили С. Л. Рубинштейн, Б. Г. Ананьев, Д. Н. Узнадзе. Они успешно развивались в течение нескольких десятилетий и достигли заметных успехов в разработке психологической науки.

С прекращением существования Советского Союза, с крахом старой, коммунистической идеологии и началом перестройки в экономической и политической сферах возникло новое движение в психологической науке. Его характеризовали следующие основные тенденции. Во-первых, были сняты политические и идеологические ограничения на развитие психологической науки. Во-вторых, открылась возможность широкого знакомства отечественных психологов с малоизвестными им достижениями мировой психологической науки. В связи с этим резко увеличились спрос и выпуск психологической литературы, причем последний главным образом возрос за счет переводов классических работ по психологии. В-третьих, существенно вырос интерес к психологии в практике, а также к профессии психолога, спрос на которую за пятнадцать лет, прошедших с начала перестройки, повысился в десятки раз. Если до конца 1980;х гг. профессиональных психологов в нашей стране выпускали только четыре крупных государственных университета (в Москве, Ленинграде, Ярославле и Ростове-на-Дону), то в самом начале XX в. уже около двухсот вузов в России готовили профессиональных психологов.

• [1] Вертгеймер М. О гештальттеории // Хрестоматия по истории психологии: Периодоткрытого кризиса: начало 10-х — середина 30-х годов XX в. М., 1980. С. 86.
• [2] В Москве на деньги купца-мецената С. И. Щукина был построен и в 1912 г. открытПсихологический институт, который стал российским центром экспериментальной психологии.