Психологическая характеристика войны

Проведенный анализ психологических подходов к пониманию причин войн позволяет представить общую психологическую модель войны. В качестве теоретико-методологической основы для построения такой модели можно взять психологическую модель конфликта^[1]. Война рассматривается нами как вид социального конфликта, осуществляющегося с радикальными целями с использованием средств военного насилия.

В этой модели основными элементами являются:

• — противоборствующие стороны с их интересами, потребностями, рангами;
• — предмет конфликта;
• — конфликтные действия;
• — средства овладения предметом конфликта;
• — среда конфликта (социальная и экологоэргономическая).
• 1. Первым элементом психологической модели войны являются противоборствующие стороны — этнические и конфессиональные группы, нации, государства, ожидающие войну и возглавляемые лидерами с выраженными установками на ведение войны. Если до недавнего времени войной называлось исключительно состояние государств, то сегодня все чаще в качестве противоборствующей стороны появляются иррегулярные силы, международные террористические организации и религиозно-боевые организации типа И ГИЛ. Еще большую неразбериху в определение статуса военных событий привносит появление на полях современных сражений частных военных компаний (ЧВК) (формирований) типа Blake Water, SADAT и др. Сегодня сотни таких компаний участвуют в боевых действиях в разных регионах мира. Их услугами могут пользоваться не только государства, но и компании и даже отдельные люди. Возможен наем таких формирований и террористическими организациями. Легко предположить, что такие компании вполне способны провоцировать военные события с целью повышения спроса на свои услуги. Бойцы ЧВК, противостоящие друг другу на иоле боя, могут быть гражданами одного и того же государства. Одни и те же государства могут объединять усилия для решения одних военных задач (например, борьба с терроризмом) и одновременно посылать свои ЧВК на войну друг против друга в борьбе за достижение других целей. В соответствии с новой военной доктриной США, XXI в. становится временем новых войн — мятежевойн (термин Е. Э. Месснера). Их суть состоит в том, чтобы возбудить недовольство, протест, мятеж среди населения противника, поднять его на борьбу против руководства своего собственного государства, сделать мятежное население главным субъектом войны. В этой ситуации возникает новое состояние общества — «не мир и не война» или «полувойна», упраздняющая грань между мирными и военными международными отношениями. Нет больше смены: мир — война — снова мир. Мир переплелся с войной, война с миром, стратегия с дипломатией^[2].

Таким образом, противоборствующие стороны в современной войне могут проявляться неявно, они могут быть представлены как конкретными государствами, нациями, движениями, так и ЧВК, выполняющими заказ анонимного заказчика. Все это, безусловно, может повлиять не только на стратегию и тактику ведения боевых действий, но и на морально-психологическое состояние военнослужащих и населения страны.

2. Центральным элементом психологической модели войны является предмет конфликта. Проблема предмета войны дискутируется на протяжении многих веков. Известный авторитет в области исследования войны К. фон Клаузевиц определял войну как «продолжение политики иными средствами», считал ее средством достижения политических целей с помощью оружия. Эта цитата принимается многими специалистами в качестве своеобразной формулы и определения войны. Хотя нет никаких оснований принимать ее в качестве такого определения, так как в ней отсутствуют противоборствующие стороны и само противоборство, а словосочетание «иными средствами» может означать что угодно. В данном определении определяемое («война») не равно определяющему («продолжение политики иными средствами»), потому что продолжением политики иными средствами для конкретного государства в разное время могут быть мир, нейтралитет, аншлюс, добровольная утрата своего суверенитета и т. д.

Следует отметить и то, что сама политика по отношению к войне является величиной переменной, причем зависимой переменной. Она, говоря ленинским языком, есть «концентрированное выражение экономики». Однако мы впали бы в вульгарный материализм, если бы признали механическое господство экономики над человеческой жизнью. Экономика также является величиной переменной и обусловливается характером реальных потребностей и интересов отдельных людей, социальных групп, наций и государств. Категории потребностей и интересов являются ведущими в психологии личности, малых и больших социальных групп. Именно их применение во многом позволяет дифференцировать социальные классы, слои, группы. Социальные потребности и интересы не представляют собой совокупность индивидуальных потребностей членов группы, а являются скорее «присвоением» разработанных элитой (партией, лидерской группой и др.) той или иной социальной группы эмоционально окрашенных образов интересов и потребностей.

Осознание членами социальных групп того факта, что их социальные потребности и интересы могут быть реализованы исключительно военными средствами (путем отражения агрессии или, напротив, путем агрессии), является важнейшим условием вовлечения их в войну. Следовательно, по существу, войны являются средством удовлетворения интересов и потребностей элит (партий, лидерских групп, лидеров) социальных групп, разделенных членами этих сообществ. История войн и военного искусства свидетельствуют о том, что для победы в войне необходимо, чтобы как можно большая часть населения страны (социальной группы) осознала необходимость ведения войны с врагом.

Таким образом, в системе детерминации войны психологические переменные (потребности и интересы) играют как роль «пусковых пружин», так и обязательных условий.

Другим обстоятельством, в связи с которым войну можно отнести к явлениям психологическим, является то, что, в конечном счете, психологическими являются цели вооруженного противоборства. Клаузевиц подчеркивал, что «физическое насилие является средством, а целью будет — навязать противнику нашу волю. Понятие о цели собственно военных действий и сводится к последнему. Оно заслоняет цель, с которой ведется война, и до известной степени вытесняет ее как нечто непосредственно к самой войне не относящееся»^[3].

Действительно, все факты истории войн и военного искусства свидетельствуют о том, что целевые установки вооруженной борьбы не могут ограничиваться захватом вражеской территории, разгромом и даже физическим уничтожением армии противника, изменением формы управления государством или насаждением марионеточного правительства. Об этом прямо свидетельствуют конечные результаты войн Александра Македонского, Наполеона, боевых действий американских войск во Вьетнаме, наших войск в Афганистане и др. Единственным результатом войны, позволяющим «праздновать победу», является слом воли противника к сопротивлению и создание таких социально-психологических условий, при которых стремление к сопротивлению не воспроизводилось бы в масштабе, достаточном для возрождения вооруженного противоборства.

Подтверждая эту мысль, В. Н Полянский еще в начале XX в. на обширном статистическом материале доказывал, что достаточно в среднем вывести из строя 17—20% солдат противника, чтобы заставить оставшихся в живых отказаться от продолжения борьбы. Следовательно, 80% участников боевых действий терпят исключительно психологическое поражение.

Американские специалисты, исследуя зависимость поражения войск от уровня их потерь в 80 наиболее значимых боевых операциях и сражениях Второй мировой войны и последующих военных событиях, пришли к еще более парадоксальному выводу: в среднем войска терпят неудачу при физических потерях, равных 6% от их численного состава^[4]. Таким образом, победа в войнах более чем на 90% является величиной психологической и главной целью военных действий является не уничтожение, а устрашение противника, подавление, слом его воли к сопротивлению.

Таким образом, целью войны является стремление одной противоборствующей стороны изменить поведение другой, т. е. заставить ее отказаться от своей свободы, идеологии, от прав на что-либо; подчиниться воле противной стороны; отдать ей требуемые национальные богатства, территорию, акваторию и др.

В этом отношении, несмотря на всю свою необычность, весьма близкой к психологическому пониманию войны является позиция известного американского специалиста по психологической войне П. Лайнбарджера. Война, по его мнению, — это своего рода убеждение, дорогостоящее, опасное, кровавое и неприятное, но эффективное, если другие меры не дают желаемых результатов.

• 3. Подобное «убеждение» осуществляется конфликтующими сторонами в ходе конфликтных действий, которые становятся в наше время все более психологическими. Удары авиации и артиллерии, огонь танков и стрелкового оружия, безусловно, наносят большой ущерб противнику, но сегодня гораздо больший ущерб наносится массовой паникой сотен тысяч и миллионов людей, оставляющих свои дома и пускающихся в отчаянные, смертельно опасные походы за выживание. Тысячи беженцев из различных «горячих точек» мира погибли за последние годы в процессе этого, по существу, планетарного переселения народов. Возникли целые «горячие линии» взрывоопасного социального напряжения между беженцами и населением многих европейских государств. По существу, искусственно создан межконфессиональный и межцивилизационный конфликты, выигрыш от которых на руку лишь США, ведущим борьбу за свою исключительность и мировую гегемонию.
• 4. В войнах современности все более психологическими становятся средства овладения предметом конфликта. Тотальное информационно-психологическое воздействие, беспрецедентное моральное давление на противника, устрашение, ложь, провокации, террористические акты, подкуп элит, экономические санкции, которые нацелены на психологическую изоляцию, слом воли неприятеля к активному сопротивлению, инициация недовольства, сепаратизма, бунтов, «цветных» и «цветочных» революций в непокорных странах с целью свержения самостоятельных лидеров, психологического и экономического истощения, морального разложения и разобщения неугодных народов — эти и другие средства изменяют политический ландшафт на огромных территориях и, по существу, являются оружием массового информационно-психологического поражения.
• 5. Существенно меняются и среды конфликтов (современных войн). Из традиционных сред противоборства (земля, воздух, акватории) война все активнее перемещается в космос (в интересах войны действуют мощнейшие космические группировки), в средства массовой информации, киберпространство, искусство, культуру, религию. В этом отношении сегодня чуть ли не каждая война на деле является войной мировой.

Все сказанное позволяет рассматривать современную войну как напряженнейшее противоборство интеллекта, убежденности, воли, выдержки, духа, опыта, мировосприятия, стиля мышления, хитрости враждующих сторон. Психологическая феноменология войны чрезвычайно богата. Война целиком захватывает человеческую личность, создает условия для высочайших взлетов человеческого духа, таких как героизм, стремление к подвигу, самопожертвование, преодоление страха смерти, боевое братство, дружба, любовь и, одновременно, для проявления низменных порывов, девиаций и аномальных проявлений человеческой психики. Война затрагивает все важнейшие составляющие групповой психологии: потребности, интересы, общественное мнение, настроение. В войне отчетливо проявляются национальный темперамент, характер и традиции.

На сегодняшний день немало споров ведется вокруг законов и закономерностей войны. Часто делаются ссылки на авторитеты, относительно того, что война — явление стихийное и выискивать в ней устойчивые, повторяющиеся связи также бессмысленно, как искать кошку в черной комнате, когда ее там нет. Однако вся история войн и военного искусства свидетельствует о наличии вполне конкретных закономерностей вооруженного противоборства. Более того, их игнорирование не раз ставило под сомнение не только успех той или иной стороны в конкретном сражении, но и само существование государств, цивилизаций, планеты.

На наш взгляд, война как процесс регулируется рядом вполне конкретных социально-психологических закономерностей. К числу наиболее явных и четко зафиксированных в жизненных экспериментах из них на сегодняшний день можно отнести следующие:

• — зависимость хода и исхода войны от морального духа и психологической готовности нации и ее вооруженных сил к вооруженному противоборству; усиление этой зависимости при затягивании войны;
• — зависимость морально-психологического состояния воюющей армии от морального духа общества, от места ведения боевых действий (на своей или чужой территории); от превосходства в оружии и боевой технике над противником;

зависимость морального духа нации от сформировавшегося в общественном сознании образа войны (образа целей, статуса, своих войск, противника, хода и др.);

— невозможность достижения тотальной психологической победы над народом, нацией и др.

Исходя из вышесказанного, можно заключить, что война есть психологический феномен в силу того, что имеет психологические природу, цели, феноменологию, развивается по психологическим закономерностям, определяется психологическими возможностями противоборствующих сторон, ведется преимущественно психологическими средствами, и ее результаты определяются психологическими последствиями.

• [1] См.: Караяни Л. Г. Психологическое обеспечение боевых действий личного составачастей Сухопутных войск в локальных военных конфликтах: монография. Мм 1998.
• [2] Хочешь мира, победи мятежевойну! Творческое наследие Е. Э. Месснера. С. 90.
• [3] Клаузевиц К О войне: в 2 т. М., 1941. Т. 2. С. 25−26.
• [4] См.: Караяни Л. Г. Психологическое обеспечение боевых действий личного составачастей Сухопутных войск в локальных военных конфликтах.