Актуальность исследования. Культура коренного населения бассейна р. Тары в XVI—XVIII вв. изучена неполно. По ряду причин (прежде всего, административных) население, проживающее в нижнем и верхнем течении р. Тары, оказалось разорванным на две части. Поэтому исследователи отдельно рассматривают культуру тарских и барабинских татар, что, на наш взгляд, не совсем правильно, так как в бассейне р. Тары существует одна общая природно-экологическая ниша, на базе которой сформирован единый хозяйственно-культурный комплекс, присутствующий, как хорошо видно по археологическим и этнографическим источникам, в хозяйстве, в системах жизнеобеспечения, в орнаменте, погребениях, охоте и рыболовстве и т. д. Можно утверждать, что в бассейне Тары в исследуемое время существовал единый культурный мир. Проблеме воссоздания его основных элементов и посвящена данная работа.
Археологи и этнографы рассматривают Тарское Прииртышье и Барабинскую лесостепь как два совершенно различных по природно-географическим условиям региона. Историю тарских и барабинских татар изучают отдельно [Томилов Н.А., 1969, 1973, 1976, 1977, 1978 а, б, в]. В связи с чем теряется понимание общности культурно-хозяйственного типа этих этнических групп. Объединение археологических материалов бассейна р. Тары позволяет' рассматривать их историю и культуру как единый комплекс элементов культуры.
В настоящее время назрела актуальность работы, которая смогла бы объединить культуру тарских и барабинских татар как целостную. По данным археологических материалов, у татарского населения, проживающего в бассейне р. Тары в XVI—XVIII вв., фиксируются очень близкие хозяйственные комплексы, которые постепенно изменяются.
В последние годы в результате исследования погребальных и поселенческих памятников накопился значительный комплекс археологических материалов, который позволяет воссоздать культурный облик народов, проживавших здесь в XVI—XVIII вв.
Объект исследования — материальная и духовная культура татар, проживавших в бассейне р. Тары в XVI—XVIII вв. Исследования материальной культуры базируются на реконструкциях археологических данных по наиболее важным элементам культуры: системе жизнеобеспечения и хозяйства. Духовная культура реконструируется на основе сведений, полученных в этнографических, археологических и исторических источниках.
Предмет исследования. Погребальные и поселенческие комплексы сибирских татар XVI—XVIII вв. в бассейне р. Тары.
Цель работы: формирование археологической источниковой базы для решения проблем этнической истории коренного населения бассейна р. Тары. Исследование культурного облика населения на основе комплексного изучения археологических материалов, базовых элементов материальной и духовной культуры, которые функционируют по настоящее время.
Задачи работы:
1) Обобщение археологических материалов, атрибутированных как принадлежность сибирским татарам.
2) Систематизация обобщенных данных и конструирование археологического источника.
3) Реконструирование погребального обряда, как одного из наиболее значимых аспектов духовной культуры коренного населения бассейна р. Тары.
4) Реконструирование жилища, как основного элемента системы жизнеобеспечения.
5) Реконструирование на основе полученных результатов общих аспектов материальной и духовной культуры тарских и барабинских татар в рассматриваемый период.
Территориальные рамки. Физико-географические условия, ландшафтная структура.
Бассейн р. Тары (административные районы Омской и Новосибирской областей). Данная территория является зоной контактов разных племен, различающихся по материальной и духовной культуре, и одним из центров формирования этнической группы барабинских и тарских татар.
Природно-климатические характеристики исследуемого района своеобразны, территория является весьма контрастной по природным условиям: переход от ландшафтов южной тайги к подтайге и северной лесостепи и наложение на зональные подразделения своеобразных долинных комплексов Иртыша и Нижней Тары. Своеобразие исследуемой территории объясняется также контрастами геолого-геоморфологического строения.
Геология. Бассейн р. Тары лежит большей частью на второй надпойменной террасе Иртыша с абсолютными высотами от 60 м в пойме Иртыша до 140 м на высоком правобережье.
Аллювиальные отложения второй надпойменной террасы распространены по берегам Иртыша, по правому берегу Тары. Отложения террасы с размывом залегают на осадках абросимовской и журавской свит. Террасовый аллювий местами перекрыт современными озерно-болотными и верхнечетвертичными покровными субаэральными и эоловыми отложениями. Терраса сложена суглинками, песками, глинами с прослоями супесей. Мощность отложений второй террасы на правобережье Тары — до 21 м.
Аллювиальные отложения первой надпойменной террасы встречаются на правобережье Тары, залегает она на размытой поверхности абросимовской и журавской свит. Терраса сложена песками, реже супесями, суглинками, глинами, мощность отложений у Тары — 4−13 м.
На поверхности второй и четвертой террас прослеживаются покровные эоловые отложения, который слагают пески, супеси с редкими тонкими прослоями легких суглинков общей мощностью от 0,2 до 5, 7 м. Из них произрастают боры.
Аллювиальные отложения высокой пойменной террасы залегают на отложениях абросимовской и журавской свит. В составе аллювия выделяются русловая фрация, представленная песками, и пойменная — с иловатыми суглинками и глинами, прослоями супесей, торфа.
Озерно-болотные отложения залегают повсеместно на междуречьях и террасах, в озерных котловинах, плоских западинах. Представлены они иловатыми суглинками, глинами, торфом, в отдельных озерных котловинах сапропелями [Большанник П.В., 2001; История., 1976].
Рельеф. Рельеф формировался в верхнечетвертичное и голоценное время под влиянием эрозионно-аккумулятивной деятельности рек и озер, ветровой эрозии, сезонных талых вод и т. д. Рельеф правого берега Тары имеет озерно-аллювиальную равнину, для которой характерен четко выраженный эрозионный рельеф, волнистая поверхность, интенсивное расчленение притоками Иртыша. На высокой пойменной поверхности р. Тары слабо выражены прирусловые валы, большая закустаренность, имеются леса, озера. Низкая пойма р. Тары покрыта влаголюбивой растительностью, тальником, имеются участки с парковым лесом из тополей и ив [Большанник П.В., 2001].
Климат. По климату в системе ландшафтных типов район исследования относится к зоне подтайги. В Притарье суммы среднегодовых суточных температур воздуха выше +10°С равны 1750−1900. Период со среднесуточной температурой выше +15°С составляет 65−67 дней. Средняя продолжительность вегетационного периода со среднесуточной температурой выше +5°С — 159 дней. Условное начало вегетационного периода приходится на конец апреля, конец — начало октября.
Проникновение холодных масс воздуха с севера вызывает резкое изменение суточных температур, что влечет за собой поздние весенние и ранние осенние заморозки. Первые осенние заморозки наступают в среднем с середины сентября, последние весенние заморозки в среднем приходятся на середину мая.
На территории бассейна р. Тары господствуют ветры южных направлений, со средней скоростью в мае — 6,7 м/с, в июле — 2,2 м/с. Атмосферные осадки составляют значительную величину — 440−570 мм в год. За вегетационный период выпадает 256 мм осадков, что достаточно для нормального роста и развития древесно-кустарниковой и травянистой растительности. В летний период наблюдаются грозовые дожди ливневого характера. Исследуемая территория получает оптимальное количество влаги.
Общими чертами теплового режима являются: суровая зима, теплое, но непродолжительное лето, короткие весна и осень, непродолжительный вегетационный период, резкие колебания температур не только по времени года, но и в течение суток [Большанник П.В., 2001; Особенности., 1979; Ясаманов Н. А., 1985].
Водные ресурсы. Главными водными артериями территории являются река Иртыш и его приток река Тара. Тара впадает в Иртыш с правой стороны у д. Усть-Тара. Ширина реки в устье достигает 120 м, в среднем течении (у пос. Муромцево) — 50 м. Дно реки илистое, отчасти песчаное. Берега ясно выражены, к устью повышаются, становятся крутыми и отвесными, часто подмываются водой. Ширина поймы достигает в устье 5 км. Питание реки преимущественно снеговое, с небольшой долей дождевого. Сток происходит относительно равномерно, так как истоки Тары находятся в Васюгапских болотах. Половодье обычно начинается с середины апреля до второй декады мая. Вода поднимается по сравнению с зимними месяцами до 3 м. Максимальная межень наблюдается в период наибольшего испарения в июле, ниже зимней межени на 0,5 м. В августе, в связи с увеличением количества осадков и уменьшением испарения, вода поднимается на 1,5 м по сравнению с летней меженью. Такие большие перепады уровня воды обеспечивают ритмичное функционирование ландшафтов поймы. Колебания уровня воды в Таре в весенние месяцы зависят от высоты стояния воды в.
Иртыше. Вскрытие реки в среднем происходит 23 апреля, начало ледостава -9 ноября. Весенний ледоход продолжается около недели, а период открытой воды — 180−190 дней.
Наиболее крупными притоками Тары являются реки: Бергамак, Инцисс, Зимовная, Березовка, Чека, Майзас. Ширина их достигает 20−30 м, средняя глубина — 0,5 м, вскрываются и замерзают притоки раньше Тары. Русла их засорены упавшими деревьями, в р. Бергамак — топляками. Берега притоков высокие, поросшие черемухой и ивой.
Крупных озер на территории бассейна р. Тары нет. Мелкие озера имеют в основном старинное происхождение. Кроме рек и озер, внутренние воды представлены грунтовыми водами и болотами. Грунтовые воды залегают на разной глубине. Болота принадлежат к двум типам: низинные эвтрофные болота и переходные мезотрофные болота. Болота имеют смешанное питание — наполняются атмосферными, намывными и грунтовыми водами. Их формирование обусловлено как застоем воды в предтеррасном понижении, так и получением дополнительного стокового увлажнения за счет увеличения выпадения осадков.
Сложная картина водно-энергетических режимов природных систем в сочетании с геолого-геоморфологическими условиями обеспечивали дифференциацию почвенно-растительного покрова и ландшафтов [Большанник П.В., 2001; Мезенцев B.C., Карнацевич И. В., 1969].
Почвы. Ландшафтное своеобразие тайги и подтайги определяется пестрым сочетанием лесной (сосновой, березовой), пойменно-луговой и болотной растительности, находит свое выражение в разнохарактерности путей почвообразования. В пойме р. Тары преобладают среднесуглинистые аллювиальные дерновые кислые почвы, на правом берегу р. Тары формируются многочисленные разновидности подзолистых почв. Для них характерны повышенная увлажненность и застой воды. Формируются данные почвы под пологом хвойных, преимущественно сосновых, лесов. Под березовыми лесами встречаются серые и темно-серые лесные почвы.
Растительный покров. Формирование растительного покрова в пойме Тары происходит под влиянием многих факторов. Основным можно считать поемность, то есть частоту и продолжительность затопления во время паводка, обусловливающих видовое разнообразие фитоценозов. Значительную роль играет аллювиальность, «сортирующая» формы растений, которые могут переносить различные по мощности отложения аллювия. Это способствует обновлению видового состава. С учетом режима поемности и особенностей осадконакопления пойму Тары можно разделить на прирусловую низкую, высокую центральную и западинную притеррасную. По соотношению высот элементов пойменного рельефа на Таре выделяются три высотных яруса: низкий, заливаемый ежегодносредний, заливаемый в годы со средним паводкоми высокий, редко заливаемый. На низкой пойме преобладают выходы в виде мочажин и родников. В центральной и средней пойме доминируют осоково-злаково-разнотравные сообщества из осоки, мятлика, чины, лабазника, клевера, лапчатки, подорожника и др., которые могут чередоваться разнотравно-злаковыми березняками, осинниками, ивняками, зарослями ежевики и луговой растительности, с высокими зарослями дудника, лабазника, гравилата, широко представленными горцами, будрой, мать-и-мачехой.
Растительные ассоциации привязаны к определенным высотам рельефа. На левобережье Тары приречные территории заняты сосново-мелколиственными и мелколиственными разнотравно-злаковыми лесами. Эти леса вместе с настоящими суходольными и лесными лугами на месте сведенных мелколиственных лесов, а также с парковыми березняками и кустарниковыми зарослями образуют зону мелколиственных лесов. В кустарниковом ярусе смешанных лесов встречаются ягодные растения: малина, смородина, рябина, калина, шиповник [Большанник П.В., 2001. С. 60].
Таким образом, сибирские татары (тарские, барабинские) оказались расселенными в этих ландшафтных зонах, где население уже в эпоху неолита в полной мере освоило особенности среды обитания и приспособило к ним свои орудия охоты и труда и способы промыслов. На их основе происходило своеобразное оформление тарскими и барабинскими татарами хозяйственно-культурных комплексов, которые, в свою очередь, имеют незначительные отличия.
Хронологические рамки — XVI—XVIII вв. Нижняя граница периода определена приходом в Сибирь русских и началом их интенсивного влияния на культуру коренного населения. Верхняя граница обусловлена пределом использования археологических источников, глубиной исторической памяти сибирских татар.
Методология и методы исследования. Методологической основой исследования явились общефилософские подходы к изучению закономерностей явлений и процессов. Нами использовались теоретические разработки принятых в отечественной археологии понятий: для погребальных и поселенческих комплексов — «погребальный памятник», «погребальный обряд», «погребальная обрядность», «землянка», «полуземлянка» В. А. Борзунова, В. Г. Васильева, Ю. Ф. Кирюшина, В. И. Матющенко, В. И. Мельника, В. Н. Мышкина, B.C. Ольховского и др.
В работе использованы следующие методы: картографический, планиграфический, сравнительно-исторический, метод этнографических параллелей, художественно-графических реконструкций и дескриптивный метод исследования.
Картографический метод был применен для установления территориальных связей между различными видами археологических памятников (погребальными и поселенческими) — планиграфический — для изучения структурных особенностей археологических объектов — поселений и могильниковсравнительно-исторический метод использован с целью выяснения отражения исторических процессов в материальной культуреметод этнографических параллелей послужил обеспечением реконструкции элементов материальной и духовной культурыхудожественно-графический метод использован для восстановления внешнего вида жилищных и погребальных конструкцийдескриптивный метод представляет собой описание и систематизацию полученных данных.
Вышеперечисленные методы позволяют более полно провести анализ и реконструкцию культурного облика коренных жителей бассейна р. Тары в XVI—XVIII вв.
Источники. Работа выполнена на основе различных видов источников, которые можно разделить на три основные группы. Археологические: материалы поселений и могильников XVI—XVIII вв., соотносимые исследователями с этнографическим изучением барабинских и тарских татар. В работу включены материалы, полученные в результате исследований московских, новосибирских и омских ученых: В. А. Ерохина, Б. А. Коникова, В. П. Левашевой, В. И. Матющенко, Б. В. Мельникова, В. В. Михалева,.
B.А. Могильникова, В. И. Молдина, В. И. Соболева. С. Ф. Татаурова.
C.С.Тихонова, К. Н. Тихомирова.
Для исследования нашего региона мы выделили следующие базовые памятники: поселение Черталы I, могильник Черталы II (Б.В. Мельников), Окуиево VII (В.И. Матющенко и В.А. Могильников), Бергамак II (С.С. Тихонов, К.Н. Тихомиров), Бергамак III (С.Ф. Татауров, К. Н. Тихомиров. С.С. Тихонов), Надеждинка VII, Надеждинка IV (С.Ф. Татауров), Крючное — 6, Крючное — 7, Корчуган — 2 (В.И. Молодин), Кыштовка — 2 (В.И. Молодин), Садовка — 4 (А.И. Соловьев), Льнозавод (А.И. Соловьев), Сеткуловка VI (В.В. Михалев), Алексеевка XXX (В.А. Ерохин), Алексеевка XIII (С.С. Тихонов), Бергамак IX (Л.В. Татаурова. С.С. Тихонов), Бергамак XI (В.В. Михалев, Л. В. Татаурова. С.С. Тихонов), Киргап I (В.А. Ерохин. С.С. Тихонов), Бергамак XX (С.С. Тихонов).
Отчеты и коллекции с памятников хранятся в фондах Музея археологии и этнографии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского, Музея археологии и этнографии Новосибирского государственного педагогического университета, Музея Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук, а также опубликованы в ряде археологических изданий [Ф. II. ДД. — 44−1, 901, 146−1, 148−1, 199−1 и др.].
Этнографические: сведения по материальной и культурной истории барабинских и тарских татар, собранные экспедициями омских ученых Н. А. Томилова, М. А. Корусенко. С. Н. Корусенко и хранящиеся в Музее археологии и этнографии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского [Ф. I. ДД. — 1−10, 3−14, 90−5, 102−3, 186−1].
Письменные: свидетельства путешественников XVIII—XIX вв. в опубликованных ими публикациях, монографиях и т. д.
Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при создании обобщающих научных трудов по истории Западной Сибири и сопредельных регионов, а также при разработке лекционных курсов для студентов исторических факультетов вузов Сибири. Отдельные разделы работы можно использовать при написании методических пособий по поселениям и погребальному обряду. Материалы исследования могут быть задействованы для охраны памятников археологии и сохранения историко-культурного наследия Омской области.
Апробация. Основные положения и выводы данной работы прошли апробацию на региональных и всероссийских конференциях, в ряде публикаций [Безбородова М.А., 2001, 2006; Гаркуша М. А., 2007, 2008].
Новизна работы. В данной работе некоторые аспекты исследования являются новаторскими, так как впервые проводится обобщение и систематизация археологических материалов, относящихся к барабинским и тарским татарам. На их основе создана археологическая источниковая база для воссоздания культурного облика коренного населения бассейна р. Тары в.
XVI-XVIII вв. С использованием данных этнографии проведена реконструкция погребального обряда, как одного из наиболее значимых аспектов духовной культуры сибирских татар. Для поселенческих комплексов проведено описание основных элементов системы жизнеобеспечения. Таким образом, впервые реконструирована культура населения на основе археологических и этнографических материалов всего бассейна р. Тары, целостно рассмотрены поселенческие комплексы и погребальные памятники.
Приношу искренние благодарности за предоставленную возможность работы с полевыми отчетами и коллекциями: М. А. Корусенко, В. Б. Малиновского, В. В. Михалева, В. И. Молодина, С. Ф. Татаурова, J1.B. Татаурову, К. Н. Тихомирова, Н. А. Томилова.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Территория Тарского Прииртышья XVI-XVII1 вв. является благоприятной зоной для расселения и обитания сибирских народов. Она богата природными ресурсами, удобна в расположении и достаточно плодородна.
В настоящей работе были проанализированы погребальные и поселенческие памятники, расположенные в бассейне р. Тары. В результате проведенного исследования по материалам Прииртышья и Барабы были изучены могильники и поселения коренного населения бассейна р. Тары в XVTXVIII вв., а также основные элементы его культуры. Археологические материалы Тарского Прииртышья и Барабинской лесостепи полно освещают материальную сторону погребального обряда. Что касается поселений, то они изучены не так хорошо.
Нами были рассмотрены, систематизированы и охарактеризованы материалы погребального обряда, жилищ и поселений коренных жителей бассейна р. Тары в XVI—XVIII вв. Произведена попытка реконструкции наиболее максимально возможных элементов погребального обряда, поселений и жилищ, начиная с материальной стороны исследования и заканчивая его духовным восприятием.
Изучение погребального обряда сибирских татар показало, что за период XVI—XVIII вв. произошли значительные перемены на духовном и материальном уровне. Погребальный обряд с полным набором совершаемых действий по отношению к умершему постепенно изменился. На смену языческим верованиям пришли регламентированные исламские каноны, и уже к концу XVIII в. наблюдаются разновидности погребального обряда, что говорит о существовании неодинаковых культурных традиций, которые со временем нивелируются, и мы видим уже присутствие исламских признаков.
Отмечены некоторые различия в возведении погребальных сооружений. Это связано с хронологическими отличиями, не исключается и инокультурность некоторых элементов погребального обряда. Таким образом, это сложнейшие соединения «самых разнообразных и видоизмененных, древних и поздних обрядовых черт» [Кызласов, 1993. С. 102].
Получается, что тема смерти, умирания и послесмертного существования является актуальной для каждого из живущих в современном мире. В настоящее время ассоциации с понятием смерть, в первую очередь, связаны с окончанием функционирования жизненно-важных систем организма человека. Сегодняшнее общество двояко относится к пониманию смерти и процессу умирания. С одной стороны, человечество ее боится, с другой — пропагандирует и относится к ней хладнокровно. Мы редко задумываемся в течение жизни, что смертны, или если размышляем об этом, то полагаем, что нам хватит времени до «конца» успеть сделать все свои прижизненные дела, морально и духовно подготовиться к этому естественному процессу [Гаркуша, 2008]. Средневековый человек жил в контексте и традициях своей культуры, в рамках, заложенных с детства морально-этических норм. Культура изначально учила и направляла человека на спокойное реагирование и умение жить с мыслью о смерти, смотрела на мир через призму смерти. С этой целью во все времена повсюду действовали разнообразные социально-культурные, религиозные институты подготовки к смерти и, соответственно, отправления обрядов сопровождения умирающих в мир иной, создавая определенный комплекс мифологам [Рязанцев С., 1991]. Земная жизнь рассматривалась как планомерная, последовательная подготовка к будущему умиранию. Не существует ни одной культуры, в которой не отводилось бы место ритуальным и практическим действиям. Цель ритуала — продлить жизнь умершего на социальном уровне в рамках общества и обеспечить бессмертие и благоприятный переход в мир мертвых. Понимая значение смерти, на жизнь и земные заботы смотрели иначе, ловя каждое мгновение, которое было наполнено неповторимыми событиями. С таким отношением к жизни смерть не пугала и не была неожиданностью.
Изменение отношения к смерти и видение жизни неизбежно и как раз отражается в погребальном обряде.
По наличию археологического и этнографического материала удается исследовать обряд погребения на двух хронологических промежутках: конца XVI — начала XVIII вв. и XX в. Исследование показало, что XVI-XVI1 вв. -это время существования и постепенного угасания культурных традиций, которые складывались многовековыми древними поколениями, сочетаясь с раннесредневековым мировоззрением, где было нормой обжигать могильную камеру, применять — огонь, возводить внутримогильные и надмогильные перекрытия и т. п. С XVIII в. наблюдается постепенная утрата сложившегося ранее традиционного культурного пласта, на смену приходит задокументированная исламская основа, приобретшая полностью сложившиеся культурные черты в XX в. В результате изменения культурного мировоззрения меняется и отношение к смерти.
В духовном аспекте сложнее приблизиться к реконструкции погребального обряда, выявлению взгляда на смерть. Представления о месте живого и умершего человека в упорядоченном (и реальном, и мифологическом) мире, о его состоянии после смерти, о путях достижения загробного мира можно наиболее информативно выявить через призму семантических действий. Связи между ними не обрывались, они трансформировались с течением времени, а отношение одного этноса в рамках одной культуры на одни и те же действия со временем видоизменялись. Несмотря на то, что обращение с умершим опиралось на мировоззренческие, религиозные традиции отдельного этноса, общие черты погребального обряда, а именно, духовной его части, в контексте одной культуры выявить проблематично при наличии ограниченного круга источников. Таким образом, доисламская традиция погребального обряда направлена на возрождение человека, она может вернуться, когда настанет время. Исламский обряд выбрасывает человека в другой мир, где есть продолжение жизни, но в другом времени без права на обратный путь [Гаркуша, 2008].
В-третьих, охарактеризовав поселения и жилища коренных жителей бассейна р. Тары в XVI—XVIII вв. мы выявили, что большинство поселений располагалось вдоль рек, озер. Жилища имели стационарное и временное предназначение. Типологически жилища Тарского Прииртышья можно разбить на каркасно-столбовые сооружения с несущими или комбинированными конструкциями. Регулярной планировки зафиксировать не удалось, она подчинялась особенностям рельефа.
Совмещая археологическую информацию с данными этнографии и письменных свидетельств, можно более полно представить наземные и углубленные сооружения. Наземные жилища были достаточно низкими строениями с небольшими дверями, в которые приходилось пролезать на корточках. Окон в таких помещениях не было, дневной свет проникал через отверстие в плоской земляной крыше.
Наземный дом полностью состоял из легких деревянных конструкций, крыша могла быть округлой или конусообразной. Легкие конструкции представляли собой подвижные строения, обтянутые берестой, рогожей, шкурой и т. п. — ими сибирские татары пользовались обычно в летнее время.
В сочетании археологических, этнографических, письменных источников возможна реконструкция обстановки в доме. «Жилище — один из ключевых символов культуры. С понятием „дом“ в той или иной мере были соотнесены все важнейшие категории картины мира у человека» [Байбурин, 1983. С. 3]. Дом — это мое, скрытое, сакральное пространство, стены которого загораживают от чужого взгляда, вмешательства. Жилище является частью мироздания [Дьяконова, 1995. С. 27]. В помещении должен был быть свой порядок как в отношении материального, так и внутреннего мира, каждая вещь должна иметь свое место в этой системе, и человек живет по законам этого порядка. «Дом и человек начинают друг друга духовно конструировать. И вот уже трудно сказать, то ли жилец обрел некую свойственную дому структуру и семантику, то ли дом неизбежно приобрел связь с чертами живущих в нем» [Малашенок С. Дом как испытание. // ].
Кроме функционально-бытовой нагрузки, жилище несет в себе и смысловое, семантическое значение. В жилище можно увидеть трехчленное строение мироздания. В соответствии с трехчленным строением вселенной жилище любой семьи разделялось на три сферы в вертикальной и горизонтальной плоскостях. Горизонтально область крыши, потолка могла символизировать область Верхнего мира. Область человеческого бытия была пространством, границами которого могли являться крыша и пол. Подполье было нижней сферой в мифологической семантике дома. Если рассматривать разделение жилища на зоны в горизонтальной плоскости, то противоположная входу являлась светлой, сакральной стороной, входная считалась самой грязной [Бауло А.В., 2004. С. 14].
К концу XIX — началу XX вв. дома стали строить по русским образцам. Срубный дом становится основным типом жилища практически по всей территории Западной Сибири, а наземные легкие и углубленные в землю постройки начинают играть второстепенную роль и использоваться как хозяйственные. Таким образом, функциональную и смысловую нагрузку дом не утрачивает, а лишь происходит трансформация взглядов, которая остается актуальной и в настоящее время.
Этнокультурная картина на территории бассейна р. Тары в XVI—XVIII вв. была достаточно сложной и мозаичной. Природно-климатические особенности региона позволяли существовать в рамках некой устойчивой системы носителям различных исторических и хозяйственно-культурных традиций. Сложность этнокультурных процессов определялась взаимодействием различных групп населения — продолжателей традиций южного — степного и северного — лесного миров. Активизация и усложнение этих процессов зависели от этнокультурной ситуации, складывающейся в соседних регионах. При формировании населения бассейна р. Тары, в его этногенезе приняли участие три компонента: угорский, тюркский, самодийский. Жизнь по соседству, в сходных природно-климатических условиях, воздействие русской материальной культуры в значительной степени снивелировало особенности этнического в материальной культуре аборигенного населения региона. Это привело к тому, что соседствующие группы хантов, татар и селькупов в области хозяйства и материальной культуры имели больше сходного, чем различного. В результате определить этнокультурную ситуацию более детально на данный момент не представляется возможным.
