Актуальность темы
диссертационного исследования. Современная философия находится в ситуации осмысления процессов стремительной трансформации социальной реальности. Развитие новых коммуникационных технологий, размывание национальных границ и воплощение глобализационных проектов, исчезновение старых и образование новых форм социальной жизни — эти проблемы бросают вызов гуманитарной науке. Современное общество все отчетливее демонстрирует наличие тенденций, которые слабо улавливаются традиционными концептами социально-философского знания. Поэтому особенно остро в философии звучит вопрос об основаниях новой социальности.
Социокультурная ситуация ставит под сомнение фундаментальную идею общества. Возникает опасность утраты предмета социальной науки. Отвечая на этот вызов, философия выходит за рамки классического, субстанциального понимания социальности. В фокус философской рефлексии попадают социальные практики, воплощающие эмпирический уровень общественной жизни, данной здесь и сейчас и открытой для всякой интерпретации и изучения. Социальная практика обладает собственным содержанием, достаточным для того, чтобы выступать в роли эмпирической основы общественных процессов. Понятие же «социальной практики» является одним из основных теоретико-методологических концептов, фиксирующих основания новой социальности. Как замечает И. Ф. Девятко в современной социальной теории «практика превращается в собственный критерий осмысленности, истинности и справедливости"1. Следовательно, проблема фиксации и применения методологического потенциала категории «социальная практика» является актуальной проблемой для всего гуманитарного знания, так как затрагивает вопрос о фундаментальных основах гуманитарных наук.
1 Девятко И. Ф. Социологические теории деятельности и практической рациональности. — М.: Аванти плюс, 2003. -С. 298.
Другой момент актуальности исследования социальной практики обусловлен «внутренним» фактором развития социальной философии. Долгое время в отечественной философии выделялось одно доминирующее понимание практики, а именно, практики как чувственно-материальной предметно-преобразующей деятельности. Между тем, категория «социальная практика» в настоящее время становится для гуманитарных наук методологическим ключом, открывающим богатство новых подходов, трактовок и концепций социальности. Это связано, прежде всего, с актуализацией неисследованного ранее в отечественной философской традиции содержания категории «социальная практика». Представляется, что поиск точек соприкосновения накопленного в отечественной философии опыта исследования практики с новыми методологическими подходами в этой области заметно обогатит фундаментальные теоретические основы современной социальной философии.
Степень научной разработанности проблемы. Следует выделить три блока научных работ, связанных с исследуемой темой. К первому блоку относятся работы, рассматривающие практику как социальный феномен, а так же место и роль категории «социальная практика» в социальной теории. Второй блок содержит концепты и подходы к коммуникации и коммуникативости, имеющиеся в социальной философии. В третьем блоке отражены основные исследования социальной практики с точки зрения ее коммуникативной природы.
Исследования, относящиеся к первому тематическому блоку, начаты Аристотелем еще в античности. Но только в философии К. Маркса происходит четкая концептуализация практики по двум основаниям: 1) практика как праксис- 2) практика как материальная, предметно-преобразующая деятельность вообще (как категория системы материалистического понимания истории и общества). Разра.
— л ботке категории праксиса посвящены, в основном, ранние работы К. Маркса. В.
2 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К. Немецкая идеология // Маркс К. Нищета философии. В кн.: Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года и другие ранние философские работы. — М.: Академический Проект, 2010. поздних работах, включая «Капитал», актуализируется значение практики как предметно-преобразующей деятельности3.
Практика стала областью приоритетного исследовательского интереса марксистской философии. В начале XX века произошел раскол единого марксистского течения. Представители так называемого ортодоксального марксизма развивали марксизм, уделяя особое внимание рассмотрению проблематики исторического материализма, проблемам (вос)производства материальных условий жизни, классовой борьбы и теории революции. Так в марксизме формируется праксеологиче-ская традиция.
Течение ортодоксального марксизма получило статус официальной философии и идеологии в советской философской науке. Обращаясь к проблемам исследования практики в советский период, следует выделить следующие направления: гносеологическое — исследования соотношения практики и познания: А .Я. Климов, В. Д. Белодед, В. А. Цикин, И. Е. Мальков, И. Николаев, Ю. Г. Гайдуков, A.A. Кузьмина, А. Н. Илиади, Л. Г. Джахая, И. Т. Якушевский, М. А. Тархова, М. Н. Руткевич. В русле гносеологического направления марксистской интерпретации практики написаны некоторые работы идеолога коммунистического движения в Китае Мао Цзе-дуна4- социально-историческое — особое внимание уделяется общественной практике, изменяющей не только природную среду, в которую погружен социум, но и преобразующей саму социальную среду: Г. С. Арефьева, А. И. Вербин, B.C. Барулин, С. С. Гольдентрихт, A.B. Дроздов,.
A.П. Машков, В. П. Рожин, J1. Живкович, И. И. Камынин, М. Я. Ковальзон,.
B.Ж. Келле, Ю.К. Плетниковдиалектико-материалистическое (онто-методологическое) — практика рассматривается как онтологическая категория, включенная в процесс объективной материалистической диалектики: П. К. Гречко,.
3 Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения в тридцати девяти томах. Т. 23−28. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1954;1966.
4 Мао Цзе-дун. Относительно практики. О связи познания с практикой — связи знаний с действиями. — M.: Госполитиздат, 1950; Баталов Э. Я. Разрушение практики: (Критика маоистской концепции практики) // Вопросы философии, 1969, № 3,-С. 23−31.
Э.В. Безчеревных, И. А. Грудинин, М. Б. Савич, Б. Н. Иванов, И. С. Нарский, H.A. Сафронова, В. П. Тугаринов, А. П. Шептулин.
Особое внимание следует уделить так называемому инструменталистскому течению. В число «инструменталистов» входят A.A. Богданов, Т. Котарбиньский, Е.Е. Слуцкий5. Инструменталисты уделяли особое внимание структуре практического действия и методам максимального увеличения его эффективности. Следует также упомянуть о деятельном подходе. Представители деятельного подхода, а точнее его философской и методологической интерпретации внесли значимый вклад в формирование представлений о практике6.
Неомарксизм представляет собой оппозиционное советской марксистской философии направление. Неомарксисты, в основном, развивают линию понимания практики как праксиса. В западном марксизме закладывается основание праксиологической традиции. В вопросах исследования практики неомарксисты придерживаются двух основных направлений: «гуманистического» — центром которого становится проблематика бытия человека, а основными категориями выступают: «существование человека», «отчуждение», «практика человека" — и «сциентистского» — течения, стремящегося обосновать марксизм как строгую науку, а потому тяготеющего к методологизму, структурализму и историцизму. А.Г. Мысливченко7 выделяет десять основных течений западного марксизма: 1) историцистское8 (А. Грамши), 2) онтологистское9 (Д. Лукач), 3) методологистское.
5 Котарбиньский Т. Трактат о хорошей работе. — М.: Экономика, 1975; Котарбиньский Т. Развитие праксеологии // Польское обозрение, 1962, № 12−13- Богданов A.A. Тектология. Всеобщая организационная наука: В 2-х т. — М.: Экономика, 1989. бГромыко Ю. В. Деятельностный подход: новые линии исследований // Вопросы философии. 2001. № 2 -С.116−124- Лазарев B.C. Кризис «деятельностного подхода» в психологии и возможные пути его преодоления // Вопросы философии. 2001. № 3. — С.33−48- Лекторский В. А. Деятельностный подход: смерть и возрождение? // Вопросы философии. 2001. № 2. — С.56−66- Михайлов Ф. Т. Предметная деятельность. чья? // Вопросы философии. 2001. № 3. -С. 10−27- Слободчиков В. И. Деятельность как антропологическая категория (о различении онтологического и гносеологического статуса деятельности) // Вопросы философии. 2001. № 3. — С.48−58- Швырев B.C. О деятельностном подходе к истолкованию «феномена человека» (попытка современной оценки) // Вопросы философии. 2001. № 2. -С.56−66. Юдин Э. Г., Юдин Б. Г. Наука и мир человека. — М.: «Знание», 1978; Юдин Э. Г. Системный подход и принцип деятельности: методологические проблемы современной науки. — М.: Наука, 1978; Щедровицкий Г. П. Избранные труды. — М.: 1995.
7 Мысливченко А. Г. Философские парадигмы «западного марксизма»: генезис и классификация // Электронный ресурс: http://www.philosophy.ru/iphras/library/marx/marx22. html. Дата обращения: 07. 01.2010.
8 Грамши А. Избранные произведения. В 3-х т. — М.: Политиздат, 1980; Грамши А. Формирование человека. — М.:
Г. Делла-Вольпе), 4) неомарксизм Франкфуртской школы (М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе,), 5) экзистенциально-феноменологическое (Ж.-П. Сартр, Э. Пачи, философы, группировавшиеся вокруг журнала «Телос» (США)10, 6) фрейдомарксизм (Э. Фромм, некоторые идеи Г. Маркузе), 7) философия надежды и романтического утопизма Э. Блоха, 8) праксеологическо-антропологическое (Г. Петрович, С. Стоянович, Р. Супек и представители югославского журнала «Праксис»), 9) структуралистическое (Л. Альтюсер, М. Годелье, Э. Балибар, Д. Лекур, П. Реймон), 10) аналитический марксизм (Дж. Коэна, Дж. Ремера, Дж. Элстера).
В теории «социального действия» М. Вебера11 оформляется понимание практики, альтернативное марксистскому. «Понимающая социология» Вебера становится источником двух фундаментальных течений, обосновывающих раз.
12 личные подходы к изучению социальной практики: социальной феноменологии и структурализма13.
Второй блок исследований связан с философией языка и «лингвистического поворота», а также философской проработкой проблем межличностной и социальной коммуникации. Изучение сопряжения языка и конкретной практики, взаимосвязи действия и слова стало мотивом изысканий позднего Л. Витгенштейна и Дж. Остина. Классические линейные модели коммуникации представлены в работах Г. Лассуэлла. Иные модели коммуникации разрабатываются в рамках: 1) философии диалога (М. Бубер, С.Л. Франк), постулирующей субстанциальную парадигму коммуникации- 2) интеракционистского подхода (Ч. Кули, Дж. Мид,.
Педагогика, 1983.
9 Лукач Д. К онтологии общественного бытия: Пролегомены. — М.: Прогресс, 1991; Лукач Д. Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества. — М.: Наука, 1987; Лукач Д. Литературные теории XIX века и марксизмМ.: Госполитиздат, 17 ф-ка нац. книги треста «Полиграф-книга», 1937.
10 Сартр Ж.-П. Проблемы метода. — М.: Академический Проект, 2008. Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. — М.: Прогресс, 1990; Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. — М.: Прогресс, 1990.
12 Шюц А. Избранное: Мир светящийся смыслом / Пер. с нем. и англ. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004.
13 Леви-Стросс К. Структурная антропология. — М.: Эксмо-Пресс, 2001; Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. — М.: 1996.
И. Гофман), лежащего в основании реляционной парадигмы коммуникации- 3) постсубстанциального понимания коммуникации, принципы которого могут быть найдены в исследованиях М. Бахтина, Э. Левинаса, К. Ясперса.
Следует также обратить внимание на работы исследователей саратовской философской школы. Проблемам аксиологических оснований коммуникации в личностном и социальном аспектах посвящены исследования В. Б. Устьянцева,.
B.П. Барышкова, Е. Ю. Стриганковой. В работах М. О. Орлова и Л. И. Тетюева рассматриваются вопросы формирования коммуникативного пространства социальной практики, проводится концептуальный анализ коммуникативной рациональности и формулируются базовые принципы успешного дискурса.
C.И. Замогильный уделяет особое внимание исследованию проблем практики социальных групп в современном мире, социальной динамике и сопутствующей ей радикальной трансформации традиционных коммуникативных и трудовых практик.
Третий блок исследований связан с так называемым «практическим поворотом» в социальной философии. В центр внимания исследователей попадает проблематика роли практического действия в социальных структурах, взаимосвязи социальной практики и коммуникации, проработка проблем повседневности и коммуникативного жизненного мира. Эти проблемы разрабатываются в рамках теории социальных практик (П. Бурдье, Э. Гидденс)14, в социальной феноменологии (А. Шюц, П. Бергер, Т. Лукман), теории коммуникативного действия (Ю. Хабермас). Особое значение в современной социальной философии приобретает теория сетевой социальности, четко демонстрирующая связь социальной практики и коммуникации (М. Кастельс, Ж. Делез и Ф. Гваттари), а также актор-но-сетевая теория (Дж. Ло, Б. Латур). Среди отечественных исследователей теории.
14 Бурдье П. Практический смысл. — СПб.: Алетейя, 2001; Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. -М.: Институт экспериментальной социологииСпб.: Алетейя, 2007; Бурдье П. Начала. Choses dites. — M.: SocioLogos, 1994. практик следует назвать В. Волкова и О. Хархордина15. В области акторно-сетевой теории работают B.C. Вахштайн и A.M. Корбут16.
Объект исследования — социально-философские парадигмы анализа практики.
Предмет исследования — коммуникативный подход в исследовании феноменов социальной практики.
Основная цель — раскрыть эвристичносгь коммуникативного подхода в анализе современных социальных практик.
Для выполнения цели необходимо решить следующие задачи:
1) выявить социально-философское содержание категории «практика» и концептуализировать социально-философские подходы к анализу практики;
2) обобщить разработки основных принципов коммуникативного подхода;
3) выявить и рассмотреть коммуникативные основания социальной практики;
4) обосновать постсубстанциальное понимание социальной практики в рамках коммуникативного подхода;
5) исследовать сущность коммуникативного практического действия (практикования) в современном обществе;
Теоретические и методологические основы работы определяются предметом, целью и задачами исследования. Разрабатывается авторская модель коммуникативного подхода, основанная на постсубстанциальном понимании коммуникативности. Историко-философский материал анализируется с помощью структурно-функционального и компаративистского методов. При решении намеченных целей и задач осуществляется выдвижение и проверка гипотез с помощью ме.
15 Волков В. В., Хархордин О. В. Теория практик — СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2008.
16 Вахштайн В. С. «Практика» vs. «Фрейм»: альтернативные подходы к исследованию социального мира // Социологическое обозрение. 2008. Т. 7. № 1 — С. 65−95- Вахштайн В. С. Возвращение материального. Пространства, сети, потоки в акторно-сетевой теории // Социологическая теория: история, современность, перспективы / Под ред. А. Ф. Филиппова. — СПб.: Владимир Даль, 2008. С. 489−523- Вахштайн В. С. Социология вещей и «поворот к материальному» в социальной теории // Социология вещей. Сборник переводов / Ред. В. С. Вахштайн. — М.: Территория будущего, 2006; Вахштайн В. С. Социология гибридного мира: фреймы, сети, актанты // «Современность/Post. Альманах социокультурных исследований», 2006, № 1. Корбут A.M. На что можно указать пальцем? Фрейм, практика, вещь. // Социологическое обозрение, 2009. Т. 8. № 1. — С. 71−85. тодов теоретического моделирования и научного обобщения. В работе широко применяются общенаучные и междисциплинарные методы: системный, диалектический, ретроспективно-исторический, структурно-функциональный, герменевтический, а также общенаучный принцип дополнительности.
Научная новизна диссертационного исследования отражена в следующих пунктах:
1) Впервые сформулировано и обосновано применение концептуальной схемы историко-систематического анализа социальной практики: «праксиспрактика — практики».
2) Выявлены, систематизированы и исследованы основные принципы коммуникативного подхода, которые, по мнению автора, представлены в философии в русле трех базовых парадигм коммуникации {субстанциальной, реляционной и постсубстанциальной).
3) Выявлены и проанализированы коммуникативные основания социальной практики в рамках коммуникативных моделей феноменологического «жизненного мира» и марксистских «онтологий практики».
4) Концептуализировано авторское понимание социальной практики в рамках постсубстанциального варианта коммуникативного подхода и обозначены основополагающие, с точки зрения авторского подхода, черты социальной практики: субстанциальность, медиальность, ценностность.
5) Исследована сущность коммуникативного практикования в современном обществе на примере социальных феноменов сети, актантов, сетевых потоков, сетевых узлов и сообществ практики.
Основные положения, выносимые на защиту.
1) Понятие практики в социальной философии имеет множество значений и объемлющих смысловых контекстов. Предлагается концептуальная схема, призванная систематизировать социально-философское знание о практике: «праксиспрактика — практики». Схема основана на представлении о смене субстанциальной модели социальности коммуникативной моделью, что связано с переходом от классической к некласссической и постнеклассической парадигмам социальной философии. Праксис — концепт, лежащий в основе классического субстанциального понимания социальности. В праксисе раскрывается сущностная связь человека и мира. Практика понимается как неотъемлемая часть человеческого бытия, взятого в его экзистенциальной полноте. Практика — концепт, на котором основано неклассическое понимание социальности. Практика трактуется как материальная предметно-преобразующая деятельность. Практики — концепт, лежащий в основании постнеклассического понимания социальности. Социальные практики являются основанием социальной жизни, порядка и устойчивости.
2) Постнеклассическая парадигма социально-философского мышления предлагает три основных способа понимания коммуникативности, лежащих в основании трех вариантов коммуникативного подхода: субстанциальное, реляционное и постсубстанциальное. Субстанциальная трактовка коммуникативности предполагает следующее понимание коммуникативного процесса: субъект наделен самостью как субстанциальным центром, и сам процесс диалога имеет субстанциальную природув процессе диалога субстанциальная структура самости остается неизменной. В основании реляционного понимания коммуникативности лежит представление о включенности субъекта во всю совокупность социальных коммуникаций, задающих параметры действий индивидасамость имеет значение не сама по себе, но лишь в зависимости от тех функций, которые она выполняет в тех или иных ситуациях. Постсубстанциальный вариант коммуникативного подхода основывается на понимании самости как субстанции, причем субстанция рассматривается как единство устойчивости и динамичности, то есть личностный центр, никогда в полной мере не совпадающий сам с собой.
3) Коммуникативный подход в исследовании объектов социальной реальности направлен на выявление коммуникативных оснований феноменов социальной реальности. Коммуникативные основания социальной практики понимаются нами как устойчивые ценностно-смысловые модели, детерминирующие те или иные формы социального взаимодействия. Автор считает, что феноменологическая модель «жизненного мира» помогает выявить следующие коммуникативные основания социальной практики: правдивость и самоочевидность (уровень субъективности), правильность и групповая легитимность (уровень интерсубъективности), истинность и обще социальная легитимность (уровень объективности). Следовательно, коммуникативные основания социальной практики выступают как устоявшиеся формы социо-культурного взаимодействия. В рамках отечественной марксистско-ленинской философии к коммуникативным основаниям практики относят: материальность, предметность и чувственность. Таким образом, практика является частью объективного исторического процесса диалектического развертывания бытия социальной материи, где диалектика фактически тождественна коммуникации. Коммуникативные модели неомарксизма, основанью на различении практики и праксиса, выделяют в качестве коммуникативные основания практики: инертность или «овеществленность» (практика), тотальность, революционность (праксис). Инертная практика, препятствующая процессу свободной экзистенциальной коммуникации, преодолевается революционной практикой или праксисом, что, с авторской точки зрения, запускает скрытый механизм радикальной трансформации устаревшей коммуникативной структуры общества, ее обновления и исправления.
4) С авторской позиции, социальная реальность понимается как коммуникативная структура: социальные феномены не просто бытийствуют, но и значат, обладают смыслом. С этой точки зрения коммуникативные основания социальной практики понимаются как ценности. Специфика понимания коммуникативности как универсального свойства социальной реальности заключается в том, что смысловая структура социальной реальности мыслится как динамическая величина. Авторская позиция заключается в утверждении, что социальная структура, несмотря на свой динамический характер, устойчива и целостна во взаимосвязи коммуникативность) и взаимодействии (социальная практика). Такое постсубстанциальное понимание природы социальности позволяет выделить следующие характеристики социальной практики: субстанциальность как принцип единства устойчивости и динамичности, медиальность и ценностностъ. Взаимосвязь этих свойств социальной практики раскрывается следующим образом: динамическая структура социальности в момент свершения практики обретает свою субстанциальность. Только в момент свершения практики, когда субъект полностью вовлечен в практический процесс, захвачен им, имеет смысл говорить о субстанциальных основаниях субъективности и практики. Далее, практика — это всегда личный поступок, целью которого является соучастие практикующего в бытии. Здесь социальная практика выступает как медиум, проводник личностного в социальное. Социальная практика является деятельностью по поводу ценностей. Практика не обладает другим способом социального бытия кроме как через реализацию ценностной структуры практически действующего.
5) В основании постнеклассической парадигмы социально-философского мышления лежит фундаментальный концепт социальности, основанный на представлении о социальных практиках. Этот концепт радикально переосмысливает понятие социальной субстанции, фактически отождествляя это понятие с понятием виртуальной структуры, имманентной социальным практикам и потому устойчивой. В связи с этим возникают новые варианты коммуникативного практикова-ния, в основании которых лежит феномен социальной сети. Сеть — это совокупность межличностных связей, обеспечивающие социальное взаимодействие, поддержку, информацию, чувство принадлежности к группе и социальную идентичность. Сетевые потоки представляют собой целенаправленные, повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействий между физически разъединенными позициями социального пространства. Центры социальной жизни, в которых замкнуты мощные ресурсные, финансовые, управленческие потоки являются узлами сети. Человек воспринимается как актант — объект или субъект, действующий или подвергающийся воздействию. Другими словами, в пространстве сетевой социальности человек уравнивается в своих правах с любыми другими материальными объектами. Актуальной формой практического взаимодействия в рамках сетевой социальности становится метод организации практических сообществ. Это группы людей, связанные друг с другом некоторым общим делом, увлечением или интересом, регулярно взаимодействующие друг с другом, совместно практикующие и делящиеся полученными знаниями друг с другом.
Теоретическое и практическое значение исследования заключается в том, что в исследовании представлена сравнительная аналитика различных философских течений, обращающихся к исследованию практики. Проанализировано смысловое содержание феномена практики как философской категории. Структурированы методологические основания современного гуманитарного знания и выявлены характерные тенденции его дальнейшего развития.
Итоги диссертационного исследования могут быть использованы для подготовки учебных пособий, программ и лекционных курсов, как по современной социальной философии, так и по философским основам теории коммуникаций.
Апробация результатов исследований. Основные положения и выводы, полученные в ходе диссертационного исследования, представлены в выступлениях автора на заседаниях кафедры теоретической и социальной философии СГУ имени Н. Г. Чернышевского, методологическом аспирантском семинаре в 20 092 012 гг., а также на научных форумах различного уровня: V Всероссийских Ас-кинских чтениях «Жизненный мир философа в эпоху глобализации» (20 октября 2009), СГУ, Саратовмеждународной научно-практической конференции «Город и наука: анализ рискогенных территорий» (1−2 декабря 2009), СГУ, СаратовVII межрегиональных Пименовских чтениях «Православная культура: ценности классической науки образования и искусства» (11−12 декабря 2009), СГУ, Саратовмежрегиональной научно-практической конференции молодых ученых «Общество знания в XXI веке» (23 декабря 2009), СГУ, Саратовмеждународном молодежном научном форуме Ломоносов-2010 (12−15 апреля 2010), МГУ, Москвамеждународной научно-практической конференции «Философия творчества, дискурс креативности и современные креативные практики» (10−11 июня 2010), УрГИ (Уральский гуманитарный институт), Екатеринбургмеждународной научной конференции «Мир человека: нормативное измерение-2» (29−30 апреля 2010), СГАП, Саратовмеждународной научной конференции «Позиции философии в современном обществе» (19−20 мая 2010), УрГУ (Уральский государственный университет им. А.М.Горького), Екатеринбургвсероссийской научно-практической конференции молодых ученых «Научно-образовательное пространство университета в XXI веке» (3 декабря 2010), СГУ, СаратовVIII межрегиональных Пименовских чтениях «Церковь, образование, наука. История взаимоотношений и перспектива сотрудничества» (10−11 декабря 2010), СГУ, Саратовкруглом столе «Личность в современном мире: жизненные стратегии, ценности, риски» (15 ноября 2011), СГУ, Саратовкруглом столе «И. Кант и актуальные проблемы современной философии» (5 апреля 2011), СГУ, Саратовкруглом столе «Столкновение цивилизаций в глобальном обществе риска» (16 мая 2011), СГУ, СаратовIX межрегиональных Пименовских чтениях «Наука, образование, культура: духовно-нравственные основы и пути развития» (9−10 декабря 2011), СГУ, Саратовкруглом столе «Философия права и право в философии» (30 сентября 2011), СГАП, Саратов.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, каждая из которых подразделяется на два параграфа, и заключения. В конце работы представлена библиография.
Результаты исследования Кастельса в области сетевой структуры общественной жизни и выявления философской сущности понятия сети дополняются изысканиями представителей постмодернистской философии Ж. Делезом и Ф. Гваттари. В их интерпретации метафора сети раскрывается через понятие ризо-мы257. Ризома (биологический термин) — это такое строение корневой системы, при котором отсутствует центральный, стержневой корень, но наличествует множество хаотично переплетающихся и растущих мелких корней. С помощью понятия ризомы Делез и Гваттари пытаются радикально переосмыслить классическое понятие множества. Классический принцип «единства в множественности» подвергается критике. По мнению философов, множественность охватывается и уничтожается уже самим понятием единства: «Понятие единства (notion d’unite) появляется только тогда, когда во множестве происходит захват власти означаелсо мым». Ризома олицетворяет собой подлинное множество, принцип свободы и плюрализма. Множественность нужно создать, «но не прибавляя каждый раз превосходящее измерение, а наоборот, наиболее простым способом, посредством умеренности на уровне измерений, которыми мы располагаем, всегда п-1 (только.
256 Там же. С. 115.
257 Делёз Ж., Гваттари Ф. Ризома// Философия эпохи постмодерна. Минск, 1996.
258 Делёз Ж., Гваттари Ф. Ризома// Философия эпохи постмодерна. Минск, 1996. С. 136. так один составляет часть множественного, будучи всегда вычтенным). Вычитать.
1 259 единственное из создаваемой множественности, всегда писатьI после п" .
Ризома представляет собой метафору совершенно неупорядоченной и произвольной сети. В отличие от модели Кастельса, где присутствует принцип организации социального пространства сети в узлах и вокруг потоков, модель Делеза и Гваттари нарочито бессистемна и хаотична. Социальный мир как ризоматическая сеть олицетворяет анти-логоцентричность нового общества, хаотичность новой социальной реальности. Связь и гетерогенность — вот два основных понятия в структуре концепта «ризома». Любая точка ризоматической сети имеет связь и доступ к любой другой точке. При этом отсутствуют иерархические структуру, обличенные как структуры власти. Таким образом, сеть как ризома является полностью децентрированной, анти-иерархичной моделью новой социальности.
В моделях сетевой социальности Кастельса и Делеза и Гваттари коммуникация играет двоякую роль. С одной стороны, коммуникация — это связь, возможность обмена информацией между элементами сети. С другой стороны, сама сеть — это воплощенная в материальных объектах и практиках коммуникация. Коммуникация приобретает определяющее значение для существования сетевой социальности. При этом весьма проблематичным становится выделение коммуникативных и коммуникационных аспектов коммуникации в рамках социальных сетей. К примеру, Е. Ю. Стриганкова считает, что «коммуникативные практики следует определить как социальную активность, направленную на передачу значимой информации, структурированной в пространстве и времени, сопровождающейся постоянным воспроизведением коммуникаций разного уровня"260. С точки зрения коммуникативного подхода, основные положения которого могут быть по-разному истолкованы в русле субстанциальной и реляционной парадигм, позиция Стриганковой тяготеет именно к реляционному пониманию коммуникативности.
259 Там же. С. 145.
260 Стриганкова Е. Ю. Коммуникация в процессах социализации // Вестник Поволжской академии государственной службы. № 3 (28), 2011. С. 222.
Именно поэтому роль коммуникативных практик в приведенном определении соотносится с «постоянным воспроизведением коммуникаций разного уровня». Социальный субъект и его индивидуальные особенности отходят на задний план. Такова же позиция Кастельса. А в рамках ризоматической сетевой модели Делеза и Гваттари коммуникативность как смысловая сторона процесса коммуникации настолько открыта для трансформации, что начисто лишается устойчивой специфики: смыслы хаотично сменяют другие смыслы без видимого намека на упорядоченность этого процесса.
Философские концепции сети предлагают собственную социальную онтологию сети. Она базируется на базовой совокупности ключевых понятий: узлы, потоки, связи, информация и т. д. Взгляд на социальное «сквозь сеть» открывает новую перспективу рассмотрения, а именно: возможность объединить в рамках одной системы исследования человеческие, технические и коммуникативные элементы. Выявление и описание социальных практик интеграции в единую социальную систему множества разнородных элементов современного общества является одной из задач акторно-сетевой теории, к рассмотрению которой мы обратимся.
Акторно-сетвая теория базируется на предложенной французским социологом Бруно Латуром «онтологии гибридного мира», которая в настоящее время составляет значимую альтернативу социальному конструктивизму П. Бурдье261. Идея гибридности современного мира состоит в том, что социо-технические гибриды (такие как «человек-компьютер», «человек-автомобиль», «человек-телефон») становятся такой же значимой частью социального мира, как и человеческие субъекты.
Актроно-сетевая теория (Actor-Network Theory, ANT) уравновешивает в правах объектов и субъектов социального мира. Представители ANT не считают первостепенной задачей обоснование социальной значимости материального мира. Их интересует само взаимодействие субъектов и объектов, поэтому ANT в.
261 Вахштайн B.C. Возвращение материального. «Пространства», «сети», «потоки» в акторно-сетевой теории // Социологическое обозрение, 2004, Т. 3, № 4. С. 100. эпистемологическом плане гораздо ближе к семиотике и лингвистике, чем к социальной антропологии.
В рамках ANT предлагается проект радикальной перестройки теоретического основания социологии и социальной философии. В основе этой перестройки лежат понятия множественности пространств, значения материальных объектов в социальных взаимодействиях, гетерогенности и гибридности социального мира.
Особенно важным моментом, объясняющим нынешнюю популярность ак-торно-сетевой теории, является предлагаемая ей новая метафорика мышления социальности. Это метафорика сетей и потоков, в рамках которой «социальное может быть помыслено как неразрывно связанное с материальным, смысловое — с протяженным, темпоральное — с пространственным» .
Центральным элементом акторно-сетевой теории является понятие сети. Сеть состоит из множества объектов. В статье «Объекты и пространства"263 Дж. Ло дает четкое определение объекта как его понимает ANT: «Объекты являются «производными» некоторых устойчивых множеств или сетей отношений. Наше фундаментальное допущение таково: объекты сохраняют свою целостность до тех пор, пока отношения между ними стабильны и неизменны"264. Следовательно, не объекты составляют сети, но сети включают в себя объекты. Объекты воспринимаются как таковые только в сетевой структуре, во взаимодействии с другими объектами.
Подобный комплекс идей о тотальной взаимосвязи всего со всем высказывался также в постструктуралистской философии. Однако, постструктурализм (в частности, Дж. Ло ссылается на М. Фуко) ставит цель: выяснить и понять скрытую логику, принцип построения отношений и связей объектов. ANT же безразлична к проблеме выявления латентного политического или какого-либо другого контекста существования конкретной сети. «Вместо этого акторно-сетевая теория изуча.
262 Вахштайн B.C. Возвращение материального. «Пространства», «сети», «потоки» в акторно-сетевой теории // Социологическое обозрение, 2004, Т. 3, № 4. С. 101.
263 Ло Дж. Объекты и пространства // Социологическое обозрение, 2006, Т. 5, № 1. С. 30−42.
264 Там же. С. 30. ет конкретные стратегии, рекурсивно и продуктивно встроенные в отношения производства объектов, организаций, субъектов и т. п. ANT допускает не один, а множество современных «способов упорядочивания"265.
Важнейшая характеристика сетевого пространства в ANT — его гетерогенность. По этой причине материальные объекты социального мира уравниваются в правах с человеческими субъектами. Б. Латур считает, что это уравнивание необходимо. Оно помогает преодолеть разрыв, возникающий между материальным и социальным. Этот разрыв спровоцирован тем отношением к материальному, которое наблюдается со стороны социального. «Объекты могут выступать теперь только в трех качествах: как невидимые и надежные инструменты, как детерминирующая инфраструктура и как проекционный экран"266. В качестве инструмента объект является транслятором социального, каналом, по которому проходит некая интенция. Причем считается, что инструмент ни в кое мере не изменяет эту интенцию, то есть на выходе она предстает в изначальном виде. В качестве детерминирующей инфраструктуры объекты создают все, «что составляет материальный мир"267, над которым позднее вырастает мир социальный. Объект как проекционный экран выступает в качестве знака, воплощения некоего смысла в материальном облике.
Латур отказывается от понятий субъекта, агента и актора, так как они не помогают преодолеть обозначенного разрыва и уравновесить сетевые отношения.
Тогда Латур вводит в акторно-сетевую теорию понятие актанта. Актант — это объt ект или субъект, действующий или подвергающийся воздействию. Через воздействие происходит гетерогенизация и расширение сети. Ведь для Латура «действо.
ЛГО вать — значит опосредовать действия другого". Это уже иная модель взаимодействия, отличная от предшествующих ей интеракционистских (субъектоориентиро-ванных) и структуралистских (объективистских) моделей.
265 Там же. С. 31.
266 Латур Б. Об интеробъективности // Социологическое обозрение, 2007, Т. 6, № 2. С. 88.
267 Там же.
268 Там же. С. 91.
Эти модели, отталкиваясь от одной исходной ситуации, делали совершенно противоположные выводы. Вот эта ситуация: «Должны существовать по крайней мере два актораэти два актора должны физически присутствовать в одном пространстве и времениони должны быть связаны действиями, которые влекут за собой акт коммуникациии, наконец, поведение каждого должно вытекать из изменений, внесенных поведением другого, в результате чего появляются неожиданные свойства, которые превосходят сумму исходных данных, имевшихся в распоряжении у этих акторов до взаимодействия"269. Интеракционисты обращаются к исследованию конкретной практики коммуникации, структуралисты — к понятию социальной структуры, отыскивая в коммуникативных актах воплощенные формы этой структуры.
Подход, предлагаемый акторно-сетевой теорией, иной. Не имеет смысла говорить об объектах вне сети отношений. Актант является частью сети. Его функция может быть задана отношениями внутри сети. Но эта функция не является раз и навсегда данной. Множество актантов, организованных в сеть, могут определять параметры ее функционирования. Поэтому важно не вычленение универсальных механизмов построения сети или описание свойств идеальной сети. Важно понять способ бытия сети, стратегию ее существования и развития.
В социально-философском аспекте особый интерес представляет концепция.
77П социальной сети А. Барда и Я. Зондерквиста. В их понимании социальность предстает как коммуникативная сеть властных отношений. Информационная сеть, информационные потоки и технические средства коммуникации вырисовывают облик новой социальной структуры. Ее отличительной чертой является отсутствие центра и периферии, это фактически однородная виртуальная структура. Анализируя историю, философию, экономику, политику, культуру, индивидуальность.
269 Латур Б. Об интеробъективности // Социологическое обозрение, 2007, Т. 6, № 2. С. 80.
270 Бард А., Зондерквист Я. Нетократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. СПб.: Стокгольмская школа экономики, 2004. авторы приходят к мнению, что сетевые структуры всегда являлись частью социальности и, более того, были сущностью социального.
Бард и Зондерквист вырисовывают облик нового человека, властителя сетевого общества и информационного мира — netOKpaTa. Это новый тип человека, человек современной информационной эпохи. Он является прекрасным манипулятором, обладает прекрасными знаниями и коммуникативными способностям. Эти люди формируют социальную сеть, управляют ею, и задают ее параметры. Социально-философское содержание работы Барда и Зондерквиста представляется несомненно новаторским и актуальном, но, в основном, авторы сосредоточены на построении концепта властных отношений в информационном обществе и анализе сетевой структуры власти.
В современной социальной науке изучение социальной практики носит не только теоретический, но и прикладной характер. На основе интерсубъективных и сетевых концепций социальности разрабатываются методы моделирования и управления теми или иными практиками. Одним из таких методов является метод создания практических сообществ (community of practice).
Понятие «практические сообщества» появляется в социальных науках сравнительно недавно. Современная сетевая социальность предполагает постоянное увеличение количества производимой и потребляемой информации, изменение качества этой информации и значительное усложнение архитектоники коммуникативного пространства. Практические сообщества в этой ситуации становятся важным инструментом работы с информацией и знанием. Коммуникативные процессы, формирующиеся в условиях расширяющейся сетевой социальности, относительно новы и требуют осмысления.
Понятие практических сообществ возникает в русле когнитивной антропологии и социологии знания. Дж. Лэйв и Э. Венгер определяют практические сообщества как группы людей, связанных друг с другом некоторым общем делом, увлечением или интересом, регулярно взаимодействующих друг с другом, практикующих и делящихся полученными знаниями друг с другом271. Эти группы могут быть сформированы как добровольно, так и с целью получения некоторого знания в определенной области. Сообщества практики объединяет продуктивное практическое взаимодействие по поводу того или иного дела.
Сообщества практики, как утверждает Венгер, существовали и существуют всегда. Сообществом практики является союз художников, группа инженеров, школьный класс, персонал врачебной клиники и совет директоров крупной компании. Другими словами, сообщества практики сформированы людьми, участвующими в коллективных процессах изучения и практического применения результатов в той или иной области знания.
Структура сообщества практики, рассмотренного в качестве устойчивого социального образования в структуре сетевой социальности, слагается из трех взаимосвязанных компонентов272:
1) Профессиональная сфера (domain). Сообщество практики — это не просто клуб любителей по интересам. Здесь подразумевается, что члены сообщества практики находятся в одной профессиональной среде, то есть компетентны в данной сфере знания. Профессиональная сфера создает компетентную коммуникативную социальную сеть, в которой возникают точки соприкосновения интересов, совместные проблемы и задачи. В профессиональной среде действия практиков приобретают смысл и значение.
2) Сообщество (community). Социальные взаимодействия и постоянные информационные обмены, а также совместная включенность в определенного рода практику формируют социальную ткань сообществ практики. Выстраивая отношения внутри группы, обучаясь друг у друга, члены сообщества практики создают общее коммуникативное пространство, практическую сеть. Вегнер утверждает, что веб-сайт сам по себе еще не является сообществом практики, а.
271 Lave J., Wenger Е. Situated Learning: Legitimate Peripheral Participation. Cambridge: Cambridge University Press, 1991.
272 Wenger E., McDermott R., Snyder W.M. Cultivating Communities of Practice. Harvard Business Press, 2002. P. 27−29.
131 вот интернет-форум программистов или геймеров — это сообщество практики. Сообщество — это не только общность в пространстве и времени, но и общность деятельности. Молодые люди имеют много общего, но до тех пор пока они не начнут вместе учиться или взаимодействовать, он не станут сообществом практики.
3) Практика (practice). Все члены сообщества практики обязательно должны быть практиками. Они занимаются не теоретизацией, но практическим развитием той области знаний, в которую погружены. Они заняты производством инструментов, методов, средств и самой практики. На этом фоне возрастает число взаимодействий, формируется социальная сеть отношений. Группа инженеров и педагогический коллектив сосредотачивают практические усилия в определенных ресурсных областях, накапливают знания, умения и навыки в этих областях. Практика — это фундамент сообществ практики, то основание, на котором они стоят.
Сообщества практики всегда включают в себя эти три элемента. Однако, разнообразие форм сообществ практики огромно: от малых, локальных до глобальных, покрывающих весь земной шар. По мнению Вегнера сообщества практики являются неотъемлемой частью любой социальной общности. Семья, школа, трудовой коллектив — человек на протяжении всей своей жизни принадлежит сообществам практик. Сообщества практики настолько знакомы и привычны, что мы не замечаем их273.
Итак, современная сетевая социальность предлагает нам множество способов и форм осуществления практического процесса. Социальная практика изменяется, открываются новые грани практических процессов, что бросает своего рода вызов социальной науке. Категория «социальная практика», положенная в основание наук о социальности, несомненно обладает огромным эвристическим потенциалом, но требует так же тщательной научной рефлексии. Подведем итог.
273 Wenger E. Communities of Practice: Learning, Meaning, and Identity. Cambridge: Cambridge University Press. 1998.
1) В аспекте поиска коммуникативных оснований социальной практики и исследования коммуникативной природы социальной реальности ключевой становится категория социального взаимодействия. Эта категория стала активно изучаться в связи с пересмотром наследия классической социальной философии и критикой субстанциальной концепции социальности. Категория социального взаимодействия лежит в основании теории социальных практик.
2) В теориях социальных практик прорабатывается новый фундаментальный концепт социальности, основанный на представлении о социальных практиках. Этот концепт радикально переосмысливает понятие социальной субстанции, фактически отождествляя это понятие с понятием виртуальной структуры, имманентной социальным практикам и потому устойчивой. Материальность социального тождественна набору конкретных социальных практик и включенных в их структуру предметов. Именно они составляют вещественную, эмпирическую сторону социальной жизни.
3) В связи с этим возникают новые методы коммуникативного практико-вания, в основании которых лежит понятие социальной сети. Сеть — это совокупность межличностных связей, обеспечивающие социальное взаимодействие, поддержку, информацию, чувство принадлежности к группе и социальную идентичность. Сетевые потоки представляют собой целенаправленные, повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействий между физически разъединенными позициями социального пространства. Центры социальной жизни, в которых замкнуты мощные ресурсные, финансовые, управленческие потоки являются узлами сети. Человек воспринимается как актант — объект или субъект, действующий или подвергающийся воздействию. Другими словами, в пространстве сетевой социальности человек уравнивается в своих правах с любыми другими материальными объектами.
4) Актуальной формой практического взаимодействия в рамках сетевой социальности становится метод организации практических сообществ. Это группы людей, связанные друг с другом некоторым общим делом, увлечением или интересом, регулярно взаимодействующие друг с другом, совместно практикующие и делящиеся полученными знаниями друг с другом.
Заключение
.
Фиксируя этапы становления социально-философского знания о практике, можно утверждать, что первым философом, который попытался выделить сущностные черты, а также выявить место и роль практики в структуре социальной реальности, был Аристотель. Философ выдвигает идею практики как праксиса. Праксис является одной из трех форм (праксис, теория и пойэзис) человеческой активности в мире, одним из специфических способов бытия человека в мире. Принципиальный момент этого концепта практики заключен в подчеркивании личностного характера действия. Практика как праксис есть этико-социальная деятельность. В то же время, праксис является формой включенности человека в глобальный космогонический процесс. Праксис, отсюда, есть форма онтологической связи макрои микрокосмов. Другими словами, аристотелевская концепция практики устанавливает необходимость связи человеческих действий с общемировыми процессами.
Следующая концепция практики является ядром социальной философии Карла Маркса. Маркс выделяет два основополагающих плана анализа практики как социального феномена. Речь идет об анализе 1) практики как праксиса и 2) практики как чувственной, предметно-преобразующей деятельности. Анализируя феномен отчуждения в капиталистическом обществе, Маркс углубляет аристотелевское понимание практики как праксиса. Практическая деятельность, в ходе которой не происходит отчуждения результата этой деятельности, является моментом раскрытия человеческой сущности самой себе. Маркс указывает на экзистенциально-аксиологический аспект практической деятельности. Этот момент имеет исключительную важность для понимания авторской концепции практики. В марксовской трактовке праксиса речь идет о субстанциальных основаниях практической деятельности, о глубокой связи практикующего человека с самим процессом практики. Этот процесс выступает в роли опосредующего звена, раскрывающего неотчужденную сущность человека.
В поздний период творчества Маркс углубляет и расширяет понимание практики как предметно-преобразующей деятельности. Практика понимается как ключевой фактор, который определяет динамику социальных преобразований. Трактовка человеческой сущности как совокупности общественных отношений позволяет сделать вывод о том, что практика имеет исключительное значение для формирования этой сущности. Отсюда следует, что практика выступает в роли условия существования той или иной конкретной социальной формы бытия. Причем в понятие практики включается как сама непосредственная материальная деятельность, так и вся совокупность условий и результатов осуществления этой деятельности.
Переход от классической парадигмы мышления к неклассической и, далее, постнеклассической парадигмам связан со сменой ориентиров научного мышления и трансформацией философской картины мира. В области социальной философии эти парадигмальные сдвиги выразились в принципиально ином понимании сущности социальности. Переход от субстанциального понимания социальности к интерсубъективной ее трактовке поставил в центр проблемного поля социальной философии проблему коммуникации. Так как интерсубъективная парадигма утверждает, что положение дел в обществе таково, что множество локальных групп и множество субъективных миров сосуществуют в едином социальном пространстве, на первый план выходит проблема понимания и взаимодействия между этими группами. В частности, лингвистический поворот в философии, который стал важным этапом на пути перехода от классической парадигмы к неклассической и постнеклассической, актуализировал философские исследования в области языка. Одним из следствий исследований языка стало обращение к вопросам языковой прагматики, то есть исследование условий функционирования языка в реальном сообществе. В современной философской литературе эти исторические этапы обозначаются как всевозможные повороты — прагматический поворот (В. Волков, О. Хархордин), герменевтически-лингвистически-прагматический поворот (A.B. Назарчук), практический поворот (В. Фуре, И. Инишев).
Усиление интереса к исследованию социальных практик в современной социальной философии является следствием глубинных процессов смены фундаментальной философской парадигмы и изменения ракурса социально-философского изучения общества. В ходе этой перестройки коммуникация и социальные практики стали рассматриваться в едином проблемном поле исследования. Принципиально важен, по мнению автора, тот момент, что современная социальная философия пришла к пониманию взаимосвязи социальной практики и коммуникации именно в ходе тотальной критики субстанциальной метафизики, которая является базисом классической философии. Интерсубъективная парадигма, пришедшая на смену субстанциальной парадигме, видит сущность социальности и социального субъекта в постоянном изменении, динамике. Социальное предстает не в виде устойчивого субстанциального ядра, а в виде стихийно формирующихся отношений между субъектами социального пространства, в виде конфигурации взаимосвязанных социальных практик.
В социально-философском дискурсе существует немалое количество подходов к рассмотрению феномена коммуникации. С точки зрения автора, в структуре коммуникации следует выделять два основополагающих аспекта: коммуникативность и коммуникационность. Коммуникативность отражает смысловое содержание процесса коммуникации. Коммуникационность обозначает канал связи, технические возможности того или иного типа коммуникации установить связь между коммуникантами. Выделяются три основные парадигмы коммуникации: субстанциальная — философия диалога (М.Бубер, Э. Левинас, С.Л. Франк) — реляционная — символический интеракционизм (Ч. Кули, Дж. Мид, И. Гофман) — постсубстанциальная — (М. Бахтин, К. Ясперс, В.П. Барышков). Авторская концепция социальной практики строится на основании постсубстанциального понимания коммуникативности.
Коммуникативный подход в исследовании объектов социальной реальности направлен на выявление коммуникативных оснований феноменов социальной реальности. В социальной философии эта проблематика фиксируется на социально-онтологическом уровне. Коммуникативные онтологии социальности базируются на понимании коммуникации как основы социальной жизни и взаимодействия. В фокус авторского исследования попадают те модели коммуникативных онтологий, особое значение в которых уделено феномену социальной практики: 1) концепция коммуникативного «жизненного мира», представленная в разработках социальной феноменологии и теории коммуникативного действия Ю. Хабермасаи 2) марксистские и неомарксистские онтологии социальности, представленные как онтологии практики.
Онтологии «жизненного мира» (социальная феноменология и теория коммуникативного действия) трактуют элементы социальной практики как воплощение устоявшихся социально-культурным форм взаимодействия. А марксистские онтологии понимают практику как часть объективного исторического процесса диалектического развертывания бытия социальной материи. Диалектика фактически тождественна коммуникации. Неомарксистские онтологии апеллируют к ранней марксистской категории праксиса. Праксис возвращает индивида в объективный исторический процесс.
В результате исследований различных концептов социального взаимодействия, таких как теория социальных практик, теория сетевого общества, акторно-сетевая теория, концепция практической интервенции и сообществ практики, выделяются три базовых элемента практического действия в рамках интерсубъективной модели социальности.
1) В повседневной жизни практическое действие является доминирующим видом социального взаимодействия. По этой причине оно становится фундаментом социальной жизни, так как связывает индивидов в едином коммуникативном пространстве совместной практики.
2) Существует принципиальное различие между рутинным, неосознанным практическим действием и действием рефлексивным, коммуникативным (в терминологии Хабермаса). На основании представления о нерефлексируемых повседневных социальных практиках строится понятие габитуса, социального поля и социального пространства (Бурдье), а также «практического сознания», дистанци-ации и социальной структуры (Гидценс). Исследователей в первую очередь интересует нерефлексируемый пласт социальной практики.
3) Концепт «практики» позволил выйти за рамки классической оппозиции «субъективное — объективное». Социальные практики понимаются как имманентные социальности, то есть данные здесь и сейчас, эмпирически доступные. Практика может быть определена через другую практику. То есть эмпирическая определенность практики не исключает ее внешней детерминации другой практикой. На этом строится возможность концептуального анализа социальной реальности, понятой в качестве совокупности практик различного рода.
Подводя итоги рассмотрению социальных практик в рамках коммуникативного подхода, следует отметить, что коммуникативный подход содержит несомненный прагматический потенциал и может использоваться как в теоретических (прежде всего, социально-философских), так и в прикладных исследованиях, касающихся практических аспектов социальной реальности.
