В творчестве Чарльза Диккенса (Charles Dickens, 1812−1870), который «ввел в высокую литературу видение в романе мира детскими глазами"1, тема детства имеет огромное значение. Эта тема присутствует в большинстве его произведений и в значительной степени определяет идейно-художественное своеобразие его наследия, которое продолжает привлекать внимание западных и российских литературоведов.
В соответствии с традиционным пониманием, сложившимся как в филологии, так и в философской и психолого-педагогической литературе, мир человека — это прежде всего мир взрослого человека, в связи с чем обстоятельства взросления человека зачастую выпадают из поля зрения исследователей, либо же, попадая в него, становятся чем-то сопутствующим, вспомогательным, неким средством, раскрывающим особенности характера взрослого.
Одним из таких несправедливо и неправомерно остающихся в стороне «обстоятельств» формирования бытия человека является детство, которое, как правило, рассматривается сквозь призму бытия взрослого и выступает в качестве источника, из которого это бытие когда-то вышло, обретя затем самостоятельные, зрелые черты. Филологические исследования, предметом которых становится мир детства в творчестве того или иного писателя, акцент делают преимущественно на роли и функциях детского мироощущения, воображения, детских мыслей и поступков в становлении человека, благодаря чему в литературоведении на вполне законных основаниях существует такое понятие, как «роман воспитания» — «романное повествование, в основе которого лежит история стадиального развития личности, чье сущностное становление, как правило,.
1 Шкловский В. Б. Избранное. В 2-х т. Т. 1. Повести о прозеРазмышления и разборы. М., 1983. С. 174. прослеживается с детских (юношеских) лет и связывается с опытом познания окружающей действительности"2.
Не оспаривая данного подхода и признавая за ним право на существование, мы хотели бы предложить иную точку зрения на тему детства в творчестве Диккенса: рассмотреть эту тему в свете онтологической поэтики, как она понимается в работах Л. В. Карасева, Н. А. Шогенцуковой, Е. А. Цургановой, А. Л. Цуканова и других исследователей, обращающихся к литературному творчеству с позиций онтологического интереса, который не связан с понятиями «цели» или «средства» и, будучи «исходно неутилитарен, нацелен на тело как на что-то абсолютно самодостаточное, предназначенное лишь для себя самого, не нуждающееся в обосновании для своего наличествования, не предназначенное для того, чтобы с помощью себя добиваться чего-то другого» .
Не вызывает сомнений, что, создавая свой великий и уникальный мир детства, Диккенс стремился, прежде всего, изобразить этот мир в его социальной оформленности: писатель обличал пороки современного общества, обобщал жизненные явления и создавал типические образы, учил добру и справедливости. Однако, на наш взгляд, находясь «в самом сердце диккенсовского видения как предмет и способ увидеть мир"4, дети у Диккенса являются не только выразителями основной темы творчества писателя — «темы гуманистического начала в человеке"5, но и несут на себе вполне ощутимую онтологическую нагрузку, когда не социальные отношения, а само присутствие в мире со всей его пространственно-предметной организацией существенным образом воздействует на их мысли и формирует способ и образ их действий. В своей работе мы обратимся к этому практически неизученному аспекту в творчестве.
2 Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под. ред. А. Н. Николюкина. — М.: НПК «Интелвак», 2003. Стб. 148.
3 Карасев JI.B. Онтология и поэтика. С. 55−56.
4 Gilmour R. The Novel of Victorian Age — L. 1965. P.78.
5Сильман Т. И. Диккенс: очерки творчества — М.: Худож. лит., 1958. — С.81.
Диккенса и постараемся выявить характер отношений между ребенком и окружающим его предметным миром.
Актуальность выбранной нами темы, а также постановка проблемы исследования определяются общим состоянием вопроса об исследованности творчества Диккенса, в частности, — диккенсовской темы детства. Поэтому, прежде чем объяснять актуальность и формулировать проблему, мы обратимся к рассмотрению истории вопроса.
Круг исследовательского интереса к творчеству Диккенса весьма широк: от анализа нравственно-эстетических идеалов, нашедших преломление в художественно-изобразительных средствах и образной системе произведений (например, Дж. Уорт, М. Холлингтон, Б. Харди, Д. Ларсон, Н. П. Михальская, Н. Л. Потанина и др.)6, до политических взглядов писателя (Т. Джексон, В. В. Ивашева, Т.И. Сильман) и изучения его творчества в сравнительно-типологическом аспекте (Ф. ЛивисA.C. КэннингB.C. ФиллипсН. ЛэриO.A. НаумоваЛ.И. ЧернавинаЕ.Е. о.
ДиановаН.В. Осипова и др.) .
Исследованию человеческих пороков в творчестве Диккенса посвящены книги В. Уолдера9, Р. Добнея.10 Диккенсу как исследователю.
6 Worth G. J. Dickensian melodrama: A reading of the novels. — Lawrence: Univ. of Kansas, 1978; Hollington M. Dickens and the Grotesque — L., Sydney: Barnes and Noble books, 1984; Hardy B. The moral art of Dickens — L.: Athlone press, 1970; Larson J. L. Dickens and broken scripture — Georgia: the Univ. of Georgia press ATHENS, 1985; Михальская H. П. Нравственно-эстетический идеал и система авторских оценок в романе «Домби и сын» // Филологические науки. — 1978. — № 5. — С. 88−98- Потанина 11. JI. Проблема идеала в творчестве Диккенса (учебное пособие для студентов) -Тамбов, 1997.
7 Jackson Т. A. Charles Dickens: The Progress of a Radical. Jackson — London, 1937 — Ивашева В. В. Творчество Ч. Диккенса: Дис.докт. фил. наук — М., 1954; Сильман Т. И. Диккенс: очерки творчества — М., 1958.
8 Leavis F. R. Dickens the Novelist — L.: Chatto & Windus, 1970; Canning A. S. Dickens and Thackeray studied in three novels — Port Washington (N.Y.): KenniKat press, 1967; Phillips W. S. «David Copperfield» and «Arthur Pendennis» // Dickens. The critical heritage / Ed. By P. Collins/. — L., 1971. — P. 261−263. LaryN. M. Dostoevsky and Dickens. A Stady the Literary Influence — LondonBoston: Routledge and Kegan Paul, 1973; Наумова О. А. Автобиографический роман воспитания в творчестве Ч. Диккенса и Ш. Бронте: Автореф. дис.канд. фил. наук: 10.01.05 — М., 1990; Чернавина J1. И. Гаскелл и Диккенс // Ученые записки / МГПИ — 1964. — № 218. — С. 104−115- Дианова Е. Е. Образ детства в английской и русской прозе XIX века: Дис.канд. фил. наук: 10.01.05 — М., 1996; Осипова Н. В. «Дэвид Копперфилд» Ч. Диккенса и «Пенденнис» У. Теккереядва варианта романа воспитания: Опыт типологического сопоставления: Дис.канд. фил. наук: 10.01.03 — Балашов, 2001.
9 Walder D. Dickens and Religion. L., 1981 социальных пороков и характеров жителей лондонского «дна» в.
11 12 зарубежном литературоведении посвящены работы П. Рука, И. Брауна, П. Акройда13 и др.
Эдвин Эгнер в своей монографии14 рассматривает источник формирования диккенсовских характеров, их драматическую роль в пантомиме, эволюцию драматических образов. У Диккенса, замечает Энгер, эволюция пантомимных характеров вызывает «важнейший интерес"15. П. Дэвис посвящает свою работу16 также эволюции героя, но отмечает при этом «огромную роль фантастики"17 в развитии образа.
Во всех этих работах серьезное внимание уделяется анализу психологии героев. Б. Харди и Дж. Голд считают, что за порой недвусмысленными поступками героев скрываются «все более i о усугубляющееся чувство характера», «буря страстей» и «анализ психологического воздействия вины, греха, страха"19.
Книга Дж. Саймонса «Чарльз Диккенс"20 посвящена анализу творчества великого романиста в свете его биографии. Диккенсовед отметил все, что занимало Боза в период создания его шедевров: этические взгляды, влияние на его мировоззрение викторианской эпохи. ry i.
В монографии М. Слейтера «Диккенс и женщины» определена та роль, которую в жизни писателя играли женщины. По словам исследователя, Диккенс, основываясь на примерах собственной биографии, создает настоящие гимны женщине-жене, женщине-другу, женщине-дочери.
10 Dabney R.H. Love and property in the novels of Dickens. L., 1967.
11 Rooke P. The age of Dickens. N.Y., 1970.
12 Brown I. Dickens and his world. L., 1970.
13 Ackroyd P. Dickens London. Minerva, 1991.
14 Eigner E.M. The Dickens Pantomime. University of California press Berkley. Los Angeles. London, 1989.
15 Eigner E.M. The Dickens Pantomime. P. 2.
16 Davis P. The lives & times of Ebenezer Scrooge. New Haven and London, 1990.
17 Davis P. The lives & times of Ebenezer Scrooge. P.7.
18 Hardy B. The moral art of Dickens. L., 1970. P. 38. P.23.
19 Cold J. Charles Dickens — Radical moralist. Minneapolis, 1972. P.2.
20 Symons Julian. Charles Dickens. L., 1969.
21 Slater Michael. Dickens and women. L.: Dent, 1983.
Анализу поэтики творчества Диккенса посвящены книги М.
22 23.
Холлингтона, Т. Г. Боголеповой, где авторы показывают роль гротеска как излюбленного приема Диккенса при описании героев-злодеев.
В работах последних десятилетий, посвященных творчеству Диккенса, обозначены новые аспекты его творчества: гуманизм и человеколюбие писателя, его стремление к достижению духовного единства при помощи нравственных ценностей, которые несут в себе правду, добро и красоту, твердая вера в возможность духовного возрождения человека, глубокая убежденность в необходимости гуманного развития и морального совершенствования общества. Мысль о том, что гуманность была основополагающим принципом викторианской эпохи, позволила Дж. Тревельяну в свое время утверждать, что «пророком в этой новой фазе в настроениях масс, сильных и слабых ее сторон, неизбежно должен был стать Ч. Диккенс, чувствительность и мужество которого и были воспитаны суровой школой лондонских улиц двадцатых годов"24.
Как видим, творчество Диккенса исследуется широко и много, и в последние годы интерес к нему только возрастает, свидетельством чему служат диссертационные исследования Е. В. Сомовой, О. О. Шуваловой, Т. М Шевелевой, Т. М. Черкасовой и др.25.
Однако, несмотря на многообразие подходов и филологических предпочтений, все исследователи в своих работах так или иначе касаются детской темы в произведениях Диккенса, поскольку основная тема его.
22 Hollington Michel. Dickens and the grotesque. L., 1984.
23 Боголепова Т. Г. Гротеск в произведениях позднего Диккенса (по материалам романа «Наш общий друг» // Филол. сб. Л., 1969. С. 105−111.
24 Тревельян Дж. М. Социальная история Англии. М. Иностранная литература, 1959. С. 511.
25 Н. Л. Потанина. «Романы Диккенса 60-х годов: Проблема нравственно-эстетического идеала: Дисс. .к. филол. наук. — М.: МГПИ, 1987; Д. Р. Барзилаева. Жанровые особенности поздних романов Диккенса: Дисс. .к. филол. наук. — Тбилиси: ТГУ, 1990; A.A. Якименко. Проблема художественной условности в романах Ч. Диккенса 60-х годов: Дисс. .к. филол. наук. — Н. Новгород, 1994; Е. В. Сомова. «Маска»: ее разновидности и приемы художественного воплощения в творчестве Ч. Диккенса: Дисс. .к. филол. наук. — Н. Новгород, 1998; О. О. Шувалова. Структурообразующая роль лейтмотивов и символов в романах Ч. Диккенса. Дисс. .к. филол, наук. — М. 2003; Шевелева Т. Н. Христианские мотивы в творчестве Чарльза Диккенса: Дис.канд. филол. наук: 10.01.03 — Н. Новгород, 2004; Черкасова Т. М. Типология детского характера в творчестве Чарльза Диккенса: Дис.канд. филол. наук: 10.01.03 -Н. Новгород, 2007. творчества — тема гуманистического начала в человеке — связана у него именно с детьми.
Диккенс является «первооткрывателем детской темы в английской литературе"26. Он первым в английской литературе столь полно и глубоко исследует тему детства. Диккенсовские детские образы детально рассмотрены в ряде монографий. В книге Ф. Донована «Дети Чарльза.
Диккенса" дана классификация образов диккенсовских детей: «бедные дети низших классов», которые обитают на лондонских улицах, где «зло,.
28 порок, разврат, жестокость и запущенность" - «дети, не являющиеся сиротами, но со стороны родителей, настоящих или приемных, и школьных наставников испытывают жестокость и невнимание" — «дети, с которыми.
29 обращаются без жестокости, но которых часто не понимают". Ф. Донован, выделяя образы диккенсовских детей в группы, преследует определенную цель — показать «сломанный мир детства"30 в романах писателя, духовный мир одинокого ребенка.
К. Эрикссон31 рассматривает сложные взаимоотношения отцов и детей, в данном случае — дочерей. Дети, и именно дочери, отличаются от других женских характеров, отмечает диккенсовед. Если любящие дочери «никогда не показывают своего гнева"32, то лицемерные дети, супруги, сестры и подруги стараются, напротив, досадить своим родителям (такова, к примеру, Черри Пексниф, которая «настойчива в своем соперничестве с.
33 сестрой перед лицемерным отцом"). Серьезное внимание в монографии уделено проблеме замены («surrogate» или «substitute») родителей. Этой.
26 F. Donovan. The children of Charles Dickens. L., 1969. P. 10.
27 Ibid. P. 15.
28 Ibid. P. 15.
29 Ibid. P. 17.
30 Ibid. P. 3.
31 Ericsson C. A child is a child, you know: the inversion of father and daughter in Dickens’s novels. Stockholm, Sweden, 1986.
32 Ibid. P. 22.
33 Ibid. P. 22. проблеме, а именно «замещению естественных ролей» («substitute nature roles») посвящена книга Сильвии Мзннинг.34.
В зарубежном литературоведении проблеме «суррогатных родителей» тс, а ?1 посвящены также монографии JL Дэсснера и К. Хартога, анализирующие роман Диккенса «Большие надежды». Исследователи придерживаются сходных точек зрения: кузнец Джо «вследствие отнюдь не материнского отношения своей жены к Пипу сам становится ребенку матерью». Р. Сплиттер характеризует роль приемного отца как «возможное состояние».
38 для ребенка. Ф. Хобсбаум предлагает другой вариант «суррогатных родителей», когда «приемный отец не подходит на роль настоящего отца"39 из-за его негативного отношения к ребенку (в качестве одного из примеров исследователь приводит фигуру отчима Дэвида Копперфилда Мердстона).
В целом, исследования, непосредственно касающиеся темы детства в произведениях Диккенса, условно можно разделить на группы, в которых рассматриваются схожие аспекты. Так, например, исследуется отношение Диккенса к вопросам воспитания и образования, его общественная деятельность в этой области, его произведения, связанные с этой темой, и его личный опыт как отца многочисленного семейства (Кирпичников А.И.- Мэннинг ДжКоллинз П.- Дымова JI.A.)40.
В других работах всесторонне анализируется вопрос семьи и взаимоотношений отцов и детей в романах Диккенса (Б. МозесС. Мэннинг и др.)41. В частности, А. Эдриан вслед за М. Эндрюсом42 утверждает, что.
34 Manning Sylvia Bank. Families in Dickens. New Haven, 1979.
35 Dessner L.J. «Great Expectations»: «the ghost of a man’s own father». L., 1976.
36 Hartog C. The Rape of miss Havisham. L., 1982.
37 Hartog C. P. 250.
38 Splitter R. Guilt and the Trappings of Melodrama in Little Dorrit. L., 1977. P. 45.
39 Hobsbaum Ph. A reader’s guide to Charles Dickens. London, 1972. P. 77.
40Кирпичников А. И. Диккенс как педагог — Харьков, 1881- Manning J. Dickens and educationToronto: Univ. of Toronto press, cop. 1959; Collins, P. Dickens and education — New-York: St Martin’s press, 1963; Дымова JI. А. О педагогических идеях Ч. Диккенса // Проблемы педагогики и школы в капиталистических странах. Сб. науч. тр. / Ред. сост. Ф. Н. Юрченко. — М.: НИИ общей педагогики АПН СССР, 1974. — 4.1. — С.210−220.
41 Moses В. Charles Dickens and His Girl Heroines — New York: Appleton and Company, 1911; Manning S. B. Families in Dickens — New Haven, 1979.
42 Andrews M. Dickens on England and English — Hassocks: Harvester press, 1979.
Диккенс подвел нас к теме «взрослого ребенка» («the grown-up child»), к теме «перевернутого детства» («inverted parenthood») и сделал отношения родителей-детей микрокосмом всего общества43.
Некоторые литературоведы (Р. ЛэнгтонВ. МэухэмЧ. Хабберт)44 придерживаются мнения, что именно с детьми-героями и героинями Диккенс часто идентифицировал себя. Д. Перкинс, представитель английской мифологической школы, в работе «Ч. Диккенс: Новая перспектива» настаивает, что романы писателя — последовательное мифологическое описание душевной жизни человека, в том числе и детства. Так, «младенчество», по мнению автора, представлено в образе Пиквика с характерными для него наивной верой во всеобщую доброту, с удивлением перед миром и доверием к нему. Период, предшествующий отрочеству, воплощен в образе Оливера Твиста и ознаменован острым ощущением одиночества в большом мире. А само отрочество — в романах о Николасе Никльби, Нелл и Барнеби Радже45.
Существуют также исследования, в которых рассматриваются образы детей в произведениях Диккенса в контексте английской литературы (Д. ХартогР. ПэттисонП. Кавени)46, в процессе целостного анализа конкретных произведений (A.C. РоммМ.А. Нерсесова и др.)47 или творчества писателя в целом (Дж. МиллерР. БарнардФ. Хобсбаум и.
Ч 48 др-).
43 Adrian A. D. Dickens and the parent-child relationship — London: Ohio university press, cop. 1984.
44 Langton R. The childhood and youth of Charles Dickens. With retrospective notes, and elucidations, from his books and letters — London, Hutchinson, 1891- Maugham, W. S. Charles Dickens and «David Copperfield» // Ten novels and their authors. — London, 1963. — P. 124- 151- Hibbert, C. The making of Charles Dickens — London, Longmans, 1967.
45 Perkins D. Charles Dickens: A new perspective — Edinburgh: Floris books, 1982.
46Hartog D. Dickens and romantic psychology: The self in time in nineteenth-centry literary — L.: Macmillan, 1987; Pattison R. The Child Figure in English Literature — Athens: univ. of Georgia press, 1978; Coveney P. The Image of Childhood. The Individual and Society. A Study of the Them in English Literature — Baltimore, 1967.
47 Ромм А. С. «Холодный дом» Ч. Диккенса // Учен. зап. / ЛГУ. — 1940. — № 64. Нерсесова М. А. «Холодный дом» Диккенса — М.: Художественная литература, 1971. — С. 3−10.
48 Barnard R. Imagery and theme un the novels of Dickens. — New-York: Humanities press, cop. 1974; Miller J.H. Charles Dickens. The world of his novels — Cambridge (Mass.), Harvard univ. press, 1958; Hobsbaum P. A reader’s guide to Charles Dickens — London: Thames and Hudson, 1977. и.
Следует отметить, что, в отличие от исследовательской традиции прошлого, обращенной преимущественно к изучению конкретно-исторической специфики образов детей, в современном восприятии творчества Диккенса имеет место тенденция к актуализации именно универсального (философского, морально-этического) компонента темы детства. Однако ни в том, ни в другом случае, как показывает анализ исследовательской литературы, мы не встречаем случаев, когда предметом филологического рассмотрения являлись бы те или иные стороны сооружаемого Диккенсом мира в его пространственно-предметной определенности, тем более — в связи с присутствием в этом мире ребенка. Да и безотносительно к теме детства исследовательский интерес не касается конкретных, вещественных деталей диккенсовского мироустройства. По словам В. Б. Шкловского, «не камни Лондона интересовали Диккенса, не туманы, не смешные детали, а прежде всего неуютность жизни бедняков"49.
Мы не можем полностью согласиться с этим мнением. Неуютность жизни, бесспорно, была одним из главных предметов изображения писателя. Однако и камни, и туманы, и прочие «детали» человеческого бытия играют, по нашему мнению, немаловажную роль в диккенсовской картине мира, и не в последнюю очередь именно они, образно говоря, позволяют неуютности обрести отчетливые черты. Впрочем, сам В. Шкловский признает: «Мировоззрение писателя, умение его восстанавливать различие в обыденном, давать конкретность видения и добираться до сущности вещей у Диккенса останавливается на удивлении"50, — и отмечает также, что Диккенс стремится «разрезать привычные связи вещей, вернуть англичанину удивление"51, а ведь как раз удивление является одной из главных предпосылок онтологического мировосприятия: «Пафос онтологического взгляда <. .> можно определить как неубывающее удивление перед тем, что бытие развернуто, дано нам.
49 Шкловский В. Б. Указ. соч. С. 225.
50 Шкловский В. Б. Указ. соч. С. 224.
51 Там же. С. 225. именно в том виде, в каком оно данона первый план выходит само наличествование и оформленность, место интертекста занимает интернатура"52.
Об «интернатуре» в творчестве Диккенса позволяет говорить одна характерная для всех его произведений черта: именно его особенный, искажающий взгляд на изображаемые события, причем «искажения» писателя — отнюдь не недостаток, но умение видеть в окружающем мире детали, которые ускользают от обычного взгляда. Говоря о романе Диккенса «Дэвид Копперфилд», Цвейг находит линию, связанную с образами, выхваченными из потока времени, совершенно определенной: «Воспоминания двухлетнего ребенка о матери и служанке даны как силуэты, точно вырезанные ножницами по транспаранту подсознания. У Диккенса нет расплывчатых контуров: он не дает поводов к многообразному толкованию картины, он принуждает к ясности» .
Разъясняя основной смысл взгляда на художественное произведение с точки зрения онтологической поэтики, Л. В. Карасев говорит об особом онтологическом чувстве, которое человек испытывает в те или иные моменты своей жизни. «Речь идет не о каком-то «шестом» чувстве, а, скорее, об особом оттенке, который может примешиваться к тому, что мы видим, слышим, ощущаем. Если после узкого и тесного коридора вы попадаете в огромный, уходящий высоко вверх зал — вы испытываете онтологическое чувствоесли ваша рука, пройдя сквозь пронизанную светом голубую воду, дотрагивается до серебристой рыбки — вы испытываете онтологическое чувствоесли, читая роман, вы наталкиваетесь на сцену или фразу, которая мгновенно приближает вас к «тайне» романа, проясняет уже произошедшие события и помогает понять последующие — вы испытываете онтологическое чувство <.>"54. И хотя, как отмечает исследователь, последний пример выходит за границы «вещественно.
52 Карасев Л. В. Онтология и поэтика. С. 60.
53 Цвейг А. Диккенс / /Тайна Чарльза Диккенса, М.: Книжная палата, 1990. С. 247.
54 Карасев Л. В. Онтология и поэтика. С. 56−57. пространственных определенностей", однако «самый аромат чувства, его интенциональная напряженность, способность «оживить» бытие, приблизить к ощущению времени и пространства, в котором это время пульсирует, позволяет отнести подобные ощущения к интересующему нас разряду"55.
Онтологическое чувство, иными словами, есть не что иное, как наиболее напряженное и правдивое ощущение и переживание жизни, когда нет никаких условностей и мир воспринимается (и полностью принимается) таким, каким он показывает себя в данный момент и в данном пространстве. Применительно к романам Диккенса подобное «правдивое ощущение жизни» дает знать о себе тогда, когда перед нами предстает картина мира, увиденная глазами ребенка. И если рассматривать бытие человека от самого его рождения до смерти как единое целое, то можно сказать, что это бытие далеко не однородно: в одни моменты оно более выразительно и правдиво, в другие — менее.
У Диккенса именно бытие человека в его детские годы является тем срезом целого бытия человека, в котором вещественно-пространственная оформленность сказывается с максимальной напряженностью и выразительностью. Не случайно поэтому, когда мы имеем дело в его произведениях с миром взрослых, этот мир сплошь и рядом пронизан детскими воспоминаниями, которые являются своего рода мерилом поступков во взрослой жизни.
Важно отметить, что автор, создавая художественный текст, тем самым удовлетворяет, как отмечает Л. В. Карасев, свою онтологическую тоску по «второй реальности», или «второй жизни». При этом естественно было бы полагать, что эта самая вторая реальность будет вбирать в себя все наиболее важное и принципиальное из реальности актуальной, в которой автор, собственно говоря, и черпает свой жизненный опыт. И в этом смысле именно автобиографичность произведений Диккенса, на которую.
55 Там же. С. 57. указывают исследователи его творчества, как нельзя лучше помогает вскрыть его «онтологическую тоску».
Таким образом, становятся очевидными уместность и целесообразность исследования творчества Ч. Диккенса в русле онтологической поэтики, основная задача которой заключается в «интерпретации смыслов литературных произведений с целью выявления тех аспектов «персональной мифологии» автора, которые могут служить «моделью, образцом, эмблемой для обозначения целого типа онтологического смыслостроительства, имеющего отношение к очень многим людям"57.
Из всего огромного пласта творческого наследия английского писателя имеет смысл остановиться, прежде всего, на теме детства, поскольку именно персонажи-дети наиболее напряженно переживают у него жизнь во всех ее перипетиях и наиболее правдиво являют бытие человека как таковое в его чистом виде. По словам Л. Боровиковой, «бросая своих маленьких героев в самую грязь и боль человеческого существования, Диккенс не только взывает к состраданию и пробуждает «чувства добрые». Он защитник и апологет детства как единственного способа остаться человеком. Детства как синонима бытия"58.
Е.Ю. Гениева, обращаясь к «детской» теме в произведениях Диккенса, хотя и отмечает важное значение для эволюции искусства писателя нового понимания им образа ребенка, акцент делает все же на роли последнего в качестве определенного материала для выражения тех или иных воспитательных идей: «Дети ранних его романов — Оливер, Нелл, маленькие правонарушители в приюте Фейджина или несчастные, забитые существа в школе Сквирза — все же марионетки, подобные детям в.
56 Так, например, по мнению С. Цвейга, то и дело возвращающийся на страницы романов «очень маленький и не очень-то обласканный мальчик» — сам Ч. Диккенс, писатель, обессмертивший радости и печали своего детства, как никто другой (Цвейг С. СтатьиЭссеВчерашний мир. Воспоминания европейца. Пер. с нем. Ф. ЗайбеляРедкол.: Г. А. Анджапаридзе и др. — М.: Радуга, 1987.-С. 260.).
57 Карасев Л. В. Онтологический взгляд на русскую литературу. М., 1995. С. 22.
58 Боровикова Л. Диккенс и детство // Истина и жизнь — № 7−8. — 2005. С. 53. литературе XVIII в. В Поле Домби уже чувствуется индивидуальность, хотя прежде всего этот образ важен Диккенсу как материал для рассуждений о способах и задачах воспитания. По его убеждению, существует прямая связь между воспитанием без любви и тепла в пансионе миссис Пипчин, в заведении мистера Блимбера, куда попадает Поль, и детской.
59 преступностью" .
Но подобная точка зрения на мир детства у Диккенса, по нашему мнению, в значительной степени лишает этот мир его уникальности с точки зрения онтологической поэтики и наделяет его неким утилитарным смыслом. Произведение писателя существенно умаляется в художественной значимости, если мы пытаемся рассматривать его в русле «рассуждений о способах и задачах воспитания», иными словами — акцент делаем на интерпретации тех идей и представлений, которые мы обычно приписываем его автору, но не на самом авторском тексте. Ведь в таком случае авторский текст, как некая реальность, как бы нейтрализуется другой, более «реальной» реальностью, и выступает лишь выражением реальности как таковой, являясь ее следствием.
Конечно, не следует забывать, что всякое художественное произведение есть не что иное, как мысленное «пересоздание» реальности писателем, закрепленное затем на бумаге. Более того. Как отмечает Д. Бавильский, «систематическое письмо есть проявление самости, сокрытой в глубине человеческого организма, выстраивание себя вне границ собственного тела, строительство некоего фантомного существа"60. Одновременно с этим автор письма узнает себя и закрепляет знание о себе в создаваемом им тексте, который в конечном итоге предстает как уникальное образование, при обращении к которому следует принимать во внимание буквально все обстоятельства его создания. По словам С. Л. Тюкиной, «в чтение и анализ включаются не только (не столько) сам текст,.
59 ГениеваЕ.Ю. Диккенс//История всемирной литературы.-Т. 1.-М, 1989.-С. 126.
60 Бавильский Д. Новые стихи //Дружба народов. 1999. № 5. С. 15. сколько все, с автором связанное, — биография, библиография, жизнь и судьба (наша, наблюдателя, собственная). Мы можем выйти, преодолеть образ одного произведения, подпитать его не только за счет текстуального окружения, но и обращаясь к контексту предложенных онтологических понятий"61. Однако выход за пределы одного произведения и обращение к факторам, сопутствующим его появлению, должны, по нашему мнению, именно «подпитывать» его, но никак не определять — как в общем его структурно-фактурную организацию, так и отдельные ее элементы в частности. Скорее, возможно обратное: произведение способно определить и объяснить те или иные внешние факты и обстоятельства его появления.
В связи со сказанным представляет интерес весьма точная характеристика детского мира, данная известной исследовательницей творчества Диккенса Н. Я. Дьяконовой: «Внутренний мир ребенка, ассоциирующийся со сказкой, не только отражает мир внешний, не только им формируется и доводится до взрослого состояния, но и сам, из своих скрытых запасов, окрашивает этот мир, преобразует его, награждает ценностью и смыслом, которых его лишает поверхностный взгляд с.
62 позиции здравого смысла" .
О каких «скрытых запасах» идет здесь речь? Сама же исследовательница, на наш взгляд, и дает этому разъяснение, когда указывает на родственность творчества Диккенса и английских романтиков: «Близость Диккенса к романтическому мироощущению подтверждается близостью его к участникам романтического движения, прежде всего к Вордсворту. Именно с ним связана у Диккенса трактовка детской темы: именно Вордсворт внушил ему веру в инстинктивную правоту детства, его естественной морали и милой наивности. Барнаби Редж Диккенса имеет отчетливые черты сходства с «Мальчиком-идиотом» Вордсвортаобраз.
61 Тюкина С. Л. О понятии «поэтическая онтология» // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. № 6, 2002. С. 85−98.
62 Дьяконова Н. Я. Философские истоки миросозерцания Диккенса // Дьяконова Н. Я. Из истории английской литературы. Статьи разных лет/ Составитель А. А. Чамеев. СПб.: Алетейя, 2001. С. 80.
Нелли, героини «Лавки древностей», вдохновлен героиней знаменитой лирической баллады Вордсворта «Нас семеро»" .
Итак, «скрытые запасы» ребенка диккенсовского мира коренятся прежде всего в его инстинктивности, естественности и наивности, в связи с чем мы можем предположить, что именно естественно-наивный, не обусловленный никакими социальными и нравственными отношениями детский взгляд на вещественный мир и является тем предметом в прозе Диккенса, на который следует направить поэтико-онтологический интерес исследования. В этом смысле тема «естественного ребенка» у Диккенса перекликается с концепцией «естественного человека», сложившейся в философской мысли и литературе 18 в. под влиянием Дж. Локка, критически переосмыслившего теорию «врожденных идей» и провозгласившего практический опыт единственным источником человеческого познания. «Будучи взят в качестве «чистой потенции» человеческого существования, с точки зрения его принадлежности миру «естественной природы», «естественный человек» отличается от «человека общественного» (Ж.Ж. Руссо), ставшего участником всевозможных социальных отношений, накладывающих отпечаток на его «естественную» природу"64.
В связи с вышесказанным, решение проблемы, вынесенной в заглавие настоящей работы, заключается в том, чтобы определить исходный смысл темы детства в творчестве Чарльза Диккенса с точки зрения онтологической поэтики.
В современном мире, где «наука и общество в XX веке столкнулись с реальностью, в которой происходит смена парадигмы в исследовательской практике со «взрослоцентризма» на «детоцентризм"65 и все настойчивее.
63 Там же. С. 82.
64 Литературная энциклопедия терминов и понятий. / Под ред. А. Н. Николюкина. — М.: НПК «Интел вак», 2009. Стб. 261−262.
65 Абраменкова В. В. Социальная психология детства в контексте развития отношений ребенка в мире//Вопросы психологии. — 2002. — № 1. — С. 3. звучит требование ученых гуманизировать пространство детства66, тема детства оказывается особо востребованным элементом «кода» Диккенса (который, в частности, Н. Л. Потанина находит в современной литературе67) и обращение к этой теме является как никогда актуальным.
Таким образом, актуальность данного диссертационного исследования обусловлена: во-первых, общим усилением внимания современного литературоведения к общечеловеческому значению образов и проблематики произведений Ч. Диккенсаво-вторых, неугасающим интересом к осмыслению детских образов и темы детства в художественном творчествев-третьих, недостаточной разработанностью темы детства, а именно отсутствием исследования естественного бытия ребенка в работах, посвященных творчеству английского писателя!
Научная новизна исследования заключается в том, что в работе впервые рассматривается мир ребенка с точки зрения онтологической поэтики, то есть в его вещественно-пространственной определенности, оказывающей воздействие на характер поведения, мысли, намерения детских персонажей в творчестве Ч. Диккенса.
Объект исследования — романное наследие Ч. Диккенса, рассмотренное в свете естественно-наивного мировосприятия детских персонажей писателя (прежде всего, романы «Оливер Твист», «Домби и сын», «Лавка древностей», «Дэвид Копперфилд», «Большие надежды»).
Предметом исследования выступает вещественно-пространственная оформленность мира ребенка в художественных произведениях Диккенса.
В связи со сказанным цель исследования заключается в том, чтобы рассмотреть художественный мир ребенка в его пространственной, предметной и вещественной представленности и на основе.
66 См.: Демакова И. Гуманизация пространства детства // Народное образование. — 2001. — № 4. -С. 167−172.
67 Потанина Н. Л. Диккенсовский код в «Фандоринском проекте» // Вопросы литературы. — 2004, — № 1. — С.41−48. онтопоэтического анализа раскрыть «исходный смысл» темы детства в творчестве Ч. Диккенса.
Целью работы определяется и соответствующий круг исследовательских задач:
1. Опираясь на работы JI.B. Карасева, H.A. Шогенцуковой, Е. А. Цургановой, A.JI. Цуканова, очертить круг основных понятий и принципов онтологической поэтики применительно к исследованию творчества Ч. Диккенса.
2. Рассмотреть этапы становления и развития темы детства в английской литературе и определить факторы, повлиявшие на формирование темы ребенка в творчестве Ч. Диккенса.
3. Выявить особенности отображения темы ребенка в творчестве Ч. Диккенса.
3. Исходя из выявленных особенностей возникновения темы детства в творчестве Диккенса, установить ее «исходный смысл».
5. Определить и раскрыть иноформы «исходного смысла» в теме ребенка у Диккенса.
6. На основании полученных результатов показать своеобразие вещественно-пространственной оформленности мира ребенка в произведениях Ч. Диккенса.
Теоретической основой данного диссертационного исследования явились работы отечественных (Е.Ю. Гениева, Н. Я. Дьяконова, В. В. Ивашева, И. М. Катарский, Н. П. Михальская, H.JI. Потанина, Т. Сильман, Д. М. Урнов, В. Б. Шкловский и др.) и зарубежных (Ф. Донован, X. Пирсон, Дж. Саймоне, Э. Уилсон, К. Филдинг, Г. К. Честертон, К. Эрикссон и др.) литературоведов, посвященные творческому наследию Ч. Диккенсаметодологической основой — труды в области онтологической поэтики JI.B. Карасева, A.JI. Цуканова, C.JI. Тюкиной.
Проблема и цель работы определяют основные методы исследования: а) типологический метод, предполагающий рассмотрение литературных явлений не посредством анализа прямых контактов, а на основании сходства культурной средыб) историко-генетический метод, главной чертой которого является обнаружение источников литературных явленийв) метод онтологической поэтики и онтологического анализа, который заключается в раскрытии связи личностного бытия автора с общекосмическим бытием, отраженным в художественном произведении и формирующем его метафоро-символическую и сюжетно-образную структуру.
Онтологически ориентированный взгляд видит не только поступки и намерения персонажей, но прежде всего то, как они были вещественно, пространственно, текстурно оформлены. С точки зрении онтологической поэтики произведение существует как онтологический акт, или самодостаточная структура, автономная по отношению к действительности и личности писателя. Предмет «онтологического анализа» — пространственно-предметная определенность мира, само демифологизированное бытие.
Практическая значимость работы состоит в том, что полученные в результате исследования материалы могут быть использованы при чтении лекционных курсов и проведении семинарских занятий по истории английской литературы.
Результаты диссертационного исследования обсуждались на кафедре культурологии и зарубежной литературы Магнитогорского государственного университета. Материалы исследования нашли отражение в докладах на международной научно-практической конференции «VIII Ручьевские чтения» (Магнитогорск, 2007) и международной научно-практической конференции «Мир детства и образование» (Магнитогорск, 2007). Основные результаты работы отражены в 9 публикациях.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Детские персонажи в произведениях Ч. Диккенса несут на себе ощутимую онтологическую нагрузку, при которой пространственно-предметная организация мира воздействуют на их мысли и формируют способ и образ их действий.
2. В творчестве Диккенса бытие человека в его детские годы является тем срезом целого бытия человека, в котором вещественно-пространственная оформленность сказывается с максимальной напряженностью и выразительностью. Диккенсовские персонажи-дети наиболее напряженно переживают жизнь во всех ее перипетиях и наиболее правдиво являют бытие человека как таковое в его чистом виде.
3. В произведениях Диккенса находят отражения такие стержневые для онтологической поэтики понятия, как пороги, эмблемы, исходный смысл, а также вещество литературы, то есть, с одной стороны, предметы, являющиеся неотъемлемым дополнением атрибутики диккенсовских персонажей, а с другой — собственно вещество, сопровождающее того или иного персонажа на его жизненном пути, — таков, в частности, камень, в значительной степени определяющий враждебный по отношению к ребенку характер пространства.
4. Тема ребенка в творчестве Ч. Диккенса была вызвана вполне определенными факторами: богатой и достаточно разработанной литературной традицией, морально-этическими запросами эпохи и действительным (преимущественно неблагоприятным) положением, в котором находились многие дети в Англии, а также впечатлениями о неблагополучности собственного детства, остававшиеся в памяти писателя на протяжении всей его жизни.
5. В основе большинства произведений Диккенса лежит вполне определенный неуничтожимый импульс — «исходный смысл» разобщенности ребенка и мира, который осуществляет, обнаруживает себя по мере движения сюжетов в цепочке различных, но сущностно связанных друг с другом вариантов, или основных «иноформ»: ситуация сиротства и «заброшенности» ребенкадуховная «зоркость» и житейская «слепота» «маленьких взрослых» Диккенса (иноформы исходного смысла во внутреннем пространстве мира ребенка) — ограниченность жизненного пространства ребенка- «мертвое» пространство детских персонажей Ч. Диккенсакамень как вещественная метафора мира ребенка (иноформы исходного смысла во внешнем пространстве детского мира).
Жанровая специфика, а также тема настоящего исследования определяют его композицию и содержание.
1. Во Введении рассматривается история вопроса, определяется актуальность избранной темы, научная новизна, устанавливаются цель исследования и задачи, которые необходимо решить, дается аннотация содержательной части исследования.
2. В § 1 Первой главы излагаются основные понятия и принципы онтологической поэтики, как они понимаются основными на сегодняшний день исследователями в области онтопоэтики JI.B. Карасевым, H.A. Шогенцуковой и другими. Обосновывается целесообразность использования в настоящем исследовании подхода, выработанного Л. В. Карасевым, поскольку данный подход нацелен, прежде всего, на выявление конкретных пространственно-вещественных характеристик художественного мира. Разъясняется смысл онтопоэтических понятий «исходный смысл», «иноформа», «порог», «эмблема», «вещество литературы». Параллельно с помощью этих понятий рассматривается художественный текст Диккенса.
3. В § 2 Первой главы рассматриваются предпосылки появления темы ребенка в творчестве Диккенса: этапы становления и развития данной темы в английской литературе и значение литературной традиции для творчества Ч. Диккенса. Выявляются факторы, определившие появление темы ребенка у Диккенса как одной из основных тем его творчества. Определяется специфика отображенного им детского мира, а также полнокровность и самоценность последнего в качестве предмета рассмотрения в русле онтологической поэтики. На основании положения онтологической поэтики об «исходности» того или иного смысла в художественном тексте определяется энергийно-смысловая структура, или «исходный смысл», который лежит в основе темы детства у Диккенса и воплощается в сюжетных построениях его произведений.
4. В $ 1 Второй главы рассматриваются иноформы исходного смысла «разобщенности ребенка и мира» во внутреннем пространстве ребенка. Обосновывается закономерность выражения исходного смысла в ситуациях сиротства и «заброшенности» ребенка, а также в духовной «зоркости» и житейской «слепоте» «маленьких взрослых» Диккенса.
5. В? 2 Второй главы рассматриваются иноформы исходного смысла во внешнем пространстве детского мира. Вскрывается специфика вещественно-пространственной организации мира ребенка, которая выражается в ограниченности жизненного пространства и населении его «мертвыми» вещами. Выявляются особенности камня как вещественной метафоры мира ребенка.
6. В Заключении подводятся итоги проведенного исследования, определяются перспективы дальнейшей исследовательской работы по данной теме.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Завершая исследование мира ребенка в творчестве Ч. Диккенса, необходимо резюмировать полученные в основной части результаты и наметить перспективы дальнейшей исследовательской работы по данной теме.
В настоящей работе творчество Ч. Диккенса было исследовано с точки зрения онтологической поэтики, суть которой состоит в том, чтобы литературное творчество рассматривать с позиций онтологического интереса, не связанного с понятиями цели или средства, но нацеленного на предмет рассмотрения как на что-то абсолютно самодостаточное и не нуждающееся в обосновании для своего существования.
Несмотря на то, что в созданном Диккенсом мире детства на первый план выходит прежде всего социальная оформленность этого мира (писатель обличает пороки современного общества, обобщает жизненные явления и создает типические образы, учит добру и справедливости), дети у Диккенса являются не только выразителями основной темы творчества писателя, темы гуманистического начала в человеке, но и несут на себе вполне ощутимую онтологическую нагрузку, когда не социальные отношения, а впечатления от внешнего мира и его пространственно-предметной организации существенным образом воздействуют на их мысли и формируют способ и образ их действий.
В своей работе мы обратились к этому практически неизученному аспекту в творчестве Диккенса и постарались выявить характер отношений между ребенком и окружающим его предметным миром.
Применительно к романам Диккенса онтологическое ощущение жизни, то есть ощущение и переживание жизни, когда нет никаких условностей и мир воспринимается таким, каким он показывает себя в данный момент и в данном пространстве, дает знать о себе тогда, когда перед нами предстает картина мира, увиденная глазами ребенка. У писателя именно бытие человека в его детские годы является тем срезом целого бытия человека, в котором вещественно-пространственная оформленность сказывается с максимальной напряженностью и выразительностью. Его персонажи-дети наиболее напряженно переживают жизнь во всех ее перипетиях и наиболее правдиво являют бытие человека как таковое в его чистом виде.
Мир детства у Диккенса довольно широко изучался зарубежными и отечественными исследователями. Однако как в исследовательской традиции прошлого, обращенной преимущественно к изучению конкретно-исторической специфики образов детей, так и в современном восприятии творчества Диккенса имеет место тенденция к актуализации универсального (философского, морально-этического) компонента темы детства. Но, как показал анализ исследовательской литературы, мы не встречаем случаев, когда предметом филологического рассмотрения являлись бы те или иные стороны сооружаемого Диккенсом мира в его пространственно-предметной определенности, тем более — в связи с присутствием в этом мире ребенка. Да и безотносительно темы детства исследовательский интерес не касается конкретных, вещественных деталей диккенсовского мироустройства.
На наш взгляд, распространенная в исследованиях о Диккенсе точка зрения на созданный им мир детства (а именно в русле рассуждений о способах и задачах воспитания, то есть когда акцент делается на интерпретации тех идей и представлений, которые приписываются автору, но не на самом авторском тексте) в значительной степени лишает этот мир его уникальности с точки зрения онтологической поэтики и наделяет его неким утилитарным смыслом. Более того, тем самым умаляются в художественной значимости и сами произведения писателя, поскольку авторский текст, как некая реальность, как бы нейтрализуется другой, более реальной реальностью, и поэтический текст выступает лишь выражением реальности как таковой, будучи ее следствием.
Онтопоэтический интерес данного исследования был направлен прежде всего на естественно-наивный, не обусловленный никакими социальными и нравственными отношениями детский взгляд на предметно-вещественный мир, который, в свою очередь, в немалой степени объясняет и определяет характер поступков и намерений детских персонажей в творчестве Чарльза Диккенса.
Рассмотрев основные понятия и принципы онтологической поэтики, как они изложены, прежде всего, основателем онтопоэтики Л. В. Карасевым, мы пришли к заключению, что в произведениях Диккенса как имеет место чистое, незаинтересованное в моральном смысле мировосприятие ребенка, так и находят отражения такие стержневые для онтологической поэтики понятия, как пороги, эмблемы, исходный смысл, а также вещество литературы, то есть, с одной стороны, предметы, являющиеся неотъемлемым дополнением диккенсовских персонажей (предметы гардероба и реквизиты среды, которая может быть и уютной, но у Диккенса, если в ней находятся дети, она наделена преимущественно атрибутами узости, стесненности, духоты), а с другой — собственно вещество, сопровождающее тот или иной персонаж на его жизненном пути, — таков, в частности, камень, в значительной степени определяющий враждебный по отношению к ребенку характер пространства.
Установив этапы становления и развития темы детства в английской литературе и значение литературной традиции темы детства для творчества Ч. Диккенса, мы пришли к выводу, что тема ребенка в творчестве Ч. Диккенса была вызвана вполне определенными факторами.
Во-первых, богатой и достаточно разработанной литературной традицией, которая вошла в английскую литературу с идеей воспитания, впервые заявленной в трудах Д. Локка, и была развита в произведениях Л. Стерна и Ж.-Ж. Руссо, подготовивших романтическое восприятие детства, которое выделяется в особый период и становится самоценным. Романтики идеализируют детство, особо выделяя целостный взгляд на мир, в котором все предстает в гармонии и единстве.
Во-вторых, появление темы ребенка у Диккенса было в немалой степени обусловлено и морально-этическими запросами эпохи, а также действительным (преимущественно неблагоприятным) положением, в котором находились многие дети в Англии. На наш взгляд, одной из главных задач, которые Диккенс ставил перед собой, было привлечение общественного внимания к этому положению, и в своих речах и статьях, но еще больше в художественном творчестве он пытался решить эту задачу.
Наконец, немаловажное значение в художественной разработке Диккенсом детской темы имеет, по нашему мнению, и личный фактор, то есть впечатления о неблагополучности собственного детства, остававшиеся в памяти писателя на протяжении всей его взрослой жизни.
Опираясь на литературную традицию, а также в соответствии с культурно-историческим и социальным фоном своей эпохи и в немалой мере побуждаемый опытом собственного детства, Диккенс не только создал по-настоящему полнокровный, самоценный художественный мир ребенка, но и обогатил его своими авторскими открытиями, к числу которых можно отнести и своеобразную структурную схему романов о детях, и особый авторский взгляд на детство, и пристальное внимание к деталям вещного, материального мира.
Центральная тема творчества Диккенса, тема ребенка, неуклонно переходит из одного произведения в другое. В связи с этим мы пришли к выводу, что в теме детства, пронизывающей все его творчество, имеет место определенная энергийно-смысловая структура, которая, позволяя теме детства появиться в замыслах писателя, в дальнейшем, воплощаясь в сюжете, перманентно и преимущественно скрыто присутствует на протяжении всего текста. И такое смысловое начало, на наш взгляд, имеет место в творчестве Ч. Диккенса, мы сформулировали его как исходный смысл «разобщенности ребенка и мира».
В творчестве Ч. Диккенса, одной из центральных тем которого является тема ребенка, мы определили пять основных «иноформ», в которых воплощается «исходный смысл»: ситуация сиротства и «заброшенности» ребенкадуховная «зоркость» и житейская «слепота» «маленьких взрослых» Диккенса (иноформы исходного смысла во внутреннем пространстве мира ребенка) — ограниченность жизненного пространства ребенка- «мертвое» пространство детских персонажей Ч. Диккенсакамень как вещественная метафора мира ребенка (иноформы исходного смысла во внешнем пространстве детского мира).
Конкретизировав указанные иноформы «исходного смысла" — в творчестве Ч. Диккенса, мы пришли к подтверждению основного положения нашей работы: в основе большинства произведений Диккенса лежит вполне определенный неуничтожимый импульс («исходный смысл» «разобщенности ребенка и мира»), который осуществляет, обнаруживает себя по мере движения сюжетов в цепочке различных, но сущностно связанных друг с другом вариантов («иноформ»).
Данная тема представляется нам достаточно перспективной, поскольку открывает возможность исследования персональной мифологии и онтологии писателя. Кроме того, поиск исходного смысла, выявление иноформ, эмблем, порогов, вещества литературы могут также быть направлены и на другие темы литературного наследия Ч. Диккенса, что обеспечит более адекватное видение его идейно-смыслового и художественного содержания.