Традиции русской литературной баталистики в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»

М.А. Шолохов — крупнейший писатель-реалист XX столетия, чьё творческое наследие имеет выдающееся значение не только для отечественной, но и для мировой литературы. Его имя постоянно находится в центре повышенного исследовательского интереса. Изучение художественного, публицистического и эпистолярного наследия писателя на протяжении десятилетий велось по самым разным направлениям ведущими отечественными и зарубежными учёными, такими как А. И. Хватов, Л. Г. Якименко, П.В. Палиев-ский, П. В. Бекедин, Ф. Г. Бирюков, В. О. Осипов, Е. А. Костин, Ф. Ф. Кузнецов, Г. С. Ермолаев, Н. И. Глушков, В. В. Кожинов, Ю. А. Дворяшин, A.M. Минако-ва, Л. Г. Сатарова, U.M. Муравьёва, A.A. Дырдин, Г. Н. Воронцова, Д. В. Поль, С. Г. Семёнова и мн.др. Ими глубоко анализировались творческая история романа «Тихий Дон», особенности его поэтики, идейно-художественная концепция романа-эпопеи, жанровые особенности произведения, эстетическая позиция М. А. Шолохова, мифопоэтика «Тихого Дона», образы персонажей, язык и стиль произведений, а также влияние творчества писателя на русскую и мировую литературу XX века.

Осмысление творческого наследия М. А. Шолохова продолжается и сегодня: ведётся подготовка научной публикации произведений писателяусилия широкого круга учёных направлены на создание «Шолоховской энциклопедии» (научн. руководитель — д.филол.н., профессор, Заслуженный деятель науки РФ Ю.А. Дворяшин) — проводятся разнообразные по проблематике научные конференции, многие из которых стали традиционными. Ежегодные «Шолоховские чтения» проходят в Государственном музее-заповеднике им. М. А. Шолохова в ст. Вёшенской, в Московском государственном гуманитарном университете им. М. А. Шолохова. По их результатам выпускаются сборники научных статей «Вёшенский вестник» и «Шолоховские чтения». В Сургуте издаётся «Шолоховский вестник».

Значительный шаг вперёд шолоховедение сделало к 100-летнему юбилею писателя. В 2006 году ИМЛИ РАН были изданы факсимильным способом рукописи «Тихого Дона», в 2005 году появился библиографический указатель произведений писателя и литературы о его жизни и творчестве с 1924 по 2003 годы (в 2007 году отдельной книгой выпущены дополнения к этому справочнику), впервые опубликованы письма художника, сопровождающиеся научным комментарием, создан словарь языка М. А. Шолохова, летопись жизни и творчества писателя, выпущен целый ряд монографий (Ф.Ф. Кузнецова, Н. В. Корниенко, П. В. Палиевского, Ю. А. Дворяшина, С. Г. Семёновой, Г. С. Ермолаева и др.).

При всём том, что исследователями проделана большая работа по изучению творческого наследия М. А. Шолохова, следует признать, что по-прежнему остаётся довольно много вопросов, к всестороннему осмыслению которых учёные пока не обращались. Одним из них является вопрос о традициях русской литературной баталистики в романе-эпопее «Тихий Дон».

Вопрос о связи творчества М. А. Шолохова с русской литературой — от древнерусской до современной — находится в русле общего литературоведческого интереса нескольких последних десятилетий к таким теоретическим аспектам науки, как преемственность в художественном произведении, моно-логизм и диалогизм, интертекстуальность, сравнительная типология и т. д. Изучение этих аспектов в творчестве автора «Тихого Дона» имеет свою историю. Так, например, исследование древнерусских мотивов, черт поэтики началось сравнительно недавно: в 1980 году к постановке проблемы обратился П.В. Бекедин1- вслед за его статьёй появились работы A.M. Минаковой2,.

B.В. Кожинова3, A.A. Дырдина4, и др.

1 Бекедин П. В. Древнерусские мотивы в «Тихом Доне» М. А. Шолохова (К постановке вопроса) // Русская литература. 1980. № 2.

2 Минакова A.M. Преемственность в художественном мире М. А. Шолохова // Традиции и новаторство в художественной литературе, 1980.

3 Кожинов В. В. «Тихий Дон» М. А. Шолохова // Шолоховский вестник. № 2. Сургут: Диорит, 2008.

C. 60−78.

4 Дырдин A.A. Правда как жизненная ценность и мера духовности в романе-эпопее «Тихий Дон» // Творчество писателя в национальной культуре России. (Шолоховские чтения — 2000). Ростов н/Д: Ростиздат, 2000. С. 52−61.

Пока практически вне поля зрения учёных остаются опосредованные связи творчества писателя с литературой XVIII века. В исследованиях встречаются лишь отрывочные замечания, касающиеся этих преемственных линий, однако специальных работ на эту тему нет.

Наиболее изучены аспекты преемственности шолоховских произведений с русской литературой XIX — начала XX века: от поиска точек соприкосновения индивидуальных особенностей стиля классиков и М. А. Шолохова, от обозначения отдельных тематических параллелей1 до наиболее всеобъемлющих характеристик жанровых особенностей «Тихого Дона» и эпопейных произведений предшественников2. Сразу же после появления «Тихого Дона» в числе литературных учителей писателя справедливо были названы имена Л. Н. Толстого, Н. В. Гоголя. Связь Шолохов-Пушкин, не лежащая на поверхности, интересовала куда меньшее число литературоведов3. Отдельные стороны пушкинской традиции в творчестве Шолохова затрагивались в статьях A.M. Минаковой, В. Сахарова, в монографии и статьях С. А. Небольсина, однако наиболее глубоко проблема разработана Л. Ф. Киселёвой, которая посвятила главу своей монографии «Пушкин в мире русской прозы XX века» вопросу о связях романа «Тихий Дон» с творчеством классика Золотого века4.

Пристальное внимание литературоведов привлекла проблема наследования М. А. Шолоховым творческого опыта Л. Н. Толстого. Пожалуй, нет ни одной монографии, где бы не упоминалось об этой преемственности. Толстовской традиции в произведениях крупнейшего эпика XX века посвящён целый ряд специальных статей и монографий. Учёными однозначно признается тот факт, что традиции русской классической литературы были органич.

1 Например, изучением патриотической темы в творчестве М. А. Шолохова занимались литературоведы Ф. Г. Бирюков, П. В. Бекедин, Л. Ф. Киселёва, В. И. Хазан.

2 Изучением специфики жанра шолоховского «Тихого Дона» занимались В. М. Тамахин, И. Ермаков, Л. Г. Якименко, В. Н. Соболенко, К. Г. Исупов, В. Н. Дсвятов, В. А. Беглов и мн. др.

3 Показательно, что в обзоре литературоведческих исследований 70-х-80-х гг., составленном сотрудником ИНИОН АН СССР П. Г. Петровой, также не зафиксировано крупных работ по пушкинской традиции в творчестве классика литературы XX века (Петрова П. Г. Развитие традиций русской прозы XIX века в творчестве М. А. Шолохова (обзор литературоведческих исследований 70−80-х гг.) // Традиции и новаторство русской прозы XIX в. М., 1988).

4 Киселёва Л. Ф. Неосознанный Пушкин в «Тихом Доне» М. А. Шолохова // Пушкин в мире русской прозы XX века. М.: Наследие, 1999. 362 с. но восприняты й по-своему осмыслены М. А. Шолоховым. Сам писатель, рассуждая о литературной преемственности, редко называл имена художников слова, которых считал своими учителями. В 1937 году он признался: «Толстой непостижим. На меня влияют все хорошие писатели. Каждый по-своему хорош. Вот, например, Чехов. Казалось бы, что общего между мной и Чеховым? Однако и Чехов влияет. И вся беда моя и многих других в том, что влияют ещё на нас мало. Чехов никогда не выпускал полуфабрикатов. И брака у него не найдёшь"1. Похожее высказывание можно обнаружить и значительно позднее, в 1955 году, в ответах писателя на вопросы курсантов и преподавателей Академии бронетанковых войск: «Очень многие влияли. Толстой. Может, Чехов, хотя манера письма у нас различная."2. В воспоминаниях современников Шолохова трудно выделить имя одного художника, которому писатель отдавал бы явное предпочтение. Шолохов обнаруживал в каждом из настоящих художников слова что-то близкое собственному мировосприятию, собственным представлениям о самых разных сторонах жизни и искусства. Широчайший круг литературных интересов — одно из свидетельств того, что литературную традицию М. А. Шолохов воспринимал не через творчество отдельных авторов, а обобщённо, через весь массив художественных произведений. П. В. Палиевский справедливо заметил, что шолоховский «Тихий Дон», «как могучая полноводная река, на своём пути вбирал, преображал, трансформировал то ценное, что было близко художественной природе, подавляющей силе его образа"3. Особенно это ощутимо, считает учёный, в первых книгах эпопеи, где ещё явен феномен творческого ученичества: «.в первом томе очевидно, что Шолохов ещё учится, поёт, как молодой скворец, то под Толстого <. .>, то под Гоголя, то под Чехова"4. Разумеется, здесь нет и речи о заимствовании. Влияние литературы на творческую индивидуальность писателя проявлялось не в подражании стилю, не в копировании сюже.

1 Экслер И. В гостях у Шолохова // Известия. 1937. 31 дек. С. 3.

2 Михаил Шолохов: Летопись жизни и творчества (материалы к биогр.) / Сост. Н. Т. Кузнецова. М.: Галерия, 2005. С. 253.

3 Палиевский П. В. Шолохов и Булгаков. М.: ИМЛИ РАННаследие, 1999. С. 46.

4 Там же. С. 46. тов того или-иного-автора, а опосредованно. Разрабатывая похожие проблемы, темы, идеи, художник вольно или невольно обращался к творческому опыту своих предшественников. И обращение это может быть обнаружено на разных уровнях текста, в отдельных элементах произведения, т. е. выявлены типологические связи с литературной традицией.

В данной диссертации мы будем стремиться представить именно такую форму преемственности баталистики М. А. Шолохова в романе «Тихий Дон» и русской литературной баталистикой в целом. Не игнорируя и тот факт, что непосредственно в тексте «Тихого Дона» встречаются, например, прямые отсылки к произведениям JI.H. Толстого «Война и мир», В. В. Вересаева «Записки врача», Д. С. Мережковского «Пётр и Алексей» и мн. др., то есть автор сознательно настраивает читателя на ассоциативную связь своего текста с произведениями предшественников или полемику с ними.

Таким образом, следует констатировать, что проблема преемственности в творчестве М. А. Шолохова достаточно широко исследовалась в отечественном литературоведении. Внимание учёных привлекали многие аспекты связей «Тихого Дона» с русской литературой. Не был обойдён вниманием исследователей и вопрос о наследовании Шолоховым художественного опыта предшественников в эстетическом освоении широкого и мощного в своей содержательной энергии тематического пространства, связанного с воинским мировидением русского народа. В целом ряде исследований о связях Шолохов-Гоголь1, Шолохов-Гаршин2, Шолохов-Чехов3 в той или иной мере затрагиваются и вопросы баталистики. Значительно реже в этой связи называются имена поэтов и писателей Серебряного века — С.А. Есенина4, А. И. Куприна,.

1 Королёнок A.M. Шолохов и Гоголь (Эпические традиции в жанровой структуре «Тихого Дона»): Дисс.. канд. филол. наук. М., 1984.

2 Бекедин П. В. Новаторство М.А. Шолохова-баталиста (О полемической направленности некоторых военных страниц «Тихого Дона») // Проблемы традиции и новаторства в русской и советской прозе и поэзии. М., 1987.

3 Тамахин B.M. Шолохов и Чехов // Гуманизм художника: К 70-летию со дня рождения: / Ставроп. гос. пед. ин-тОтв. ред. В. М. Тамахин. Ставрополь, 1975. С. 125−142- Драгомирецкая Н. М. А. Шолохов и чеховские традиции // Михаил Шолохов: Статьи и исследования / Ин-т мировой лит. им. A.M. ГорькогоРед.-сост.: Л. А. Скворцова, О. П. Смола. М.: Худож.

литература

1975. С. 145−169.

4 Хазан В. И. Народно-героические традиции в творчестве С. Есенина и М. Шолохова // Проблемы типологии литературного процесса. Пермь, 1989. С. 51−65. 7 старших современников Шолохова — М.А. Горького1, М.А. Булгакова2, А.Н. Толстого3, A.C. Серафимовича4, и др. Более объёмно, что закономерно, характеризовались исследователями преемственные связи в сфере баталистики М. Шолохова и JI. Толстого. Так, сопоставительный анализ ряда батальных сцен «Войны и мира» и «Тихого Дона» был проведён Л. И. Тимофеевым в 1955 году5. В 1958 году в статье Р. П. Шагинян «О традициях баталистики JI. Толстого в творчестве М. Шолохова"6 наряду с соответствующими времени характеристиками вроде „своеобразие батального стиля Шолохова определялось воссозданием империалистической бойни, которая <.> &bdquo-побудила народ“, освободила его &bdquo-от чёрной глухоты» и стала преддверием Октября"7 встречаются и существенные оценки специфики диалектики «отталкивания и притяжения батальных образов"8 двух писателей. Исследователем отмечен ряд аспектов изображения войны, использованных JI.H. Толстым, которые М. А. Шолохов в романе «Тихий Дон» осваивает и творчески перерабатывает: антимилитаристская направленность образа войныиспользование целого ряда символических деталей, символизация пейзажаиспользование образа волн, стремительного водного потока в изображении движений войскаединство логики развёртывания сцен первого боя и авторского отношения к происходящемудегероизация отдельных событийвоспроизведение атмосферы войны через настроения, душевные движения солдатской массы. Среди шолоховедов, глубоко изучавших связь творчества М. Шолохова с художе.

1 Желтова Н. И. A.M. Горький и М. А. Шолохов // Творчество М. А. Шолохова и советская литература / Отв. ред. Н. И. Глушков. Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 1990. С. 76−78.

2 Кириллов А. Н. Духовно-нравственный смысл романов «Тихий Дои» М. А. Шолохова и «Белая гвардия» М. А. Булгакова // Шолоховские чтения. Сб. науч. тр. / Отв. ред. Ю. Г. Круглов. М.: Таганка, 2003. С. 152−160- Палиевский П. В. Шолохов и Булгаков. М.: ИМЛИ РАННаследие, 1999.

3 Болдырев А. «Тихий Дон» М. А. Шолохова и «Хождение по мукам» А. Толстого: сравнительный анализ финалов // М. А. Шолохов в современном мире. Железноводск, 2006. С. 89−92.

4 Трофимов В. М. Историзм как типологическое свойство сюжета русской эпопеи: «Железный поток» и «Тихий Дон» // A.C. Серафимович: Материалы IV Всесоюз. науч. конф., посвящ. 115-летию со дня рождения. Волгоград, 1980. С. 84−96.

5 Тимофеев Л. И. Проблемы теории литературы. M.: Учпедгиз, 1955. С. 180−188.

6 Шагинян Р. П. О традициях баталистики Л. Толстого в творчестве M. Шолохова // Труды Узбекского гос. ун-та им. Алишера Навои. Новая серия. № 93. Самарканд, 1958. С. 83−101.

7 Там же. С. 92.

8 Там же. С. 84. ственным опытом JI. Толстого, можно выделить В.М. Тамахина1, П.П. Белова2, A.M. Минакову3, П.В. Бекедина4, П. Сиркеса5. В ходе размышлений над другими проблемами шолоховедения в современных исследованиях Д.В. Поля6, A.A. Дырдина7, Н.М. Муравьёвой8 отмечен ряд важных параллелей по аспектам преемственности толстовской баталистики.

Однако в целом изучение традиций русской литературной баталистики в связи с творчеством Шолохова не стало предметом специального осмысления ни в одной из монографических работ. Каждая из статей, отдельных глав более широких по тематике книг, каждое из частных наблюдений литературоведов относительно преемственных связей баталистики «Тихого Дона», при важной роли в процессе постижения проблемы, не выходят за рамки фрагментарных замечаний и не могут в полной мере удовлетворить потребность в фундаментальном исследовании.

В научном обосновании нуждается даже сам употребляемый нами термин — литературная баталистика. В конкретных случаях понятие «баталисти-ка» использовалось филологами в разных значениях. Так, о баталистике литературы говорил академик A.C. Орлов в работе, посвящённой древнерусской словесности9, JI.B. Пумпянский в «Очерках по литературе первой половины XVIII века"10 противопоставлял батализм и пацифизм, употребляя выражения «рецидив батализма», «новый батализм», «система баталистических.

1 Тамахин В. М. Поэтика Шолохова-романиста. Ставрополь: Ставроп. книжн. изд-во, 1980. 271 с.

2 Белов П. П. Лев Толстой и Михаил Шолохов. Ростов н/Д: Ростовск. кн. изд-во, 1969. 110 с.

3 Минакова A.M. Поэтика «Тихого Дона» М. Шолохова и литературная традиция // Проблема традиций и новаторства в русской и советской прозе и поэзии. Горький, 1987. С. 58−68- Минакова A.M. Преемственность в художественном мире М. А. Шолохова. С. 46−54.

4 Бекедин П. Гимн торжествующей жизни: Лев Толстой и Михаил Шолохов // Дон. 1978. № 6. С. 148−157.

5 Сиркес П. Лев Толстой и Михаил Шолохов: Проблема мастерства в «Войне и мире» и «Тихом Доне"//Дон. 1961.№ 3. С. 170−179.

6 Поль Д. В. Проблемы поэтики и эстетики М. А. Шолохова. M.: ИХО РАО, 2007.

7 Дырдин A.A. «Поднявший меч бранный от меча да погибнет. Истинно» («Тихий Дон», кн. 3, гл. XLVI) // Войны России XX века в изображении М. А. Шолохова. Шолоховские чтения. Ростов н/Д, 1996. С. 33−43.

8 Муравьёва Н. М. Проза М.А. Шолохова: онтология, эпическая стратегия характеров, поэтика: Монография / Науч. ред. Л. В. Полякова. Борисоглебск: БГПИ, 2007.

9Именно A.C. Орлову принадлежит мысль о том, что русская художественная баталистика зародилась ещё в Средневековье, отразив не только военную историю Руси, но и черты русского национального характера, и отечественной философии истории, и определённой литературной традиции (Орлов A.C. Героические темы древней русской литературы. М.-Л., 1945).

10 Пумпянский Л. В. Очерки по литературе первой половины XVIII века // XVIII век: Сб. ст. и мат-лов / Под ред. A.C. Орлова. М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1935. С. 83−132. образов" и «у раннего Ломоносова баталистика и международная политика почти всегда окрашены Гюнтеровской фразеологией». О «литературной бата-листике XVIII века» и «батальных сценах"1 упоминает и современный исследователь A.A. Замостьянов. Данное понятие встречается и в исследованиях по творчеству JI.H. Толстого, и в работах по творчеству М. А. Шолохова. Термин «баталистика» обнаруживается в заголовках научных статей2, в названиях конференций3, в формулировках тем диссертационных работ, посвящён-ных разным периодам развития русской литературы4. Однако, как ни странно, строго научного определения термин «литературная баталистика» не имеет, литературоведческое значение его не сформулировано. Можно сказать, что в науке о литературе имеется только слово «баталистика», не ставшее, однако, научным понятием. Следовательно, чтобы использовать данное слово как термин, нам необходимо разобраться в его происхождении и точном значении.

Понятие «баталистика» пришло в литературоведение из теории живописи, в которой «батальными» называются полотна, посвящённые темам войны и военной жизни. A.M. Комаров в статье «Батальный жанр», представленной в «Большой советской энциклопедии» в разделе «Искусство», подробно описывает предмет батальной живописи5. Он признаёт, что главное место в этом жанре занимают сцены сражений (в том числе морских) и военных походов. В то же время только батальными сценами этот жанр не ограничивается: стремясь «запечатлеть особо важный или характерный момент битвы, передать её пафос, героику войны, а часто и раскрыть исторический смысл.

1 Замостьянов A.A. Великий Державин: сердечная простота // Шестое чувство [Электронный журнал]. 2009. № 1. Режим доступа: http://6chuvstvo.pereprava.org/0I09derzhavin.htm.

2 Прежевозинский В. Поэтика военных повестей Ю. Бондарева и традиции баталистики Л. Толстого // Материалы XXIV научной конференции профессорско-преподав. состава СамГУ им. А. Навои 18−22 апреля 1967. Серия филол. наук. Самарканд, 1968; Пауткин A.A. Батальные описания «Повести временных лет» (своеобразие и разновидности) // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1981. № 5- Бекедин П. В. Новаторство М.А. Шолохова-баталиста. С. 75−80.

3 Так, в ноябре 2011 года в г. Твери запланировано проведение Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 70-летию освобождения г. Калинина «Русская литературная баталистика».

4 Пауткин A.A. Батальные описания Ипатьевской летописи (проблемы жанра и стиля): Дисс.. канд. филол. наук. М.: МГУ, 1982; Малышев A.A. Художественная баталистика в русской литературе второй половины XIX века: кампании 1853−1856 и 1877−1878 гг.: Дис.. канд. филол. наук. Тверь, 2007.

5 Комаров A.M. Батальный жанр // Большая советская энциклопедия. Режим доступа: http://soviet-encyclopedia.ru/?a=691 800. военных событий"', батальный жанр сближается с жанром-историческим. Раскрывая эволюцию этого жанра в Х1Х-ХХ веках, автор статьи отмечает, что основные идеи батальных полотен этого периода связаны с «реалистичным раскрытием социальной природы войн и роли в них народа, с разоблачением несправедливых агрессивных войн, прославлением народного героизма в революционных и освободительных войнах, с воспитанием в народе гражданских патриотических чувств"2. Похожие трактовки понятия «батальный жанр встречаются и в других искусствоведческих работах3.

Так же, как и в живописи, баталистика литературная не существует сама по себе вне связи с историей, историософскими концепциями авторов. Причём попытки раскрыть исторический смысл военных событий присущи не только реалистической литературе, но и древнерусским памятникам, и романтическим произведениям. Таким образом, анализ литературной батали-стики заключается не только в рассмотрении поэтических средств, при помощи которых создана пластичная картина боя, не только в описании способов создания психологически достоверных реакций воюющего человека, но и в" понимании социально-исторической позиции автора художественного произведения, его философских установок по проблемам войны и мира, вопросам эстетики войны. Эта мировоззренческая позиция часто проявляется не только в военных, но и в мирных сценах произведения.

Батальный жанр в литературе расширяет свои рамки и за счёт включения сцен военного быта (в походах, казармах, лагерях), а также за счёт создания обобщённых образов воинов, фронтовых зарисовок и т. д. Сцены военного быта в произведениях литературной баталистики часто занимают большее пространство, чем собственно размышления о сущности войн и сцены сражений. Простое описание бытовых условий в армии никогда не являлось единственной задачей талантливого художника, живописующего словом. В.

1 Там же.

2 Там же.

3 См.: Батальный жанр // Популярная художественная энциклопедия / Под ред. В. М. Полевого. М.: Сов. энциклопедия, 1986; Батальная живопись // Искусство. Современная иллюстрированная энциклопедия / Под ред. проф. А. П. Горкина. М.: Росмэн- 2007. подобных эпизодах текстов раскрываются многие нравственные оценки-по-ступков героев и событий истории, социально-историческая позиция автора. Кроме того, литературная баталистика частично соприкасается с темой героического1, включает в себя аспекты темы «человек и война».

Литературная баталистика, на наш взгляд, — специфическая область литературного творчества, связанная с осмыслением и воспроизведением военных событий, обладающая арсеналом особых поэтических средств и приёмов для воссоздания картин сражений, военного быта, обращающаяся к темам «человек и война», «война и мир», «героическое», «эстетика войны», «психология военных действий» и т. п.

При всём том, что отечественное литературоведение активно, как мы уже убедились, обращается к термину «баталистика», целостного и специального изучения русской литературной баталистики не проводилось. Однако существуют работы по смежным темам. Так, А. И. Кузьмин в книге для учителя «Героическая тема в русской литературе"2 исследует материал темы от древнерусский воинских повестей до творчества JI.H. Толстого, эту же тему от памятников словесного творчества Древней Руси до произведений А. Т. Твардовского изучает современный автор A.A. Замостьянов3, отдельные интересные замечания встречаются в статье С.Ф. Крившенко4.

Батальную традицию древнерусской литературы косвенно описывают исследования Д. С. Лихачёва, A.A. Пауткина, A.C. Дёмина. Об отдельных аспектах литературной баталистики XVIII века можно прочитать в работах.

1 Однако героическая тема несколько шире баталистики: к героике относятся и освоение Сибири, и самоотверженное научное творчество, и трудовые подвиги.

2 Кузьмин А. И. Героическая тема в русской литературе. М.: Просвещение, 1974.

3 Замостьянов А. Русская героика. Очерки по истории литературы. М.: ПереправаНИИ школьных-технологий, 2010. 236 с.

4 Крившенко С. Ф. От A.C. Пушкина до М. А. Шолохова: русская литература и проблема вечных ценностей // Война в судьбах и творчестве русских писателей. Уссурийск, 2000. С. 3−8.

J1.B. Пумпянского1, Г. П. Макогоненко2, ряде статей A.A. Замостьнова3, O.A. Крашенниковой4 и др.

Развитие баталистики в XIX веке, мы считаем, условно можно разделить на два этапа, методологически совпадающих с развитием русского романтизма в первой трети века и становлением и расцветом реализма в другой его части: первый — до 1830-х гг., завершающийся формированием реалистического метода в повестях Н. В. Гоголя «Тарас Бульба» и A.C. Пушкина «Капитанская дочка" — и второй — после 1830-х годов, соотносимый с именами Л. Н. Толстого, H.A. Некрасова. Иногда выделяют в этой структуре и «переходное звено» к литературе XX века — батальное творчество В.М. Гар-шина. Данная периодизация выведена из имеющихся филологических изысканий учёных, обращавшихся к осмыслению баталистики в произведениях об участии россиян в разных военных кампаниях этого исторического периода. В то же время сама постановка проблемы о динамике батальной традиции в контексте общего развития литературы XIX века специально не выделена в исследованиях.

Имеется огромное число специальных работ, посвященных центральному событию века, вызвавшему наибольший патриотический подъём, -Отечественной войне 1812 года и Заграничному походу русской армии. Среди них работы М. Фризмана «Бородинское поле: 1812 год в русской поэзии» (М., 1984), сборник «Война 1812 года и русская литература». Объёмный пласт исследований связан с Кавказскими войнами и писателями, рассматри.

1 Пумпянский Л. В. Очерки по литературе первой половины XVIII века // XVIII век: Сборник статей и материалов / Под ред. A.C. Орлова. М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1935. С. 83−132.

2 Макогоненко Г. П. Русская литература XVIII века. Л.: Просвещение, 1970.

3 Замостьянов А. Из истории поэтической героики М. В. Ломоносова. Режим доступа: http://anguium.narod.ru/stat7.htrnlЗамостьянов А. Прикосновение к героике // VII Ручьевские чтения. Литературный процесс в зеркале рубежного сознания: философский, лингвистический, эстетический, культурологический аспекты: Сборник материалов международной научной конференции. Магнитогорск: МаГУ, 2004. С. 91−96. Режим доступа: anguium.narod.ru/stat16.htrnlЗамостьянов A.A. Великий Державин: сердечная простота // Шестое чувство [Электронный журнал]. 2009. № 1. Режим доступа: http://6chuvstvo. pereprava.org/0109derzhavin.htm и др. статьях.

4 Крашенникова O.A. «Какая в войсках храбрость рьяна.» (Российское воинство и «Великие россияне» в поэзии Г. Р. Державина") // Русская литература как форма национального самосознания. XVIII век. М., 2005. С. 444−471- Крашенникова O.A. «Служить Отечеству трудами и мечом.» (Жанр эпической поэмы в русской литературе и «Россияда» М.М. Хераскова) Русская литература как форма национального самосознания. XVIII век. M., 2005. С. 405−443. вавшим эту тему в с во ёмтворч е ств е. В этом рядувыделяется-диссертационная работа М. В. Архиреева «Кавказская война в русской литературе 18 201 830-х гг.» (Тверь, 2004), обобщающая развитие баталистики в 1820—1830-х гг. на материале одной темы. В диссертации A.A. Малышева «Художественная баталистика в русской литературе второй половины XIX века: кампании 1853−1856 и 1877−1878 гг.» (Тверь, 2007) исследуется баталистика второй половины XIX века на материале художественных произведений и публицистики о русско-турецких кампаниях 1853−1856, 1877−1878 гг. В целом этот способ исследования баталистики является продуктивным, однако его недостаток заключается в том, что за рамками анализа остаётся внушительный массив литературы, не посвящённой историческим событиям XIX в.

Существуют и исследования баталистики XIX века, что называется, «по персоналиям». Наибольшее число работ в интересующем нас аспекте посвящено творчеству JI.H. Толстого, что вполне закономерно, так как именно этому художнику принадлежит переворот в осмыслении батальной темы. Постоянный интерес исследователей вызывает творчество В. М. Гаршина, в особенности в связи с его пацифистскими настроениями. Однако ни в одном из научных сочинений не представлено целостного взгляда на развитие баталистики как неотъемлемой части литературного процесса XIX века.

Исследование литературной традиции — важная задача литературоведения. Анализируя характер преемственных связей в литературном творчестве, Ю. А. Дворяшин пришёл к следующему выводу: «.неверно отвергать в принципе какой-либо смысл сравнения, опирающегося на близость текстуальных элементов, поскольку при этом игнорировалась бы значимость любого непосредственного обращения писателя к опыту предшественника. Думается, что элементарное сходство произведений разных художников слова хотя само по себе ещё не обладает многозначительным смыслом, но может подтвердить сам факт преемственности <.> одним из плодотворных путей <.> является анализ преемственных связей, которые во всей своей самобытности и объёмности отражаются в творчестве отдельного писателя, реализуются в процессе-формирования егб» творческой индивидуальности. Такой путь исследования даёт возможность органично сочетать конкретность выявления творческих контактов с системностью их анализа, определяемую целостностью личности художника. Кроме того, постижение сложных, порой противоречивых, в форме творческой полемики, путей освоения персональной художественной традиции позволяет создать представление о её роли и значении в контексте культурного развития в определённых исторических, социальных, духовно-нравственных условиях"1. Рассматривая батальную традицию русской литературы от древнерусских памятников словесного творчества через ряд наиболее крупных произведений ХУШ-Х1Х веков к шолоховскому «Тихому Дону», мы стремимся проследить логику её становления, уловить преемственность не столько на основе сходства тех или иных образов, фраз, отдельных слов, сколько на основе сходства или отличия идейно-тематических пластов, отыскать «родственные объекты или аспекты изображения, сходные моменты эстетического отношения к действительности"2.

Актуальность предпринятого научного исследования определяется насущной потребностью литературоведения в осмыслении преемственных связей вершинного явления эпической прозы XX века романа-эпопеи М. А. Шолохова «Тихий Дон» с русской литературной классикой Х1-Х1Х веков, а также необходимость постижения сущности и значения художественных и мировоззренческих открытий М. А. Шолохова.

Объектом изучения является роман-эпопея М. А. Шолохова «Тихий Дон» в контексте исторического развития традиций русской литературной ба-талистики — от древнерусской литературы' до конца XIX века.

Предмет исследования — преемственность и творческая трансформация традиций русской литературной баталистики Х1-ХЗХ веков в романе-эпопее М. А. Шолохова «Тихий Дон».

1 Дворяшин Ю. А. Шолохов и русская литературная классика второй половины XX века М: Фонд «Шолоховская энциклопедия», 2008. С. 46.

2 Бушмин А. Преемственность в развитии литературы: Монография. Л: Худож.

литература

1978.

С 118.

—Да/хь-диссертационного исследования: исследовать характер^{своеобразие} преемственных связей романа-эпопеи М. А. Шолохова «Тихий Дон» с батальной традицией русской литературы XI—XIX вв.еков.

Решение данной проблемы обусловило постановку следующих задач:

1. Проследить пути развития батальной традиции в русской литературе XI—XIX вв.еков.

2. Выявить преемственность традиций древнерусской баталистики в романе М. А. Шолохова «Тихий Дон».

3. Определить особенности отношений понятий «война» и «мир» в романе в контексте традиций русской баталистики XVIII—XIX вв.еков.

4. Проанализировать особенности изображения М. А. Шолоховым процесса трансформации женского начала в условиях войны.

5. Охарактеризовать аспекты диалогических отношений автора «Тихого Дона» с литературными предшественниками по вопросу о сущности.

ВОЙНЫ.. ' и '.

6. Обосновать принцип жизнеутверждения как ведущий принцип описания военных событий в эпопее «Тихий Дон».

Для решения данных задач в работе применяются следующие методы исследования: структурно-семантический, культурно-исторический, сравнительно-типологический, и’стбрикб'-^льтурный типы анализа.

Методологической и теоретической основой диссертации являются теоретические концепции литературоведов Б. М. Гаспарова, М. М. Бахтина, В. М. Жирмунского, A.C. Бушмина, и др., работы философов, культурологов, психологов и историков по вопросам этики и психологии войны — И. А. Ильина, H.A. Бердяева, В. В. Розанова, Е. С. Сенявской, В. Михайлина.

В работе учитываются труды крупнейших отечественных и зарубежных шолоховедов таких, как А. И. Хватов, П. В. Палиевский, П. В. Бекедин, Е. А. Костин, Ф. Ф. Кузнецов, Г. С. Ермолаев, В. В. Кожинов, Ю. А. Дворяшин, Г. С. Ермолаев, A.M. Минакова, A.A. Дырдин, Д. В. Поль, С. Г. Семёнова и др., а также исследователей, обращавшихся к анализу тем героического, человек.

I I'/ J ?(xf.M i- (' t '.-UVIM Mil.

— и войнагэстетика-войны-в русской литературе — Д. С. Лихачёва, A.A. Паутки-на, A.C. Дёмина, А. И. Кузьмина, A.A. Замостьянова и др.

Научная новизна работы заключается в том, что в. ней: 1) впервые даётся научно обоснованное определение понятия «литературная баталисти-ка" — 2) разработана оригинальная система форм и способов анализа процесса преемственности художественного опыта- 3) осуществлён комплексный анализ романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» в аспекте преемственности традиций русской баталистики.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что научно обоснованное нами понятие «литературная баталистика», в аспекте которого рассмотрен процесс преемственности художественного опыта, реализовавшийся в «Тихом Доне» М. А. Шолохова, вносит вклад в разработку теоретической проблемы традиций и новаторства.

Практическая значимость работы заключается в возможности её использования в научно-исследовательской и вузовской (преподавательской) практике: в научных изысканиях по вопросам баталистики русской литературы и художественного наследия М. А. Шолохова, в подготовке спецкурсов и / спецсеминаров соответствующей тематики и проблематики. На защиту выносятся следующие положения:

1.Батальная.традиция русской литературы формировалась в контексте общего развития-словесности. Развивавшаяся в течение столетий, она нашла своё образное воплощение в вершинном' явлении эпоса XX века — романе-эпЪпе'е']№.А1'Шолохова'"Тихий Дон".

2. В художественной плоти «Тихого Дона» обнаруживаются преемственные линии, ведущие к баталистике древнерусской литературы: мотив ответственности человека за мир без войны, повествовательная манера говорить об исторически завершённом, обращение к событиям горестно-скорбного, трагического характера',' соотнесение времени батальных событий с другими пространственно-временными координатами русской истории. Характер наследования этих традицийопосредован.

• ••• >.|.ЫГ «vi, А 1 i lo-MMMi I «» i,' и л ныйгоднако установки начального периода русской словесности определяют основу подхода М. А. Шолохова к изображению войны. 3. Оценки результатов войны в «Тихом Доне» лишены однозначности: Шолохов отмечает не только гибельные её последствия, но и рост во время войн народного самосознания, проявление героической сущности народного характера. Это является следствием, во-первых, целостного восприятия художником традиций русской литературной ба-талистики, а во-вторых, влиянием предмета изображения — казачества, особого сословия, веками сочетающего в укладе своей жизни противоположные начала — воинское и земледельческое.

4.В «Тихом Доне», как ни в одном другом произведении русской батали-стики, ощутимо повышенное внимание автора к изображению смерти: рисуются подробности гибели живого существа — человека либо животного, однако это вовсе не противоречит общему пафосу жизнеутверждения в романе, напротив — подчёркивает трагичность усилий по его «^. утверждению.

5. Соприкосновение с войной оказывает особое воздействие на женщину, которая при этом утрачивает свои сущностные качества. Главное, что разрушается в женщине в условиях войны, то, что составляет её предназначение — материнство. Между тем, именно матери автор «Тихого Дона» доверяет миссию сохранения традиционных духовных ценностей: ценности человеческой жизни, умения прощать, восстанавливать связи с родными, с природным миром. М. А. Шолохов впервые в русской литературе указывает на возможность общественной катастрофы в случае утраты женщиной своей хранительной функции.

6. Важнейшими путями утверждения жизни становятся в романе способность изжить в себе ненависть, умение простить, принять ответственность не только за собственные поступки, но и за творимую историю народа в целом, обращение к созидательному труду землепашца.

Результаты диссертационного исследования прошли апробацию при их обсуждении в ходе работы аспирантского семинара и на заседаниях кафедры литературы и журналистики Сургутского государственного педагогического университетабыли изложены в докладах на конференциях по литературоведческой проблематике и конкурсах различного уровня (международных, всероссийских, региональных, окружных и вузовских): на Всероссийском конкурсе курсовых и дипломных работ, связанных с героическим прошлым России (Москва, 2007) — на Международной конференции «М. А. Шолохов в современном мире» (Москва, 2009) — на межрегиональных научных конференциях «Кирилло-Мифодиевские чтения» (Ханты-Мансийск, 2005;2007, 2010) — на конференциях «Знаменские чтения» (Сургут, 2008, 2009) — конференциях «Актуальные проблемы филологического образования в школе и вузе» (Сургут, 2005, 2007). Основные результаты исследования изложены в 9-ти научных статьях, две из которых представлены в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ. Общий объём опубликованных материалов — 4,9 п.л.

Объём и структура исследования определяются его целью и задачами. Работа состоит из введения, двух глав и заключения. Библиография включает 276 источников, из них 2 — на иностранных языках.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

М.А. Шолохов — крупнейший писатель-реалист XX столетия, чьё творческое наследие имеет выдающееся значение не только для отечественной, но и для мировой литературы. Насущной для литературоведения является необходимость постижения сущности и значения художественных и мировоззренческих открытий М. А. Шолохова. Особенно значима потребность в осмыслении преемственных связей вершинного явления эпической прозы XX века романа-эпопеи М. А. Шолохова «Тихий Дон» с русской литературной классикой IX — XIX веков. Как показывает анализ, плодотворным является исследование этой проблемы в аспекте баталистики. Рассматривая батальную традицию русской литературы от древнерусских памятников словесного творчества через ряд наиболее крупных произведений ХУШ-Х1Х веков к шолоховскому «Тихому Дону», мы стремимся проследить логику её становления и развития.

Традиции русской литературной баталистики складывались на протяжении многих веков, сформировав особый подход к изображению войны. Динамика становления данной традиции прослеживается на каждом из этапов развития отечественной литературы.

Древнерусской литературой события военной истории представлялись преходящими моментами борьбы Добра и Зла. Считалось, что все события предопределены Богом, потому читателю результат сражения был известен с i первых страниц. Победа над врагом воспринималась как награда за благочестие князя, поражение — как наказание за грехи. Подробности собственно сражения не прописывались до XVI века. В сражении важен был не только и не столько его результат, но сам дух войска, единение, возникающее перед лицом опасности. Слава участия в подвиге не зависела от итога сражения, если воины жертвовали собой, проявляли чудеса храбрости и мужества. Это умение видеть славу в поражении свойственно и последующей батальной традиции русской литературы. Основные принципы древнерусской батали-стики сохранились в литературе на многие века: закрепились основные мировоззренческие установки, образ идеального воина, основные законы воинской чести.

Литература

XVIII века развила многие наследованные мотивы и образы древнерусской баталистики. В творчестве М. М. Хераскова, В.К. Тредиа-ковского, М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина враг продолжал осмысляться и как «поганый», и как тот, к кому можно испытывать жалость. В солдатской массе поэты не выделяли отдельных личностей, в ней нет места предателям. Параллельно с древнерусской традицией литература XVIII века активно осваивала традицию античную: появились персонифицированные метафоры, любование смертью врага, натуралистические подробности гибели человека. В послепетровской России внимание художественной литературы привлекло не прошлое, отстоящее на эпической дистанции, а настоящее. Сочетание и противоречивое взаимодействие древнерусской баталистики и освоенной Западом античной традиции открыло новые стороны в развитии батальной темы: личность и история оказались в центре внимания в лирике Г. Р. ДержавинаМ.М. Херасков представил народ главной силой в сраженияхМ.В. Ломоносов отмечал необходимость милости к врагам, считал, что только мирное состояние народов — залог успешного развития государства.

Литература

1810−30-х гг. привнесла в батальную традицию осмысление новой формы народной войны, народного ополчения, бунтаопределила ведущей роль историческую достоверности как основу любого произведения о войнесместила акценты в описании сражений с полководца на рядового солдата, в гуще сражения появляется человек непосредственно его переживающий, глубоко лично трактующий происходящее. Впервые остро изображается противоречие: война — защита национальных интересов и война — убийство, смерть, насилиепрорисовываются образы простого солдата, солдата-балагура, воина — истинного патриота. Художественные открытия A.A. Бестужева-Марлинского, A.C. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя в своей совокупности обогатили батальную традицию и предвосхитили появление таких художников, как Л. Н. Толстой, H.A. Некрасов, В. М. Гаршин.

С начала 1840-х по начало 1850-х гг. для литературной баталистикивремя молчания. Можно сказать, что в это время словесностью «накапливается художественная энергия», чтобы выплеснуться бурным потоком в творчестве Л. Н. Толстого. Значение толстовского психологического анализа, введения новых реалистических принципов изображения боя и человека, участвующего в нем, а также оригинальной концепции истории для последующей русской литературы трудно переоценить. Л. Н. Толстой ввёл в литературу военный быт, новую типологию характеров, разработал способы изображения массовых психических изменений в бою, дегероизировал картины военного быта и сражений. Однако эта дегероизация касалась исключительно офицерского состава армии, простые солдаты были представлены героической массой, чьё поведение зависит от понимания целей войны и, соответственно, морального права убить для защиты своей земли.

В творчестве H.A. Некрасова был представлен воин с совершенно новой стороны — в отношениях с государством и господами офицерами. Честный и храбрый защитник родины предстал обманутым, нищим и ненужным той стране, ради которой он проливал кровь.

Собственная концепция персонажа в батальной прозе — одна из основных отличительных черт творчества Гаршина, а антивоенный пафос его неоконченного цикла «Люди и война» близок пацифизму западных писателей «потерянного поколения». Герой Гаршина — герой-философ, рассуждающий о войне вообще, не соотносящий её с конкретной военной кампанией. Он обладает обострённым нравственным чувством, однако слишком сосредоточен на собственной личности, на исключительно своих переживаниях, что составляет лишь одну сторону правды, не давая объективной оценки изображаемому.

Итак, развитие баталистики в XIX веке шло сложным путём, который условно можно разделить на два этапа. Практически до конца 1830-х годов происходило становление и развитие романтического героя, поэтическое изображение войны вступало во взаимодействие с батальной традицией древнерусской литературы, классицистической литературы, предромантизма. Преобладание то одной, то другой тенденций обеспечивалось быстротой смены направления общественной мысли, периодами спада или подъёма патриотических настроений в обществе. Среди достижений баталистики этого периода следует отметить широкое включение исторического контекста, индивидуализацию изображения полководцев, военачальников, интерес к исключительной личности героя, появление иронического изображения не только противника, но и собственных недостатков, формирование сложного отношения к врагу. Во второй половине века была развёрнута борьба за реалистическое психологическое направление художественного исследования баталистики против «ортодоксального романтизма». Внимание художников слова привлекает простой солдат — выходец из крестьянской среды, развенчивается отношение к войне как средству повышения по службе, достижения личных целей, война изображается не с парадной стороны, а с будничной — в грязи, гибели сотен людей, обращается внимание на социальное положение русского солдата, на пренебрежение его заслугами. Однако ни в одном из произведений литературы XIX века нет дегероизации простого солдата, редки в батальных произведениях смешения стилей — того, чем будет знаменита литературная баталистика XX века.

Воспринимая традиции литературной баталистики, М. А. Шолохов создаёт свой особый мир. Поскольку автор «Тихого Дона» воспринимает опыт предшественников целостно, то исследователю его творчества сложно однозначно выбрать, чью именно находку переосмысливает Шолохов. Как в полифонии голосов его героев камертоном выделяется голос правды, так и в бата-листике «Тихого Дона» различимы голос Л. Н. Толстого и отправная точка русской баталистики — древнерусская воинская повесть. Опосредованная связь баталистики «Тихого Дона» и установок древнерусской литературы не носят характера прямого наследования, это скорее вторжение новых реалий жизни в веками устоявшуюся традицию, изменения, которые неизбежно происходят в связи с изменениями мировоззрения.

Созвучными древнерусской традиции оказываются в «Тихом Доне» мотив ответственности человека за мир без войны, обобщения и повествовательная манера говорить об исторически завершённом, обращение к событиям горестно-скорбного, трагического характера, соотнесение времени батальных событий с другими пространственно-временными координатами русской истории. Поднимаясь над отдельными эпизодами сражений, изображая общее положение войск, автор донской «Илиады» обращается к знанию будущего героев и развития событий, к своеобразной непрямой оценке мыслей героя, его слов, поступков, предощущениям грядущих событий. Шолохов описывает конфликт людей одной национальности, одной культуры, он саморганичная часть этой культуры, потому до конца принять позицию одной из сторон конфликта писатель не может. Фиксируя реальные события гражданской войны, автор эпопеи в максимальной степени стремится к объективности оценок, что является основой художественной целостности произведения. Правда, найденная народом в «Тихом Доне», заключается в способности изжить в себе ненависть, пойти на компромисс, прервав череду взаимных обид.

В «Тихом Доне» не война является центром и целью повествования, как это свойственно отдельным произведениям литературы Нового времени, но история казачества, история не обособленная, а вписанная в общероссийскую. Подсознательно ориентируясь на древнерусскую традицию, художник использует не «предысторию» от Сотворения Мира или становления Руси, а ненавязчиво вписывает в повествование о событиях начала XX века то живых свидетелей Турецкой и Кавказской кампаний предыдущего столетия, то через фольклор вводит воспоминания казаков о вольнице, о договоре казаков с Екатериной, о восстаниях Пугачёва и Разина, то через упрощённые рассказы Штокмана говорит о единстве казака и крестьянина. Упоминая об исторической и культурной связях Области Войска Донского со всем российским государством, писатель поднимает повествование на иной, более глобальный уровень.

Начиная с древнерусских воинских повестей, через века отечественной литературой пронесена мысль о многоаспектности оценки войны, эту традицию развивает и активно защищает М. А. Шолохов. Он вступает в полемику с теми художниками слова, в чьих творениях проскальзывают пацифистские, непротивленческие нотки, указывая на двойственную, диалектичную природу войны: жестокое нередко соседствует с милосердным или смешным, разрушительное с созидательным, трусость с героизмом, живое с мёртвым. Жизнь и смерть не противопоставлены друг другу в «Тихом Доне», не являются антитезой, а взаимодействуют.

Принципиально важным, по мысли художника, даже в гуще самого же- -стокого боя, является сохранение традиционных ценностей русской культуры: ценности человеческой жизни, умения прощать, восстанавливать связи с родными, с природным миром, ощущать себя сопричастным событиям и ответственным за творимую историю. Чем дольше шолоховские герои могут сопротивляться этому дезориентирующему вихрю гражданского противостояния, тем ценнее и значимее их внутренняя сила. Шолохов обнаруживает, что в глубине народного сознания остаётся не порушенным, лелеемый как высшая жизненная ценность критерий подлинной человечности и справедливости — общая правда, определяемая понятием меры. Ведущую роль в сохранении традиционных народных ценностей автор «Тихого Дона» отводит женщине-матери. Безусловно, от пристального взгляда реалиста не ускользают и свидетельства деградации материнского начала в женщине, соприкоснувшейся с войной, но именно матери Шолохов даёт возможность прощения злейшего врага, примирения своих враждующих между собой детей.

Повышенное внимание к проявлениям смерти, разрушениям, болезням, нечистотам, — к мрачной стороне мира — закономерно и соразмерно изображаемым событиям. Ужасное не завладевает миром, напротив, соприкосновение с оборотной стороной жизни заставляет героев «Тихого Дона» любить её с потрясающей силой, зорко всматриваться в окружающие пейзажи, быть внимательным даже к самым мелким живым существам. Жизнеутвержде-ние — это сложнейший процесс, который не прерывается в романе-эпопее.

Создавая, как и Л. Н. Толстой, эпопею, Шолохов стал прямым наследником классика XIX века, воспринимая баталистику значительно объёмнее, можно сказать, универсальнее своего гениального предшественника. Всеобъемлющая, как с точки зрения содержания, так и с точки зрения поэтики, категория жанра предопределила характер этой преемственности. Обращение же к творчеству других писателей осуществлялось автором «Тихого Дона» по отдельным, частным линиям. Исследуя два пути изображения войны-и мира, сложившиеся в русской литературной баталистике к началу XX века, идущие один от Ломоносова и Толстого, а другой — от Гаршина, Шолохов в своём творчестве, хотя и основывается на первой линии, но не отказывается от второй, выбирая из неё наиболее продуктивные моменты. В баталистике «Тихого Дона» Шолохов синтезирует и новые принципы изображения действительности. Мощь таланта позволяет писателю переосмыслить достижения своих предшественников и предложить свои художественные приёмы описания человека на войне, объединить этический и социально-исторический подходы к объяснению сущности войны как явления.