Формирование имперской политики России во второй половине XVIII в.: опыт политического взаимодействия Екатерины II и имперского пространства

Имперская политика российского государства второй половины XVIII в. представляет собой примечательное явление, характеризующееся своей многогранностью, сложностью и неоднозначностью. Политическая программа Екатерины II, направленная на модернизацию Российской империи в различных институциональных направлениях, неизбежно вела к изменениям в её имперском мышлении. Реформирование социальной структуры, системы местного управления привело к распространению новых учреждений на территории, имеющих автономию, что способствовало окончательной интеграции российских окраин. В то же время реализация грандиозных внутрии внешнеполитических задач неизбежно должна была привести к качественно новым позитивным переменам в имперской политике российских государей. Под этим многозначным понятием подразумевается комплекс проблем, связанных с отношением верховной власти к различным аспектам функционирования российской державы. Среди них актуальными для нас являются:

1. Этноконфессиональные вопросы, отражающие политику власти по отношению к различным вероисповеданиям (старообрядчество, ислам).

2. Организация управления периферией российского государства. Интеграция гетерогенного в этнокультурном отношении имперского пространства в единый социально-политический организм (остзейские земли, казахские степи).

3. Создание эффективного режима взаимодействия центральной и периферийной элит.

4. Модернизация социальной структуры империи.

5. Обоснование имперской идеологии и практики (политики)1.

1 Структурирование направлений имперской политики дано на основании работ: Ремнев А. В. Имперское управление азиатскими регионами России в XIXначале XX веков: некоторые итоги и перспективы изучения //Пути познания истории России: новые подходы и интерпретации. М., 2001. С. 97−125- Каспэ С. И. Империя и модернизация: общая модель и российская специфика. М., 2001. С. 60−61.

Исследователи, изучающие различные аспекты имперской политики второй половины XVIII века, как правило, обращались непосредственно к законодательству этого периода. Вопрос о том, что являлось импульсом для его развития, зачастую выпадал из сферы их интересов.

Каким же образом шло складывание имперской идеологии в царствование Екатерины II? Только ли лишь на основании умозрительных идей, почерпнутых из трудов европейских просветителей, российская государыня выстраивала свою политику? Очевидно, можно выделить несколько факторов её формирования. Весьма значимым является аспект взаимодействия центральной власти и губернаторов или генерал-губернаторов. Представляется важным выявление совместных правительственных усилий — Екатерины II, Сената, камер-конторы лифляндских дел в решении насущных проблем имперской политики. Ждёт своего изучения и проблема сенаторских ревизий как способа коррекции правительственной политики. Однако едва ли не самым важным фактором, способствовавшим утверждению новых принципов в законодательстве, явилось ознакомление императрицы с реалиями российского государства.

Проблема монархического путешествия как способа «освоения» властью российского пространства, как фактора формирования политики по отношению к различным сторонам жизнедеятельности российской державы, не была заострена в исторической науке. В исследовательской литературе долгое время существовало расхожее мнение о том, что поездки российской правительницы по стране не имели большого значения для выработки правительственной политики. Часто повторялась мысль дореволюционных историков В. А. Бильбасова, А. Г. Брикнера о том, что Екатерина II видела только то, что ей хотели показать. Однако, анализ многообразного комплекса источников позволяет опровергнуть это широко распространённое суждение и рассмотреть различные аспекты влияния этих путешествий на развитие имперского законодательства.

Изучение имперской политики в срезе императорских путешествий выдвигает проблему исследования, по меньшей мере, двух её аспектов: внутреннего и внешнего. В данном диссертационном сочинении выбран её внутренний компонент, представляющий объект самостоятельного изучения.

В имперской политике Екатерины II наблюдаются элементы преемственности с предшествовавшими государями (в частности, Петром Федоровичем), однако в ней всё настойчивее проявляются новые тенденции. Путешествия Екатерины II отражали реалии расширяющейся полиэтнической империи и влияние концепций европейского Просвещения.

Одним из направлений имперской политики эпохи просвещенного абсолютизма является окончательная интеграция в состав Российской империи земель, имеющих автономный статус. Этим целям должны были служить систематизация, централизация и унификация управления империи, проведённые центральной властью в 60−80-е годы XVIII века. Для российской императрицы, не имеющей основательного знания о специфике привилегий данных регионов, было важно ознакомиться с их институциональными особенностями. Путешествие Екатерины II в Остзейский край, по сути, определило линию последовательной интеграции этого края в пространство Российской империи. Оно способствовало складыванию отношения власти к привилегированным сословиям края. Уже во время самой поездки в действиях Екатерины наблюдается тенденция к ограничению их автономной правовой компетенции. Так, её пребывание в крае привело к созданию торговых комиссий в Риге и Ревеле, которые впоследствии ограничили наследственные права городских сословий самостоятельно регулировать торговое обращение.

В работе также рассматривается, как новые политические приоритеты обусловили вмешательство Екатерины в аграрную систему Остзейского края и привели к деятельности лифляндского Ландтага 1765 г. Внимание верховной власти к особенностям аграрного положения края, сопряжённых с привилегиями остзейских дворян, обусловливалось фискальными интересами империи: наблюдалось снижение денежных поступлений. Это актуализировало проблему регулирования властью отношений остзейских помещиков и крестьян. Анализ расстановки политических сил на Ландтаге позволит показать степень участия центральной власти в наделении определенными гражданскими правами лифляндских крестьян, с другой стороны, в сокращении объема прав лифляндского дворянина над земледельцем.

Оценивая имперскую политику Екатерины II, исследователи отмечали её некоторую двойственность. С одной стороны, были приняты акты, направленные на гомогенизацию этнополитического пространства империи (ликвидация украинской автономии, Запорожской сечи, ограничение автономии балтийских провинций и т. д.) — С другой стороны, данная тенденция не повлекла за собой притеснений народностей по этническому признаку. Действительно, важным аспектом политики Екатерины является развитие идеологии толерантности по отношению к неправославным конфессиям. В ходе путешествий императрица зримо осознала этнокультурную гетерогенность страны.

Во время встреч Екатерины со старообрядческим населением, мусульманами Среднего Поволжья, складывалась идеология этнокультурной терпимости, одним из аспектов которой, является религиозная или конфессиональная толерантность. В этот период «многонародность» Российской империи находила выражение в множественности этноконфессиональных групп, поэтому упрочение этого принципа выходило за рамки сферы религиозной жизни. На столетие вперёд закладывался новый принцип имперской политики, ставящий политическую лояльность выше этнического и религиозного единообразия. В своих поездках по стране Екатерина II убедилась в необходимости учитывать существующее этническое и культурное многообразие империи при выработке имперской идеологии и находить то общее, что должно было объединять народы в пределах единого государства. В диссертации рассматриваются механизмы формирования новых тенденций в правительственной политике по отношению к конфессиям, мотивация императрицы в изменении конфессиональной политики.

Поиск оптимального режима интеграции в общеимперский организм включаемых чужеродных социумов является важнейшей функцией империи. При этом центральной задачей для правительства становится организация его взаимодействия с местными элитами. Осознавая значимость местных элит в деле утверждения стабильности в этих регионах, высоко оценивая их роль в освоении новых земель, понимая сложность задач установления новых учреждений на недавно включённых территориях, Екатерина, пребывая на Волге и в Крыму, активно встречается с представителями локальных элит: киргизкай-саков, крымских татар, колонистов, евреев и т. д. В работе показывается как церемониальные приёмы представителей местных элит совершенствовали механизм взаимодействия с ними, закладывали принцип сотрудничества с этой иерархически важной частью интегрируемых сообществ, способствовали становлению взглядов российской императрицы на содержание имперских задач и путей их реализации. Результатами этих встреч были принятые Екатериной указы по тем или иным вопросам имперского строительства.

В деле модернизации империи особое значение приобретает реформирование социальной структуры общества. Поездки Екатерины отражают её видение этой социальной модернизации, задач сословного развития. Взаимодействие с населением Российской империи отражало сложность и неоднозначность проведения сословной политики. Императрица имела возможность оценить, насколько пластичен социальный организм империи, насколько он поддается государственному регулированию. Поданные ей челобитные от представителей различных сословий (в особенности от купечества) способствовали решению конкретных вопросов их жизнедеятельности. В работе показывается, как ознакомление Екатерины с проблемами российских сословий расширило её представление о способах и путях сословной модернизации общества.

Имперскую идею олицетворял образ правителя, который проявлялся в монархическом церемониале, в том числе и в ритуале путешествий. Ритуал путешествий, утверждая образ императора, устанавливал пространство легитимации власти. Как власть использовала символические ресурсы культурного пространства (религиозные, моральные, эстетические), утверждающие образ неограниченного правителя? Какие возможности церемониала Екатерина использовала для того, чтобы проявить свою православную религиозную идентичность, а также представить образ «матери отечества»?

Важным аспектом данной проблемы является анализ участия дворянства в церемониале путешествий Екатерины II. Как образ монарха конституировался в мире чувств и эмоций населения, какими чертами наделяло его дворянское общество, участвовавшее в ритуале встреч? Участие дворянства в церемониале означало разделение тех политических и культурных ценностей, которые несла в себе монархияс другой стороны, оно отражало статусные идеалы господствующего сословия. Содержание этого коммуникативного процесса является важным аспектом исследования. Власть скрепляла империю и вовлечением различных сословий, народов в пространство императорского ритуала, который позволял устанавливать коммуникацию между правителем и подданными. Поддержка населения являлась важнейшим звеном в деле легитимации монархической власти.

Особая роль в церемониале путешествий принадлежала православному духовенству: оно оттеняло православную составляющую образа императрицы. В этом смысле представляется значимым показать участие императрицы в религиозных обрядах и её взаимоотношения с духовенством во время высочайших странствий. С другой стороны, рассмотрение привлеченного пласта хвалебной, проповеднической литературы позволит определить стратегии духовенства в утверждении легитимности власти императрицы Екатерины II.

Традиционная парадигма исследований по разнообразным проблемам имперской политики второй половины XVIII столетия — законодательная. Исследователи чаще всего оперируют уже конечным результатом деятельности монарха — законом, указом, тем или иным распоряжением. Как правило, они отражают общее — государственную политику в этой сфере. Между тем, представляется актуальным изучение особенного — как формируется эта политика, под влиянием каких факторов происходит кристаллизация идей, определяющих вектор имперской идеологии. В этом отношении обращение к комплексу делопроизводственной документации позволяет рассмотреть этот процесс. Актуальность данного исследования выражается в выявлении реальных механизмов складывания имперской политики: как увиденное в ходе путешествий Екатериной II этническое и культурное многообразие империи способствовало выработке нового имперского законодательства.

Объектом диссертационной работы является функционирование Российской империи второй половины XVIII в.

Предмет диссертационного исследования составляет разработка конкретных направлений имперской политики в ходе путешествий Екатерины II.

Хронологические рамки работы определяются 1762 — 1787 гг. В объекте рассмотрения — следующие путешествия: в Троице-Сергиеву Лавру (17.1018.10.1762), в Ростов (12.05−1.06.1763), в Остзейский край (20.06−25.07.1764), по Волге (2.05−15.06.1767), в Москву (1775), в Белоруссию (9.05−17.06.1780), в Вышний Волочек (24.05−19.06.1785), в Крым (7.01- 11.07.1787).

Первые путешествия императрицы пришлись на начало её царствования, когда необходимо было укрепить свои позиции на престоле, заручиться поддержкой духовенства и широких кругов дворянства. Поездки в Троице-Сергиеву лавру и в Ростов долженствовали подчеркнуть верность Екатерины православию и лояльность к духовенству. После этих двух «политических» вояжей её поездки носят несколько иной характер. Путешествия по Волге, в Белоруссию, Вышний Волочек, были вызваны желанием императрицы ознакомиться с положением дел на местах в российских губерниях, особенностями существования имперских окраинузнать, в чём заключаются нужды городов J и сословийопределить приоритеты имперской политики. Последнее путешествие в Крым явилось апофеозом царствования Екатерины II. В нём отразились различные проблемы правительственной политики второй половины XVIII в.: обращение взгляда императрицы на полиэтническое пространство Новороссии и Крымавопрос о веротерпимостисотрудничество власти с местными элитамиаспекты сословного развития и т. д.

Предполагается возможным включить в перечень путешествий и ряд поездок Екатерины в Москву. Пребывание 1767, 1785 и 1787 г. в Москве обусловливалось её обратным возвращением из путешествий по Волге, из Вышнего Волочка и Крыма. Пребывание в Москве в сентябре 1762-первой половины 1763 гг. обусловливалось коронационными торжествами. Поездка императрицы в Москву в 1775 г. была связана с торжествами по поводу заключения Кю-чук-Кайнарджийского мира.

В объекте рассмотрения не только известное нам временное пространство путешествий, но и последующие за ними годы, которые позволяют увидеть зримые результаты ознакомления Екатерины II с державой, развитие имперской идеологии и отражение её в законодательстве.

Целью исследования является рассмотрение процесса формирования основных направлений имперской политики Екатерины II в ходе её ознакомления со страной и нашедших своё отражение в законодательстве.

Опираясь на многообразный комплекс источников, исследование ставит задачи изучить:

— исторический контекст ознакомления Екатерины II со страной;

— эффективность воздействия на социально-экономическое и политическое положение Остзейского края в ходе её путешествия;

1 Поездка в Фридрихсгам (15−24 июня 1783 г.) для переговоров со шведскими королем не входит в объект нашего изучения в силу избранного нами внутриполитического аспекта имперской политики. и.

— формирование политики этнокультурной терпимости, вызванной взаимодействием императрицы с различными конфессиями, мусульманами, старообрядческим населением;

— характер взаимодействия власти и местных элит;

— восприятие императрицей сословных нужд и их отражение в законодательстве;

— церемониал путешествий, выявляющий формы легитимации самодержавной власти.

Поиску ответов на поставленные вопросы посвящены вторая — пятая главы диссертации. В первой главе анализируется историографическая традиция исследования путешествий Екатериныпоказываются подходы в изучении имперской политики Российского государства в контексте рассмотрения религиозной политики, отношения к элитам, к колонистамрассматривается литература, отражающая отношение центральной власти к народностям, населяющим Россиюисследуются результаты работ, касающихся отношения верховной власти к церкви, духовенству, отдельный историографический пласт, представляющий историю проповеднической литературы. В этой же главе представлен анализ литературы по сословиям российской империи, остзейская историография.

Специальный раздел первой главы посвящен характеристике источников, принципов отбора и методов работы с избранными источниками.

Во второй главе «Императорские путешествия Екатерины II: общая характеристика» анализируются цели и задачи предпринимаемых Екатериной поездок.

В третьей главе «Проблема остзейских привилегий и аграрный вопрос» рассматривается политическое взаимодействие императрицы с сословиями Остзейского края, процесс определения правительственных приоритетов в отношении автономии прибалтийских провинций, принятие важных постановлений Ландтага 1765 г. в аграрной сфере, явившихся непосредственным следствием высочайшего посещения Остзейских губерний.

В четвертой главе «Формирование политики этнокультурной терпимости» анализируется влияние императорских путешествий на складывание политики конфессиональной терпимости. В объекте изучения — отношение Екатерины к раскольническому и мусульманскому населению в ходе её высочайших шествийвыводы, сделанные ею, относительно культуры местного православного духовенства. Обращается внимание на расширение изначально существовавших у Екатерины представлений об империи.

В пятой главе «Сотрудничество верховной власти с местными элитами» изучаются церемониалы встреч российской императрицы с местными элитами — крымскими татарами, киргиз-кайсаками. В ней показывается воздействие этих приемов на совершенствование механизма взаимодействия власти с элитамиутверждение новых принципов политики по отношению к сообществам, недавно включённых в Российское государство. В объекте анализа — указы по тем или иным проблемам имперского строительства, обусловленные этими встречами.

Шестая глава «Екатерина и сословия: опыт политического взаимодействия» посвящена изучению взаимоотношений императрицы и представителями сословий российской империи. В этой части работы будут поставлены проблемы восприятия властью тех аспектов жизнедеятельности сословий, которые носили для них животрепещущий характер. Это — право торговли, проблема самоуправления в купеческой общине Ярославле и дворянском обществе г. Казани, вручение императрице челобитных от сословий. Представляется важным реконструкция отношения государыни к данным челобитным, её мотивация при издании тех или иных указов и распоряжений, вызванных их подачей.

В этой же главе показывается место и роль путешествий императрицы в реализации функции общественного воспитания, внедрение в сознание подданных общезначимых политических ценностей, составляющие понимание общего блага, общественного благополучия.

В седьмой главе «Церемониал путешествий венценосной особы» исследуется коммуникативное пространство ритуала путешествий венценосной особы. В ней изучается участие дворянства в монархическом ритуале путешествий, отражающее статусные идеалы господствующего сословия. Будет проведен анализ поведенческих стратегий дворянства, определившихся как в ходе подготовки к приезду императрицы, так и в ходе её встречи. Важным аспектом поставленной проблемы является утверждение образа монарха в мире чувств и эмоций, его соответствия установленным нормам и неофициальным представлениям населения.

Среди вопросов, поставленных в этой главе, — использование российской императрицей факторов религиозной и культурной идентичности как одного из средств политической легитимации. Отдельный аспект проблемы посвящен моделям поведения православного духовенства, стратегиям легитимации власти российской императрицы.

Поставленные в исследовании задачи потребовали использования различных методов и подходов к анализу источников, обращения к современному опыту не только исторических, но и политологических, социологических, антропологических, литературоведческих исследований.

Важное место в работе отводится компаративному (сравнительному) методу. Факты, придавшие импульс законодательной инициативе Екатерины II, сопоставляются с источниками, отражающие реализацию данного импульсадальнейшей разработки закона. Например, рассмотрение процесса создания указа о не подаче челобитных в руки императрицы от 22 августа 1767 г. потребовало анализа большого комплекса делопроизводственных документов, циркулирующих в архиве Сената. Этот метод применяется и при рассмотрении достоверности тех или иных сюжетов.

Смысл текста определяется, во-многом, исторической ситуацией, следовательно, для достижения его понимания необходимо представление общего социального и интеллектуального фона создания тех или иных источников. Поэтому актуальным для нас является метод исторической реконструкции.

Важным является применение концептного анализа. Концепты — знаково оформленные понятия, которые находят выражение в словах. Изучение концептов — это не только анализ смысла слов, нацеленный на выявление базовых смысловых схем понятий, но и рассмотрение адекватности, соответствия понятий («общее благо», «мать отечества» и т. д.) реалиям второй половины XVIII в. В этом отношении представляется важным использовать результаты исследователей, в том числе и немецких, работающих в методологии Beggriffgeschichte (истории понятий и терминологии).

Семиотический подход осуществлён при анализе церемониала путешествий российской монархини, при анализе приветственных речей духовенства, кантов, од. Данный подход реализован и при изучении мифологической составляющей данных текстов, при анализе метафор, способных отражать реальность и продуцировать идеологические смыслы.

В трудах последователей тартусско-московской семиотической школы утвердилось мнение, что литературные тексты формируют социальные и исторические представления людей эпохи. Поэтому анализ содержания романа Мармонтеля «Велизарий», выдвигающего идеи и новации, близкие императрице, позволит поднять вопрос об их рецепции Екатериной II, а также дальнейшем развитии идей толерантности российской императрицей.

Микроисторический подход, способный выявить интенции индивидуального поведения, реализуется при анализе документов личного происхождения, в частности, адрес-календаря П. А. Болотова. Семейство Болотовых определило целую стратегию подготовки к встрече императрицы. Поэтому данный метод позволит ответить на следующие вопросы: чем обуславливался, ограничивался, направлялся выбор решений, каковы были внутренние мотивы и обоснования Павла Болотова и его отца, как соотносились массовые стереотипы и реальные действия этой семьи.

Научная новизна диссертационного исследования определяется рядом составляющих.

Во-первых, различные аспекты имперской политики рассматривались ранее исключительно на основании законодательных источников. Вне внимания исследователей находился сам процесс формирования данной политики. В данном же диссертационном сочинении фокусируется внимание на проблемах складывания, созревания и утверждения принципов, определяющих вектор имперской идеологии России второй половины XVIII в.

Во-вторых, в диссертации проанализированы архивные комплексы, хранящиеся как в центральных (Москвы и Петербурга) и региональных архивах (Казани), так и архивах ближнего (Латвия, Украина) и дальнего зарубежья (Марбург, ФРГ). В работе удалось собрать и рассмотреть источники, выявленные в 11 архивохранилищах и 8 отделах рукописей научных библиотек и музеев, причём значительная их часть вводится в научный оборот впервые. Среди них — большой корпус делопроизводственной документации. В ходе исследовательского поиска были выявлены комплексы документов личного происхождения.

В-третьих, в работе поднята инновационная проблема церемониала путешествий Екатерины II. В работе показана не только семиотика церемониала, т. е. какие символические ресурсы использовала власть в деле утверждения своего императорского образа, но и восприятие населением этого «имиджа» Екатерины. К анализу этих вопросов были привлечены источники, которые не были в объекте внимательного изучения историков, — проповеди, хвалебные слова на приезд императрицы, являющиеся важным средством легитимации власти, средством «скрепления» империи. Была выработана методика работы с данным источником.

Наконец, в диссертационной работе осуществлён синтез традиционных и инновационных методов исследования, о которых говорилось выше.

Обусловленность поставленных проблем новыми эпидемиологическими направлениями, интерес к механизмам формирования имперской политики государства в момент реализации геополитических задач, модернизации социальной организации, оформления российского общества, необходимость введения в оборот новых массивов исторических источников, прежде всего, делопроизводственных — придаёт теме диссертационного исследования очевидную новизну и обращение к ней представляется назревшим.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Формирование имперской политики России второй половины XVIII в., отражающей реалии расширяющегося полиэтнического государства, происходило на различных уровнях: экономическом, конфессиональном, этнокультурном, политическом. Вне всякого сомнения, важным фактором её складывания явилось ознакомление российской императрицы Екатерины II со страной. Действительно, путешествия императрицы давали возможность утвердиться в правильности избранного пути, поскольку личная осведомлённость монарха с местными условиями могла существенно корректировать и даже трансформировать теоретические воззрения. «Освоение» пространства неоднородного многосоставного государства ускоряло принятие правительственных решений по различным вопросам имперского законодательства, явилось импульсом для дальнейшей законотворческой работы правительства в перспективе.

Поездки императрицы по стране существенно расширили представление Екатерины II о своеобразии социально-экономического развития и управления отдельных земель, сопряжённого с особенностями институциональной инфраструктуры. Путешествие в Остзейский край продемонстрировало имперскую мощь российской власти. Пребывание императрицы в прибалтийских хубер-ниях определило лояльность и верноподданность подданных как одно из необходимых условий политических взаимоотношений Остзейского края и метрополии, как один из факторов государственного единства. Имперская направленность видна в решениях Екатерины II, связанных с комплексом прав городских сословий на торговую и фискальную самостоятельность.

Важным следствием её путешествия в Лифляндию и Эстляндию явилась уверенность в реализации идей просвещённого абсолютизма в этих землях. Убеждение в необходимости окончательной интеграции их в состав Российской империи (лишении их автономии) обусловливалось прежде всего экономическими причинами, которые вплотную примыкали к проблеме политической — проблеме правового регулирования аграрных отношений в Прибалтаке. Власть бесповоротно уверилась в важности принятия срочных мер, ограничивающих лифляндских помещиков в объеме их прав над крестьянами, и, направленных на улучшение их правового статуса. Мы далеки от мысли, что именно пребывание в этих землях представляется единственным фактором мотивации реформирования аграрного вопроса в Лифляндии. Как было показано выше, эти вопросы интересовали Екатерину ещё до посещения Остзейского края. Однако эта поездка явилась важным звеном в кристаллизации данного решения, вызвавшего созыв Лифляндского ландтага 1765 г. и принявшего впоследствии беспрецедентный документ о наделении крестьян определёнными гражданскими правами.

Следует думать, что крестьянский вопрос в Остзейском крае рассматривался правительством в контексте насущных имперских задач, как связанных с привилегированным положением остзейского рыцарства (фискальных, сословных), так и общероссийских. С одной стороны, остзейские помещики существенно превышали объём прав на крестьянство, что вело к «повреждению» крестьянских хозяйств, и, в конечном счете, приводило к снижению денежных поступлений в казну. С другой стороны, в 60-е годы XVIII в. власть задумывалась над крестьянским вопросом в целом по России, и прибалтийская площадка была важным началом.

Стержневым аспектом правительственных усилий означенного периода является отношение к конфессиям. Путешествия императрицы по стране высвечивают важную проблему имперской политики Екатерины II — проблему религиозной терпимости, этнокультурной терпимости в целом. Во время поездок императрица имела возможность удостовериться, насколько невосприимчиво было местное духовенство к её либеральному законодательству. Убедившись в жёсткой непримиримой позиции нижегородского православного духовенства по отношению к раскольникам во время путешествия по Волге, Екатериной были предприняты меры по корректировке поведения нижегородских церковнослужителей. Её рекомендации относительно должного — мягкого, спокойного, терпимого поведения духовенстваличности, претендующей на пост главы епархии, отражённые в переписке с митрополитом Д. Сеченовым, носили характер повеления: задавалась толерантная модель поведения всему духовенству, в том числе и приходскому. Для Екатерины было важно, чтобы терпимость исходила не только от неё лично, но чтобы она культивировалась и в среде самого православного духовенства. Увиденное положение дел в Нижегородской епархии способствовало её твердой позиции в Сенате при обсуждении вопроса об обидах, причиняемых местным духовенством раскольникам Московской губернии.

Немаловажным результатом высочайшего пребывания в Нижнем Новгороде стала активизация старообрядческого населения Нижегородского края. Поданное раскольниками прошение в 1767 г. привело к беспрецедентному следствию по делу нижегородского архиепископа Ф. Чарнуцкого. По сути, они добились исполнения законодательства 1760-х годов по отношению к раскольникам.

Путешествуя по стране, Екатерина имела возможность убедиться, что и раскол в православии, и ислам являются частью общероссийского мира, который необходимо поддерживать и признать как данность. Важный вывод был обусловлен серьезным для императрицы обстоятельством: представители всех конфессий, с которыми она встречалась, публично проявили ей свою лояльность и преданность. Другим фактором складывания её толерантной политики явилось то, что власть имела возможность увериться в стабильности региона с полиэтническим населением (как это было в Казани в 1767 г.). При наличии определённых межрелигиозных противоречий, как показала впоследствии Уложенная комиссия, — народы Среднего Поволжья спокойно сосуществовали, во многом сотрудничали, но ни в коем случае не враждовали. Эпоха Елизаветы Петровны с довольно жёсткой позицией по отношению к нехристианским конфессиям уходила в прошлое. Екатерина отказывалась от наследия предшествующих монархов (прежде всего Анны Ивановны и Елизаветы Петровны): преследований, притеснений, насильственного обращения в христианство.

Именно стабильность, гражданский мир в этом «многонародном» регионе способствовали возникновению намерений у императрицы в чём-то улучшить жизнь этих народов. Новая просвещённая модель самодержавия хотя и отражала стремление власти к унификации государства, но отнюдь не отрицала этнокультурных особенностей. Нормальное развитие империи предполагало существование этого этнокультурного многообразия, поскольку оно не создавало в понимании просвещённого монарха угрозу для поддержания социальной и политической стабильности и извлечения хозяйственных выгод из этих территорий. Эти моменты и определили высочайшее решение разрешить местному татарскому населению построить каменные мечети в Казани, поставить вопрос об обучении будущих управленцев татарскому языку. Таким образом, власть убедилась в необходимости учитывать существующее этническое и культурное многообразие империи при выработке имперской идеологии и находить то общее, что должно было объединять народы в пределах единого государства.

Вместе с тем, отметим, что толерантность Екатерины II имела определённые границы. Какие-либо «нестандартные» отступления от православия для неё были неприемлемы и наказывались так же строго как и предшествующими правителями. Правительство могло сквозь пальцы смотреть на негласное отправление старообрядцами богослужения, но открытое, официальное исповедование «раскола» запрещалось. Относительно же разрешения построить мечети в Казани императрица всё же отдала устное распоряжение, а вовсе не стремилась объявлять его письменно и официально. Однако это можно понять, принимая во внимание реалии Российской империи, наличие господствующей официальной православной церкви, и, в конечном счете, православную составляющую образа российского монарха.

Взаимодействие российской императрицы с представителями местных элит в ходе поездок по стране являлось одним из основных направлений её политической деятельности. Приёмы при дворе киргиз-кайсаков, крымских татар совершенствовали формы сотрудничества, закладывали доверие между центральным правительством и ними. С другой стороны, подобные встречи использовались как властью, так и местной администрацией для более оперативного решения вопросов, касающихся территорий, не так давно включённых в состав государства, и, ещё не ставших на тот момент его составными частями. В период реформирования степного пространства всё это устанавливало правовую базу для проведения дальнейших преобразований, как это было, например, в 1787 г. при организации пограничного суда для казахов.

На церемониальных встречах с представителями местных элит, колонистов Екатерина особое внимание обращала на вручённые ими челобитные и прошения. Поданные меннонитами просительные статьи (в Крыму) ускорили составление и подписание документов, отражающих их статус в государственном законодательстве, что санкционировало их приезд в Россию. Вместе с тем, при рассмотрении этих документов власть осознавала и оберегала российские интересы, делая для себя определённые выводы. Так, например, прошение, поданное группой мусульманского населения в Кафе (Феодосии -1787) с просьбой об отъезде из Крыма, привело к более жёсткой позиции правительства в отношении части мусульманского духовенства Крыма, побуждающего местное население покинуть полуостров.

Итак, результаты встреч Екатерины II с представителями местных элит проявились в законодательных усилиях верховной власти относительно жизнедеятельности недавно присоединённых территорий, отразили видение власти имперских задач и пути их реализации.

В период тотальных преобразований в государстве, проходивших в 60−80-годы XVIII в., для власти становится важным определить пути, способы модернизации страны, определить приоритеты в реформировании социальной организации. Впоследствии это станет актуальным и для имперских окраин, на которые будут распространяться новые институциональные структуры. В этом смысле путешествия Екатерины И, высвечивая проблему коммуникации верховной власти и сословий, позволяют реконструировать исторический контекст проводимых реформ, понять интенции выбора вектора социальной модернизации. На наш взгляд, наиболее конструктивным это взаимодействие было с купечеством, городскими сословиями вообще. Императрица активно встречалась с представителями части населения, которая развивала экономическую промышленную инфраструктуру страны. Личное ознакомление с проблемами города позволило ей решать вопросы, касающихся улучшения положения купечества, городских сословий, жизнедеятельности городов. Власть реализовывала свою помощь не только материальными средствами, что тоже было существенно, но и давала рекомендации местной администрации по улучшению торгово-промышленной ситуации в городах.

Принимая челобитные от своих подданных, императрица уверилась в правильности своей торгово-промышленной политики, направленной на либерализацию экономической деятельности. Анализ законодательных актов означенного периода показывает сложность и неоднозначность её торгово-промышленной политики. Складывается впечатление, что она иногда разводила содержание того, что вкладывалась в понятия «идеология» и «политика». Это, прежде всего, касается, сословных прерогатив. Как известно, Екатерина стремилась создать сословное государство с определёнными законом правами и обязанностями, свойственными тому или иному «состоянию». Вместе с тем, судя по действиям императрицы, в её представлениях временами эта сословность размывалась. Так, получая челобитные от купцов с просьбой о запрещении торговли крестьянам, она ни разу не пошла на её ограничение.

Знакомясь с условиями проживания, деятельности населения, императрица пришла к пониманию, что в принципе право торговли и промышленное производство должно принадлежать не только одному купечеству, но и другим состояниям, поскольку эти виды деятельности являются одним из основных источников пропитания и выплаты податей. Другое дело, что разрешить это официально она не могла, поскольку это подрывало один из основных столпов существования сословного государства, которое оно строило. Таким образом, в её торгово-промышленной политике реализуются элементы либерализма.

В ходе поездок по стране Екатерина имела возможность оценить, насколько пластичен социальный организм империи, в какой степени он поддается государственному регулированию. Так, на местах она могла убедиться в эффективности деятельности магистратов в деле модернизации города. Важным результатом высочайшего посещения отдельных городов явилось развитие её представлений относительно функций и обязанностей органов городского самоуправления. Ею были предприняты конкретные меры, целью которых являлось направить в правильное русло деятельность магистрата Ярославля, раздираемого противоречиями в 1767 г. Одним из выводов, сделанных ею, является также то, что в своей повседневной деятельности городские учреждения, не всегда справлявшиеся со своей функцией самоуправления, требовали контроля и особой принципиальной позиции местных властей — воевод и т. д. Императрица имела возможность ещё раз увериться в том, что государству нельзя терять контроль над сословиями российской империи, в том числе и городскими сословиями.

В отличие от городских сословий, общение с дворянством, на первый взгляд, носило церемониальный характер. Однако ритуал отражал и консолидацию дворянского общества вокруг монаршьей особы, и значимость для верховной власти первого сословия страны. Ее взаимодействие с ним было направлено на внушение дворянину сознания его предназначения, связи с общественным целым. Это касалось, прежде всего, отношения к государственной службе и к воспитанию молодого поколения. Особое отношение царицы к первенствующему сословию страны проявилось в тех методах, которые были применены в деле погашения конфликта в среде дворянского общества Казани. В отличие от ситуации в Ярославле, где власть энергично воздействует на городскую общину, где воевода отстраняется от должности, в отношении к дворянству она действует более тонко. Возмутитель спокойствия губернский прокурор ПЕсипов не удаляется от должности: ему делается внушение через ближнее окружение императрицы.

Власть прислушивается к голосу дворянства относительно их экономического положения и предпринимает ряд мер, направленных на ускорение межевания земель. Внимание, проявленное царицей по отношению к отдельным дворянским семьям, свидетельствует о том, что её волнует материальное благополучие первого сословия. В деле модернизации российского общества дворянству принадлежала особая роль. Встречаясь с ним, императрица давала понять, что связывает развитие образования и воспитания в государстве с повышением культурного уровня самого господствующего сословия, с проблемой обучения дворянских детей.

Отношение, проявляемое Екатериной к крестьянству, было дифференцированным: оно зависело от того, к какой категории оно принадлежит. Анализируя судьбу челобитных крепостных крестьян, приходишь к выводу, что в решении вопросов, касающихся их взаимоотношений с помещиками во внутренней России, императрица предпочитала следовать тому законодательству, которое уже существовало. Этому способствовало знание реалий российской империи, той расстановки сил в российском дворянстве, которая существовала по отношению к крестьянскому вопросу. Вместе с тем, следует заметить, что царица не отмахивалась от крестьянских прошений: они рассматривались в законном порядке, хотя закон и был очень суров.

Намерение власти улучшить статус казенных и вольных крестьян было обусловлено прагматичным отношением к колонизации новороссийских земель. Здесь императрица уже могла реализовать то, что она хотела видеть относительно вольного крестьянства. «Установление сельского порядка в казенных Екатеринославского наместничества селениях» предусматривало значительный уровень крестьянского самоуправления на территории этого наместничества. Данное установление, принятое в 1787 г., отражало новый вектор реформирования страны, определённый императрицей в 70−80-е годы: он заключался не в правительственных попытках улучшить положение крепостного крестьянства (как это было в 60-е годы), а в институционализации «свободных» сословий общества: дворянства, горожан, государственных крестьян.

Путешествуя по стране, императрица осуществляла воспитание общества, внедряла в сознание подданных общезначимые ценности, именно то, что составляло понимание общего блага. На население Российской империи власть транслировала такие ценности, как общественная безопасность, гражданский мир, уважение к государственным институтам и традициям, терпимость, трудолюбие, которые в понимании монарха относились ко всем сословиям. Они, по сути, консолидировали каждую общественную единицу, будь то дворянское или купеческое общество, и тем самым укрепляли здание сословного строя. Осознание этих ценностей, мыслимое (пусть теоретическое) приведение социальной действительности к общему благу, вело к установлению модели отношений между людьми в той или иной сфере общественной жизни. Эти ценности в определённой степени могли объединять неоднородное имперское пространство и способствовать гражданскому миру в империи.

Важным аспектом концепции «общего блага» является общественное воспитание и образование. Как отмечают современные исследователи, императрица ездила по стране, демонстрируя и распространяя гуманитарную культуру своим поведением и стилем общения1. Действительно, проблема модернизации общества была тесно связана с повышением культурного, интеллектуального уровня, как непосредственных проводников её политики, так и самого населения. Посещение различных частей империи дают императрице импульс к изучению тех или иных мест, народностей. Она не только сама проявляет внимание к истории народов, входящих в состав Российской империи, но и.

1 Ахиезер А., Клямкин И., Яковенко И. История России: конец или новое начало? М., 2005. С. 304. пытается вызвать этот интерес у подданных. Помимо этого, осмысление истории присоединенных к России территорий, являлось и средством обоснования имперской идеологии.

Воздействие на нравственное состояние общества реализовывалось и в таком нетрадиционном занятии для русских императриц — как перевод иностранного романа «Велизарий» французского писателя Ж. Ф. Мармонтеля, имевшего мощную воспитательную направленность.

Литература

должна была стать посредником в общественном воспитании между правителем и подданными. Вместе с тем, власть находит и другие способы влияния на культурный (в том числе культурно-правовой) уровень населения. История создания манифеста «О поединках» — яркий живой пример общественного воспитания Екатериной II. Данный документ, выявляющий действенные механизмы предупреждения дуэлей, свидетельствует о готовности власти воспитывать общество и правовыми мерами.

Высочайшие поездки по стране выдвигают проблему церемониала путешествий как средства легитимации власти. Екатерина II, как никто другой из российских монархов, осознавала возможности ритуала в укреплении своей политической легитимности. Ею широко использовались символические ресурсы культурного пространства: религиозные, моральные и др. в утверждении императорского образа. Взаимодействие с православным духовенством и признание им царицы истинно православной государыней являлось одним из обоснований её политической легитимности. Авторитет императорской власти как архетип традиционного сознания в немалой степени поддерживался речами, словами, произнесёнными духовными лицами, одами, кантами, озвученными учащимися семинарий.

Церемониал путешествий являлся средством коммуникации монарха с подданными, которая начиналась ещё до приезда высочайшей особы в тот или иной пункт Российской империи. Подготовка к приезду государыни и её встреча обозначили верноподданическую роль дворянства и его стремление поддержать статусные ценности как модель поведения. Важным аспектом легитимации власти являлось восприятие императрицы Екатерины населением Российской империи. Общность чувств, испытываемая ими в шествии Екатерины II, конституировала образ монарха, который наделялся публичным авторитетом. В ходе ритуала происходил процесс «узнавания» своей императрицы, её адекватности представлениям подданных, который находил своё отражение как в мире чувств и эмоций населения, так и в текстах, сопровождающих ритуал. Церемониал, представлявший харизматический образ монархини, и, позволявший ей проявить попечение, заботу о населении, вызывал у жителей империи возникновения чувств доверия, веры, преданности императрице. Население империи, публично заявляло о своей лояльности и преданности, что способствовало легитимации самодержавной власти и тем самым усилению её политического ресурса.

Путешествия Екатерины II представляли собой явление, характеризующее её попытки отыскать рациональные средства коммуникации монарха с населением российской державы. Модернизация общества и государства требовала нахождения эффективных путей в реализации этой программы. Действительно, направленные на ознакомление с различными аспектами жизнедеятельности страны эти поездки способствовали развитию политической доктрины. Таким образом, путешествия императрицы Екатерины II — это не только способ «узнавания» империи, но и средство организации социально-политического пространства российского государства, устанавливающее систему коммуникации монарха и подданных. Власть нашла эффективный путь распространения идей просвещённого абсолютизма, реализованного на различных уровнях. Этот замечательный опыт, определивший приоритетные задачи имперской политики России второй половины XVIII в., привёл к важным качественным сдвигам в развитии законодательства по отношению к конфессиям, народностям, элитам, сословиям.