У истоков тибетской поэзии: гимны стотра в тибетской литературе: VIII-XIV вв

Гимны (стотра) являются одним из жанров классической тибетской литературы. Они существовали в Индии как часть индийской литературы в целом и буддийской литературы в частности. Затем не менее двухсот пятидесяти буддийских гимнов были переведены на тибетский язык и вошли в состав тибетского буддийского канона. Эти сочинения послужили базой для появления собственно тибетских гимнов и одним из основных источников формирования тибетской поэтической системы в целом.

Таким образом, имеются три ступени развития данной поэтической формы применительно к тибетской литературе: во-первых, возникновение корпуса текстов на санскрите, во-вторых, перевод их на тибетский язык и включение в буддийский канон и, в-третьих, появление оригинальных тибетских гимнов. В данной работе осуществляется подробный разбор первых двух ступеней, а третья затрагивается лишь отчасти, поскольку объектом исследования является ранний этап развития тибетской литературы, когда происходило освоение заимствованного из Индии материала и закладывались основы оригинальной тибетской поэзии.

Первые буддийские гимны появились ещё при жизни Будды Шакьямуни (некоторые из них дошли до нас в составе налийскою канона) и создавались в Индии вплоть до начала XV в., пройдя, таким образом, долгий путь становления и развития.

Начиная со I1-I вв. до н.э. преобладающим литературным языком индийской культуры становится санскрит. Это же время отмечено оформлением принципиально нового типа литературы, получившею именование «кавья». Гимны этого периода, типологически отличные от ведийских и эпических гимнов, сохраняя культовую функцию, стремились соответствовать поэтическим требованиям своей эпохи. Так появились гимны буддиста Матричеты, ведантиста Шанкары и пр. В то же время развитие тантризма повлекло за собой создание огромной массы гимнов, служебная роль которых в целом возобладала над эстетической. Такое разделение внутри гимнов, по-видимому, осознавалось носителями буддийского учения. Это видно на примере тибетского буддийского канона, в котором гимны Будде составляют отдельный раздел, а гимны тантрическим божествам рассредоточены по многим томам.

По-видимому, начальный этап переводов буддийских текстов на тибетский язык (сер. VII — сер. IX вв.) характеризовался появлением в Тибете книжной поэзии и складыванием поэтической системы, отличной от народной поэзии. Гимны как один из ведущих жанров буддийской литературы должны были играть в этом существенную роль. Однако гонения на буддизм во времена царя Ландармы1 (сер. IX в.) отчасти замедлили данный процесс. С новой силой он возобновился в XI в., когда образовалась новая переводческая школа. Решающее влияние на неё оказала деятельность иерархов школы сакья — и прежде всего знаменитого Сакья-пандиты (1182−1251), — благодаря которым индийская орнаментальная поэтика, а с ней и гимнография прочно вошли в тибетскую литературу.

Тем не менее, ещё на протяжении нескольких веков (вплоть до сер. XV в.), пока буддийские гимны продолжали сочиняться на санскрите кашмирскими и непальскими пандитами, тибетцы занимались переводческой деятельностью, одновременно создавая и свою собственную гимнографию, полностью следуя канонам жанра, закреплённым в переводах. Затем буддийская традиция пресеклась в Кашмире, а немногочисленная непальская община уже не могла служить образцом для Тибета, который стал подлинным оплотом буддийской учёности. Во многом эгому способствовала деятельность Достопочтенного Цонкапы (1357−1419),.

1 В свяш с отсутствием единообразной передачи тибетских имйн и названий в русском яшке я пользуюсь собственной системой, основанной на нормах лхасского диалекта, а также на принципах единообрашя и бчатзвучия Чю касается латинской транслитерации, то я пользовался системой T Уайли [Wylie, 1959] который, как и многие другие выдающиеся представители тибетского буддизма, отдал дань уважения рассматриваемому жанру, дошедшему до середины XX в. практически без изменений. Однако последующие трагические события поставили под вопрос существование не только буддийской гимнографии, но и самой тибетской культуры.

Несмотря на то что история изучения буддийской гимнографии насчитывает более сотни исследований, публикаций текстов и переводов, появившихся в научной литературе в течение полутора веков (начиная с 1860-х гг.), общее количество введённых в оборот текстов остаётся незначительным (примерно четверть от общего числа). Наиболее изученными, что естественно, стали те сочинения, которые дошли до нас не только в тибетской передаче, но и на языке оригинала — санскрше. Лишь в последнее время наблюдается усиление интереса к переводным текстам, имеющимся только на тибетском языке (прежде всего — к массивному корпусу тантрических гимнов, остающемуся в основном нетронутым), а также и к собственно тибетским произведениям.

Новизна данного исследования обусловлена отсутствием специальных работ по буддийской гимнографии как жанру литературы, что особенно важно в свете недавних публикаций на тему жанровой струюуры тибетской литературы1. Также впервые делается попытка классификации гимнов. В целом я рассматриваю свою работу как дань уважения представителям петербургской школы востоковедения, внесшим немалый вклад в изучение буддийских гимнов в период до 1917 г. С тех пор на русском языке эта тема практически не затрагивалась (за исключением небольшой статьи Б. И. Кузнецова).

Источниками исследования стали в первую очередь тибетские тексты гимнов (в количестве 261), имеющиеся в трёх изданиях канона: пекинском, нартанском и дергеском. В основу работы было положено.

1 См издание Tibetan Literature (Studies in Genre) Essays in Honor of Geshe I hundup Sopa Td bj J I Cabe/onandR R Jackson Ithaca, New-York: Snow Lion 1996 пекинское издание, хранящееся в Тибетском фонде СПбФ Института Востоковедения РАН. Я хотел бы поблагодарить хранителей Тибетского фонда В. J1. Успенского и Л. С. Савицкого за всемерную помощь в получении доступа к томам, содержащим буддийские гимны. Также я благодарен главному библиотекарю Восточного отдела библиотеки им. М. Горького СПбГУ Т. П. Дерягиной, благодаря которой у меня была возможность ознакомиться с некоторыми томами нартанского издания, хранящегося в библиотеке Санкт-Петербургского Государственного университета1. К сожалению, полное дергеское издание Тэнгьюра (второй части тибетского канона) в Санкт-Петербурге отсутствует. Поэтому в ряде случаев мне пришлось воспользоваться его факсимильным изданием, опубликованным вДели [Derge ed., 1982;1985].

Большую роль в нахождении и описании тибетских гимнов сыграл каталог трёх названных изданий тибетского канона, размещённый на официальном сайте университета Отани (Япония) [Otani, www].

В число источников входит также незначительное число санскритских текстов гимнов, дошедших до нас. Большинство из них было опубликовано исследователями и, таким образом, находится в свободном доступе. Кроме того, благодаря любезности Мина Бахадура Шакьи, главы Центра Буддийских исследований (в дальнейшем — ЦБИ) г. Катманду, в моём распоряжении находится компактный диск со 108 буддийскими гимнами на санскрите, использующимися современными непальскими буддистами'. Небольшая часть их имеет свои эквиваленты в тибетском каноне. Однако в большей степени эти тексты должны быть интересны для буддологов, занимающихся неварской традицией.

Кроме того, в работе были использованы некоторые гимны тибетских авторов. Прежде всего, это тексты из собрания сочинений учёных.

1 Шифры использованных томов см в прил 3.

2 Я хотел бы также поблагодарить американскою коллегу Дж В. Ьеллеццу, доставившею мне эту ценную посылку школы сакья, изданного факсимильным способом в Токио в 1968;1969 гг.1 Я также ознакомился с некоторыми гимнами, имеющимися в Тибетском фонде СПбФ ИВ РАН и на официальном сайте Asian Classics Input Project [ACIP, www], однако в рамках данной работы я не использовал цитат из этих источников, ограничившись беглым просмотром, который, тем не менее, был необходим для полноты картины.

Методы, использованные в работе, следуют традициям петербургской востоковедной школы и, шире, о! ечесгвенной филологической школы, представленной в работах Д. С. Лихачёва, М. J1. Гаспарова, Ю. М. Лотмана и др. Мной был учтён опыт исследователей других периодов развития индийской гимнографии (Т. Я. Елизаренковой, А. М. Пятигорскою), а также гимнографии европейских литератур (Н. А. Рубцовой, М. Л. Гаспарова, Г. М. Прохорова). Наконец, важным научным ориентиром служила для меня монография А. И. Вострикова «Тибетская историческая литература». В то же время я по мере возможностей старался учесть зарубежный опыт, прежде всего немецкой индо-тибетологической школы, являющейся на данный момент ведущей в рассматриваемой области.

Апробация исследования производилась в ходе 37-го Международного Конгресса востоковедов (Москва, 2004 г.), на заседании Сектора Дальнего Востока СПбФ ИВ РАН в ходе ежегодной научной сессии Филиала (2004 г.), а также на Вторых Торчиновских Чтениях (Санкт-Петербург, 2005 г.).

Использование результатов исследования возможно в рамках дальнейшего изучения истории тибетской литературы и её жанровой структуры, а также сравнительного изучения гимнографических традиций разных народов и культур.

1 Sa Skya Bka' 'bum I he Complete Works of the Great Masters of the Sa Skya Sect of the libuan Buddhism Facsimile bdition Vol 1−15 Tokyo 1968;1969.

Структура диссертации включает три главы и заключение.

Первая посвящена подробному изложению истории изучения буддийской гимнографии.

Вторая глава состоит из шести разделов. В первом речь идёт о гимнах как жанре мировой литературыво втором — об их месте в истории индийской литературыв третьем — об основных этапах развития буддийской гимнографии в Индиив четвёртом — о том, какое место она заняла в тибетской литературепятый раздел представляет собой подробный анализ структуры и поэтики гимнов, включающий также информацию об их авторах и переводчикахнаконец, в шестом разделе рассматриваются первые оригинальные тибетские гимны и даётся краткий обзор последующей тибетской гимнографии.

В третьей главе на базе тематической классификации проводится рассмотрение гимнов тибетского канона.

В Заключении подводятся итоги исследования.

К основной части диссертации добавлены два Приложения. В первом представлены тибетские и санскритские тексты двенадцати гимнов, охватывающих разные типы текстов, с научными и поэтическими переводами их на русский язык. Второе приложение представляет собой аннотированный список всех буддийских гимнов, рассмотренных в рамках данной работы.

В заключение я хотел бы поблагодарить своих учителей Jl. Н. Меньшикова и Р. Н. Крапивину, без которых эта работа никогда бы не состоялась, а кроме того всех многочисленных друзей и коллег и? Санкт-Петербурга и из-за рубежа, помогавших мне советами либо ценными * материалами, прежде всего С. JI. Невелеву (СПбФ ИВ РАН) и И. Шнейдера (Мюнхен), чьи помощь и поддержка были поистине неоценимы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Тибетская поэзия включает три основных направления: народную лирику, духовные песни и орнаментальную книжную поэзию. Последняя оформилась позднее других: если народная лирика уходит корнями в глубокую древность, а духовные песни наиболее яркое воплощение обрели уже в конце XI в. в творчестве великих йогинов Марпы и Миларэпы, то книжная поэзия есть плод многовекового развития тибетской культуры, и окончательно предпосылки для её формирования сложились только в XII в. Этому предшествовал период накопления переводов буддийской литературы, в том числе поэзии, одним из основных жанров которой были гимны.

Речь идёт о гимнах, создававшихся на санскрите в классический период индийской литературы. Они сочинялись в условиях диалога-диспута с представителями других религиозно-философских систем, и многие черты в буддийских и индуистских гимнах являются общими. Можно говорить, в частности, о том, что они развивались по двум основным перекрещивающимся направлениям: литературно-философскому и ритуально-тантрическому.

В то же время буддийские гимны на санскрите имели такой уникальный источник генезиса, как ранняя буддийская литература, представленная частью палийского канона, в котором имеются ранние буддийские гимны, в том числе те, что приписываются непосредственным ученикам Будды. В частности, известен отрывок из «Упали-сутты», представляющий собой восхваление имён Будды. Вероятно, его следует рассматривать как образец для такого жанра буддийских гимнов на санскрите, как «намашташатака» (букв. «сто восемь имён»), представляющий собой перечисление большого количества имен и эпитетов.

244 тех или иных божеств. Прочие следы влияния менее очевидны. Возможно, к таковым следует отнести мотивы апологетики, критики богов индуистского пантеона в сравнении с Буддой, наблюдающиеся как в палийской литературе, так и в ранних санскритских гимнах.

С другой стороны, буддийские гимны воплотили многие черты литературного стиля кавья, возникшего в Индии в конце I тыс. до н.э. (правда, по мнению Э. Уордера, этот стиль возник иод влиянием палийской поэзии). В основу кавьи легла, по преимуществу, любовная лирика, потребовавшая разработки изысканной стилистики стиха. Так появилась теория аланкар (украшений), выделившая и канонизировавшая ряд поэтических фигур, в частности различные виды сравнений, уподоблений и т. д. Эта теория нашла применение и в творчестве буддийских поэтов, в том числе в гимнах. Наиболее яркими образцами такого рода произведений являются гимны Матричеты, из более поздних — Сарваджнямитры, Шри Харшадевы и др. Примечательно, что некоторые из наиболее известных буддийских поэтов, например Матричета, были выходцами из брахманской среды.

Общей чертой индийских гимнов классического периода является внедрение доктринальных мотивов. В буддизме это особенно ярко проявилось в творчестве Нагарджуны (по крайней мере, ему приписывается ряд гимнов, сочетающих идеи праджняпарамитской литературы с некоторыми чертами философии виджнянавады).

Что касается тантрических гимнов, то они относятся к более позднему периоду и имеют очевидные параллели с соответствующими индуистскими гимнами, прежде всего зафиксированными на юге Индии. Преимущественно ритуальная значимость этих текстов отнюдь не означает отсутствие эстетической составляющей: красота поэтического высказывания является немаловажным фактором установления должного контакта с объектом восхваления. Не случайно именно тантрическим текстам свойственно обилие звукописи, что роднит их с древними гимнами, где звукопись имела магическую функцию.

Тантрические тексты также в большей степени схожи с древними гимнами в отношении структуры, которая в ведийских текстах состоит из двух компонентов: апеллятивной, выражающейся в просьбах богу, и экспликативной, восхваляющей его деятельность, внешние черты и т. д. При этом описания бога носят суггестивно-эвокативный характер, т. е. восхваление деяний бога само по себе является призывом к тому, чтобы он продолжал их осуществление. Такая же структура обнаруживается в большом количестве буддийских гимнов тантрическим божествам, хотя апеллятивный компонент присутствует в них далеко не всегда, оставаясь прерогативой молитвенного жанра.

Другой существенной чертой, которая роднит древние гимны с буддийскими, является использование огромного количества имён и эпитетов божеств. С их помощью авторы гимнов стремились наиболее полно описать могущество богов для установления должного контакта с ними. В буддийских гимнах этот приём используется также как способ концентрации ума на объекте восхваления.

Черты сходства с ведийскими гимнами, однако, не являются свидетельством преемственности, хотя бы потому, что буддисты отвергали авторитет Вед. Они объясняются, скорее, функциональным сходством, а также гипотетическим влиянием индуистских культов.

Проблема происхождения буддийских гимнов осложняется отсутствием внятной хронологии. Таким образом, точная датировка жизни таких важнейших фигур буддийской литературы на санскрите, как Ашвагхоша, Матричета и Нагарджуна, на данный момент невозможна. Некоторые пробелы удаётся заполнить благодаря дневникам китайских паломников, наиболее важным среди которых для данной темы являются записки паломника VII века И-Цзина, оставившего подробное описание функционирования индийских буддийских монастырей, в том числе религиозных служб, проводившихся в них. Эти записки подтверждают повсеместное использование гимнов, наиболее популярными среди которых были гимны Матричеты. И-Цзин не упоминает тантрических гимнов. По-видимому, к моменту его паломничества они ещё не вошли в широкий обиход. Действительно, значительное количество их принадлежит достаточно поздним авторам, в основном великим йогинам-тантрикам, которые, судя по колофонам к их текстам, сочиняли свои гимны в резулыате непосредственного лицезрения божеств-объектов восхваления.

Общее разделение гимнов на тантрические и нетантрические подтверждается тибетским буддийским каноном, в который в виде отдельных текстов вошло около 240 гимнов в результате многовековой деятельности тибетских переводчиков-лоцав, работавших в сотрудничестве с индийскими учеными-пандитами. Нетантрические гимны, в основном посвящённые Будде, составили отдельный раздел второй части тибетского канона — Тэнгьюра, в то время как гимны тантрическим божествам содержатся в различных томах тантрических разделов обеих частей канона — Кагьюра и Тэнгьюра.

Наличие этих переводов сохранило для нас огромный пласт литературы, на языке оригинала не сохранившейся. Перевод буддийских текстов на тибетский язык осуществлялся в два этапа, соответственно двум этапам распространения буддизма в Тибете. Большая часть гимнов была переведена в период позднего распространения буддизма в Тибете (начиная с конца X — начала XI вв.). Самыми известными переводчиками этого периода были Атиша (982−1054), Ринчен Занпо (958−1055), Марпа (10 121 097), Мэл-лоцава (нач. XII в.) и др.

Это был начальный этап становления тибетской литературы, которая, попав под мощное воздействие индо-буддийской литературы, вынуждена была воспринять некоторые её жанры, включая гимны. Правда, вполне вероятно, что в словесности древней религии бон, предшествовавшей буддизму, существовали ритуальные восхваления, но едва ли они были подобны заимствованным из Индии гимнам-стотра.

Благодаря индийскому влиянию в Тибет пришло и представление о стихах как об особой форме организации литературной речи. Это не только способствовало утверждению практики стихотворного перевода поэтических текстов, но и послужило базой формирования в Тибете книжной поэзии — «ненгак». Одной из составляющей этого вида поэзии стали гимны (тиб. «топа»), а образцом для их написания — переводы санскритских гимнов из состава тибетского буддийского канона.

Следует отметить, что среди авторов этих текстов были такие знаменитые в истории буддизма фигуры, как Нагарджуна, Чандракирти, Чандрагомин, Ашвагхоша, Матричета, Дигнага, Дхармакирти, Атиша и др. Информация об авторстве текстов содержится чаще всего в колофонах, но также и в названиях, подзаголовках и иногда в виде намёка — внутри текста. Всего упоминается около сотни имён, но в 36 случаях автор не назван.

Информация о переводчиках и редакторах текстов, если содержится, то в колофоне. Однако о первых говорится лишь в половине имеющихся текстов, о вторых — всего в восьми текстах. Некоторые тексты были переведены тибетцами в одиночку, однако подавляющее большинство переводов — плод совместной работы двух и более человек. Как правило, одним из них был индиец, остальными — тибетцы. Следует также отметить, что в некоторых случаях в процессе перевода участвовали сами авторы санскритских текстов, например Атиша и Ванаратна.

Буддийские гимны обычно не отличаются большим объёмом. В подавляющем большинстве это короткие и очень короткие сочинения. Однако встречаются и достаточно пространные тексты, такие как «Сто пятьдесят строф» и «Гимн достойному восхваления» Матричеты, «Гимн Дхармадхату» Нагарджуны и некоторые другие.

Одной из основных задач при изучении такого большого массива текстов, была, безусловно, их классификация. Не отрицая возможности использования других критериев, в данной работе была принята тематическая классификация, в которой, помимо упомянутых выше гимнов Будде и гимнов тантрическим божествам, содержится ещё четыре группы текстов. Это философские гимны, гимны различным буддам, гимны буддийским учителям и, наконец, гимны областям буддийского учения. Гимны Будде также делятся на несколько подгрупп, среди которых апологетические гимны, гимны деяниям Будды, гимны достоинствам Будды и др. Гимны тантрическим божествам, хотя и посвящены различным адресатам, мало отличаются друг от друга.

В целом буддийские гимны охватывают все основные для буддийской практики темы. При этом стилистические и содержательные отличия некоторых текстов от других очень велики (ср., например, гимны тантрическим божествам, с философскими гимнами). В единый жанр гимны объединяются такими элементами, как композиция, речевые штампы, а также принадлежность культовой функции.

Помимо рамочных элементов (название, выражение почтения и колофон), структура гимнов включает вступительные стихи, основную часть и заключение — так называемое «посвящение заслуг». При этом первый и второй компоненты могут опускаться.

Вступительные стихи, как правило, посвящены определению адресата восхваления, иногда обозначению цели сочинения и даже — метода авторского дискурса. Например, весьма распространённым приёмом является доказательство необходимости гимнов Будде. Однако в большинстве случаев авторы ограничиваются простым обозначением объекта восхваления с краткой характеристикой, выделяющей его типические черты. В то же время во многих гимнах, особенно тантрических, вступление вовсе отсутствует.

Построение основной части в гимнах, адресованных Будде, и в других нетантрических гимнах, а также в гимнах тантрическим божествам отличается друг от друга. В первых оно в большей степени зависит от характера подгруппы: апологетические тексты строятся на последовательном сравнении Будды с богами и учителями небуддийских системв философских гимнах постулируются идеи Махаяны и т. д. Гимны тантрическим божествам более однородны, при классификации их по стилистическому и композиционному признакам выделяются два типа текстов: посвящённые отдельным божествам и посвящённые группам божеств, в основном так называемым мандалам.

Тексты первого типа начинаются обычно с описаний внешности божества, которые сменяются либо перемежаются восхвалениями его деятельности. В некоторых текстах описание внешних черт сопровождается комментариями относительно их символики, что служит важным источником для понимания иконографии тантрических божеств.

Тексты второго типа состоят из нескольких частей: развернутого описания главного божества, развернутого или краткого описания его супруги (если она есть) и краткого описания второстепенных божеств, составляющих мандалу центрального божества, изображаемую в виде дворца или города с четырьмя вратами.

Тантрическим текстам свойственно довольно частое использование прямых просьб к божествам, и этим они напоминают древнеиндийские гимны. Впрочем, все гимны тибетского канона имеют молитвенную часть особого рода — так называемое «посвящение заслуг», в котором выражается пожелание того, чтобы сочинение гимна привело к обретению благих плодов не только самим автором, но также другими живыми существами.

К числу стилистических особенностей буддийских гимнов относится прежде всего использование определённых слов-маркеров: «кланяюсь», «поклоняюсь», «гимн возношу» и т. д. Эти слова могут употребляться единожды в тексте, а могут — в каждой строфе и иногда даже в каждом стихе.

Следующим важным компонентом стилистики гимнов является обильное использование эпитетов, которое иногда становится формообразующим фактором, как в случае с жанром намашташатака, т. е. перечисления имён божеств. Необходимо отметить, что способы описания деятельности тантрических божеств мало отличаются друг от друга, что объясняется скудостью мифологической составляющей. Поэтому набор характеристик в основном зависит от того, к какой категории относится объект восхваления: мирных или гневных божеств.

Даже при том, что санскритский материал, дошедший до нас, весьма скуден, видно, что буддийские гимны в полной мере наделены поэтическими украшениями-аланкарами. Особо распространены, конечно, такие важные приёмы изобразительности, как сравнения и уподобления. Однако и все прочие аланкары, описываемые, в частности, в поэтике Дандина, могут быть обнаружены в таких высокохудожественных сочинениях, как гимны Матричеты, Ашвагхоши, Сарваджнямитры. В то же время отсутствуют примеры использования более поздней поэтической теории — дхвани, скрытого смысла высказывания.

Самое беглое сравнение тибетских переводов с санскритскими оригиналами показывает почти полную идентичность их лексического состава. При этом тибетские переводы пытаются сохранить поэтическую форму источника. Хотя тибетские переводы зачастую грешат буквализмом и синтаксической невнятностью, это не мешает отдельным текстам быть образцами высокого переводческого мастерства, сочетающего точность с художественной выразительностью.

Следует также отметить, что тибетцы выработали определённую систему передачи поэтических размеров, основанную на изосиллабизме. При этом терялись различия санскритских размеров с одинаковым числом слогов в стихе. Тибетское стихосложение в буддийских текстах, в отличие от народной традиции, отличается использованием нечетного количества слогов в стихе. Однако имеется несколько гимнов, посвящённых Таре, где используется 8-сложный размер (эквивалентный санскритской шлоке) вместо более привычного 7-сложного. Последний размер, наряду с 9-сложником, является самым популярным в системе тибетского стихосложения.

Строфика буддийских гимнов в целом достаточно однообразна. По большей части это четверостишия, хотя иногда встречаются и другие типы строф, состоящих из двух, трёх, пяти и шести стихов. Иногда в составе одного произведения используется сочетание различных строф (так же как и различных размеров), особенно часто — дабы подчеркнуть «выражение почтения». Однако в тех случаях, когда тибетский текст не членится ровно на строфы, это может быть вызвано также пропусками, объясняемыми, видимо, условиями передачи текста.

Пожалуй, основным компонентом, объединяющим буддийские гимны в единый жанр, следует признать культовую функцию. Даже такой текст, который по всем формальным признакам не похож на гимн, попав в культовую сферу, наделяется гимновой функцией.

Любопытно, что и по сей день санскритские тексты остаются востребованными живой религиозной традицией, поддерживаемой неварскими буддистами в Непале. В тибетских монастырях гимны также являются важной составной частью ритуала. Помимо коллективного использования, гимны входят и в сферу личной практики.

Гимны, использующиеся тибетскими буддистами, могут принадлежать как канонической литературе, так и литературе позднейшей, собственно тибетской. Можно предположить, что первые оригинальные тибетские гимны должны были появиться не ранее XI в. Количество их постепенно возрастало, что видно на примере трудов так называемых пяти иерархов школы сакья. Если первому из них, Кунга Нинпо (1092−1158), принадлежит три гимна, то последнему, Пакпа-ламе (1235−1280), — сорок два.

Гимны, принадлежащие великим «сакьясцам», чётко делятся на две группы: гимны духовным учителям и гимны тантрическим божествам. При этом к первой группе относятся тексты, которые посвящены как индийским, так и тибетским наставникам. В составе тибетского канона содержится лишь несколько подобных гимнов, и все они принадлежат позднему периоду. Любопытно, что один из этих текстов посвящён третьему иерарху сакьяДакпа Гелцэну. Переведён этот текст был его учеником и следующим иерархом — Сакья-пандитой. Возможно, именно то, что индийский автор сочинил гимн тибетскому учителю, послужил Сакья-пандите и его последователям отправной точкой для сочинения гимнов тибетским духовным наставникам. Впоследствии представителями различных школ было сочинено множество подобных произведений, и, пожалуй, именно это следует признать особым вкладом тибетцев в буддийскую гимнографию.

Что касается тантрических текстов, то они не отличаются от переводных образцов ни содержательно, ни стилистически. Такое положение вещей сохранялось и впоследствии: тибетская гимнография, черпая вдохновение из индийских образцов, практически не менялась с течением времени. Гимны нового времени принципиально ничем не отличаются от древних переводов.

В современной ситуации духовная элита тибетской эмиграции, по-видимому, пытается поддерживать классические литературные формы, однако стремительное исчезновение тибетской цивилизации внутри самого.

Тибета ставит под вопрос возможность сохранения и продолжения традиций.

В заключение хотелось бы отметить, что в ходе работы неоднократно приходилось подмечать черты сходства буддийской гимнографии с соответствующими сочинениями других культур. Думаю, сравнение гимнов различных религий может дать интересные результаты как для историков литературы, так и для исследователей человеческого сознания, единого, несмотря ни на какие расовые, этнические и религиозные различия.