Деятельность гуманитарных и миротворческих международных организаций в контексте чеченского конфликта

Актуальность темы

диссертационного исследования обусловлена изменениями, произошедшими в международных отношениях в последнее десятилетие XX века. Распад СССР и бывшей Югославии знаменовал собой крушение биполярности и привел к глобальным изменениям в системе международной безопасности.

Произошла переоценка значимости угроз. На первое место выходят, считавшиеся ранее второстепенными, внутренние, этнические конфликты, международный терроризм. Причем современное понятие «угроза» уже не связано с конкретным источником: государством, режимом, конфликтной ситуацией. Они становятся дисперсными и непредсказуемыми. Кроме того, происходит увеличение числа акторов в международных отношениях. Угроза ядерной войны являлась не только сдерживающим фактором в международной системе безопасности, но и позволяла «держать» в напряжении все государства, сосредоточивая их интересы, возможности, ресурсы и желания на предотвращение возможных международных конфликтов. Распыление угроз привело к ослаблению внимания ряда государств к конфликтам в других регионах, особенно, если они не затрагивают их национальные интересы. В связи с этим возобновляются споры о роли и месте международных институтов в урегулировании внутренних кризисов и конфликтов.

Увеличивающееся внимание международных, региональных организаций и соглашений к поддержанию международного мира поставила их перед необходимостью действовать в качественно новых условиях старыми механизмами и инструментами. Все рассматриваемые автором миротворческие организации были созданы в послевоенное время в условиях холодной войны. Соответственно, все их ресурсы и институты были заложены для сдерживания межгосударственных конфликтов. Возникает закономерный вопрос: «Смогут ли они не просто адаптироваться к новым условиям, но и оперативно отвечать на „новые вызовы“ безопасности»? Классическая модель разрешения конфликтов международными организациями рассчитана на урегулирование кризисов между двумя и более суверенными государствами, применяя такие методы, как политическое давление, организация и проведение переговоров, посредничество и т. д. Немеждународные, внутренние конфликты являются сугубо внутренним делом государств, на территории которых они происходят. Соответственно возникает вопрос об эффективности данных механизмов, инструментов и институтов.

В связи с увеличением числа внутренних конфликтов произошло изменение в подходах к определению понятия «безопасность», пересмотр концепций «суверенитета». Появляются концепции миротворчества «второго поколения» — принуждение к миру без согласия на то государства, на территории которого происходит конфликт, «превентивного вмешательства», «гуманитарной интервенции». Поводом и обоснованием такого вмешательства являются заявления о нарушении прав человека, угрозе распространения кризиса на соседние территории1.

В связи с этим вопросы, связанные с доктринами и концепциями безопасности, миротворчества и миропонимания, требуют всестороннего научного анализа. События, вспыхнувшие на Северном Кавказе в начале 90-х гг. и участие в них международных организаций, позволяют проследить возможности последних в предоставлении своих институтов, механизмов и опыта в разрешении внутреннего конфликта на территории Российской Федерации. Уникальность этого явления состоит в решении России предоставить свою территорию и внутренний кризис для апробации механизмов Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) после процесса ее институциализации, несмотря на то, что Кавказ, по мнению многих исследователей, является «детонатором бомбы, который может.

1 См: Богатуров А. Д. Международный порядок в наступившем веке П Международные процессы. -2003. № 1. С. 6−23- Косолапое Н. А. Контуры нового миропорядка // Постиндустриальный мир: Центр, периферия, Россия. Общие проблемы постиндустриальной эпохи. Сб.№ 1. — М., 1999. С. 213−241- Орджоникидзе С. Концепция «гуманитарной интервенции» исполняется год. Однако этот «младенец» уже успел подорвать всю систему международных отношений П Независимая газета. — 20 апреля. — 2000; Худайкулова А. В. Гуманитарное вмешательство как новый вид современной миротворческой практики // Современные проблемы мировой политики: безопасность, конфликты и их анализ / Под ред. М. М. Лебедевой. — М., 2002. С. 7−47 и др. взорвать всю Россию" и любое негативное последствие от вмешательства способно усугубить ситуацию.

Научная актуальность определяется отсутствием работ в отечественной и западной историографии, посвященных деятельности гуманитарных и миротворческих международных организаций в Чеченской Республике. Исторические аспекты данной проблемы приобретают особый смысл, позволяя выявить суть формирования внешней политики в увязке с конкретными усилиями международных организаций в содействии урегулированию конфликта, а также проследить эволюцию формирования и внедрения рычагов разрешения региональных, этнических, внутренних кризисов и конфликтов.

Объект исследования в представленной работе — деятельность гуманитарных и миротворческих международных организаций во внутренних конфликтах.

Предметом исследования стал анализ деятельности международных институтов, представленный, прежде всего такими организациями, как ООН, ОБСЕ, МККК, Датский Совет по Беженцам в Чеченской Республике, их содействие в урегулирование кризисной ситуации. Круг этих институтов определен на основе критерия их участия в принятии наиболее крупных, основополагающих критериев в урегулировании конфликта и оказании гуманитарной помощи. Работа построена таким образом, чтобы можно было проследить как деятельность всего комплекса международных институтов в целом применительно к ситуации, сложившейся на Северном Кавказе в середине 90-х гг. в период двух чеченских кампаний, так и эволюцию общепризнанных теорий урегулирования конфликтов, этики международных отношений, норм международного права, развития и усовершенствования инструментов и механизмов каждого института.

Новизна исследования состоит в следующем. Во-первых, в самой постановке проблемы, так как является первым в отечественной историографии исследованием роли и места международных и региональных организаций в содействии российским властям при урегулировании внутреннего конфликта на территории Российской Федерации, оценки их возможностей и недостатков. Во-вторых, впервые предпринимается многоплановое историческое исследование деятельности гуманитарных и миротворческих международных организаций в контексте Чеченского конфликта, что позволяет выявить предпосылки кризисного состояния современной системы международных отношений. Впервые в отечественной историографии рассматриваются новые методы урегулирования подобных конфликтов международными организациями на современном этапе. В-третьих, вводятся в научный оборот многочисленные оригинальные источники о деятельности таких организаций, как Организация Объединенных Наций, Организация по Безопасности и Сотрудничеству в Европе, Международный Комитет Красного Креста, Датский Совет по Беженцам и др.

Источниковая база диссертации классифицирована автором по нескольким группам: официальные документы международных и региональных организацийвыступления Генеральных секретарей ООН, Действующих председателей ОБСЕ и других сотрудников международных организацийотчеты о деятельности международных организаций на Северном Кавказевыступления российских и зарубежных политиков относительно ситуации в Чечнематериалы, собранные в ходе посещения представительств международных организаций на Северном Кавказе и в Москве, интервью международных сотрудниковпериодическая печать.

В первую группу источников входят официальные документы международных организаций, действующих на территории Чеченской Республики. Условно их можно разделить на несколько подгрупп:

1) Документы, лежащие в основе образования международных институтов. Данные документы позволили выявить цели и задачи, структуры и ресурсы международных институтов, а также проблемы политико-правового.

Заключительный Акт. Хельсинки, 11 августа, 1975 г. // От Хельсинки до Будапешта. История СБСЕ/ОБСЕ в документах. 1973 — 1994 в трех томах. Т. 2. — М., 1996. С. 47−87- Charter of the United Nation. 1945 // Word documents. Basic documents on conflict resolution, humanitarian law. Compiled by G. binder. Research information № 6. P. I-6- The fundamental principles of the Red Crescent. — Geneva., 1994. обеспечения деятельности международных организаций во внутренних конфликтах. Основные механизмы по поддержанию международного мира и безопасности заложены в данных документах.

2) Декларации, конвенции, протоколы, резолюции международных организаций, принятые с момента их образования и до настоящего времени позволяют проследить эволюцию направлений их деятельности, этапы развития институтов и инструментов3. Анализ документа позволил выявить зависимость развития концепций безопасности (коллективная, кооперативная, всесторонняя) от меняющихся условий, появления «новых» вызовов. Отчеты Генеральной Ассамблеи ООН показывают попытки адекватной реакции ООН на возникновение таких вызовов, проблемы приспособления существующих механизмов к изменяющимся условиям.

3) Документы таких институтов и подразделений ООН и ОБСЕ, как" Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН), Верховный комиссар по правам человека, Верховный комиссар по делам национальных меньшинств (ВКНМ ОБСЕ), Бюро по демократическим выборам и правам человека (БДПЧ ОБСЕ)4. Данные документы важны при изучении инструментов урегулирования внутренних конфликтов. Так, документы БДПЧ ОБСЕ позволяют проанализировать применимость и эффективность такого механизма, как превентивная дипломатия в ситуации внутреннего конфликта.

3 Декларация о мерах по ликвидации международного терроризма. Утверждена резолюцией № 9/60 ГА от 9 декабря 1994 г.- Декларация, дополняющая Декларацию о мерах по ликвидации международного терроризма 1994 г. // Официальные отчеты ГА, 51 сессия. Дополнение № 49 (А/59/49). С. 344−345- Декларация о совершенствовании сотрудничества между Организацией Объединенных Наций и региональными соглашениями или органами в области поддержания международного мира и безопасности. Утверждена Резолюцией 49/57 ГА от 9.21.1994г. // Официальные отчеты ГА, 49-я сессия. Дополнение № 49 (А/49/49). С. 399 401- Резолюция ГА ООН 56/18: «Поддержание международной безопасности — добрососедство, стабильность и развитие в Юго-восточной Европе // A/Res/56/l 8 от 9 января 2002 г.- От Хельсинки до Будапешта. История СБСЕ/ОБСЕ в документах. 1973 — 1994 в трех томах. — М., 1996; Budapest summit declaration: toward a genuine partnership in a New Era. Budapest summit meeting of the OSCE. — Budapest, 1994; The Charter of Paris for new Europe. — Paris, 1990; United Nations peacekeeping, 1946;1967: documents and commentary / Rosalyn Higgins. — L.- N.Y., 1981.

4Женевские конвенции от 12 августа 1949 года и Дополнительные протоколы к ним — М., 1997; A guide prepared for the OSCE Supplementary Human Dimension meeting on «Human Rights»: Advocacy and defenders. -Vienna, 2001; Central Report 1999 — Chapter VI. Section 9 (14/23). http://europa.eu.intCentre for OSCE Research (CORE).http://core-hamburg.deHighlights of ODIHR activities in 1994. http://www.osce.org/odihr/documents/reports/annualNews from the ODIHR: Seminar on early warning and preventive diplomacy // OSCE/ODIHR Bulletin. — Warsaw, Spring-summer 1994. Vol.2. № 2.

Они содержат также немало ценных сведений о взаимодействии международных миротворческих и гуманитарных организаций во внутренних конфликтах. При рассмотрении политико-правовой деятельности Группы Содействия ОБСЕ в Чечне, прав и обязанностей ее сотрудников необходим анализ мандата Группы, принятом на 16-й встрече Постоянного совета ОБСЕ 11 апреля 1995 г.5.

Вторая группа источников отражает эволюцию разработки концепций поддержания международного мира и безопасности6. В данных документах определены такие основные меры поддержания международной безопасности, как предотвращение конфликтов, установление мира, поддержание мира, постконфликтное строительство и др. Анализ выступлений позволил выявить различия в подходах ООН и ОБСЕ к проблемам безопасности.

Третья группа источников условно делится на отчеты ОБСЕ о деятельности Группы содействия и статистические материалы гуманитарных организаций. При анализе деятельности Группы содействия в Чечне автор использовал ежегодные отчеты ОБСЕ, содержащие перечень мероприятий и программ, осуществляющих международными сотрудниками на территории Чечни7. Основным недочетом данного вида источников является его информационная ограниченность и отсутствие какого-либо анализа. В силу того, что основные документы Группы содействия (ежемесячные, двухнедельные и специальные отчеты о проделанной работе, направляемые.

5 Decision № 35 // 16th Plenary Meeting. PC Journal № 16. Point 5 (a). PC.DEC.35.

6 Аннан К. Объединимся против терроризма. http://www.un.org/Russian/basic/sg/terr.htmlАннан К. Организационная структура Секретариата ООН // Биллютень Генерального секретаря. ST/SGB/1997/5 от 12 сентября 1997; Бутрос Б.-Гали. Объединенные Нации, объединяйтесь // Международная жизнь. — 1992. № 10- Доклад Генерального Секретаря на 54-й сессии ГА ООН (А/54/2000) 27 марта 2000 г. http://www.un.org/Russian/conferen/miIlenniurn/2000;4.htmОбеспечение мира и безопасности. Доклад Генерального секретаря о работе Организации //А/53/1. 27 августа 1998; Annan К. A case for the establishment of a United Nation peace endowment fund. — N.Y., 1991; Boutros-Ghali B. «An agenda for peace: preventive diplomacy, peace-making and peace-keeping» // Report of the Secretary-General. UN Document A/47/277(S/24 111). — N.Y., 1992; Boutros-Ghali, Boutros. Building peace and development 1994: report on the work of the organization from the forty-eight to the forty-ninth session of the General Assembly. -N.Y., 1994.

7 Ежегодный доклад за 1997 г. о деятельности ОБСЕ (ноябрь 1996 — 30 ноября 1997гг.) // SEC. DOC/1/97- Ежегодный доклад за 1999 г. о деятельности ОБСЕ (1 декабря 1998 — 31 октября 1999) // SEC. DOC/2/99- Annual report 2000 on interaction between Organizations and Institutions in the OSCE area. — Warsaw, 2000; Annual Report 2001 on OSCE activities (11 November 2000 — 30 October 2001). — Warsaw, 2001; Mid-term review of the 1996 United nations humanitarian programme for persons displaced as a result of the emergency situation in Chechnya, Russian Federation and programme strategy for 1997. http://www.isn-lase.ethz.ch.

Действующему председателю) являются закрытыми и были недоступны автору, то наибольшее значение приобрели пресс-релайзы ОБСЕ, содержащиеся на сайте данной организации и представляющие собой сообщения Действующего * Председателя ОБСЕ прессе по поводу событий в Чеченской республике. Автором были проанализированы более 50 подобных заявлений. Большую роль при рассмотрении деятельности ОБСЕ в сфере проведения демократических выборов в Чечне, защите прав человека и работе с внутренне перемещенными лицами оказали отчеты Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ)9. л Ценность статистических источников бесспорна, т.к. позволяет проследить количество и качество участия международных институтов в поддержании международного мира и безопасности. Огромную работу по анализу и статистике, как вооруженных конфликтов, так и предпринятых попыток их урегулирования, миротворческих миссий международных организаций, делает Стокгольмский международный институт исследования т5 мира.

SIPRI)10. Автор использовал информационные ежегодники СИПРИ, являющиеся важным историческим источником для изучения конфликтов, позволяющие рассмотреть процесс развития урегулирования международных и внутренних конфликтов, а также лучше понять суть политики международных организаций в данной области 11. Весьма ценными с точки зрения содержательности и информативности о гуманитарной деятельности щ международных организаций являются отчеты Датского совета по беженцам,.

8 OSCE back in Chechnya: a major break-through (15.06.2001). http://www.osce.org/news/generate.php3?newsid=l 810- OSCE Chairman-in-office offers OSCE help for Chechnya conflict. http: www.osce.org/news/generate.php3?newsid=648- OSCE expert mission returns from Chechnya. http: www.osce.org/news/generate.php3?newsid=659- OSCE to deploy Assistance Group for Chechnya (29.03.1995). http://www.osce.org/news/generate.php3?newsid=666- OSCE/ODIHN visits Chechnya to assess preparations for Russian presidential elections (21.03.2000). http://www.osce.org/news/generate.php37newsid3195.

OD1HR activity report for 1995. http://www.osce.org/odihr/documents/reports/annualODIHR Annual * Report. 1997/OSCE/OD1HR.-Warsaw, 1997; ODIHR semi-annual report for 1998. — Warsaw, 1998; ODIHR. Semi.

Annual report, autumn 1998.-Warsaw, 1998.

10 Stockholm International Peace Research Institute (S1PR1). http://www.sipri.se.

11 SIPRI Yearbook 1994.-Oxford university Press, 1994; SIPRI Yearbook 1995. Armaments, disarmament and international security. — Oxford university Press, 1995; SIPRI Yearbook 1996. — Oxford university Press, 1996; SIPRI Yearbook 1997. — Oxford university Press, 1997; SIPRI Yearbook 1998.-Oxford university Press, 1998.

I ty которые предоставляются ежемесячно с 1999 г. Кроме информации о деятельности данной организации отчеты содержат ценные сведения о текущих программах других международных организаций, а также статистические сведения о количестве вынужденных переселенцев на территории Северного Кавказа. Статистическую информацию о гуманитарной деятельности и защите прав человека международными организациями на территории Чечни, Ингушетии и Дагестана предоставляет Отдел по Координации Гуманитарной Деятельности ООН (ОСНА). В связи с этим отчеты данной организации представляют неоспоримую ценность как статистический источник распределения гуманитарной помощи, строительства домов другими гуманитарными организациями13. Отчеты содержат полную информацию о проведении программ по интеграции и содействию в возвращении вынужденных переселенцев в Чечню.

При сборе информации о ситуации в Ингушетии, Чечне и Дагестане в связи с положением беженцев автор использовал отчеты правозащитных организаций: «Мемориал», «Хьюман Райте Вотч», «Международная амнистия», отчеты российского министерства миграции14.

Немаловажную роль при оценке позиции государств-участников ОБСЕ в отношении происходящих событий на территории России сыграли выступления.

12 Ingushetia Situation Report № 15. — Danish Refugee Council. 21 March 2000; Ingushetia Situation Report № 18. — Danish Refugee Council. 19 April 2000; Ingushetia Situation Report № 4. — Danish Refugee Council. 27 December 1999; Ingushetia Situation Report № 9. — Danish Refugee Council. 31 January 2000.

1 Centre for Peacemaking and Community Development. http://www.ocha.ru/vacancies/?action=view&id=48- Displaced people in Ingushetia face life-threatening conditions, http://www.hrw.org/press/1999/dec/checl202.htmUN humanitarian programme for persons displaces as a result of the emergency situation in Chechnya, RF and programme strategy for 1997. http://www.isn-lase.ethz.chUnited Nations. Office for the Coordination of Humanitarian Affairs (OCHA).Russian Federation, http://www.ocha.org.

14 Добро пожаловать в ад. Произвольные задержания, пытки и вымогательство в Чечне. Доклад Хьюман Райте Вотч. — Нью-Йорк, 1996; О ситуации в местах компактного размещения вынужденных переселенцев. Республика Ингушетия. Чеченская Республика. Зима 2002;2001гг. http://www.memo.ru/hr/hotpoints/N-Caucas/ingush/begency.htmОткрытое письмо Председателю Совета Безопасности от Хьюман Райте Вотч 20 декабря 1999 г. http: //www.hrw.ru/Russian/letters/Russia/I999/1220.htmlПолитика и практика в области обустройства жителей Чеченской Республики и лиц, вынужденно покинувших территорию. Постановление правительства от 03.03.2001 г. РФ № 163. http://www.memo.ru/hr/refugees/semI 1/Chapter8.htmLetter to Butros Chali from: the Jordanan Committee for the support of the people of the independent Caucasian Chechen Republic. http://www.web.apc.org/~pgs/pages/ruchech4.htmlLetter to UNHCR on refugee crisis in Chechnya. http://www.hrw.org/press/1999/nov/chechl II 8b.htm. представителей международных организаций в прессе15. Они послужили автору в качестве ценного источника, обосновывающего прежде всего позиции тех государств, от определенных усилий которых может иметь успех миссия миротворческого или гуманитарного характера. Данный вид источника позволил также зафиксировать разные точки зрения на чеченский конфликт. Ценным является такая группа источников, как интервью и выступления российских и чеченских политиков, силовиков, государственных деятелей16. Во-первых, они позволяют анализировать причины вовлечения Группы Содействия ОБСЕ во внутренний конфликт, а также отношение российских политиков, влияющих на развитие ситуации. Кроме того, данная группа источников полезна при изучении применимости методов урегулирования конфликта международными сотрудниками, отражая отношение сторон конфликта к участию «третьей стороны». Однако данная группа источников требует осторожного подхода, поскольку она чрезвычайно субъективна уже по своему определению, сути и характеру.

При написании работы автор побывала в офисе Группы Содействия в Знаменском (Чечня), Москве, а также в представительствах Международного Комитета Красного Креста, Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев, Датского совета по беженцам (Ставрополь), где в личной беседе с сотрудниками международных организаций собран ценный материал. Данный вид источника позволил компенсировать отсутствие доступа к внутренним документам ОБСЕ и при сравнении со свидетельствами прессы более объективно воссоздать картину происходящего.

15 Key-Note Speech of Mr. Max Van Der Stoel High Commissioner On National Minorities // OSCE/ODIHR Bulletin. 1994. Vol. 2, № 2. P. 9−15- Laszlo Kovacs H. E. Budapest conference opening statement. //OSCE/ODIHR Bulletin. 1994/1995. Vol. 3. № 1. P. 3−4.

16Если мы «сломаемся» и уйдем с Кавказа — начнется развал страны (интервью с директором ФСБ РФ H. Патрушевым) // Комсомольская правда. — 20 декабря. — 2000; Интервью с Дж. Гакаевым // Правда России. — 31 марта. — 1999; Козин В. Как умиротворить Чечню // Сегодня. — 20 января. — 2000; «Не будь у нас этой проклятой трубы, войны в Чечне не было бы» (интервью с У. Автурхановым) // Независимая газета. — 23 октября. — 1999; Орджоникидзе С. (зам. Министра иностранных дел РФ) Концепция «гуманитарной интервенции» исполняется год. Однако этот «младенец» уже успел подорвать всю систему международных отношений // Независимая газета. — 20 апреля. — 2000; План Немцова по умиротворению Чечни // Аргументы и факты. -17 февраля. — 2001; Россия уже борется с террором (Телеобращение B.B. Путина) // Комсомольская правда. — 20 января. — 2001; Турпалов Л. Война в Чечне: проблеск в конце тоннеля? (Интервью со спикером парламента Ичкерии Л. Алихаджиевым) // Независимая газета. — 7 апреля. — 2000.

Свидетельства прессы использовались автором как источник тогда, когда оценки политической обстановки, связанной с вооруженным конфликтом в Чечне, не носили строго субъективного характера. В тоже время, репортажи с места событий, предоставляемые спецкоррами авторитетных газет, позволили проследить быстро меняющуюся ситуацию, проанализировать положение внутренних переселенцев, а также отношение к сотрудникам международных организаций местного населения.

Таким образом, имеющаяся источниковая база позволила решить поставленные в данном исследовании цели и задачи.

Цель диссертационной работы — показать функционирование международных институтов безопасности во внутренних конфликтах на примере Чеченского кризиса.

Задачи диссертации:

— рассмотреть концептуальные и политико-правовые основы деятельности ООН и ОБСЕ в ситуациях внутреннего конфликта;

— показать основные направления их деятельности по обеспечению и поддержанию международного мира, выявить и классифицировать инструменты и механизмы поддержания международного мира в рамках ООН и ОБСЕ;

— проанализировать деятельность Группы содействия ОБСЕ в Чечне;

— изучить цели, принципы и результаты гуманитарной деятельности международных организаций на Северном Кавказе;

— рассмотреть формы и методы сотрудничества и взаимодействия международных организаций в зоне Чеченского конфликта.

Хронологические рамки диссертации охватывают период с момента образования Организации Объединенных Наций и складывания международной системы безопасности до 2002 г. Однако больший акцент делается на 1995;2000 годах. 1995 г.- начало деятельности международных организаций в Чеченской Республике, декабрь 2002 г. — окончание мандата Группы содействия ОБСЕ.

Методологическую основу исследования составили принципы историзма и научной объективности. Принцип историзма позволил рассмотреть предмет исследования — деятельность международных институтов — в эволюции и во взаимосвязи с чеченским кризисом в 90-х гг., проследить изменения в системе международной безопасности. Принцип научной объективности позволил дать анализ изучаемого предмета с учетом реалий международных процессов и внутренней политики Российской Федерации. При работе над исследованием использовался системный подход, который помог создать целостную картину становления международных институтов безопасности и рассмотреть их роль и место в урегулировании этнических конфликтов на примере деятельности в Чеченской Республике.

Автором были применены такие методы, как историко-генетический и сравнительно-исторический. Использование историко-генетического метода помогло проследить последовательное развитие различных институтов международной безопасности, в то время как сравнительно-исторический метод дал возможность показать их значение во внутренних конфликтах.

Степень разработанности проблемы. В российской и зарубежной историографии до сих пор нет комплексного исследования, посвященного основным направлениям деятельности, инструментам и механизмам урегулирования внутренних конфликтов в контексте развития так называемого «чеченского конфликта». Имеющиеся работы в основном затрагивают отдельные аспекты исследуемой тематики. К теме исследования имеет отношение общая литература по вопросам международных отношений, истории возникновения международных организаций, их структур и механизмов, а также литература по вопросам международного права. Однако в этих работах деятельность международных организаций по содействию в урегулировании внутреннего конфликта в Российской Федерации не стала предметом специального исследования.

В советской историографии времен Холодной войны по вопросам международной безопасности большое внимание уделялось вопросам идеологического противостояния, роли ООН и ОБСЕ в возможности умиротворения враждующих сторон в международно-политических кризисах, проблемам ядерного вооружения, соотношения вооруженных сил17. Анализ деятельности международных организаций сводился, в основном, к изучению антивоенного общественного движения18. Особенностью работ данного периода является несколько пропагандистская манера изложения материала. Международные организации рассматривались не как самостоятельные акторы международных отношений, а как всецело зависящие от политики государств институты. Делая акцент на концепции государственного суверенитета и нерушимости границ, отвергалась возможность вмешательства во внутренние дела.

В последние годы происходит отход от данной позиции. В современной отечественной историографии сложилось несколько направлений по изучению истории международных организаций. Основной проблемой стали вопросы: являются ли международные институты самостоятельными акторами на международной арене, готовы ли государства передать часть своего суверенитета международным институтам, способны ли международные организации с помощью имеющихся механизмов и инструментов урегулировать внутренние конфликты? Представители первого направления (реалисты) считают, что существующие институты скорее просто отражают баланс сил в регионе, чем предлагают средства безопасности. Тишков В. А. в своем исследовании «Этнология и политика» утверждает, что основным гарантом порядка и безопасности является государство, а не надгосударственные структуры. По его мнению, никакие гуманитарные акции и международные миротворческие операции не заменят государству разрешения.

17 Арцибасов И. Н., Егоров С. А. вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия. — М., 1989; Атливанников Ю. Л. Международно-правовые проблемы урегулирования международных конфликтов. — М., 1985; Примаков Е. М. Международные конфликты. — М., 1972. Андреева И. С. Проблема мира в западноевропейской философии. — М., 1975; Арбатов Г. Идеологическая борьба в современных международных отношениях. — М., 1975; Сальковский О. В. Движение за мир в развитых капиталистических странах в 80-е г. — М., 1984; Солнцев М. М. Актуальные проблемы современного антивоенного движения. — М., 1987; Федосеев П. Н. Движение за мир сегодня. — М., 1987; Яковлев A.H. От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальность ядерного века. — М., 1985. собственных конфликтов19. Кортунов А. В. при анализе целей, принципов и политики безопасности приходит к выводу: международные организации — это не существующий наднациональный институт, способный вести самостоятельную политику, а всецело зависящий от соблюдения своих обязательств, входящих в него государств20. По их мнению, многосторонние структуры безопасности — это инструменты, которые действуют по воле государств-членов пропорционально их политическим и военным обязательствам. Иными словами, в политике безопасности и поддержания международного мира государства придают большую важность своим собственным интересам, чем декларациям об «общей» и «неделимой» безопасности.

Представители другого направления рассматривают международные организации как более совершенную, чем национальные государства форму организации мирового сообщества, как своего рода панацею от государственного эгоизма. К нему принадлежат функционалисты, считающие государство несовершенным с позиции обеспечения национальных интересов отдельных индивидов, и, по этой причине, нуждающемся в международном контроле за его действиями. Глобалисты в период усиленного внимания к интеграционным процессам отрицают суверенитет и заявляют о необходимости главенства наднациональных институтов. В настоящее время к ним присоединились представители интеграционного и конституционного подходов. Первые заявляют о том, что ООН — самостоятельный фактор международных отношений, стремящийся к автономной от государств-членов позиции. В рамках данных подходов была разработана концепция «Global Governance» — будущее устройство мира в форме мирового порядка21.

Острой проблемой стоит вопрос о приемлемости вмешательства международных институтов во внутренний конфликт. Долгое время в.

Тишков В. А. Этнология и политика. — М., 2001.

20 Кортунов А. В. Россия и Запад: модели интеграции. — М., 1994.

21 Нешатаева Т. Н. Международные организации и право. Новые тенденции в международно-правовом регулировании. -M., 1998. отечественной историографии, в отличии от зарубежной, отрицалось какое-либо вмешательство во внутренние дела государства, декларировался принцип нерушимости суверенитета и деятельность международных организаций рассматривалась в контексте международных конфликтов. Однако события последних лет, таких как рост этнических конфликтов, международного терроризма, события на Балканах приводят к пересмотру данной позиции. Появляются работы, посвященные политико-правовой основе деятельности международных организаций во внутренних конфликтах и появлению «нового вида миротворчества» — гуманитарного вмешательства. Нужно сказать, что как в зарубежной, так и в отечественной историографии нет единства взглядов на данную проблему. Ряд исследователей подчеркивают позитивную роль вмешательства, утверждая, что оно является допустимым и оправданным, если государство, на территории которого происходят нарушения прав человека, представляет угрозу безопасности соседним странам22. Появляется мнение, что «.современное правосознание не воспринимает национальный суверенитет как неограниченное право творить любой произвол во внутренней жизни, тем более, когда речь идет о правах человека». Однако большинство исследователей остаются на позиции отрицания какого-либо вмешательства во внутренние конфликты24. Отмечается, что часто под защитой прав человека стоят не альтруистические порывы, а конкретные экономические, политические интересы отдельных25. В качестве доказательства подчеркивается избирательный характер гуманитарных интервенций26.

22 Худайкулова А. В. Гуманитарное вмешательство как новый вид современной миротворческой практики // Современные проблемы мировой политики: безопасность, конфликты и их анализ / Под ред. М. М. Лебедевой. — М., 2000.

23 Захаров Ю. М. Легитимация международного вмешательства во внутренние дела государства // Международная экономика и международные отношения. — 1994. № 3. С. 131.

24 Куклина И. Права человека: политическое и гуманитарное измерение // Международная экономика и международные отношения. — 2000. № 11- Морозов Г. И. Миротворчество и принуждение к миру// Международная экономика и международные отношения. — 1999. № 2.

25 См.: Матвеева Т. Д. О двойном стандарте в международном праве // Международная жизнь. — 1999. № 12. С.80−86- Никитин А. И. Миротворческие операции: концепция и практика. — М., 2000; Пядышев Б. Д. Реформа ООН, видимо грядет под раскаты интервенции // Международная жизнь. — 1999. № 11.

26 Степанова Е. Интернационализация локально-региональных конфликтов // Международная жизнь. -2000. № 11.

Большое внимание автора уделено работам, характеризующим изменения в системе международной безопасности, механизмы разрешения внутренних и региональных конфликтов, анализирующим деятельность международных организаций в процессе их разрешения и урегулирования27. Данные работы отличаются концентрацией внимания на военно-политические угрозы и изучение методов их разрешения. Долгое время проблема урегулирования этнических конфликтов не затрагивалась отечественными исследователями по причине жесткого идеологического контроля и отрицания существования национальных проблем в Советском Союзе. В последнее десятилетие появляются работы, посвященные проблемам возникновения и протекания этнических конфликтов. Одними из первых, обративших внимание на проблемы разрешения этнических конфликтов были Насиновский В. Е., Калмыков Д. А., Хохлышева О. О., Нарочинская Е.А.29 Причем главный акцент делается на анализе факторов, влияющих на возникновение и обострение конфликтов. Анализируя проблемы урегулирования этнических напряженностей и кризисов, авторы на первый план выдвигаю лишь влияние на их развитие внутриполитических процессов, либо личностный фактор, способный изменить ситуацию. В указанных работах опускается такая проблема, как влияние международных институтов на урегулирование конфликтов. Лишь в работе Хохлышевой О. О. упоминается о том, что «миссии.

21 Лебедев А. Международное миротворчество и Россия // Вопросы безопасности. Т. 5.2001. № 10 (100);

Морозов Г. И. ООН: опыт миротворчества // Международная экономика и международные отношения. — 1994. № 7. С. 16−26- Рахманинов Ю. Н. На пути к новой модели безопасности для региона ОБСЕ на XXI век. Формирование модели — более высокая ступень Хельсинского процесса, http://isn.rsuh.ru/icis/dipmem/dm21.htm;

Романченко Ю. Г. Проблемы применения вооружённых сил в миротворческой деятельности и международной организации, http://www.e-journal.ru/besop-st518.htmlСавельева Л. В. Роль региональных организаций в обеспечении международной безопасности (на примере операций по поддержанию мира в рамках ОБСЕ). http://www.polit.spb.ru/art.php3?rub=l 16&id=10 012- Хохлышева О. О. Разоружение, безопасность, миротворчество: глобальный масштаб. — М, — H. Новгород, 2000.

28 Авксентьев А. В., Авксентьев B.A. Северный Кавказ в этнической карте мира. — Ставрополь, 1998; Паин Э. А. Этнические конфликты и пограничные споры на южных рубежах России // Безопасность России: XXI век. / Под ред. A.B. Загорского. — М., 2000 С. 364−396- Хагба Б. А. Факторы этнополитической конфликтности на Кавказе // Социально-политический журнал. — 1995. № 3.

29 Калмыков Д. А. Некоторые проблемы урегулирования современных этнополитических конфликтов в Европе // Общество, политика, наука: новые перспективы. — М., 1996. С.582−602- Нарочинская Е. А. Этнонациональные конфликты и их разрешение (политические теории и опыт Запада). — М., 2000; Насиновский В. Е. Вооруженные конфликты: поиск решений. — М., 1996; Хохлышева О. О. Мир данностей и иллюзии миротворчества.-Н.Новгород, 1996.

ОБСЕ и ООН не справились с поставленными задачами, и, более того своим вмешательством вызвали резкий протест общественности, что способствовало еще большему усилению конфликтов и их длительности"30. Однако в работе нет анализа причин отсутствия позитивных результатов (по мнению Хохлышевой О.О.) деятельности международных организаций во внутренних конфликтах. Оценка деятельности международных организаций на территории Российской Федерации и СНГ изложена в работах Малышевой Д., а также сборнике «Конфликты в современной России. Проблемы анализа и регулирования» под редакцией Е.И. Степанова31. Наибольшую трудность для автора представляет существующая путаница в отечественной историографии относительно понятий и терминов, использующихся в практике международных организаций для описания миротворческой деятельности. Большую ценность в этом плане представляют работы О. О. Хохлышевой и А. И. Никитина. Однако автор предпочитает использовать исследования иностранных авторов в этой области в силу их четкости и проработанности.

Зарубежная историография по проблемам международных институтов и их роли в регулировании внутренних конфликтов представлена более основательно. Наибольшую дискуссию также вызывает вопрос о роли и месте международных организаций, возможностях международного сотрудничества. Так, представители политического реализма рассматривают международные институты лишь как инструменты реализации интересов великих держав32. Соответственно, им отказывалось в какой-либо самостоятельной роли при урегулировании конфликтов. Сотрудничество в области безопасности, по их мнению, не может носить долговременного характера и зависит от изменений баланса сил. Представители либерального институционализма, напротив, на страницах журнала «International Organization» доказывали большое влияние.

30 Хохлышева О. О. Ук. Соч. С. 47.

31 Конфликты в современной России. Проблемы анализа и регулирования / Под ред. Е. И. Степанова. -fc М., 2000; Малышева Д. Б. Конфликты на Юге СНГ и Ближнем и Среднем Востоке // Международная экономика и международные отношения. — 1995. № 10.

32 Grieco J.M. The Maastricht treaty, economic and monetary union and the neo-realist research programme // Review of international studies. 1995. Vol. 21. № 1- Morgenthau H.J. Politics among nations: the struggle for power and peace. 6th edition. — N.Y., 1985. международных институтов на политику государств, а также позитивные возможности последних в урегулировании конфликтов33.

Как отечественная, так и западная историография до 60-х годов игнорировала внутренние конфликты, сосредоточив внимание на их межгосударственной природе. И только с 60-х гг. теоретики и практики стали придавать большее значение гражданским войнам, но лишь вскользь затрагивая этнические, внутренние конфликты. В настоящее время главной проблемой становится возможность применения международных институтов для урегулирования внутренних вооруженных конфликтов, а также правомерность использования вооруженных средств при их разрешении. Появляется множество теорий урегулирования, среди которых можно выделить теорию «политического использования вооруженных сил», разработанную в Брукингском институте34 и концепцию «стратегии контроля над конфликтами», авторами которой являются JI. Блумфелд и А. Лисс35. Однако все они предназначались для так называемых «локальных конфликтов» в странах третьего мира и не предполагали инструментария для урегулирования внутренних конфликтов в западных странах.

Проблемам урегулирования этнических конфликтов международными институтами посвящены работы Э. Ремакля, Э. Барбе, Н. Саинза36. В своей статье Э. Ремакль описывает различные этапы в истории защиты национальных меньшинств со стороны ОБСЕ со времени ее создания в 1975 г. В совместной работе Э. Барбе и Н. Саинза рассмотрена деятельность указанной организации на территории бывшего Советского Союза. Причем все этнические конфликты в СССР выводятся зарубежными исследователями из внутригосударственной плоскости. Нарушение прав человека, национальных меньшинств, опасность распространения конфликта на территорию соседних государств Hafterndorn Н., Keohane R., Wallander С. Imperfect Union: security institutions over time and space. -N.Y., 1999; Keohane R., Martin L.L. The promise of institutionalist theory // International Securuty. — 1995. Vol. 20.

J4 Blechman В., Kaplan S. Force without war. Us armed forces as a political instrument. — Wash., 1978; Kaplan S. Diplomacy of power. Soviet armed force as a political instrument. — Wash., 1981. Bloomfield L., Leiss A. Controlling small wars: a strategy for the 1970's. — N.Y., 1969.

J6 Барбе Э., Саинз H. Постсоветское пространство: лаборатория СБСЕ/ОБСЕ. http://www.vub.be/POLI/publi/journal/book3/estherbar.htm. рассматриваются как повод для вовлечения таких международных организаций, как ООН и ОБСЕ в их урегулирование. Существование этнических конфликтов в Западной Европе признается, но проблема вовлечения в их урегулирование международных институтов остается за рамками исследований, т.к. они никогда не рассматривались как угроза международной безопасности. Все западные политики отвергли бы любые посреднические усилия международных организаций на их территории как незаконное вмешательств во внутренние дела. Ввиду этого западная историография сосредоточена на конфликтах в Центральной и Южной Европе и на территории бывшего Советского Союза. Причем для разрешения внутренних конфликтов была предложена формула «сецессия — разрешение конфликта», при которой гарантом бы выступали международные институты.

Обширная литература посвящена механизмам и инструментам урегулирования конфликтов в рамках ОБСЕ. Причем, с начала 90-х гг. главный акцент делается на деятельности Верховного комиссара по делам национальных меньшинств как инструмента ранней идентификации и возможности стабилизации этнической напряженности37. Большинство исследователей данного периода указывают на то, что международные организации плохо подготовлены к этническим конфликтам. В качестве основных причин ограниченного использования международных механизмов указывается их громоздкость, принцип консенсуса, отсутствие механизмов принуждения38. Ценными для написания диссертации являются работы, рассматривающие возможности применения созданных механизмов в качественно новых условиях39. Важное место при изучении механизмов урегулирования внутренних конфликтов международными институтами, а особенно Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе, ее.

31 Huber K.J. Preventing ethnic conflict in the new Europe: the CSCE high Commissioner on National Minorities //OSCE/OD1HR Bulletin. Vol.1. № 3.

18 Bloed A. The CSCE conflict prevention mechanism and procedures // OSCE/ODIHR Bulletin. 1994/1995.

Vol.2. № 3- Hoynck W. New challenges on the OSCE conflict resolution agenda // OSCE/ODIHR Bulletin. 1994/1995. Vol.3. № 2- Lazlo Kovacs H.E. Budapest conference opening statement // OSCE/ODIHR Bulletin. 1994/1995. Vol.3. № 1- Rotfeld A.D. The evolution of the Helsinki process // OSCE/ODIHR Bulletin. 1995. Vol.3. № 3.

19 Chigas D. Building capacity for conflict prevention // OSCE/ODIHR Bulletin. 1994. Vol.2. № 2. механизмам и инструментам поддержания и установления мира занимают работы об историческом и политическом развитии ОБСЕ40. Монография Дж. Кохена «Предотвращение конфликтов в рамках ОБСЕ: анализ возможностей» анализирует структуру и историю развития концепции предотвращения конфликтов от теории к практике41. Кохен на основе изучения опыта использования механизмов и инструментов предотвращения (Верховный Комиссар по делам национальных меньшинств, долгосрочные миссии) оценивает возможности ОБСЕ реагировать на потенциальные и возникшие в Европе и на территории бывшего Советского Союза после 1991 г. конфликты. Анализу комплекса проблем, связанных с предотвращением конфликтов посвящены работы Ренаты Двон, в которых она отвечает на вопрос, насколько превентивная дипломатия зависит от консенсуса и что может международное общество в этой связи42.

Другим, не менее важным механизмом, применяемым во внутренних конфликтах, на который делают упор исследователи, является превентивная дипломатия. Данной тематике посвящены многочисленные семинары, конференции, круглые столы, организованные международными организациями и исследовательскими центрами. Дебаты по проблеме эффективности применения превентивной дипломатии велись на страницах таких журналов, как Survival, The Washington Quarterly, The International Spectator, Heisinki Monitor. Причем позиции авторов были противоположными: от отказа превентивной дипломатии в какой-либо эффективности в ситуациях.

40 Bloed A. The OSCE’s organization, institution and procedures // Report on the summer School on OSCE. July 21-August 1. 1997; Lahelma T. Long-term missions//Report on the summer Academy on OSCE. 1−14 July. 2001; Milinkovic B. Historical and political development of the OSCE // Obid.- Overview on the security concepts: cooperative security, comprehensive security // Report on the summer School on OSCE. July 21-August 1. 1997; Ropers N. Historical and political development of OSCE // Obid.- Toth M., Vitec J. Peace-keeping // Report on the summer Academy on OSCE. 1−14 July. 2001.

41 Cohen J. Conflict prevention in the OSCE. An assessment of capacities. — Hague, 1999.

42Dwan R. Divisions of labour between international, regional and subregional organizations. / Appendix 1. Background papers, http://editors.sipri.org/pdf/appendixl.pdfDwan R. Consensus: a challenge for conflict prevention? / Appendix 1. Background papers. http://editors.sipri.org/pdf/Appendixl.pdf. внутренних конфликтов, до признания данного механизма единственно значимым43.

В отличии от отечественной историографии, о вовлечении международных институтов во внутренние конфликты западные исследователи расходятся во мнениях не столько по вопросу, допустимо ли такое вмешательство, сколько, признав его как исторический факт, в вопросе о том кто должен осуществлять интервенцию — международные организации, группы государств либо одно государство. Проблемы политико-правового обоснования привлечения международных организаций на территории России рассматривается в исследованиях В.-И. Гхебали, X. Слима, Т. Постеда, М. Фримана и других44. Ими отмечается постепенное сужение понятия принципа государственного суверенитета, пересмотр запрета интервенции и нерушимости границ, и тенденция применения вооруженных сил при проведении миротворческих операций ООН, осуществляющихся без соответствующих на то санкций Совета Безопасности ООН. Авторы отмечают возможность привлечения международных институтов для урегулирования Чеченского конфликта с целью защиты прав человека и предотвращения его распространения на соседние территории. Однако при этом подчеркивается необходимость уважения принципа территориальной целостности Российской Федерации и согласие Москвы на привлечение международного персонала. Непосредственно, проблеме чеченского конфликта и деятельности Группы содействия ОБСЕ посвящены работы Р. Денбора, М. Р. Лукаса, М. Михалка, С.

43 Biermann W. UN, OSCE and NATO: international division on labor n peace support operations. http://falsk.etchz.ch/documents/Studies/volurne8/Bierrnann.htmToscano R. Preventive diplomacy at the end of the 20th century: which conflicts? Which prevention? http://www.isn.ethz.ch/osce/about/aboutnavig/4.2toscano.pdfZaagman R. Focus on the future: a contribution to discussions on a new OSCE // Helsinki Monitor. 1995. Vol. 6. № 3. *.

44 Freeman M. International law and internal armed conflicts: clarifying and interplay between human right and humanitarian protections // The journal of humanitarian assistance. — 17 October 2000; Ghebali V.-Y. Preventive diplomacy as visited from the OSCE. http://www.isn.ethz.ch/securityforum/online-publications/WS5/WS-5B/Gheba!i.htmGhebali V.-Y. The contribution of the OSCE to stability-building by means of preventive diplomacy. http://www.isn.ethz.ch/osce/about/aboutnavig/3.0ghebali.pdfLundin L.-E. Theoretical aspects of preventive diplomacy. http://www.isn.etcz.ch/osce/about/aboutnavig/2.0lundin.pdfPosted T. The politics of humanitarian intervention//The journal of humanitarian assistance. — 17 October 2000; Slim H. Military humanitarianism and the new peacekeeping an agenda for peace? // The journal of humanitarian assistance. — 3 June 2000.

Дж. Бланка, Е. X. Тифорда, T.JI. Томаса, Майна, Смита45. Однако в работах не дается всесторонний анализ ее роли.

Для изучения деятельности международных гуманитарных организаций автор использовал работы, освящающих проблемы международного права.46 История возникновения и первые годы деятельности Международного Комитета Красного Креста на территории СССР/РФ нашли отражение в работах Жана Пикте, Пьера Буасье, Иржи Томана, Франсуа Бюньона47.

В свете изучаемой проблемы немаловажный научный интерес представляет деятельность международных аналитических и исследовательских центров по вопросам безопасности и проблемам урегулирования конфликтов. Автор использовал разработки, подготовленные Австрийским Центром изучения мира и разрешения конфликтов (ASPR), организованным в 1982 г. как независима, неправительственная организация с целью содействия мирному урегулированию конфликтов и распространению идей миростроительства48. Большое значение при изучении инструментов, механизмов и институтов урегулирования конфликтов имела литература, подготовленная Центром Изучения ОБСЕ (CORE), первое учреждение в мире, созданное для исследования ОБСЕ. Центр работает как политически независимый мозговой центр, объединяющий основные исследования.

43 Blank S.J., Tiford Е.Н. Russia’s invasion of Chechnya: a preliminaiy assessment // Strategic Studies Institute (SSI). — January 13 1995; Bloed A. The OSCE and the conflict in Chechnya // Helsinki monitor. — 2000. Vol. 11. № 2- Denbar R. The legacy of abuse in Chechnya and OSCE intervention // Helsinki monitor. — 1997. Vol. 8. № ILucas M.R. The war in Chechnya and the OSCE Cod of Conduct// Helsinki Monitor. — 1995. Vol. 6. №. 2- Main S. J. North Caucasus military district: defending Russia’s interests in the Caucasus (1996;August 1999) // Conflict Studies Research Centre. — Sandhurst UK, June 2000; Mihalka M. A marriage of convenience: the OSCE and Russia in Nagomy-Karabakh and Chechnya// Helsinki monitor. — 1996. Vol. 7 № 2- Thomas T.L. The Caucasus conflict and.

Russian security: the Russian armed forces confront Chechnya // Journal of Slavic military studies. — 1995. Vol 8. № 2- Smith M. A. Geopolitical challenges to Moscow in the Transcaucasus // Conflict studies research center. — September.

1999.

46 Налхик C.E. Краткий очерк международного гуманитарного права. — М. 1984; Пикте Ж. Развитие и принципы международного гуманитарного права. — М., 1997.

47 Буарсье П. Первые годы Красного Креста. — М. 1994; Бюньон Ф. Международный Комитет Красного Креста и Советский Союз (1917;1991). — М., 1998; Пикте Ж. Международный Комитет Красного Креста: уникальное учреждение. — М., 1997; Томан И. Россия и Красный Крест (1917;1945). — М., 1998; Эмблема. История и современность. Статьи и документы MKKK. — М., 1998.

48 Austrian Study Center for Peace and Conflict Resolution (ASPR). http://www.aspr.ac.at. относительно важнейших аспектов развития организации, занимается анализом текущих проблем49.

Голландский институт международных отношений «Clingendael» сосредоточен на изучении внутренних конфликтов и методах их решения. Большой акцент делается на разработке действующих стратегий, на основе.

50 имеющихся концепции и идеи поддержания международного мира. Франкфуртский Научно-исследовательский институт мира сосредотачивает свои усилия на изучении причин международных и внутренних конфликтов, исследует пути их разрешения и урегулирования51.

Таким образом, несмотря на большое число литературы о механизмах, инструментах, институтах международных организаций, тем не менее, проблемными остаются следующие вопросы. Во-первых, способны ли международные организации быть гарантами международного мира и обеспечивать безопасность в качественно новых условиях старыми механизмами и инструментами. Исходя из этого, вытекает следующая проблема — возможно ли вмешательство с целью урегулирования внутренних конфликтов на территорию суверенного государства. И если да, то на каком этапе развития конфликта оно будет продуктивным. Иными словами, как решить дилемму, стоящую перед международными институтами в ситуациях внутренних конфликтов: практически всегда трудно и бесперспективно вмешательство на раннем этапе, однако если затянуть начало урегулирования, то возможно перерастания конфликта на соседние территории. Следующим нерешенным вопросом является вопрос об использовании политико-правовой базы для интервенции. Кроме того, нет комплексного анализа деятельности международных организаций на территории РФ с целью содействия властям в урегулировании чеченского конфликта, не раскрыт процесс взаимодействия международных организаций в ситуациях внутреннего конфликта, не обобщен опыт применения международных механизмов российским правительством.

49 Centre for OSCE Research (CORE), http://core-hamburg.de.

50 Netherlands Institute oflnternational Relations «Clingendael». http://www.clingendael.nl.

51 Peace Research Institute Frankfurt, http://www.hsfk.de.

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования механизмов, методов и форм сотрудничества, как между международными организациями, так и с правительством страны, на территории которой происходит внутренний конфликт, могут быть использованы представителями местной администрации для дальнейших разработок стратегий урегулирования конфликтов. Материалы диссертации могут быть полезны при разработке курсов «Новейшая история стран Европы и Азии», «История Северного Кавказа», «Истории международных отношений», «Конфликтологии» при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по урегулированию конфликтов, международным организациям и проблем региональной безопасности.

Апробация работы. Основные положения исследования были доложены на Международной конференции «Российская Западная Сибирь — Центральная Азия: новая региональная идентичность, экономика, безопасность» (Белокуриха, 2002 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Западноевропейская цивилизация и Россия: обще и особенное» (Ставрополь,), Центральноазиатском семинаре по исследованиям проблем безопасности (Алматы, 2003), ежегодных конференциях в Ставропольском государственном университете 1999;2003гг. Отдельные главы обсуждались при участиях в работе зимнего методологического института по международным отношениям, организованного Научно-образовательным Форумом по международным отношениям («Война, конфликт и безопасность на рубеже веков», Воронеж, 2002; «Несиловые методы регулирования современных международных отношений», Воронеж, 2003). Работа обсуждена на заседании кафедры новой и новейшей истории Ставропольского государственного университета. Результаты исследования нашли отражение в 5-ти публикациях автора.

Структура работы определена целями, общим замыслом и логикой работы. Диссертация состоит из введения, 2-х глав, заключение, а также списка литературы, источников и приложения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Исследование показало, что, теоретически, существующие механизмы мирного урегулирования споров, разрешения и предотвращения конфликтов, созданные в годы холодной войны не устарели и могут успешно применяться во внутренних конфликтах. Однако на практике все выглядит иначе. Многие операции по поддержанию мира в рамках ООН, долгосрочные миссии ОБСЕ не достигают желаемого результата и, в лучшем случае, способны заморозить конфликт, а не разрешить его. Удачно апробированные при разрешении межгосударственных конфликтов они оказались в тупике при соприкосновении с внутренними кризисами. Автор выделяет несколько причин этого. Во-первых, это несоответствие старых, устаревших механизмов, инструментов международных организаций с изменившимися условиями — появление огромного количества внутренних, этнических конфликтов. Во-вторых, этому способствует громоздкость самих институтов, а также их институциональные возможности. Слабостью ООН является ее чрезмерная бюррократизованность, неспособность достичь консенсуса при выработке наиболее ответственных решений после сбора и анализа информации о потенциальных и имеющихся кризисах. ОБСЕ же, несмотря на институализацию, так и осталась форумом государств. Ограниченность механизмов проявляется в том, что ее постановления не имеют юридической силы и отсутствуют рычаги принуждения. Это ставит успех деятельности ОБСЕ в прямую зависимость от готовности и желания государств следовать принятым обязательствам. Механизмы ОБСЕ могут быть успешными при предупреждении конфликта и постконфликтной реабилитации общества, но малорезультативной при урегулировании кризисов, когда они уже перешли в открытую форму.

Кроме того, произошли изменения в самой системе безопасности, изменилось отношение к месту и роли международных миротворческих организаций. Последние события показывают, что современная система обеспечения международной безопасности является коалиционной, и не смогла стать «всеобъемлющей», опирающейся на сложившиеся институты. Создание коалиций имеет временный характер и направлено, не для долгосрочного сотрудничество, а для решения сиюминутных целей. Международные организации стали нужны лишь государствам, не могущим претендовать на мировое господство.

Автор отмечает негативные проявления при применении механизмов международных организаций, такие как: отсутствие беспристрастности при вовлечении в урегулировании внутренних конфликтовопределение «жертвы» и «агрессора», исходя из национальных интересов ряда стран (примером служит Босния) — недостаток знаний о механизмах самим персоналом ОПМ и долгосрочных миссийусиление тенденции применения вооруженной силы при решении внутренних конфликтов в обход Совета Безопасности. Если в межгосударственных конфликтах большую роль при их разрешении и урегулировании играла дипломатия, переговоры, то сейчас на первый план выходят такие механизмы как: экономические санкции, гуманитарные операции, информационный элемент. Отмечается высокая роль военных средств и снижение правового элемента.

Изменения системы международной безопасности, характере угроз, из масштабов и источника привели к смещению внимания международных институтов от военно-политических к социально-экономическим процессам. Соответственно изменились направления их деятельности. На повестку дня выходят такие проблемы, как внутренняя нестабильность, тоталитарные режимы, исламский экстремизм, преступность, коррупция, наркотраффик, деградаций окружающей среды обитания и т. п. Поэтому наиболее актуальным для международных организаций становится «человеческое измерение», борьба с международным терроризмом, включая такие меры, как искоренение нищеты, поставка гуманитарной помощи, обеспечение прав человека и основных свобод, борьба с торговлей людьми, устранение потенциально слабых мест в экономической или экологической области. Без устойчивого социально-экономического развития невозможно урегулирование конфликтов.

Автор отмечает, что в середины 90-х гг. наиболее важными становятся три направления деятельности: человеческое измерение, поставка гуманитарной помощи и борьба с международным терроризмом. Автор пришел к выводу, что непропорциональная концентрация внимания на «человеческом измерении» является политикой расширения своего влияния США и необходимостью политико-правового обоснования для вмешательства во внутренние дела государства. «Гуманитарная интервенция», операции по поддержанию мира второго поколения, принуждение к миру — попытки приспособить существующие международные институты к изменившимся условиям. Несмотря на критику российскими исследователями данных направлений деятельности, автор приходит к выводу, что если бы не было введено «человеческое измерение» и не приняты соглашения о том, что нарушение прав человека не является сугубо внутренним делом суверенного государства, то такая организация, как ОБСЕ прекратила бы свое существование.

Гуманитарная помощь не является новым явлением, однако происходит изменение наполняемости данного термина, ее политизация и коммерциализация. Международные гуманитарные организации часто компрометируют себя отсутствием беспристрастности, оказанием помощи одной из сторон, а также сбором информации. Так, во время второй чеченской кампании британская организация «Хейло Траст», по сообщениям ФСБ Российской Федерации занималась противоправной деятельностью — обучением минированию.

Международный терроризм довольно новое явление и подразумевает трудноуловимые, анонимные, негосударственные элементы, использующие насильственные средства для достижения политических целей. Вот здесь, по мнению автора, можно говорить, что существующие механизмы безопасности не могут быть использованы, т.к. нет возможности выявить дислокацию угрозы. Так как проблемы терроризма выходят в данный момент на первый план, то отпадает необходимость существования институтов безопасность из-за их бесполезности.

Анализируя основные направления деятельности международных организаций, автор пришел к выводу, что главное внимание в настоящее время нужно уделять тому, чтобы позитивный прогресс одного из измерений безопасности способствовал улучшению функционирования организаций в других сферах деятельности.

В настоящее время отмечается смена классического международно-правового принципа невмешательства во внутренние дела суверенного государства на возможность осуществления вмешательства. Причем правовое обоснование для последнего обеспечивается не Уставом ООН, а констатацией наличия очага угрозы международной системе как высшей ценности, признанием необходимости использования вооруженных сил для его устранения. Военные операции, начавшиеся без санкций Совета Безопасности ООН, все больше происходят под лозунгом защиты прав человека. Автор выявил следующие существующие возможности для вовлеченности международных организаций во внутренние конфликты: 1) установление долгосрочных миссий. Примером может служить деятельность Группы содействия в Чечне- 2) оказание воздействия с целью проведения расследования по правам человека, не предусматривая при этом возможность принятия решений- 3) оказание гуманитарной и медицинской помощи, деятельность в «человеческом измерении" — 4) военное вмешательство, т.н. «гуманитарные интервенции».

Вовлечение международных организаций в урегулирование конфликта на территории Российской Федерации осуществлялось в соответствии с первыми тремя пунктами.

Автор отмечает, что международное право применительно к внутренним конфликтам заключает в себе баланс контрастов: право народов на самоопределение и нерушимость территориальных границ, концепцию ограниченного суверенитета, «гуманитарного вмешательства» и необходимость согласия всех сторон на участие международных организаций в регулировании внутренних конфликтов. Данные противоречия воспринимаются многими исследователями как недостаток. Однако автор считает, что подобные взаимоисключения способствуют «выживаемости» международный институтов, их приспособляемости к изменяющейся ситуации.

Все политико-правовые механизмы созданы исключительно для урегулирования конфликтных ситуаций между суверенными государствами. Право вмешиваться во внутренние дела зафиксированы скорее в политических декларациях, чем в каких-либо международно-правовых документах. Вовлеченность же международного сообщества под эгидой каких-либо международных организаций во внутренние дела чаще всего, как показывает практика, происходит под видом оказания гуманитарной помощи, что не считается нарушение национального суверенитета. Что касается политико-правового обеспечения деятельности международных организаций в чеченском конфликте, последний классифицируется как вооруженный конфликт немеждународного характера. Следовательно, современное международное право предоставляет властям Российской Федерации дискреционное право самим определять, обладает ли чеченский конфликт иным правовым режимом, помимо режима внутреннего политического конфликта. Это означает, что Россия, несмотря на отсутствие такого понятия в российском законодательстве, вправе оценивать чеченский конфликт через собственное правовое поле, но с учетом общепризнанных норм и принципов международного права. Вторая чеченская кампания являлась антитеррористической операцией. Поэтому такие задачи ОБСЕ, указанные в мандате Группы ОБСЕ, как содействие в урегулировании конфликта, организации и ведении переговоров, были неосуществимы в силу отсутствия второй стороны конфликта и самого конфликта. Российское правительство было согласно на возвращение международных организаций только в случае концентрации их внимания на оказание гуманитарной помощи населению Чечни и содействия возвращению внутренне перемещенных лиц.

В качестве основной причины согласия России на участие Группы содействия в Чечне в 1995 автор выделяет сочетание следующих факторов: внутриполитические процессы в самой России, ее внешнеполитический курс, нацеленный на сближение с Западомзависимость российской экономики от западных инвестицийсложившаяся система международной безопасности, состоящая из соглашений и обязательств, не соблюдать которые Россия не могла и, в последнюю очередь, давление правительств западных стран, но не методом угроз, а обещаниями. По мнению автора, в первый период был заключен компромисс между ельцинским режимом и европейскими странами. Причиной повторного привлечения Группы содействия ОБСЕ в 1999 г. являлся уже в большей мере нажим Запада. На Западе существовали два аргумента против действий России на территории своего субъекта:

1) Право чеченского народа на самоопределение. При этом апеллировали на конституцию Российской Федерации 1993 года, которая уже не могла, по мнению сторонников данной точки зрения, применяться в отношении Чечни, так как последняя вышла из РСФСР в 1991 году, и устав ООН.

2) Массовые нарушения прав человека. Так как первый аргумент был далеко не бесспорен, то внимание было сосредоточенно на гуманитарном аспекте безопасности, требую от российского руководства выполнения многочисленных договоров, по которым Россия обязалась гарантировать права своих граждан. Ситуацию обостряло и появление, а также широкая апробация концепции «гуманитарной интервенции».

Фактор вовлеченности международного сообщества в урегулирование конфликта проявился в двух плоскостях: деятельность Группы содействия ОБСЕ и оказание гуманитарной помощи международными гуманитарными организациями. Анализируя результаты деятельности Группы Содействия ОБСЕ, автор учитывал, что чеченский конфликт является конфликтом с нулевой суммой, т. е. интересы сторон полностью противоположны и «выигрыш» одной стороны означает «проигрыш» другой. Поэтому неприменимо такое понятие как «разрешение конфликта» международными организациями. В данном случае «разрешение», т. е. устранение противоречий, которые породили политическое, экономическое, военное противоборство было возможно лишь в двух вариантах: значительные уступки со стороны России, вплоть до отделения Чечни или полного разгрома одного из участников конфликта. Ни один из вариантов не приемлем для российского правительства, которое нацелено на постепенное урегулирование конфликта. Главной задачей ОБСЕ являлось содействие, создание условий и возможностей для совместного решения проблемы обеими сторонами.

Группа содействия реализовала практику «мягкого» вовлечения, подразумевающее давление на правительство России по дипломатическим каналам, придание гласности происходящих злоупотреблений. Наиболее значимым результатом ее деятельности являлось «замораживание» конфликта, т. е. превращение его в «тлеющий» конфликтный процесс политических дебатов по поводу формирования взаимоприемлемых стратегий дальнейшего урегулирования отношений между соперниками. Все стратегии разрешения чеченского конфликта, предложенные либо Главами Группы, либо Действующими Председателями ОБСЕ (Мезарош — 1995 г., Тим Гульдиман -1996г., Кнут Воллебек — 1999 г.) не соответствовали реальным событиям, т.к. ОБСЕ не могла стать гарантом их выполнения. Любое урегулирование вооруженного конфликта должно быть постепенным и включать прохождение нескольких стадий: прекращение насильственных действий, установление диалога, подготовка и проведение переговоров, начало переговорного процесса, выполнение достигнутых соглашений. Однако первая фаза так никогда и не была выполнена, что повлекло за собой безрезультативность других этапов урегулирования. Трудности в урегулировании конфликта возникла по следующим причинам:

1. Определение второй стороны конфликта. Так, наличие свободных полевых командиров, не подчиняющихся никакой стороне, усложняло ведение переговоров. Признание А. Масхадова в качестве легитимной стороны со стороны ОБСЕ не нашло поддержки у Москвы и возникли трудности при конструктивном сотрудничестве с международными миротворцами. Не могла быть исполнена основная роль Группы — содействие мирному урегулированию конфликта, т.к. федеральная власть не допускала никакого «содействия» и не шло навстречу предложениям персоналу ОБСЕ.

2. Отсутствие понимания о необходимости переговоров как о единственно возможном решении кризиса. В решении чеченского вопроса российские власти пошли по пути «завоевания» победы. Неудача быстрой войны способствовала принятию решений о начале переговорного процесса. Однако на протяжении всего конфликта Москва не могла определиться на кого делать ставку.

3. Насильственные действия с обеих сторон приводили к сопротивлению процессу урегулирования на психологическом уровне у военных. Кстати, вооруженные силы обеих сторон были ярыми противниками вмешательства «третьей» стороны на всех стадиях конфликта. Ни раз Главы Группы отмечали нежелание представителей вооруженных сил РФ сотрудничать с ними по вопросам урегулирования.

4. Российская и чеченская стороны по разному подходили к предмету переговоров.

5. Самой сложной задачей при урегулировании конфликта является принятие решений политическими лидерами. Целью Группы содействия являлось помощь при выработке компромиссных решений сторон. Однако, отсутствие рычагов давления (политических, экономических или военных) ослабляет эту роль и ставит ее в прямую зависимость от «желания» сторон. Основным средством воздействия на участников конфликта со стороны Группы служили убеждения, а основные усилия сводились к организации переговоров между ними, чему противились обе стороны.

6. Самое главное, это отсутствие у российского истеблишмента itпрактики сотрудничества с международной организацией не в качестве ее участника, а в качестве одной из сторон, вовлеченной в конфликт. Россия, как преемница СССР, заложившего основы СБСЕ, являющаяся инициатором институализации и трансформации его в ОБСЕ, всегда пытающаяся увеличить роль этой организации, предлагая даже нереалистичные проекты о превращении ОБСЕ в центральную региональную организацию коллективной безопасности, автор многих теорий предотвращения и урегулирования конфликтов, оказалась не готовой предоставить собственную территорию и внутреннее дело для апробации действующих механизмов. Перспектива наводнения Чечни иностранными миротворцами, администраторами, бухгалтерами, строителями и инженерами многим российским политикам казались оскорблением для российского суверенитета, как бы тесно эти иностранцы ни контактировали с правительством России.

Очень важным моментом, влияющим на результативность урегулирования конфликтов «третьей» стороной, является компетентность людей, ее представляющей. Как подчеркивают ряд исследователей и послов, работающих в структуре ОБСЕ одним из важных залогов успеха долгосрочной миссии зависит от личных качеств и профессионализма Главы миссии, от которого ожидают такие действия, как ведение переговоров, объяснения, убеждения или разубеждения сторон. Непрофессиональное вмешательство нередко осложняет конфликт. Профессионализм и опыт деятельности всех глав Группы, работавших в Чечне, неоспорим и вызывает уважение. Однако все они являлись дипломатами стран-участниц Организации, которые подчас не знакомы с механизмами и инструментами Организации и не являются профессионалами в ведении переговоров. Ежегодная смена главы не приводит к качественному t улучшению ситуации, т.к. для понимания характера конфликта, окружающей среды конфликта требуется время.

При оценке роли ОБСЕ нельзя ожидать от организации больше того, что она реально может предложить и выполнить. Ведь все деятельность ОБСЕ в вопросах урегулирования конфликта строго регламентировалась министерством иностранных дел РФ, согласовывалась и ограничивалась правительством. Персонал группы успешно применил разработанные в рамках организации методы посредничества, ведения переговоров. Нельзя утверждать, что роль ОБСЕ в чеченском конфликте была решающей. Ее деятельность сводилась к содействию, помощи при урегулировании конфликта, предоставления механизма «добрых услуг» и посредничества в самых нейтральных терминах. Она не оказалась структурой, самостоятельно принимающей решения в разрешении кризиса. Однако, согласно мандату, это и не входило в ее компетенцию. Группа не смогла бы добиться прекращения боевых действий, использования запрещенных методов ведения войны. Нужно учитывать ограниченный характер возможностей ОБСЕ, как внутренний, так и внешний: отсутствие рычагов давления (экономических, политических, военных) — ограниченность мандатанежелание сторон сотрудничать и, как следствие, бессмысленность любых инициатив Группыотсутствие международно-правовой силы решений. Однако при всем этом необходимо отметить положительное влияние при использовании опыта и механизмов ОБСЕ при урегулировании внутреннего конфликта.

Урегулирование конфликта зависит не только от военных или политических средств, но также и от сложившихся и хорошо функционирующих демократических институтов, правового порядка, уважения прав человека и основных свобод. Для нормализации ситуации в Чечне требовалось решение проблем, в которых позитивную роль сыграли гуманитарные организации. Во-первых, это проблема внутренне перемещенных лиц: оказание им гуманитарной помощи в период боевых действий, а также содействие их возвращению в постконфликтный период. Автор отмечет огромную помощь при обеспечении гуманитарной помощью со стороны международного сообщества в первый период деятельности. Однако большинство гуманитарных организаций не учитывало тот факт, что регулярная поставка продовольственной помощи ведет к росту иждивенчества, попытки подделок документов с целью ее неоднократного получения и возможно дальнейшей продажей. Кроме того подделка и порча документов наносила урон ряду организаций, тратящих большие средства на создание и поддержание базы данных. Автор считает, что более результативной была деятельность организаций, сосредоточивших внимание на восстановление инфраструктуры, на создании рабочих мест, реабилитационных программах. Это также способствует решению ряда экономических проблем. Важным направлением деятельности международных институтов являлись программы по возвращению людей и их интеграция в общество. Однако данные программы практически всегда зависели от политики правительства и местной администрации.

Международные организации внесли большой вклад в восстановление социально-экономической жизни Чечни: создание рабочих мест, строительство и восстановление жилья, восстановление заводов по очистке нефти, строительство новых заводов для обработки сельскохозяйственной продукции, производство цемента, кирпича, сахара и т. д. Большая работа была проделана в здравоохранительной, образовательной, культурной областях. Однако эти действия являлись только дополнением к усилиям федеральных и местных властей. Их деятельность зависела от: ситуации безопасностивозможности доступа к районам проживания внутренне перемещенных лицсвободы перемещения в пределах республики.

Соответственно, деятельность международных организаций, таких, как Международный Комитет Красного Креста, Управление Верховного Комиссара ООН по Делам Беженцев, Совет Европы, Датский Совет по Беженцам, ОБСЕ в данном направлении рассматривается как содействие в урегулировании конфликта с точки зрения его гуманитарного измерения.

Деятельность международных организаций в ситуациях внутренних вооруженных конфликтов на примере Чеченской республики можно охарактеризовать следующими факторами:

1. Нежелание правительства подвергаться международным проверкам.

2. Эффективность применения механизмов и инструментов зависит от сотрудничества не только с правительством, но и, а может быть и в первую очередь, с силовыми структурами. Как показал опыт, российская международная политика в 90-х годах не являлась прерогативой только МИД, а все больше отражала позицию силовых ведомств. Это прослеживается и в двойственном отношении к участию Группы Содействия ОБСЕ в регулировании конфликта: с одной стороны, наличие мандата, предполагающего содействия российским властям, с другой — отсутствие как желания, так и самой поддержки инициатив международный сотрудников.

3. Увеличивающаяся тенденция применения вооруженных сил, даже без санкции ООН, при урегулировании конфликта привела к идейному кризису самих международных организаций. И как следствие этого — отсутствие жизнеспособных стратегий действия во внутренних конфликтах.

4. Деятельность Группы Содействия ОБСЕ зависела от находящихся в ее распоряжении каналов информации: сообщений прессы, официальные заявления чеченских лидеров, отчеты правозащитников. Отказ российских силовых ведомств от сотрудничества приводил к неадекватной оценке ситуации, выработке практически не выполнимых рекомендаций по урегулированию конфликта, появлению прочеченских настроений. Данное обстоятельство нельзя редуцировать к идее об ограниченных возможностях, инструментов и механизмов международных организаций в условиях внутреннего конфликта.

5. Политизация деятельности ряда организаций. Так, Международная Амнистия, Human Rights Watch неоднократно делали политические заявления, нарушая принцип беспристрастности и аполитичности, выступая в качестве «группы давления» на общественное мнение, как в России, так и за ее пределами. Однако опасность такого «участия» во внутреннем конфликте заключается в односторонности, однобоком подходе к ситуации. Сообщая о нарушениях норм международного права, не пропорциональном использовании силы, приведшим к появлению внутренне перемещенных лиц, сотрудники данных организаций настаивали о необходимости политического урегулирования, следованию норм международного гуманитарного права одну сторону — Россию. Отмечались случаи противоправной деятельности британской организации Halo Trast, обвиненной в организации обучения минированию чеченских жителей.

6. Незнание местной культуры приводила к пренебрежительному отношению к местным обычаям и нравам, что вызывало недовольство местного населения.

7. Чрезмерная коммерциализация и зависимость от СМИ правозащитных организаций и движений, условием существования которых становится конкуренция за деньги доноров и внимание СМИ.