Ситуация в Западной Европе

В 1945 г. только шесть государств Западной Европы сохранили прежние политические учреждения: Великобритания, Ирландия, Швеция, Швейцария, Испания и Португалия. Завоеванные Гитлером Бельгия, Дания, Норвегия и Голландия вскоре восстановили свои прежние системы. Особенно радикальные перемены произошли в Германии, которая оказалась разделенной на две части. Осуждая сталинскую коммунистическую унификацию Восточной Европы, которой нет оправдания, потому что она носила империалистический характер, не следует также относиться к советской политике в Восточной Германии. Дело в том, что Германия, нападая на СССР в 1941 г., ставила перед собой совершенно беспрецедентные цели полного расчленения и порабощения нашей страны. В случае неудачи своего предприятия немцы должны были рассчитывать на такое же обращение с собой, поэтому стремление Сталина к контролю над частью немецкой территории стало гарантией от нападения на СССР с немецкой стороны, и его следует считать нормальной политической реакцией. Но только первое время, поскольку в Западной Германии начались глубокие политические перемены, свидетельствовавшие о настоящем повороте Германии к созданию миролюбивого, демократического государства. Тогда-то и нужны были соответствующие советские шаги навстречу немцам, искренне желавшим перемен, но позиция СССР оставалась по-прежнему «железобетонной», несмотря ни на что, вплоть до падения Берлинской стены и крушения лагеря социализма в 1989 г.

Первый крупный тупик в немецком вопросе — Берлинский кризис 1948—1949 гг. Проблема заключалась в том, что в Берлине союзникам в качестве символа совместной борьбы против гитлеровской Германии были предоставлены сектора оккупации, а когда между ними произошел раскол, Сталин захотел установить единоличный контроль над столицей Германии, воспользовавшись проведением в Западной Германии денежной реформы, коснувшейся и Берлина, поскольку границы секторов в городе для немцев были проницаемы (вплоть до 13 августа 1961 г., когда построили стену). Для того чтобы «выкурить» бывших союзников из Берлина (от этого города до границы английской зоны оккупации больше 250 км), западные сектора были блокированы весной 1948 г. и почти на год Западу был закрыт доступ в его сектора наземным путем. Огромный трехмиллиоиный город был блокирован и снабжался по воздуху — совершенно случайно еще до блокады обговорили воздушные коридоры. В дни блокады любое недоразумение: сбитый самолет или случайная стычка на границе — могли привести к войне. В итоге Сталин уступил — блокаду сняли, что свидетельствовало об отсутствии у него стремления к новой войне.

Отметим, что летом 1948 г. во время опроса, проведенного среди немцев американской оккупационной администрацией в своей зоне, выяснилось, что 95% опрошенных предпочли бы жить в разделенной Германии, чем в объединенной под коммунистическим контролем стране. Это ясно указывало на то, что западные немцы примыкали к Западу в его конфронтации с СССР.

Несмотря на явные симпатии западных немцев и поддержку своих союзников правительство США серьезно рассматривало вопрос об уходе из Берлина. В начальный момент блокады военное положение США было крайне слабым — в резерве в Европе имелась всего одна готовая к действиям дивизия. Лишь 15 июля 1948 г. перевод нескольких эскадрилий тяжелых бомбардировщиков предположительно с ядерным оружием, восстановило равенство сил. Договор, завершивший блокаду в мае 1949 г., не стал полной победой Запада — никаких окончательных договоренностей о связи с Западным Берлином не было достигнуто. Опасность, как дамоклов меч, продолжала нависать над городом.

Европейские союзники США пребывали в шоке от перспективы новой войны. Об этом свидетельствуют слова одного французского генерала, обращенные к американскому офицеру: «Вам, американцам, легко быть решительными и утверждать себя с помощью силы по отношению к русским. При этом вы забываете, что если русские перейдут в наступление, то Франция сразу будет оккупирована, а когда Американцы ее освободят через два года, к тому времени я буду мертв, моя семья мертва, вся французская буржуазия будет уничтожена».

В то время как внимание мировой прессы еще целиком удерживала блокада, 27 июня 1948 г. пришли ошеломляющие известия о советском заявлении, осуждающем руководство компартии Югославии, и о решении перенести резиденцию Коминформа из Белграда в Бухарест. Тито и его сподвижники были обвинены в мелкобуржуазном национализме, поскольку партия де подверглась разложению. Тито, вместо того чтобы ориентироваться в своей политике на СССР, взял курс на сближение с капиталистическим Западом, предав таким образом дело Сталина. Многие иностранные наблюдатели расценили это известие как тактическую уловку советской стороны для того, чтобы отвлечь внимание Запада от Берлина и Китая. Лишь со временем стало ясно, что речь идет о нешуточном противостоянии, которое могло иметь для Югославии самые тяжелые последствия.

Член политбюро ЦК КПСС Я. А. Булганин в сентябре 1949 г. сделал следующее заявление: «Иуда Тито и его приспешники — злостные дезертиры из лагеря социализма в лагерь империализма и фашизма, превратили Югославию в гестаповский застенок». В советском определении титоизма как фашизма было не ясно, как мог фашизм, порождение крупного капитала, появиться в маленькой аграрной стране? Югославы также не остались в долгу. Эдвард Кардель определил СССР как псевдосоциалистическое государство государственного капитализма, которое находится на ранней стадии индустриализации. Тито противопоставил диктаторский сталинский режим истинному социализму в Югославии.

Если даже Тито готов был защищать свои принципы перед лицом сталинской диктатуры, то как должны были вести себя немцы, наблюдая за расколом своей страны?

За несколько дней до завершения блокады Берлина, 4 апреля 1949 г. США заключили договор о создании НАТО, который, хотя и не предусматривал оказания военной помощи, однако делал США союзником европейских стран против советской угрозы. После ратификации НАТО сенатом США их линия обороны пролегла в Европе, а безопасность Америки теперь напрямую зависела от мировой безопасности.

Таким образом, самый сильный толчок европейскому политическому, военному, а затем и экономическому объединению первоначально был дан блокадой Берлина (24 июня 1948 г. — 12 мая 1949 г.), а также государственным переворотом в Праге в 1948 г. и Корейской войной 1950—1953 гг.

Сложно обстояли дела во Франции и Италии — эти страны, хотя и сильно различаются по политическим традициям, весьма близки друг к другу в характере политического развития после 1945 г. Прежде всего, они похожи по роли коммунистов. Удивительная популярность коммунистов в 1945—1947 гг. объясняется в этих романских странах активной антифашистской борьбой. В Италии, к примеру, небольшая группа нелегалов, которой она была до войны (Коминтерн угрожал ей роспуском в 1938 г.), после двух лет Сопротивления стала массовой партией в 800 тыс. членов, а в 1946 г. — 2 млн.

Во Франции на выборах в октябре 1945 г. коммунисты получили 26%. В Италии в июне 1946 г. ИКП — 19%. В обеих странах у коммунистов не было шансов получить власть, хотя они имели хорошие позиции, но были не в состоянии победить в открытой борьбе, что видно по неудаче в стачечной борьбе во Франции зимой 1947—1948 гг., 1948—1949 гг. и в Италии в июле 1948 г. Итальянских коммунистов поддерживали крестьяне в их стремлении к аграрной реформе, но земельные комитеты, устроенные коммунистами по большевистскому образцу, не имели успеха. Американцы озаботились мощью коммунистических партий во Франции и Италии. США даже планировали военную интервенцию в Италии, если на выборах 1948 г. там победят коммунисты (в США проживала довольно большая итальянская колония, которую считали важным фактором на выборах).