Миф в контексте тюремной субкультуры

Актуальность философского исследования мифа в контексте тюремной субкультуры обусловлена, с одной стороны, отмечающимися в современном обществе тенденциями ремифологизации общественных явлений и процессов и повышением исследовательского интереса к мифу как таковому, а с другой стороны, возрастающей экспансией тюремной субкультуры, чему во многом способствует мифологизация представлений о местах заключения.

В начале XXI века стало как никогда очевидно, что мир культуры чрезвычайно многообразен, что в нем сосуществуют высокое и низкое, героическое и трагическое, человечное и бесчеловечное. Уловить все многообразие культурных тенденций лучше всего позволяет концепция субкультур, позволяющая увидеть инварианты культурного развития, составить представление о нормах, ценностях, идеалах, представлениях о смысле жизни различных социокультурных общностей. Одной из таких субкультур и является тюремная субкультура, пожалуй, наиболее маргинальная из всех существующих субкультур и оттого — наиболее репрезентативная. В тюрьмах и колониях формируются совершенно особые нормы и ценности, специфичное мировосприятие, своеобразная символика и мифология. Хотим мы того или нет, тюремная субкультура является частью современной культуры и оказывает на нее определенное влияние. Причем, влияние тюремной субкультуры на культуру в целом усиливается в условиях ценностно-нормативного кризиса, переживаемого в настоящее время российским обществом.

В условиях рассогласования моральной и правовой регуляции, дисфункциональности основных социальных институтов в современном российском обществе отмечается рост криминализации, стирается сама возможность различения социально позитивного и негативного поведения1. В ситуации, когда традиционные ценности и нормы перестают разделяться большинством населения, наблюдается экспансия ценностей и норм преступного мира. В современном российском обществе царит правовой нигилизм, сущность которого состоит в негативно-отрицательном, неуважительном отношении к праву, законам, нормативному порядку. В повседневной речи россиян широко используются аргоизмы, первоначально возникшие в тюремных застенках. Такие слова, как «тусовка», «прикол», «мент», «беспредел», «базар», «разборка» не требуют специального пояснения при их употреблении не только в беседе с бывшим заключенным, но и с практически любым гражданином. «Блатные» или написанные в подобной стилистике песни звучат с экранов телевизоров и лидируют в ротациях известных радиостанций. Противостоять экспансии тюремной субкультуры можно, только детально изучив ее, что, несомненно повышает актуальность данного исследования.

Одним из наименее осмысленных философами аспектов тюремной субкультуры является тюремная мифология. Как правило, к ее исследованию обращались лишь филологи, рассматривавшие тюремные мифы как разновидность фольклора. Однако в настоящее время, и особенно в условиях современной России, такая недооценка тюремной мифологии недопустима, поскольку именно она является одним из существенных средств экспансии тюремной субкультуры, достаточно агрессивной по своей сути, в широкое социокультурное пространство.

Актуальность исследования тюремной мифологии возрастает и в связи с широкой распространенностью в современной России лишения свободы как вида наказания. Так, по данным В. М. Розина, если всего в мире насчитывается 8 миллионов заключенных, то одна восьмая всего тюремного населения Земли сидит в российских пенитенциарных учреждениях (при том,.

1 Кривошеев В. В. Особенности аномии в современном российском обществе // СоцИс. 2004. № 3. С. 93−97.

2 См.: Ефимова Е. С. Современная тюрьма: Быт, традиции и фольклор. М.: ОГИ, 2004. что россияне составляют лишь сороковую часть человечества). Каждый четвертый взрослый мужчина в нашей стране — бывший заключенный1. Ежегодно около одного процента трудоспособного населения России проходит через опыт тюремной жизни. Выходя на свободу, бывшие заключенные транслируют приобретенный опыт в социум, способствуя «призонизации» («отюрьмовлению», от англ. prison — тюрьма) страны. Исследователи уже давно бьют тревогу по этому поводу, подчеркивая, что одной из существенных функций тюрьмы является «производство делинквентности"2, «подготовка кадров» для преступного мира3. Люди, прошедшие тюрьму и приобщившиеся к тюремной субкультуре, несут в общество разрушительные и опасные «ценности». Незнание же тюремной мифологии или нежелание ее замечать лицами, работающими с осужденными, снижает эффективность противодействия насилию и жестокости.

Наконец, исследование тюремной мифологии актуально и по причине распространившейся в современной России сознательной мифологизации тюрьмы, осуществляющейся средствами массовой информации, авторами литературных произведений и кинофильмов, романтизирующих заключенных, героизирующих или идеализирующих представителей криминалитета, пропагандирующих воровскую идеологию, «справедливость» тюремных норм и обычаев. Мифологизация мест лишения свободы осуществляется при активной поддержке, в том числе и финансовой, авторитетов преступного мира, вербующих таким образом новых сторонников, деятелей «теневой» экономики, тесно связанных с криминалом, и отдельных политиков, преследующих цель легитимации насилия как метода политической деятельности. Только всестороннее философское осмысление тюремной мифологии позволит оценить ее место в современной.

1 Розин В. М. Проблема преступности на фоне кризиса права и социальности // Философские науки. 2008. № 5. С. 36.

2 Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999. С. 408.

3 Турбовский Я. С. Преступность. Необходимые извлечения из прошлого // Философские науки. 2008. № 5. С. 27. культуре и противостоять экспансии тюремной субкультуры в социум посредством мифологизации мест лишения свободы.

Степень научной разработанности проблемы. Тюрьма, как «особый мир, ни на что не похожий» со своими особыми законами, нравами и обычаями1, достаточно давно привлекает внимание исследователей, однако изучению тюремных мифов до настоящего времени уделялось недостаточно внимания. В XIX — начале XX вв. исследователей в основном интересовали история тюремного заключения в России2, особенности личности заключенного3, тюремный жаргон и фольклор4. Фундаментальное исследование истории царской тюрьмы в России и психологии заключенных было проведено М. Н. Гернетом, который детально изучил основные типы пенитенциарных учреждений царской России и проанализировал влияние тюремного заключения на личность осужденного5. В советский период объектом внимания исследователей было, в основном, уголовное право, а также роль заключения под стражу в перевоспитании осужденного6.

С 90-х гг. XX в. исследователями начинает активно разрабатываться собственно проблематика тюремной, преступной и криминальной субкультур, исследуются нормы, ценности, ритуалы заключенных, возрастает интерес к артефактам тюремной субкультуры. В данном русле.

7 8 0 работают Г. Ф. Хохряков, Ю. К. Александров, В. М. Анисимков ,.

1 Достоевский Ф. М. Записки из Мертвого дома // Собр. соч.: В 10 т. Т. 2. М.: Литература: Престиж книга: РИПОЛ классик, 2005. С. 197.

2 Свирский А. И. По тюрьмам и вертепам. М., 1895- Кеннан Дж. Сибирь и ссылка: Путевые заметки (18 851 886 года): В 2 т. СПб.: Блиц, 1999; Познышев С. В. Очерки тюрьмоведения. М.: Г. А. Леман и Б. Д. Плетнев, 1915.

3 Леонтьев Л. Осужденные. Киев, 1928; Шеффер М. Среди арестанток. Очерки тюремной жизни. СПб., 1907.

4 Попов В. М. Словарь воровского и арестантского языка. Киев, 1912; Потапов С. М. Словарь жаргона преступников: Блатная музыка. М.: МАЛМ, 1990.

5 Гернет М. Н. История царской тюрьмы: В 5 т. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1960;1963.

6 Дементьев С. И. Исправительно-трудовые учреждения. Краснодар: Изд-во Кубанского университета, 1980; Ковалев А. Г. Психологические основы исправления правонарушителя. М.: Юридическая литература, 1968. Таратухин С. А. Преступное поведение. Социальные и психологические черты. М.: Юридическая литература, 1974.

7 Хохряков Г. Ф. Парадоксы тюрьмы. M.: Юридическая литература, 1991.

8 Александров Ю. К. Очерки криминальной субкультуры. М.: Права человека, 2002.

9 Анисимков В. М. Тюрьма и ее законы. Саратов: СГАП, 1998.

В. Дубягин1, В.Ф. Пирожков2. Серьезной проблемой при изучении тюремной субкультуры является несогласованность методологических позиций авторов, в связи с чем тюремная субкультура трактуется ими по-разному. Так, отечественный исследователь А. Н. Олейник понимает под тюремной субкультурой «совокупность норм и ценностей, преимущественно неписаных, структурирующих взаимодействия между находящимися в заключении людьми"3. Е. С. Ефимова подчеркивает, что «тюремная субкультура — это система, обладающая своим символическим языком и собственной картиной мира"4. Ю. М. Антонян, В. А. Верещагин и Г. Б. Калманов указывают, что тюремная субкультура «реализуется в неформальных нормах и правилах поведения, запретах и предписаниях, санкциях и поощрениях, в некоторых видах художественного творчества, она же закрепляет иерархию среды, устанавливает социальные роли. В совокупности все это образует нравственную и психологическую основу бытия лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы"5. Данные авторы отождествляют тюремную и криминальную субкультуры, другие исследователи разделяют их, указывая, что криминальная субкультура не ограничивается только местами лишения свободы. Несогласованность исследовательских позиций свидетельствует о том, что изучение тюремной субкультуры далеко от завершения.

Наименее изученным аспектом тюремной субкультуры является тюремная мифология. Несмотря на то, что в современной гуманитаристике наблюдается настоящий всплеск интереса к различным проявлениям мифического, миф в тюрьме не получил достаточного философского осмысления. В центре внимания отечественных исследователей находятся.

1 Дубягин В. Следующая жертва — ты. Азбука безопасности. М.: Печатное дело, 1995.

2 Пирожков В. Ф. Законы преступного мира молодежи: Криминальная субкультура. Тверь: ИПП «Приз», 1994.

3 Олейник А. Н. «Жизнь по понятиям»: институциональный анализ повседневной жизни «российского простого человека» // ПолИс. 2001. № 2. С. 40.

4 Ефимова Е. С. Современная тюрьма: Быт, традиции и фольклор. М.: ОГИ, 2004.

5 Антонян Ю. М., Верещагин В. А., Калманов Г. Б. Тюремная субкультура и нейтрализация ее негативных проявлений // Государство и право. 1996. № 10. С. 72. исторически конкретные типы мифологий1, проблемы становления мифологического мышления и специфика мифологического сознания, анализ существующих теорий мифа3, проблемы современной мифологии4 и специфика мифотворчества5. Ежегодно в России защищаются десятки диссертаций, посвященных исследованию различных аспектов мифа и мифологии6, Однако тюремные мифы исследуются, как правило, лишь филологами, рассматривающими их в русле фольклорной традиции.

Наиболее детально тюремная мифология в России рассмотрена в работах Е. С. Ефимовой, анализирующей ее в русле семиотической традиции в фольклористике7. Ею собран обширный материал, характеризующий мифологию, обрядность, артефакты тюремного мира. Однако глубокого анализа собранного материала в работах данного автора мы не увидим, что связано с отсутствием у исследователя четкой методологической позиции, глубокого понимания сущности мифа и его специфики. Необходимо также подчеркнуть, что большинство работников учреждений пенитенциарной системы в нашей стране и даже ученые-юристы, профессионально занимающиеся вопросами уголовно-исполнительного права, не имеют.

1 Драч Г. В. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики. М.: Гардарики, 2003. -318 с.- Наговицын А. Е. Древние цивилизации: общая теория мифа. М.: Академический проект, 2005. -656 с.

2 Режабек Е. Я. Мифомышление (когнитивный анализ). М.: Едиториал УРСС, 2003. — 304 е.- Пивоев В. М. Мифологическое сознание как способ освоения мира. Петрозаводск: Карелия, 1991. — 111 с.

3 Найдыш В. М. Философия мифологии: От античности до эпохи романтизма. М.: Гардарики, 2002. — 554 е.- Найдыш В. М. Философия мифологии: XIX — начало XXI века. М.: Альфа-М, 2004. — 544 с.

4 Гуревич П. С. Социальная мифология. М.: Мысль, 1983. — 176 е.- Осипов Г. В. Социальное мифотворчество и социальная практика. М.: Норма, 2000; Осипов Г. В. Социология и социальное мифотворчество. М.: Норма-Инфра-М, 2002; Ивушкина Е. Б., Несмеянов Е. Е. Современная мифология. Ростов-на-Дону: СКИАПП, 2000. — 82 е.- Кольев А. Н. Политическая мифология: Реализация социального опыта. M.: Логос-M, 2003.-384 с.

5 Ковалева Т. И. Мифотворчество как социальный процесс. Курск, 1999; Ульяновский А. В. Мифодизайн рекламы. СПб.: Институт личности, 1995. — 300 с.- Ульяновский А. В. Мифодизайн: коммерческие и социальные мифы. СПб: Питер, 2005. — 544 с.

6 См., напр.: Матецкая А. В. Процесс индивидуализации и мифологическое мышление в эпоху современности: Автореф. дисс.. д-ра филос. наук, Ростов-на-Дону, 2007. — 47 е.- Корн М. Г. Миф в системе политической культуры: Автореф. дисс.. канд. филос. наук. М., 2008. — 23 е.- Козолупенко Д. П. Анализ мифопоэтического мировосприятия: Автореф. дисс.. д-ра филос. наук. М., 2009. — 44 с.- СмазноваО.Ф. Миф как этос культуры в России XIX—XX вв.еков: Автореф. дисс.. д-ра филос. наук. Великий Новгород, 2009. — 37 е.- Тихонова С. В. Социальная мифология в коммуникационном пространстве современного общества: Автореф. дисс.. д-ра филос. наук. Саратов, 2009. -41 е.- Цораев З. У. Миф и эпос как феномены сознания и социокультурной деятельности: Автореф. дисс.. д-ра филос. наук, СПб., 2009.-37 с.

7 Ефимова Е. С. Указ. соч.- Ефимова Е. С. «Сон о доме» как элемент современного тюремного текста// Сны и видения в народной культуре. Мифологический, рел игиозно-мистический и культурно-психологический аспекты. М., 2001. представления о существовании тюремной мифологии, игнорируя в своей практической деятельности целый пласт тюремной субкультуры. Лишь в последние годы в работах отдельных юристов появились упоминания о тюремной или «пенитенциарной» мифологии1.

Хотя теоретические работы, посвященные изучению тюремной мифологии в России, практически отсутствуют, в распоряжении исследователей данной проблематики находится значительный эмпирический материал. К нему можно отнести мемуары, написанные л людьми, отбывавшими в прошлом наказание в виде лишения свободы — произведения художественной литературы, авторами которых являются писатели, в той или иной степени знакомые с условиями тюремного заключения — собрания тюремного фольклора и работы филологов, в которых предпринимаются попытки его анализа4- исследования психологов, посвященные влиянию тюремного заключения на личность осужденного5.

Все большее внимание ученых разных специальностей привлекает в последние десятилетия и проблема влияния тюрьмы на общество, экспансии тюремной субкультуры. Развивая традиции, заложенные М. Фуко6, современные российские исследователи обращаются к анализу влияния тюремной субкультуры на постсоветское общество, пытаясь выявить его.

1 См., напр.: Громов В. Г. Кримииогенность мест лишения свободы и ее нейтрализация: Автореф. дисс.. д-ра юрид. наук. Тамбов, 2009. С. 10, 35.

2 Напр.: Бадаш С. Колыма ты моя, Колыма. Документальная повесть. Нью-Йорк: Effect Publishing Inc., 1986; Дзержинский Ф. Из дневника / Пер. Ф. Кон. Предисл. и прим. С. Дзержинской. Б. м.: Молодая гвардия, 1939. — 125 е.- Иванов-Разумник Р. В. Тюрьмы и ссылки. — Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953. — 225 е.- Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб.: Logos, 1995. — 519 с.- МельшинЛ. В мире отверженных. Записки бывшего каторжника. — СПб.: Типо-литография Б. М. Вольфа, 1899. — 784 с.- Фигнер В. Н. Запечатленный труд, Т. 1−2. М.: Задруга, 1921;1922.

3 Напр., Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 10 т. Т. 2. Село Степанчиково и его обитатели: ПовестьЗаписки из Мертвого дома: РоманСкверный анекдот: Рассказ. М.: Литература: Престиж книга: РИПОЛ классик, 2005. -512 е.- Леонов Л. Вор: Роман. М.: Профиздат, 1991. — 607 е.- Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, 19 181 956: В 3 кн. Екатеринбург: У-Фактория, 2008; Чехов А. П. Остров Сахалин: (Из путевых записок) // Чехов А. П. Поли. собр. соч. и писем: В 30 т. Т. 14−15. М.: АН СССР: Ин-т мировой лит. им. A.M. Горького, 1976. С. 39−372- Шаламов В. Колымские рассказы // Шаламов В. Собр. соч. М., 1998. Т. 2.

4 Напр., Левин Л. И. Блатная песня // Эстрада России. Двадцатый век. Лексикон / Под ред. Е. Д. Уваровой. М.: РОССПЭН, 2000; Шумов К. Э., Кучевасов С. В. Розы гибнут на морозе, малолетки — в лагерях. Рукописные тетради из камеры малолетних преступников // Живая старина. 1995. № 1. С. 11—15.

5 Напр., Гернет М. Н. В тюрьме. Очерки тюремной психологии. / Под общ. ред. A.M. Винавера, A.H. Трайнина. M.: Право и жизнь, 1925. — 149 е.- Лебедев В. И. Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции. — M.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002.-407 с.

6 Фуко M. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. M.: Ad Marginem, 1999.-454 с. причины и механизмы, однако роль мифологии в этом процессе изучена недостаточно1.

Итак, несмотря на растущий интерес ученых к изучению тюремной субкультуры, тюремная мифология в России исследована явно недостаточно. Хотя в гуманитарной науке накоплен большой эмпирический материал, посвященный различным сторонам жизни в тюрьме, в том числе и тюремным мифам, его философское осмысление еще предстоит.

Объектом диссертационного исследования является тюремная субкультура как подсистема целостной системы культуры общества, представляющая собой совокупность образа жизни, норм, ценностей, мифов, ритуалов и культурных артефактов, выработанных лицами, отбывающими наказание в учреждениях пенитенциарной системы.

Предметом исследования выступает миф в контексте тюремной субкультуры.

Характеризуя предмет исследования, необходимо отметить, что термины «тюрьма» и «заключенные» будут использоваться в работе в расширительном, не юридическом смысле. Под «заключенными» в диссертации будут пониматься как лица, уже осужденные, так и подозреваемые и обвиняемые в совершении преступлений, в отношении которых в качестве меры пресечения применено заключение под стражу. Термин «тюрьма» используется также расширительно, она понимается как социокультурный институт, осуществляющий наказание в форме лишения свободы, и включающий различные учреждения пенитенциарной системы.

Цель и задачи исследования

Целью диссертационного исследования является философский анализ мифа в контексте тюремной субкультуры на.

1 Олейник А. Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти. М.: ИНФРА-М, 2001. — 418 с.- Громов В. Г. Криминогенность мест лишения свободы и ее нейтрализация. Автореф. дисс.. д-ра юрид. наук. Тамбов, 2009. — 51 е.- Катин В. И. Криминальный романтизм как явление культуры современной России. Автореф. дисс.. канд. культурологии. Саратов, 2007. — 20 е.- Блохин Ю. И. Призонизация как проблема исправления осужденных // Юридический вестник. 1999. № 1. С. 88−89- ГилинскийЯ. Призонизация по-российски // Отечественные записки. 2003. № 2. С. 434−441- Кочетков А. Криминальные проявления в культуре современной России // Законность. 2001. № 5. С. 26−30. Ханипов Р. А. Укорененность криминальных и тюремных практик в культуре современного российского общества // Мир России. 2008. № 3. С. 132−148. примере российской тюремной мифологии. В соответствии с поставленной целью работы представляется необходимым в ходе исследования решить следующие задачи:

• концептуализировать тюремную мифологию как разновидность современной мифологии и определить ее место в культуре;

• выяснить основания и специфику «естественного» мифотворчества в современном обществе и показать, какие из них присущи тюремным мифам;

• интерпретировать целенаправленное мифотворчество как явление культуры и как средство, позволяющее субкультурам осуществлять экспансию в широкое социокультурное пространство;

• выявить адаптивный потенциал российской тюремной мифологии;

• проанализировать «естественное» мифотворчество в России как средство консолидации тюремного социума;

• раскрыть роль мифологизации мест лишения свободы в распространении влияния тюремной субкультуры в современной России и показать последствия данного процесса.

Теоретико-методологические основы исследования. Исследование мифа в контексте тюремной субкультуры на примере российской тюремной мифологии проводилось на основе онтогносеологического подхода к исследованию культуры, суть которого заключается в безоценочном рассмотрении культуры как особой формы бытия — «вторичной реальности», «второй природы», создаваемой людьмисистемного подхода и концепции субкультур, согласно которым субкультуры являются подсистемами культуры как целого и стремятся к расширению своих границ. С позиции этого подхода существенным свойством тюремной субкультуры является ее стремление к экспансии, а одним из средств его реализации является тюремная мифология. В работе применяется концепция мифического О. Ф. Смазновой, позволившая выявить нетождественность мифа и мифологии, и разграничить два вида современных (в том числе и тюремных) мифов: естественные и искусственные. Философское исследование тюремной мифологии основано на использовании диалектического подхода, прежде всего, принципов всесторонности рассмотрения, взаимосвязи и развития, а также междисциплинарного подхода, использующего выводы и теоретический потенциал различных дисциплин, в частности, юридических наук, психологии, филологии. При исследовании тюремных мифов применяются герменевтический и семиотический методы, логические приемы дедукции и индукции, анализа и синтеза, научного обобщения и систематизации.

Основной эмпирической базой исследования служат мемуары и художественные произведения, написанные людьми, отбывавшими в прошлом наказание в виде лишения свободы, опубликованный тюремный фольклор, а также работы криминалистов и психологов, непосредственно изучавших и описавших жизнь заключенных.

Гипотеза исследования. Миф выполняет в тюремной субкультуре двоякие функции. Он способствует консолидации заключенных и их адаптации к условиям лишения свободы, и вместе с тем, в современном обществе мифы о тюрьме являются одним из средств экспансии тюремной субкультуры в широкое социокультурное пространство.

Научная новизна диссертационного исследования и личный вклад автора в разработку проблемы заключаются в следующем:

• тюремная субкультура проанализирована с позиции системного подходаобосновано, что, являясь частью культуры как системы, она, с одной стороны, базируется на глубинных социокультурных установках того или иного общества, с другой, — характеризуется определенной замкнутостью и конфронтационностью;

• доказано, что тюремной субкультуре свойственно стремление к экспансии, особенно усиливающееся в условиях кризиса господствующей культуры, разрушения доминирующей системы ценностей;

• тюремная мифология рассмотрена с философских позиций, к ее исследованию применен методологический подход О. Ф. Смазновой, позволяющий разграничить в ней «естественные», то есть спонтанно возникающие, и «искусственные» — целенаправленно создаваемые — мифы;

• выявлен адаптивный потенциал российской тюремной мифологии, позволяющий осужденным примириться с условиями заключения и расширить хотя бы субъективно количество поступающей к ним позитивной информации;

• исследована социально-практическая и регулятивная функции мифов в российской тюрьмепоказано, что они консолидируют заключенных с целью противостояния работникам пенитенциарных учреждений путем обоснования неформальных норм, действующих в тюрьме, и утверждения авторитета отдельных категорий осужденных;

• целенаправленное мифотворчество рассмотрено в качестве одного из средств распространения влияния субкультур, утверждения присущих им ценностей и нормобосновано, что целенаправленная мифологизация тюрьмы, осуществляющаяся в настоящее время в России средствами массовой информации, авторами литературных произведений и кинофильмов, а также с привлечением музыкального шоу-бизнеса, способствует «призонизации» современного российского общества.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Тюремная субкультура, представляющая собой совокупность образа жизни, норм, ценностей, мифов, ритуалов, культурных артефактов, выработанных лицами, отбывающими наказание в учреждениях пенитенциарной системы, консолидирует заключенных, помогает им переносить трудности, связанные с лишением свободы. Выработанные в рамках тюремной субкультуры нормы и ценности, с одной стороны, противостоят принятым в обществе, а с другой стороны, имеют тенденцию к выходу за рамки учреждений пенитенциарной системы.

2. В условиях ценностно-нормативного кризиса в обществе, разрушения разделяемой большинством населения системы ценностей и провозглашения свободы выбора ценностных ориентиров, субкультуры, в том числе и тюремная, стремятся утвердить присущие им ценности и нормы в широком социокультурном пространстве. Причем на стадии диффузии ценностей именно мифология становится весьма востребованной, а целенаправленное мифотворчество выступает в качестве одного из наиболее эффективных средств распространения в обществе традиций, обычаев, ценностных установок, присущих тюремной субкультуре.

3. В тюремной мифологии можно выделит мифы «искусственные», целенаправленно создаваемые и имеющие основной целью распространение влияния тюремной субкультуры, и мифы «естественные», спонтанно возникающие в местах лишения свободы, способствующие консолидации тюремного социума и служащие средством психологической защиты личности заключенного, снижения испытываемого им эмоционального дискомфорта.

4. Важнейшей функцией «естественных» мифов в местах лишения свободы является адаптивная. В условиях жесткой регламентации всех сторон жизни заключенного, невозможности удовлетворить ряд существенных потребностей, недостатка сенсорной информации мифы играют роль психологического защитного механизма, смягчающего повседневные столкновения людей с реальностью тюремного мира. Они позволяют осужденным примириться с условиями содержания под стражей, компенсируют недостаток поступающей к ним информации, дают надежду на лучшее будущее.

5. Существенными функциями мифов в местах лишения свободы являются социально-практическая и регулятивная функции. Мифы консолидируют заключенных с целью противостояния работникам пенитенциарных учреждений, способствуют утверждению неформальных норм, действующих в тюрьме, поддержанию порядка, повышению авторитета отдельных категорий осужденных. 6. «Искусственная» мифологизация мест лишения свободы в России осуществляется при активной поддержке преступного сообщества, вербующего таким образом новых сторонников, деятелей «теневой» экономики, тесно связанных с криминалом, и отдельных политиков, преследующих цель легитимации насилия как метода политической деятельности. Заинтересованные в мифологизации тюрьмы лица целенаправленно финансируют политтехнологов, журналистов, представителей искусства, которые, не всегда осознавая последствия своих действий, способствуют экспансии тюремной субкультуры.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертационного исследования способствуют расширению знания о месте и роли мифов в современной культуре. Предложенный авторский подход к исследованию тюремной мифологии позволяет системно анализировать имеющийся богатый эмпирический материал. Теоретические материалы исследования могут быть использованы для дальнейшей разработки актуальных проблем философии культуры и философской антропологии. Материалы диссертационной работы могут быть использованы при чтении курсов философии культуры, философской антропологии и культурологии, а также могут применяться работниками пенитенциарных учреждений в их практической деятельности.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались и обсуждались на научно-методических семинарах кафедры философии Технологического института Южного федерального университета, заседании отдела послевузовской подготовки и социальных, гуманитарных наук Северо-Кавказского научного центра высшей школы, Всероссийской научно-теоретической конференции «Ценности интеллигибельного мира» (Магнитогорск, МГТУ, 2008), 7-й Всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодежь XXI века.

— будущее российской науки" (Ростов-на-Дону, май 2009), Международной научной конференции «Миф — фольклор — литература: теория и практика изучения» (Казахстан, Караганда, июль 2009). Основные положения диссертации отражены в двух монографиях и пяти научных статьях, две из которых — в журналах, входящих в перечень ВАК РФ. Общий объем опубликованных работ составляет 16,54 печ. л. (авторский вклад — 12,68 печ. л.).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, в каждой из которых содержится по три параграфа, заключения и списка использованной литературы, включающего 224 источника. Общий объем работы составляет 155 страниц машинописного текста.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Анализ мифа в контексте тюремной субкультуры на примере российской тюремной мифологии, проведенный в диссертационном исследовании, позволил сделать следующие выводы.

• Миф — это определенная форма мироощущения, специфическое образное, чувственное, не поддающееся логическому объяснению представление об окружающей действительности, обеспечивающее целостность внутреннего мира человека и единство определенных социокультурных общностей. Источником мифов выступает механизм: коллективной знакосозидающей деятельности, в ходе которой моделируется окружающая реальность и структурируется социум.

• Мифология — это внешнее, преимущественно вербальное оформление мифов, фиксация мифов в устной речи или в тексте. Именно в таком виде — в виде нарратива — мифы чаще всего доступны для изучения, хотя сам миф, совершенно не обязательно предполагает речевое оформление, а может проявляться в чувственных образах, символике, изображениях, обрядах. Мифичность способна существовать в минимальных речевых конструкциях, а то и вообще вне их.

• Можно выделить 2 типа социальных мифов: «искусственные» и «естественные». Миф «искусственный» целенаправленно творитсяхотя и не каждый продукт подобного творчества при этом действительно становится мифом. Источник такого мифа — индивидуальное или индивидуально-коллективное действие, более или менее осознанная и целенаправленная активность мифотворцев. «Искусственный» миф находит свое выражение в художественно-артистических опытах, религиозном новаторстве, политических технологиях. Миф «естественный» образует социокультурную основу коллективного сознания, он формируется без целенаправленного вмешательства, зачастую не выражен вербально, что вызывает существенные трудности при его изучении. Рассказать «естественный» миф можно, именно в таком виде он, как правило, и доступен исследователям, но только в значительной степени утратив сам миф, то есть исказив смысл этой формы существования мифического.

• В современном мифе гносеологическая функция практически утрачивается, и на первый план выходят функции социально-практические и адаптивные. С одной стороны, современный миф служит средством консолидации общества и средством обеспечения личностного равновесия, эмоционального комфорта, с другой — является средством манипулирования сознанием социальных групп. Востребованность мифологии, в том числе и тюремной, в современном обществе во многом связана с процессами секуляризации культуры, в ходе которой разрушается традиционная система ценностей и провозглашается мнимая свобода выбора ценностных ориентиров.

• Склонность к мифотворчеству присуща всякому личностному сознанию, она базируется на глубинных особенностях человеческой психики и, как правило, осуществляется в ситуациях, когда человек попадает в новую, особенно враждебную социальную среду, вызывающую острую эмоциональную реакцию и невозможность или нежелание объяснять принципы ее функционирования рациональными средствами. В таких условиях формируются мифы, представляющие собой эмоционально-ценностные конструкции, призванные компенсировать недостаток информации об окружающей действительности, смягчить негативизм этой информации и невозможность или нежелание ее рационального осмысления. Причем, поскольку эмоциональное восприятие в данной ситуации выходит на первый план, «естественные» мифы редко находят вербальное выражение в естественной среде своего формирования.

• Структурирование действительности, поиск смысловой связи, осуществляемые в ходе мифотворчества, осуществляются с использованием принципа бинарных оппозиций, согласно которому все предметы и явления мира противопоставляются попарно. Особую роль в мифотворчестве играют топографические и хронографические компоненты. Мифотворчеству свойственна аксиологическая интерпретация времени, его восприятие как цикличного, построение хронологии на основе календаря памятных дат или личностно-биографическом датировании. Мифическое пространство — это интеллектуальный конструкт, также несущий аксиологичекую окраску и представленный пространством незнаемого и пространством известного.

• Целенаправленное мифотворчество, представляющее собой сознательное создание «искусственных» мифов определенными субъектами, является одним из средств распространения влияния субкультур, утверждения присущих им ценностей и норм.

• Стремление субкультур к экспансии особенно усиливается в условиях кризиса господствующей культуры, роста в ней деструктивных тенденций, разрушения доминирующей системы ценностей, в условиях аномии, следствием которой может стать архаизация, ведущая к обнажению примитивных слоев культуры. Субкультуры стремятся заполнить возникающий в условиях кризиса ценностный вакуум, распространяя присущие им нормы и ценности, и именно мифология становится в таких условиях весьма эффективной и востребованной.

• Тюремная субкультура является подсистемой целостной системы культуры общества, представляет собой совокупность образа жизни, норм, ценностей, мифов, ритуалов, культурных артефактов, выработанных лицами, отбывающими наказание в учреждениях пенитенциарной системы. С одной стороны, тюремная субкультура замкнута, закрыта для непосвященных. Она консолидирует заключенных, становится основным фактором, компенсирующим в той или иной степени тяжесть лишений, связанных с отбыванием наказания, и этому во многом способствуют процессы «естественной» мифологизации мест заключения. Однако, с другой стороны, тюремная субкультура стремится к расширению своих границ, выходит за пределы пенитенциарной системы, чему способствует целенаправленная мифологизация мест лишения свободы.

• Тюремная мифология России представлена двумя типами мифов: «естественными», возникающими спонтанно в местах лишения свободы и выполняющими адаптивные и консолидирующие функции, и «искусственными», то есть целенаправленно создаваемыми мифами о тюрьме, призванными способствовать экспансии тюремной субкультуры и легитимации насилия в обществе.

• Жесткая регламентация всех сторон жизни, невозможность удовлетворить ряд существенных потребностей, необходимость постоянного общения с людьми, вызывающими у одних презрительное отношение, а у других страх, недостаток сенсорной информации, существенно затрудняют процесс адаптации заключенных и оказывают негативное воздействие на их психику. В этой ситуации одним из средств адаптации человека к условиям заключения становится тюремная мифология. Попадая в тюремную среду, человек мифологизирует процесс адаптации к ней. Мифы играют роль психологического защитного механизма, смягчающего повседневные столкновения людей с реальностью тюремного мира. В тяжелых условиях тюремного заключения именно «естественное» мифотворчество становится средством психологической защиты, позволяющим сохранять психику в определенном равновесном состоянии.

• В тюремной мифологии проявляются такие свойства мифа, как структурирование действительности с использованием принципа бинарных оппозиций, использование архетипических образов, восприятие времени, основанное на принципе повторения, круговорота, хронология, основанная на календаре памятных дат, сопряженность с ритуалом. Тюремная субкультура строится вокруг смысловой оси сакральное-профанное, верх-низ, тотем-табу.

• Мифы в местах лишения свободы выполняют социально-практическую и регулятивную функции. Они консолидируют заключенных с целью противостояния работникам пенитенциарных учреждений, способствуют утверждению неформальных норм, действующих в тюрьме, поддержанию порядка, утверждению авторитета отдельных категорий осужденных.

• Тюремный миф неразрывно связан с ритуалом и проявляется в нем. Сам процесс перехода человека из «вольной жизни» в жизнь тюремную ритуализирован и мифологизирован, причем эти ритуалы вырабатывались не только самими заключенными, но и работниками пенитенциарной системы, с целью противопоставления преступников другим людям и нивелирования различий между самими осужденными. Ритуалы «приобщения» к тюремной субкультуре (в частности, присвоение тюремного имени, «прописка»), выполняют консолидирующие функции, способствуют утверждению иерархии заключенных и «освящают» нормы, действующие в тюремной среде. Мифическое значение приобретают в тюрьмах совместная трапеза, особенно преломление хлеба и чифирение, символизирующие высшую форму доверия друг к другу. Функцию поддержания единства заключенных выполняют мифы об идеализированных тюремных сидельцах — «бродягах», олицетворяющих образ мученика, страдальца, и мифы о легендарных ворах прошлого, олицетворяющие благородство и честь воровского мира.

• Одним из средств распространения влияния тюремной субкультуры является мифологизация тюрьмы, которая целенаправленно осуществляется криминальными авторитетами для привлечения на свою сторону молодежи, деятелями «теневой» экономики, тесно связанными с криминалом, а также недобросовестными политиками. Заинтересованные в мифологизации тюрьмы лица целенаправленно финансируют политтехнологов, журналистов, представителей искусства, которые, даже не всегда осознавая последствия своих действий, способствуют экспансии тюремной субкультуры.

• Мифологизации тюрьмы в России способствуют глубокие традиции правового нигилизма, сформировавшийся в течение веков приоритет нравственного, а не правового регулирования общественных отношений, представление о несправедливости законов, в связи с чем наказание лиц, их нарушивших, зачастую не одобрялось, а осуждалось обществом, и, следовательно, заключенные вызывали не презрение и осуждение, а сочувствие. Преступление рассматривалось не столько как вина человека, сколько как его беда, связанная с его несчастной судьбой, сложившимися обстоятельствами, влиянием сатанинских сил.

• Мифологизация тюрьмы в настоящее время осуществляется средствами массовой информации, авторами литературных произведений и кинофильмов, романтизирующих заключенных, героизирующих или идеализирующих представителей криминалитета, пропагандирующих воровскую идеологию, «справедливость» тюремных норм и обычаев. Произведения искусства, убеждающие общество в том, что преступный мир монолитен и устойчив, что криминальное сообщество прогрессивно, способствуют распространению принципов, действующих в тюремной среде, в «вольный» мир. Причем если мифологизированное изображение мест лишения свободы в кинофильмах и телепередачах оказывает более сильное, но кратковременное воздействие на зрителя, то литература способна оказывать серьезное воздействие на нравственные и философские установки читателя, ее влияние более глубоко и продолжительно. Мифологизация мест лишения свободы осуществляется и с привлечением музыкального шоу-бизнеса, через так называемую блатную лирику и «русский шансон».

• Следствием экспансии тюремной субкультуры становится «призонизация», то есть распространение в обществе традиций, обычаев, ценностных установок, принятых в тюремной среде. Об успешной экспансии тюремной субкультуры в настоящее время свидетельствуют широкое распространение уголовного жаргона, следование «понятиям», а не закону в различных сферах общественной жизни, практики армейской «дедовщины», репрезентирующие тюремные традиции и нормы, рост насилия и жестокости в социуме, формирование толерантного отношения законопослушных граждан к преступлениям и преступникам.