Правовые фикции, презумпции, конструкции

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ УО «БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Кафедра теории и истории права

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: Правовые фикции, презумпции, конструкции

МИНСК 2011

Реферат

Курсовая работа: ____ с., 2 сх., 66 источников.

ЮРИДИЧЕСКАЯ ТЕХНИКА, ПРАВОВЫЕ ФИКЦИИ, ПРАВОВЫЕ ПРЕЗУМПЦИИ, ПРАВОВЫЕ КОНСТРУКЦИИ, КЛАССИФИКАЦИЯ Объектом исследования являются правовые фикции, презумпции, конструкции. Предмет исследования — природа понятий правовых фикций, презумпций и конструкции, особенности их классификации.

Цель работы — осмысление на уровне общей теории права проблематики понятий и сущности таких средств юридической техники, как правовые фикции, презумпции и конструкции, а также выявить коренные отличия фикции и презумпции.

В курсовой работе были использованы системный, исторический, диалектический, сравнительно-правовой, формально-юридический методы, а также метод анализа и синтеза.

Элементом научной новизны является выведение одного общего понятия правовой фикции, презумпций и конструкции, оценка существующей классификации этих понятий.

Областью возможного практического применения работы видится в том, что скомпонованный в ней материал и предложенные выводы могут быть использованы как исходная информация для дальнейшего исследования правовых фикций, презумпций и конструкции, а также использована студентами в процессе обучения.

Автор работы подтверждает, что приведенный в курсовой работе материал правильно и объективно отражает состояние исследуемого процесса, а все заимствованные из литературных и других источников теоретические, методологические и методические положения сопровождаются ссылками на их авторов.

• Введение
• Глава 1. Общее понятие и значение юридической техники
• Глава 2. Правовые фикции
• 2.1 Определение правовой фикции
• 2.2 Юридические фикции в истории
• 2.3 Классификация юридических фикций
• 2.4 Значение фикций в правоприменении и законотворчестве
• Глава 3. Правовые презумпции
• 3.1 Определение правовой презумпции
• 3.2 Классификация презумпций
• 3.3 Разграничение фикции и презумпции
• Глава 4. Юридические конструкции
• 4.1 Понятие юридической конструкций
• 4.2 Правила юридических конструкций
• 4.3 Виды юридических конструкций
• Заключение
• Список использованных источников

Утверждение идеи формирования гражданского общества и построения правового государства во многих странах мира, не исключение и Беларусь, влечёт реформирование национального законодательства, что несёт как позитивные, так и негативные тенденции развития нормативного блока правовой системы. С одной стороны, имеют место такие значимые факты, как признание и воплощение в текстах нормативно-правовых актов естественных, неотчуждаемых прав человека, свободы личности, многообразия форм собственности, политического и идеологического плюрализма и ряд других, с другой — несовершенство самого нормативного материала, его противоречивость, многочисленные недостатки, касающиеся и содержания, и техники протоколирования законодательной воли, что влечет за собой целый комплекс проблем правореализации.

В связи с этим особое значение приобретают вопросы юридической техники, поскольку от качественного и добросовестного использования технико-юридических средств, приемов, способов и методов зависят результаты толкования правовых норм и далее — их применение, исполнение, использование и соблюдение. Проблемы юридической техники относят к малоизученным в отечественной правовой науке. Таким образом, целью своей работы ставлю осмысление на уровне общей теории права проблематики понятий и сущности таких средств юридической техники, как правовые фикции, презумпции и конструкции.

Итак, задачами курсовой работы ставлю определить общее понятие и значения юридической техники, подробно раскрыть сущность правовой фикции, установить природу правовой презумпции, выявить коренные отличия похожих понятий фикции и презумпции, определиться с понятием юридических конструкций и с их классификацией.

правовая фикция презумпция конструкция В курсовой работе были использованы системный, исторический, диалектический, сравнительно-правовой, формально-юридический методы, а также метод анализа и синтеза.

В России ученые-правоведы на проблему фикций в праве обратили внимание в первой половине XIX в. Свои монографические исследования этому феномену посвятили Д. И. Мейер, Г. Ф. Дормидонтов, Г. С. Мэн, К. Бюлов и др.

В советский период в отечественной юридической литературе проблеме фикций в праве внимания уделялось достаточно мало, поскольку наличие данной категории в советском праве отрицалось. Поэтому в трудах В. К. Бабаева, В. И. Каминской, М. С. Строговича, П. Ф. Пашкевич, Я. Л. Штутина и других, правовые фикции рассматривались лишь в контексте их соотношения с презумпциями. Правовая фикция затрагивалась в работах С. С. Алексеева, В. М. Баранова, В. Б. Исакова, В. М. Горшенева, А. Ф. Черданцева, З. М.

Учение о презумпциях появилось не в последние годы, или даже десятилетия. Основные презумпции были сформулированы еще древнеримскими юристами. В исследовании презумпций, в том числе гражданско-правовых, сыграли большую роль и русские дореволюционные ученые-юристы — Д. И. Мейер, Г. Ф. Дормидонтов. Осмысление содержания их работ в свете действующего гражданского законодательства представляется крайне важным. Позже они исследовались прежде всего теоретиками права (В.К. Бабаев) и учеными-криминалистами (В.И. Каминская; М.С. Строгович). В последние годы наблюдается рост исследований презумпций в уголовном праве, в уголовно-процессуальном праве, в налоговом праве.

Что же касается юридических конструкции, то ещё Рудольф фон Иеринг, сопоставляя толкование с более глубокими формами познания правовых явлений, называл первое из них низшей юриспруденцией, противопоставляя ей как высшую — анализ, конструкцию и систематизацию. Проф. С. А. Муромцев связывал юридические конструкции с особенностями юридического воззрения, имеющего «лишь условное практическое значение». Серьезные изменения во взглядах на юридические конструкции произошли в результате научных изысканий проф. А. Ф. Черданцева.

Глава 1. Общее понятие и значение юридической техники

Одной из задач использования юридической техники является обеспечение стабильности. В этом смысле юридическая техника, будучи в достаточной степени разработанной, становится дисциплинирующим фактором, барьером, препятствием на пути абстрактных стремлений или самоуправных действий. Она дает знания о конкретных условиях оформления какого-либо юридического документа, совершения какого-либо действия, позволяет предвидеть правовые последствия, вытекающие из определенного юридического факта.

В более прикладном плане о важности юридической техники рассуждают и зарубежные специалисты. Многие думают, что главное — устное изложение. Но современная юридическая практика делает больший акцент на письменном изложении. Великолепной юридической проницательности даже вкупе с отличными ораторскими способностями редко бывает достаточно. Большая часть времени практикующего юриста проходит за составлением различных юридических документов: писем, запросов, завещаний, договоров, уставов и иных документов. Поэтому логично предположить, что для того, чтобы уметь составлять такие документы, необходимо владеть приемами юридической техники.

Для обеспечения высокого уровня разработки и исполнения юридических норм поддерживается и развивается теория права, одной из задач которой является достижение справедливости и эффективности правовых норм.

Инструментом этой науки служит юридическая техника.

Под юридической техникой понимается совокупность правил, средств и приемов разработки, оформления и систематизации юридических документов в целях достижения их ясности, понятности и эффективности Теория государства и права / Под ред. В. М. Карельского, В. Д. Перевалова. М., 1997.С. 313. .

Схема 1 Воскобитова Л. А., Адвокат: навыки профессионального мастерства, М.: Вольтерс Клувер, 2006 — 592 с. . Связь через юридическую технику.

юрист ==== юридическая техника ==== юридический документ

До начала 60-х годов советский подход к проблеме юридической техники практически не испытал влияния официальной правовой доктрины. Между тем из логики отрицания частного права неминуемо следовала необходимость отказа от понятия юридической техники в его западноевропейском, т. е. прежде всего частноправовом, смысле. Такой публично-правовой подход к данной проблеме, при котором понятие «юридическая техника» вытесняется понятием «законодательная техника», складывается в 60-е годы. При этом под законодательной техникой понимается совокупность приемов и методов подготовки и издания наиболее совершенных по форме и структуре нормативных актов. Данный подход становится «канонизированным», о чем свидетельствует, в частности, факт подтверждения его в самом авторитетном исследовании того времени по теории права.

В 80-е годы, пожалуй, лишь профессор С. С. Алексеев употреблял понятие «юридическая техника». Однако последнее порой толковалось как синоним законодательной техники.

Современная ситуация в области разработки проблем юридической техники свидетельствует о ее переходном характере. Подтверждением этому является, с одной стороны, отчетливая тенденция к отказу от старых подходов и приданию проблеме нового видения, с другой — незавершенность процесса, что проявляется, в частности, в отсутствии четкой системы категорий для обозначения юридической техники, «пересекающимся» их характером. Так, в двухтомном академическом курсе «Общей теории государства и права» под редакцией М. Н. Марченко (М., 1998) рассматриваются проблемы законодательной техники (гл. VIII), юридической техники и юридической практики (гл. XVIII). Последняя определяется как деятельность по изданию (толкованию, реализации и т. п.) юридических предписаний, взятых в единстве с социально-правовым опытом. Основными разновидностями ее являются, по мысли авторов, правотворческая, правоприменительная, судебная, следственная и т. д. практика Общая теория государства и права; под ред. М. Н. Марченко; М., 1998; - С. 344−345.. Однако, как представляется, проблема юридической практики включает в себя в качестве неотъемлемой составляющей и юридическую технику.

Авторов, изучающих сущность юридической техники, Ж. Дабен разделяет на несколько групп. Так, одни из них (И. Колер, Ж. Рипер и др.) исходят из противопоставления юридической науки и юридической техники. Если первая, по их мнению, изучает абстрактные принципы, то вторая представляет собой искусство адаптации этих принципов к жизни. Сфера юридической техники — это правотворчество и судопроизводство, где нормы, выработанные наукой, находят свое толкование и применение.

Другая группа авторов (В. Штаммлер, Салейль и др.) понимает юридическую технику двояко, Во-первых, как развитие концепций, посредством которых право с неизбежностью приобретает научное выражение. Юридическая техника отождествляется при этом с некоей интеллектуальной разновидностью правотворчества. Во-вторых, под ней понимают всякую работу по логической систематизации правовых норм, осуществляемую совместными усилиями доктрины и судебной практики.

Для авторов третьей группы (Л. Дюги, Р. Демог и др.) юридическая техника есть совокупность средств и процедур, призванных обеспечить реализацию целей права и его защиту. В этом контексте французский ученый Л. Дюги разделяет правовые предписания на нормативные и конструктивные, или технические. Последние и призваны, по его мнению, обеспечить уважение и осуществление нормативных предписаний. 20

Четвертая группа авторов (Р. Иеринг, Ф. Жени и др.) видит в юридической технике средство перевода социальных потребностей на язык права, конструирования обязательных норм для поддержания порядка в обществе. Этому служат источники права в формальном смысле, обязательность письменной формы сделки т.д., а также концепции, конструкции, терминология и фразеология, презумпции и фикции. Так, юридическая техника, в представлении Ф. Жени, есть противостоящая содержанию и способная к свободному саморазвитию форма. Будучи продуктом разума и воли юристов, стремящихся к созданию известной структуры права, она остается в значительной мере искусственной. Как полагает сам Ж. Дабэн, проблема юридической техники сводится к вопросу о том, в чем собственно состоит мастерство юриста, его искусность в вопросах права. По его мнению, область, в которой она применяется — это правотворчество, применение и толкование права.

Вместе с тем некоторые западноевропейские авторы занимают в данном вопросе негативную позицию. Так, французский ученый М. Ориу отрицал саму необходимость понятия юридической техники, поскольку оно, по его мнению, не адекватно важности и значимости права. В отождествлении права и техники он видел опошление права Муромцев, Г. И. Юридическая техника: Некоторые теоретические аспекты. // Правоведение. 2000. № 1.С. 9 — 20. .

Можно выделить три основных элемента юридической техники: совокупность средств, приемы, правила. Наглядно это представлено на схеме 2 Шугрина Е. С. Техника юридического письма, 3-е изд., М.: 2001 — 272 с. .

Таким образом, объектом юридической техники является текст юридического документа, в отношении которого применяются интеллектуальные усилия нормотворца. Именно последний и использует различные правила и приемы подготовки юридических документов. Правила подготовки текстов юридических документов весьма разнообразны и многочисленны.

Юридическая техника должна отвечать следующим основным требованиям Лазарев В. В., Липень С. В. Теория государства и права. М. 1998.С. 253−254; Проблемы правотворчества субъектов РФ.М., 1998.С. 88−90;

Теория государства и права / Под ред. В. М. Карельского, В. Д. Перевалова. М., 1997.С. 313. :

регулирование соответствующей сферы отношений в достаточно полном объеме;

конкретность регулирования; недопустимость декларативности;

логичное изложение материала, связь нормативных предписаний между собой;

правильное использование юридических конструкций;

оправданное использование тех или иных способов изложения элементов правовых норм;

нецелесообразность повторения положений, изложенных в нормативно-правовых актах органов власти вышестоящего уровня;

точность и определенность применяемой юридической формы: формулировок, выражений, отдельных терминов;

ясность и доступность языка для адресата при изложении документов;

использование апробированных, устоявшихся терминов и выражений, имеющих широкое применение;

максимальная экономичность, оптимальная емкость, компактность формулировок;

системность построения документов: цельность, сбалансированность, внутренняя связь и взаимозависимость всех частей, логическая последовательность изложения;

унификация, единообразие формы и структуры юридического документа, способов изложения правовых предписаний.

Таким образом, правильное использование приемов юридической техники должно повлечь за собой единство формы и содержания юридического документа со стороны правоприменителя и нормотворца.

Схема 2. Элементы юридической техники

Глава 2. Правовые фикции

2.1 Определение правовой фикции

" В конце концов, что такое ложь? Замаскированная правда" - слова известнейшего английского поэта Джорджа Ноэла Гордона Байрона. Может он и не говорил о фикциях, но, как бы то ни было, его высказывание наилучшим образом отражает скрытую сущность этого понятия.

Понятие «фикция» происходит от латинского «fictio» — выдумка, вымысел. В словаре Брокгауза и Ефрона фикция определяется следующим образом: «Представления и понятия, с которыми мы оперируем таким образом, как если бы им соответствовало в действительности то, чего на самом деле не существует, — приписываем, например, предмету качество, которого он в действительности не имеет, ставим лицо в положение, которого он не занимает в действительности, распространяем на него последствия этого положения» Энциклопедический словарь / Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон.Т. XXXV. СПб., 1902.С. 730. .

Согласно Краткому юридическому словарю (Concise Law Dictionary), выпущенному в 1964 году в Великобритании, юридическая фикция — это «утверждение или предположение, о котором известно, что оно неверно, но которое не позволено отвергнуть, поскольку оно помогает преодолеть определенную трудность» Osborn, P. G., A Concise Law Dictionary; London, 1964; 393pp.. В книге Мэйна «Закон Древности» (Ancient Law, 1963) термин «юридическая фикция» используется в более широком смысле; в него включается «любое допущение, которое скрывает или стремится скрыть, что какое-то положение закона подверглось изменению — его буква осталась прежней, а действие видоизменилось» MAINE, HENRY SUMNER Ancient Law: Its Connection With the Early History of Society and Its Relation to Modern Ideas; Boston, Beacon Press.; 1963; 462pр.. Первое определение дает понятие юридической фикции в узком смысле, второе — наоборот. На мой взгляд, самым удачным и емким определением является определение Душаковой Леси Анатольевны. Она в своей диссертации «Правовые фикции» определяет фикцию как закрепленную в соответствующих источниках и используемая в юридической практике особого рода правовая норма, посредством которой положения, несуществующие в действительности или противоречащие ей, императивно провозглашаются существующими и имеют юридическое значение с целью преодоления невосполнимой неизвестности в правовом регулировании общественных отношений. Душакова Л. А. Правовые фикции. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук / Волгоград 2004. Противоречивость правовых фикций заключается в их вероятном, условном характере. Противоречие кроется между реальным состоянием определенных фактов и решением судебного органа, которое носит условный характер, относительно их наличия или отсутствия Коврига З. Ф., Панько К. К. Политические и правовые коллизии, конфликты, фикции // Право и политика. Сборник научных трудов. Воронеж, 1996.С. 49−63. .

В соответствии со ст. 45 ГК РФ днем смерти гражданина, объявленного умершим, считается день вступления в законную силу решения суда об объявлении его умершим Гражданский Кодекс РФ. Статья 45. Объявление гражданина умершим.. — типичная правовая фикция.

Мне кажется, что стоит сразу разграничить понятия «фикция», «фиктивный» и «правовая фикция». Что касается первых двух, то они могут употребляться и в разговорном обиходе, и в научной неюридической сфере. Т. е. считаются фиктивными не по происхождению, а в следствии целенаправленной деятельности людей. А вот понятие и использование правовой фикции, как отмечает Душакова Леся Анатольевна (…закрепленную в соответствующих источниках… правовая норма… юридическое значение с целью преодоления невосполнимой неизвестности в правовом регулировании), весьма специфично. Не смотря на общую фиктивную природу этих понятий, принципиальное различие между первыми и вторым заключается в том, что «вторая» фикция преобразуется в правовую и переходит в ранг нормы. А первая может и вовсе быть противоправной. Т. е. как правовой термин юридическая фикция представляет собой особое средство юридической техники, посредством которого заведомо ложное положение условно признается истиной и закрепляется документально, возможность опровержения которой, как правило, не имеет никакого юридического значения.

2.2 Юридические фикции в истории

Фикции как юридико-технический прием имеет многовековую традицию. Древнеримские юристы оказались первыми в истории права, кто поставил юридические фикции на службу правотворческой деятельности, осознавая фиктивность их содержания. Вызвано же это было прежде всего тем, что римскому праву был свойственен известный формализм и консерватизм. В силу этого оно очень неохотно реагировало на изменения в общественных потребностях. Но на помощь пришла деятельность римских правоприменителей — преторов, которые в обход той или иной норме цивильного права фактически создавали свое собственное правило, которое отвечало бы запросам общества.

Для этого они и стали прибегать к вымыслам. Например, чтобы взыскать с иностранца долг в пользу римского гражданина, необходимо было формально признать его гражданином Рима, откуда и возникла соответствующая преторская фикция.

Однако было бы неверно говорить о том, что именно в правовых актах Древнего Рима впервые появились нормы, содержащие положения, противоречащие действительности Лотфуллин Р. К. Юридические фикции в истории отечественного права. // История государства и права, № 1, 2006.С. 12−15.. Еще в памятниках Древнего Востока уже можно было обнаружить юридические фикции. В качестве примера можно привести ст. 17 Законов Хаммурапи (1792−1750 гг. до н.э.), в параграфе 7 которых говорится: «Если человек купит из руки сына человека или из руки раба человека без свидетелей и договора или возьмет на хранение либо серебро, либо золото, либо раба, либо рабыню, либо вола, либо овцу, либо осла, либо что бы то ни было, то этот человек — вор, его должно убить» Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. В 2 т. / Отв. ред. Н. А. Крашенинникова.. Как видно из этой нормы, Законы Хаммурапи расширяли понятие вора и относили к ворам лиц, фактически ими не являвшихся.

Первым крупнейшим памятником древнерусского права выступает Русская Правда. Проанализировав содержание Русской Правды, Лотфуллин пришел к такому выводу, что этот правовой акт не содержит норм, которые объявляли бы существующие факты несуществующими или, наоборот, признавали бы несуществующие факты существующими. Проанализировав же Псковскую судную грамоту, Лотфуллин пришел к выводу, что она содержит правовые фикции. Здесь существует две группы ученых, которые считают, что фикция присутствует в правовом акте, другие нет, мотивируясь некорректностью перевода.

Большой массив нормативно-правовых актов в России появляется лишь в XVIII—XIX вв. Исследование этого правового материала с целью выявить юридические фикции было проведено Д. И. Мейером в его работе «О юридических вымыслах и предположениях, о скрытных и притворных действиях». Правда, как отмечает сам автор, это явление (фикция)" совершенно чуждо нашему праву" Мейер Д. И. Избранные произведения по гражданскому праву. М.: АО «Центр ЮрИнфоР», 2003.С. 88.. Поэтому в своем труде Д. И. Мейер рассматривает явления в отечественном праве, которые ошибочно можно отнести к случаям применения юридических фикций.

Например, автор, ссылаясь на работу К. А. Неволина, отмечает: «Законодательство признает детей, рожденных в законном браке, законными, хотя бы между их рождением и совершением брака находился срок, безусловно недостаточный, чтоб созрел плод во чреве матери, например, несколько дней или часов, если только муж матери не докажет, как и когда следует, что не он отец ребенка, о котором идет речь» Мейер Д. И. Избранные произведения по гражданскому праву. М.: АО «Центр ЮрИнфоР», 2003.С. 88.. Доказывая, что в этой ситуации отсутствует вымысел (фикция), Д. И. Мейер приводит такой аргумент: «Законодательство, допуская различие между детьми законными и незаконными, имеет в виду не физиологический процесс деторождения, а установление прав детей по рождению и находит нужным присвоить одинаковые права лицам, родившимся или зачатым в браке, другим же лицам отказать в браке». В целом я могу согласиться с позицией автора.Д. И. Мейер, рассматривая внешне схожие с фикциями правовые ситуации, не приводит каких-либо юридических фикций в российском законодательстве. Позволяет ли это говорить об отсутствии юридических фикций в том правовом материале, который исследовал Д. И. Мейер? Отнюдь. Думается, что та негативная по отношению к фикциям позиция ученого не позволила ему обратить свое внимание на те нормы отечественного права, которые по всем своим признакам можно было отнести к юридическим фикциям. Рассмотрим эти нормы и попытаемся доказать их «вымышленное» содержание.

Гражданские законы Свода законов Российской империи (далее — Гражданские законы), регулируя наследственные правоотношения, в ст. 1157 установили специальные правила, относящиеся к правам наследования после супругов в Черниговской и Полтавской губерниях. Согласно п. 3 этой статьи: «Приданое, которое с собою принесла жена, составляет всегда неотъемлемую собственность ее и ее наследников». При этом в п. 4 предусмотрено такое положение: «Жена, в том случае, когда приданое ее не было обеспечено одним из способов, установленных в пунктах 9−14 предшедшей 1005 статьи, считается как бы не принесшею за собою вовсе никакого приданого» .

Фиктивность этого положения очевидна: приданое, принесенное с нарушением правил его обеспечения, считается не принесенным вовсе. Например, в п. 14 ст.1005 Гражданских законов сказано: «Когда мать имела участие в назначении дочери приданого из своего собственного имуществу, то о сем именно упоминается как в рядной, так и в веновой записи». Нарушение этой нормы (отсутствие записи о приданом в указанных документах) и влечет за собой фиктивные по своему содержанию последствия. Также следует отметить, что законодатель, используя формулировку преторской фикции «как бы», выразил эту юридическую фикцию в предположительной форме.

Д.И. Мейер, рассматривая фикции древнеримского права и особо обращая свое внимание на преторские фикции, упускает из виду те нормы российского права, которые были сконструированы в форме этих римских фикций. Так, например, в соответствии со ст. 1948 Гражданских законов «припасы, материалы и вещи, в срок поставленные, но не сходные с образцами и с условиями, не приемлются, и само представление их считается кок бы не существовавшим». В качестве комментария к этому положению лучше всего подходят слова самого Д. И. Мейера:". вымышленное существование факта, о котором известно, что он вовсе не существует" Мейер Д. И. Указ. соч.С. 54.. Если уровень правотворческой деятельности времен Гражданских законов и вызывал необходимость использования юридической фикции при определении последствий поставки товаров, не соответствующих условиям договора, то современное российское гражданское право при регулировании этих отношений уже не использует эти нетипичные средства юридической техники (см., например, ст. 518 и 519 ГК РФ). Другая юридическая фикция, выраженная в предположительной форме, содержится в ст. 1974 Гражданских законов, согласно которой «если бы договор заключен был и на несколько лет, но доставка вещей или выполнение работ назначены были в оном определенными сроками, то окончательный расчет производится по сим срокам, как бы по каждому из оных заключен был договор отдельный», Исходя из этой нормы, расчеты по промежуточным срокам исполнения договора подряда или поставки осуществляются так, как если бы по каждому из этих сроков были заключены отдельные договоры.

Можно сделать вывод, что фикции играют огромную роль в регулировании правоотношений. Юридические фикции, как изложено выше, начали использоваться очень давно. И несомненно изучение фикций в правовых документах ранних эпох, других стран позитивно отразиться на правовой системе той или иной страны.

2.3 Классификация юридических фикций

Классифицировать юридические фикции можно следующим образом Душакова, Л. А. Классификация правовых фикций: версия теоретического моделирования //Философия права. 2004. № 2.С. 55 — 58. :

1) По отраслевой принадлежности. В этом смысле можно говорить о конституционно-правовых фикциях, административно-правовых фикциях уголовно-правовых фикциях, гражданско-правовых фикциях, семейно-правовых фикциях и т. д.

2) В зависимости от принадлежности к той или иной части правовой системы:

а) фикции публично-правовые, т. г. фикции, используемые в публично-правовых отношениях (в публичном праве);

б) фикции частно-правовые, т. е. фикции, используемые в частно-правовых отношениях (в частном праве).

3) По юридической силе:

а) правовые фикции, содержащиеся в законах;

б) правовые фикции, содержащиеся в подзаконных актах.

4) По генетическим и функциональным связям:

а) правовые фикции материальные, т. е. правовые фикции, используемые материальным правом;

б) правовые фикции процессуальные, т. е. правовые фикции, используемые процессуальным правом.

Можно говорить о принципиальной разнице материальных и процессуальных правовых фикций в том смысле, что если первые, главным образом, отражают содержательную сторону правовых отношений, то вторые — гарантируют экономию процессуальных средств, определенным образом смягчают процессуальные формальности.

С точки зрения представлений о юридической процедуре в целом развитие таксона может идти в следующем направлении:

а) правовые фикции, используемые в правотворческой процедуре;

б) правовые фикции, используемые в правореализующей процедуре. Вторая позиция должна быть продолжена следующим образом:

а) правовые фикции, используемые в процессуальной процедуре;

б) правовые фикции, используемые в материальной процедуре.

Ряд факторов-оснований обусловлены непосредственно собственной спецификой правовых фикций:

1) По характеру производимых деформаций. С этой позиции нормы-фикции выглядят объективно неравнозначно, и это определяется спецификой использования метода установления фикций, а соответственно, спецификой отражения в праве информации, представляемой социальной действительностью. В этой связи можно говорить о трех вариантах деформации:

· через уподобление или приравнивание объектов;

· через утверждение несуществующего существующим;

· через предварительное или последующее моделирование действительности, — что находит свое подтверждение в текстах нормативно-правовых актов в наличии трех вариантов норм-фикций:

а) правовые фикции искусственного уподобления и приравнивания понятий и обстоятельств, которые в действительности различны и даже противоположны

б) правовые фикции признания реальными несуществующих обстоятельств и отрицания существующих;

в) правовые фикции признания существующими обстоятельств и ситуаций до того, как они стали существовать на самом деле или возникли позже, чем это было в действительности.

2) По способу словесного выражения в тексте нормативно-правового акта:

а) правовые фикции, имеющие внешнее словесное выражение в тексте нормативно-правового акта;

б) правовые фикции, не имеющие внешнего словесного выражения в тексте нормативно-правового акта.

3) По способу закрепления (объективации) в реальной действительности:

а) правовые фикции судебные, т. е. правовые фикции, установление которых производится в судебном порядке;

б) правовые фикции внесудебные, т. е. правовые фикции, для установления которых судебный порядок не требуется. Данный критерий разрабатывался для разграничения норм-фикций, объективация которых невозможна без надлежащих процессуальных действий, с одной стороны, и норм-фикций, объективация которых происходит вне судебного производства — с другой.

4) По характеру идеализации в процессе нормативного установления:

а) правовые фикции изменяющихся предметов, объявленных не изменяющимися при определенных условиях;

б) правовые фикции непрерывности изменения предмета, если изменения весьма существенны.

5) В зависимости от их обусловленности теми или иными реалиями:

а) правовые фикции как устойчивые юридические конструкции (модели) разной степени сложности, обусловленные особенностями юридического познания и тенденциями развития юридической мысли в целом;

б) правовые фикции, обусловленные потребностями юридической практики.

Поскольку обстоятельствам, которые указаны в правовой фикции, придается юридическое значение и они обретают качество юридических фактов, следовательно, классификация указанных явлений может быть соотнесена в некоторой части.

1) В зависимости от опосредования воли и сознания человека (условно-волевой, или предположительно-волевой, критерий):

а) правовые фикции, опосредующие события;

б) правовые фикции, опосредующие действия.

2) В зависимости от опосредования волевой направленности деяний:

а) правовые фикции, опосредующие правомерные действия;

б) правовые фикции, опосредующие противоправные действия.

Помимо указанных вариантов правовые фикции можно распределить на несколько видовых групп, исходя из наиболее частотных поводов для формулирования законодательной воли методом установления фикций. Группы частотного употребления в целом демонстрируют возможности норм-фикций как достаточно самостоятельной и вполне адекватной правовым потребностям связки контекста социальной реальности, позволяющей восполнить пробелы в знаниях и информации о ней и придающей, таким образом, законченный вид социально-правовому конструкту в целом. Можно представить себе следующие группы частотного употребления:

· расчетные правовые фикции; правовые фикции-сроки;

· правовые фикции, указывающие на порядок возложения юридической ответственности; правовые фикции, закрепляющие результаты действий (процессов);

· правовые фикции, определяющие порядок осуществления действий; правовые фикции юридических конструкций, в т. ч. дефинитивные правовые фикции; статусные правовые фикции, в том числе: правовые фикции, определяющие статус субъектов правоотношений; правовые фикции, конструирующие объекты правоотношений; правовые фикции, конструирующие статус некоторой территории (пространственно-территориальные).

Кроме того, правовые фикции, определяющие статус субъектов правоотношений, можно подразделить на четыре вида:

а) правовые фикции, устанавливающие статус субъектов правоотношений;

б) правовые фикции, изменяющие статус субъектов правоотношений;

в) правовые фикции, восполняющие статус субъектов правоотношений; г) правовые фикции, восстанавливающие статус субъектов правоотношений.

Видно, что правовые фикции классифицируются по многим характеристикам и с разных сторон (по характеру производимых деформаций, по способу словесного выражения и т. д.). Это, конечно, говорит о высоком уровне разработанности, но, на мой взгляд, классификация правовых фикций на используемые в правотворческой и правореализующей процедурах может включать в себя ряд «мелочных» характеристик.

2.4 Значение фикций в правоприменении и законотворчестве

Как отмечено выше, юридическая фикция со времен римского права, а то и со времен Хаммурапи, прочно вошла в правовую традицию как юридико-технический прием. Широко используется она и в современном праве. И тут никак нельзя согласиться с некоторыми исследователями, утверждающими, что фикции исчерпали себя тем, что позволили римскому праву преодолеть свой консерватизм.

Если мы откажемся от фикций, то придется навсегда забыть о таких правовых категориях, как юридическое лицо, представительство, снятие судимости, бездокументарные ценные бумаги и т. д.

Фикции используются во всех без исключения отраслях права, но, пожалуй, их больше всего в гражданском судопроизводстве. Это связано с детальностью процессуального регулирования правосудия по гражданским делам и отказом от объективной истины в состязательном процессе. При этом процессуально-правовые фикции — это всегда исключение из общих правил производства по делу, без которых нельзя правильно и справедливо рассмотреть и разрешить гражданское дело.

Так, непреложным требованием является обязательное извещение судом лиц, участвующих в деле, о времени и месте заседания (ст. 144 ГПК). В противном случае решение подлежит безусловной отмене (п. 2 ст.308 ГПК). А как нужно поступить, если заинтересованное лицо во время производства по делу сменило место жительства, не известив об этом суд? В таком случае есть достаточные основания полагать, что гражданин уклоняется от суда. И в по лобной ситуации возможен и целесообразен один-единственный вариант — выслать судебную повестку по ранее известному адресу, после чего полагать выполненной процессуальную обязанность извещения гражданина и продолжать рассматривать гражданское дело по существу. Данный вариант как правовая норма закреплен в ст. 111 ГПК: «При отсутствии такого сообщения (о перемене своего адреса во время производства по делу. — И.3.) повестка посылается по последнему известному суду адресу и считается доставленной, хотя бы адресат по этому адресу более не проживал». Аналогичное правило определено и ч.1 ст. 112 ГПК: при неизвестности фактического места пребывания ответчика можно рассматривать дело по поступлении в суд повестки, удостоверяющей получение жилищной организацией или органом местного самоуправления по последнему известному месту жительства вызываемого гражданина Зайцев И. Правовые фикции в гражданском процессе. // Российская юстиция. — 1997. № 1.С. 35.

Любое законодательство (а особенно в романо-германской правовой системе), будучи консервативной системой взаимосвязанных понятий и категорий, не всегда успевает за потребностями жизни, за вновь возникающими явлениями.

Немаловажен способ следования принципу экономичности в законотворческой деятельности. Гораздо проще придать условный правовой режим объекту, для которого это не свойственно, чем создавать усложненные правовые конструкции, при помощи которых регулирование будет иметь громоздкий характер. Как отмечает Зайцев: Практическое значение процессуальных фикций предопределено их воздействием на судопроизводство. Они сокращают ход и объем доказательственного материала, облегчают процесс установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела. А фикции, установленные ст. ст.111−112 ГПК, служат юридическим основанием для возбуждения заочного производства и постановления заочного решения (ст. 213 ГПК). В целом фикции являются мерами, обеспечивающими процессуальную экономию юридических средств и сил судей, а также лиц, участвующих при отправлении правосудия по гражданским делам Там же. С. 36. .

Т.о. можно подытожить, что фикции вызваны в свет необходимостью удовлетворять новым потребностям имеющимися правовыми средствами, т. е., условно говоря, система не должна отставать от реалий. Не маловажным остается принцип экономии с помощью фикций денег, сил, времени в процессе судопроизводства.

Глава 3. Правовые презумпции

3.1 Определение правовой презумпции

Презумпция — одна из тех правовых категорий, которая имеет многовековую историю в законодательной и правоприменительной практике. Правовые предположения также активно использовались еще древними римлянами и многие из них, как, например, презумпции добросовестности, знания закона, отцовства и другие до сих пор закреплены в действующих законодательствах практически всех правовых систем. Такое «долголетие» презумпций объясняется той особой ролью, которую играют юридические предположения в праве. В специальной литературе по теории права, гражданскому праву и гражданскому процессуальному праву отсутствует единство мнений по вопросу о понятии, содержании и видах презумпций, несмотря на их длительное существование Черниловский З. М. Презумпции и фикции в истории права // Государство и право. 1974. № 1.. Так что же собой представляет правовая презумпция?

Презумпция — это предположение, принятое в качестве вероятного. Предположение — это такое положение, которое временно, до получения доказательства противного, считается правильным Краткая философская энциклопедия.М., 1994.С. 361−362. .

Презумпция (лат. presumption — предположение) — заключение о наличии каких-либо положений, фактов, прав субъекта на основе доказанности других положений, фактов, прав субъекта Юридический словарь.М., 1953.С. 507.. Презумпция в указанном смысле имеются в различных отраслях права.

Д.И. Мейер определял презумпцию как «признание факта существующим по вероятности, что он существует» Мейер Д. И. О юридических вымыслах и предположениях, о скрытных и притворных действиях. Казань, 1854.С. 44. .

Е.В. Васьковский дал следующее определение презумпции: «Законные предположения — обязательные по закону заключения о доказанности известных фактов при наличности других фактов» Васьковский Е. В. Учебник гражданского процесса. М., 1914.С. 232. .

В.К. Бабаев определяет презумпции как «закрепленные в нормах права предположения о наличии или отсутствии юридических фактов, основанное на связи между ними и фактами наличними и подтвержденное предшествующим опытом» Бабаев В. К. Презумпции в советском праве Горький, 1974.. В литературе высказывались критические замечания в адрес данного определения, сводящиеся в основном к тому, что не только юридические факты могут быть объектом предположения, к тому же это определение не содержит указания на цель такого предположения Либиус И. Презумпция невиновности в советском уголовном праве. Ташкент. 1981.С. 14.. Также отмечает Бабаев, что презумпция — это категория, имеющая индуктивный характер образования. Если два предмета или явления материального мира сходны в одних признаках, то они, вероятно, сходны и в других — вот то правило, которым мы пользуемся, презюмируя те или иные факты, по природе своей являющиеся индуктивными. В формировании общих выводов, закономерностей, образовании понятий индуктивный метод выступает во взаимодействии и в единстве с методами обобщения, абстрагирования и т. д., что позволяет создавать подлинно научные абстракции Бабаев В. К. К вопросу о понятии правовых презумпций // Сборник аспирантских работ. Выпуск 7. — Свердловск, 1968. — С. 188−192.. Я так понимаю, весьма уместен здесь будет всем известный пример: есть такая птица — лебедь. Долгое время европейцы думали, что все лебеди белые, поскольку встречали особей только такого цвета. Но такое обобщение оказалось неверным, поскольку открыв Австралию они натолкнулись на исключение — там им встретились черные лебеди. Так и в праве — никогда нельзя быть до конца уверенным, что данное предположение истинно. Тем более, что общественные науки точными не являются и исключения в них встречаются гораздо чаще, чем хотелось бы. Основой предположений (презумпций) является связь между предметами или явлениями, подтвержденная предшествующей практикой. Повторяемость тех или иных процессов, явлений, выводимая из опыта, позволяет делать предположения об истинности данных конкретных выводов, то есть презумпций. Презумпции выражают собой действительно наиболее обычный порядок вещей и явлений и имеют объективное основание для того, чтобы быть принятыми за истину без специального доказывания Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. Изд-во АН СССР, 1948.С. 6.. Получается, что связь между установленным и презюмируемым фактами считается истинной и доказыванию не подлежит. Следовательно, презумпция по логической своей природе — это предположение о наличии или отсутствии предмета или явления, связи между ними, основанное на связи между явлениями, подтвержденной предшествующим опытом.

Итак, конкретизируя понятие правовой фикции, Каминская определяет ее как «положение, выраженное прямо или косвенно в правовой норме, которым какой-то порядок явлений в области отношений, возникающих из человеческого поведения, признается обычным, постоянным, нормальным и не требующим, в силу этого, специальных доказательств» Каминская В. И. Указ. соч. Изд-во АН СССР, 1948.С. 3.. В данном определении, во-первых, нет указания на предположительный характер презумпций; во-вторых, не указано, что презумпции — это правовой порядок, не требующий доказательств лишь при доказанности других фактов (а их доказывать необходимо). А все-таки презумпции — это предположения, обладающие той или иной степенью вероятности и презумпция становиться презумпцией только при условии доказанности других, связанных с нею, фактов.

М.С. Строгович под правовой презумпцией понимает «общее правило, обязывающее суд признать определенный факт установленным или неустановленным, если по делу установлен другой факт, с которым это правило связывает определенное следствие» Строгович М. С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. Изд-во АН СССР, 1947.С. 168.. Указанное определение страдает односторонностью, поскольку его можно признать правильным только в отношении неопровержимых презумпций, которыми орган, их применяющий, связан как нормами права.

В.П. Воложанин правовой презумпцией считает «предположение о существовании или несуществовании какого-либо факта освобождающего сторону от доказывания этого факта при доказанности других фактов» в силу причинной связи между ними Воложанин В. П. Юридические предположение в советском гражданском праве и процессе. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук, Свердловск, 1953, стр. 30.. В этом определении отражена важная черта презумпций как регулятора распределения бремени доказывания между сторонами. Но это правильное положение относимо только к презумпциям опровержимым. Неопровержимые же правовые презумпции на бремя доказывания не оказывают никакого влияния, ибо доказывание их не имеет места; они принимаются судом как аксиома. Нет также указания в отмеченном определении и на юридический характер презумпции. Наиболее совершенным представляется определение правовых презумпций, данное Каллистратовой, которая под презумпциями понимает предположение о существовании определенного факта при доказанности другого факта, поскольку между ними существует связь, проверенная и подтвержденная практикой Каллистратова Р. Ф. Вестник ЛГУ. Серия общественных наук, № 12.Л., 1954.С. 192.. Хотя, конечно, и оно не лишено недостатков (нет, например, указания на юридический характер правовых презумпций и др.).

Ю.К. Осипов дает такое определение презумпций: «всякое предположение есть умозаключение, делаемое на основании каких-то одних известных фактов о вероятном существовании других Гражданский процесс. Учебник / Отв. ред. проф. Ю. К. Осипов М., 1996.С. 173. «

А.К. Сергун считает, что презумпция — это установленное законом предположение о том, что определенный факт существует, если доказаны не которые другие связанные с ним факты Гражданский процесс / Отв. ред. М. С. Шакарян. М., 1993.С. 187. .

Я.Л. Штутин утверждал, что презумпция — это «логический прием, позволяющий суду в предусмотренных законом случаях или когда это естественно вытекает из смысла закона, признать истинным существование (несуществование) искомого факта, не требуя доказательства от стороны, ссылающейся на него, а также положить его в основание судебного решения, если этот юридический факт по предположению, основанному на общественной практике, является прямым следствием или причиной доказательственного факта (фактов) и не опровергнут в ходе судебного разбирательства» Шутин Я. Л. Предмет доказывания в гражданском процессе. М., 1963.С. 86.

Представляется, что при определении правовых презумпций необходимо учитывать следующие обстоятельства: во-первых, определение должно содержать указание на логическую природу презумпции; во-вторых, презумпция должна характеризоваться как предположение; в-третьих, необходимо указание на юридический характер правовых презумпций; в-четвертых, характеристику презумпций нельзя ограничивать указанием на роль и место презумпций лишь в доказательственном процессе, поскольку это признак опровержимых презумпций Бабаев В. К. К вопросу о понятии правовых презумпций. // Сборник аспирантских работ. Выпуск 7. — Свердловск, 1968.С. 188−192. .

В последние годы одна из удачных попыток исследования феномена презумпций была предпринята О. А. Кузнецовой.

Автор предлагает следующие видовые признаки презумпции:

1) презумпция (предположение) содержится в норме права, находя свое закрепление прямым или косвенным способом;

2) презумпция имеет отношение к наличию или отсутствию обстоятельств (фактов, правоотношений, событий и др.), имеющих правовое значение и влекущих правовые последствия;

3) презумпция регулирует общественные отношения, поскольку предполагает необходимость (обязанность) признания без специальных доказательств закрепленного в ней предположения установленным, если не будет доказано противоположное предположению Кузнецова О. А. Презумпция в гражданском праве. СПб., 2004.С. 27. .

Дефиниции А. К. Сергуна и.В. К. Бабаева учитывают факт существования неопровержимых юридических презумпций, однако под эти определения не подпадают все фактические презумпции, а ведь можно говорить как о юридических, так и о фактических презумпциях.

Определения Ю. К. Осипова и Я. Л. Штутина учитывают существование фактических презумпций, но не учитывают существование неопровержимых юридических презумпций, поскольку в данных презумпциях выражена не вероятность, а особый вид достоверности, достоверность конвенциональная, то есть достоверность, основанная не на жизненном опыте конкретного человека и общественно-исторической практике человечества, а на стремлении людей жить в справедливом и предсказуемом обществе, используя для этого различные социальные нормы, в том числе и правовые нормы, закрепляющие неопровержимые презумпции — фикции.

Полное и логически корректное определение презумпций, используемых в правоприменительной деятельности, можно сформулировать только как достаточно сложное определение, поскольку само определяемое понятие выражает сложное явление духовного мира, относящееся к сфере мышления человека. Тем не менее, с учетом вышеизложенных моментов правовую презумпцию можно определить как закрепленное прямо или косвенно в нормах права предположение о наличии или отсутствии юридически значимых фактов, при доказанности связанных с ними других достоверных фактов.

3.2 Классификация презумпций

Теперь рассмотрим вопрос о классификации презумпций.

По факту закрепления презумпций в норме права было предложено различать:

· фактические презумпции

· юридические презумпции

Юридические презумпции — это предположения, которые получили соответствующее закрепление в законе, со всеми вытекающими отсюда последствиями, о которых шла речь ранее.

Фактические презумпции — это предположения, которые широко распространены в социуме, но не имеют законодательного закрепления.