Общетеоретические вопросы гражданского права как научно-правовая основа кодификации гражданского законодательства БССР В 60-е годы XX века

ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА КАК НАУЧНО-ПРАВОВАЯ ОСНОВА КОДИФИКАЦИИ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА БССР В 60-е ГОДЫ XX ВЕКА

гражданский право единство отграничение

Современное состояние правовой системы Республики Беларусь характеризуется процессом постоянного совершенствования законодательства с целью наиболее эффективного регулирования общественных отношений. Изменения, безусловно, затрагивают и область гражданско-правового регулирования. В этой связи важным представляется обращение к предшествующей нормотворческой деятельности, а именно к кодификации гражданского права 60-х годов XX века, поскольку это был первый национальный опыт глубокого обновления и систематизации отраслевого законодательства.

Следует отметить, что среди принципов нормотворчества Закон Республики Беларусь от 10 января 2000 года «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» (с последующими изменениями и дополнениями) называет принцип научности [1, ст. 7]. Этот же принцип пытались воплотить в своей деятельности советские юристы при подготовке и проведении кодификационных работ. А потому важным представляется анализ и оценка историко-правовых явлений с позиции современных подходов к нормотворческому процессу, а также выявление взаимосвязи научных разработок теоретических вопросов гражданского права с результатами кодификации гражданско-правового законодательства в 60-е годы XX века с целью наиболее эффективного использования опыта прошлого.

К 60-м годам XX века в СССР были достигнуты определенные результаты в исследовании важнейших проблем гражданского права. При этом одной из значимых научных задач (в рамках более масштабного вопроса о системе социалистического права) являлась проблема определения границ гражданско-правового регулирования. Указанная задача была тесно связана, во-первых, с поиском критериев, позволяющих отграничить гражданское право от иных отраслей, во-вторых, — с определением субъектного состава гражданско-правовых отношений.

Источники, посвященные вопросам определения границ гражданско-правового регулирования в связи с проводимой в 60-е годы кодификацией гражданского права, в основном относятся к советскому периоду. Среди них можно отметить труды И. О. Иоффе, Ю. К. Толстого, А. В. Венедиктова, В. В. Лаптева, С. Н. Братуся, В. С. Тадевосяна и других. Отдельные аспекты обозначенной проблемы отражены в работах таких современных белорусских авторов, как В. А. Витушко, А. Ф. Вишневский, Т. И. Довнар, В. Ф. Чигир и другие.

Вопрос о системе и сущности права в целом и гражданского права как «наиболее буржуазной» составляющей системы права социалистического государства встал сразу после Октябрьского переворота 1917 года. История реабилитации гражданского права, признания его органичным компонентом советского социалистического права прошла достаточно сложный путь развития от полного отрицания необходимости существования до признания гражданского права одной из основных отраслей.

Проблема единства гражданского права В правовой науке 20-х годов XX века гражданское право рассматривалось преимущественно как отрасль, регулирующая всю систему имущественных отношений в обществе [2, с. 14]. Однако, в то время, как отмечал О. С. Иоффе, термин «хозяйственное право» иногда равнозначный термину «гражданское право», иногда отличный от него широко использовался в литературе [3, с. 210]. При этом в ряде случаев употребление термина «хозяйственное право» объяснялось ограничением сферы действия гражданского права сугубо хозяйственным оборотом после выделения из него семейного права, в других случаях термин «хозяйственное право» включал гражданское, земельное, трудовое, а иногда и административно-публичное право [2, с. 14].

В 1929 году П. И. Стучка выдвинул теорию «двухсекторного права», в которой резко отрицалась возможность существования единого гражданского права как отрасли, регламентирующей имущественные отношения в рамках всей экономики. В соответствии с этой теорией выделялось два сектора экономики: частный и социалистический. При этом частному сектору соответствовало гражданское право (направленное на интересы частных лиц), а социалистическому — административно-хозяйственное право (регулирующее имущественные отношения социалистических организаций) [4, с. 226]. Поскольку то время характеризовалось сворачиванием частной активности, вытеснением частного хозяйства из экономики страны, то следовал вывод автора о неизбежности отмирания гражданского и развитии административно-хозяйственного права. Следуя теории двухсекторного права, в четвертом пункте резолюции к докладу П. И. Стучка на VI съезде прокурорских, судебных и следственных работников РСФСР подчеркивал, что «учитывая все возрастающие размеры внутриорганизационного регулирования производства и обмена в социалистическом секторе хозяйства, необходимо эти вопросы изъять из области гражданского права и суда, выделив их в особое хозяйственно-административное право, вместе с тем сократить и упростить наше общегражданское право» [5, с. 122].

Однако уже через несколько лет на смену этой теории пришла теория единого хозяйственного права, разработанная Л. Я. Гинцбургом и Е. Б. Пашуканисом и другими учеными. Исходя из единства советского законодательства в области имущественных отношений, которое было обусловлено единством социалистической системы хозяйства, авторы считали неоправданным выделение гражданского и административно-хозяйственного права. Регулирование имущественных отношений в социалистическом обществе виделось в рамках единого хозяйственного права [3, с. 700].

Вскоре после принятия Конституции СССР 1936 года эти воззрения объявляются враждебными, поскольку не отвечали идеологическим установкам того времени. В вину разработчикам теории единого хозяйственного права вменялась «попытка срыва осуществления громаднейших задач, встающих перед советским гражданским правом», поскольку «гражданское право подменялось хозяйственным либо наполнялось буржуазным содержанием», а также умаление интересов отдельных граждан как субъектов права [6, с. 47; 7, с. 7]. Несоответствие концепции хозяйственного права общей системе советского права было отмечено на первом Всесоюзном совещании по вопросам науки советского права и государства, состоявшемся в июле 1938 г. В ходе совещания было признано существование единого советского социалистического гражданского права [8, с. 42].

В середине пятидесятых годов в связи с новым витком в процессе кодификации гражданского законодательства с новой силой разгорается обсуждение проблем системы советского права, называемого в литературе «второй общей дискуссией о системе советского права». В связи с этой дискуссией вновь актуальное звучание приобретает вопрос о соотношении гражданского и хозяйственного права. Этот вопрос затрагивается в многочисленных научных статьях [9−23], включается в повестку дня конференций, посвященных вопросам кодификации [24, 25], обсуждается на научных сессиях [26−28].

Анализируя материалы тех лет, можно выделить два различных подхода к разрешению этой проблемы.

Сторонники хозяйственного права (В.С. Тадевосян, И. В. Павлов, В. В. Лаптев, А. М. Зеньков, И. Е. Красько, В. И. Кравченко и другие) считали, что в системе советского права объективно существует самостоятельная отрасль «хозяйственное право», которая объединяет как традиционно гражданско-правовые, так и административно-правовые нормы, регулирующие хозяйственную деятельность социалистических организаций. В соответствии с этой теорией гражданское право должно было ограничиться лишь регламентацией имущественных отношений граждан между собой и их отношениями с государственными и общественными организациями [17, с. 51; 23, с. 127].

Для подтверждения правильности теории выдвигались аргументы различного порядка: как содержательного характера, обосновывающие предметную самостоятельность хозяйственного права, так и идеологической и узкопрактической направленности.

Так В. В. Лаптев настаивал на единстве хозяйственных отношений как «по вертикали», так и «по горизонтали». Неразрывная связь и единство этих отношений предопределяли, по его мнению, единство норм хозяйственного законодательства, составляющих хозяйственное право в качестве самостоятельной отрасли права [29, с. 73]. Кроме того, сторонниками хозяйственного права выдвигались следующие доводы в пользу самостоятельности хозяйственного права:

наличие обширного законодательства по различным вопросам хозяйственной деятельности социалистических организаций, кодификация которого позволила упорядочить разрозненные нормативные правовые акты и поэтому имела бы огромное практическое значение (М.Н. Балабанов, В.В. Лаптев);

ссылка на исторически сложившееся, самостоятельное развитие хозяйственного законодательства, в частности указание на развитие хозяйственного законодательства помимо гражданских кодексов 20-х годов XX века (Г.М. Свердлов);

с выделением хозяйственного права предполагалось более глубокое, комплексное изучение вопросов правового регулирования социалистического хозяйства, которые попали в так называемую «мертвую зону» (В.К. Мамутов, В. Г. Синянский, Г. А. Аксененок);

именно с хозяйственным правом связывалась наиболее эффективная реализация задач по усилению хозяйственно-организаторской функции советского государства, поставленных на XXI съезде КПСС (Г.А. Аксененок, В. П. Ефимочкин, И. В. Павлов, С.З. Михайлин);

выделение хозяйственного права важно для организации качественной подготовки юридических кадров для социалистических организаций (М.Н. Балабанов, В. В. Лаптев, М.Ф. Макаровский);

включение в Гражданский кодекс хозяйственно-правовых норм может негативно отразиться на охране прав и интересов граждан, поскольку плановое начало будет преобладать в законе, который должен регулировать отношения граждан (В.В. Лаптев, В. С. Тадевосян, И.В. Павлов);

указание на то, что принцип единства фонда государственной социалистической собственности дает возможность построить хозяйственное право как самостоятельную отрасль (Л.Я. Гинцбург), [28, с. 128−139] и другие.

Представители теории единого гражданского права, отмечая ошибочность теории хозяйственного права, приводили веские, научно обоснованные доводы в пользу сохранения гражданского права в его традиционном для того времени понимании. Среди них:

недоказанность принципа единства хозяйственных отношений «по вертикали» и «по горизонтали» и в то же время единство предмета и метода гражданско-правового регулирования, целевое единство гражданского права (С.С. Алексеев, С. Н. Братусь, А. И. Денисов, Н. И. Бернштейн, О. С. Иоффе, В. Суходрев, В. Панюгин) [20, с. 110−111; 27, с. 4; 9, с. 52; 3, с. 718; 13, с. 11; 30, с. 15];

невозможность выделения в Хозяйственном кодексе полноценной Общей части, то есть тех положений, которые бы применялись и к управлению хозяйством, и к хозяйственным договорам, и к другим разделам Особенной части (О.С. Иоффе) [19, с. 34]; в случае же создания Хозяйственного кодекса отмечалась неизбежность многочисленных дублирований положений Гражданского кодекса (С.Н. Братусь, О. С. Иоффе, И.Я. Красноступ) [31, с. 11; 19, с. 34; 28, с. 132];

указание на то, что хозяйственно-организационная деятельность государства является более широким явлением по своему содержанию, и она не может замыкаться на регулировании отношений только между социалистическими организациями (Е.А. Флейшиц) [28, с. 133];

противоречие теории хозяйственного права тенденциям хозяйственного развития, мероприятиям по устранению излишней централизации в управлении промышленностью (С.С. Алексеев, Н.И. Бернштейн) [20, с. 111; 28, с. 137];

указание на то, что наличие проблем в подготовке юристов-хозяйственников, а также трудности в применении большого количества нормативного материала по вопросам хозяйственной деятельности не могут являться серьезными доводами в пользу выделения хозяйственного права в качестве самостоятельной отрасли права (С.И. Вильнянский [22, с. 108] и другие).

Следует отметить, что белорусские ученые, принимавшие участие в разработке Гражданского кодекса БССР 1964 года (К.А. Борзова, Ф. И. Гавзе, В. Ф. Чигир, В. С. Юрченко, Е. А. Тихоненко и другие), являлись приверженцами теории единого гражданского права. Так именно позиция «монистов» была отражена в выступлении Ф. И. Гавзе на Межреспубликанской научной конференции по вопросам кодификации законодательства Украинской, Белорусской и Молдавской ССР, состоявшейся в Киеве 6−8 мая 1959 г. [32, л. 63].

Позиция сторонников хозяйственного права не получила серьезной поддержки со стороны научного мира, несмотря на то, что они уловили дух противоречия в содержании советского гражданского права (права, ограниченного во времени необходимостью использования товарно-денежной формы в коммунистическом строительстве), уловили искажение гражданско-правовых принципов, подчиненность плановым началам. Как точно отметил М. И. Брагинский, «сторонники одного направления (теории хозяйственного права — авт.), сводившие к констатации существования планово-командной системы, ставили целью совершенствование именно с указанных позиций отдельных правовых конструкций. Сторонники же другого, цивилистического направления, стремились в конечном счете воскресить традиционные гражданско-правовые начала …» [33, с. 59].

С точки зрения исследования процесса кодификации гражданского законодательства «победа» сторонников единого гражданского права являлась очень важной. В соответствии с ней определялись участники отношений, регулируемых гражданским правом. В Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. (далее — Основы) и республиканские кодексы 60-х годов включались нормы, определяющие статус социалистических организаций, правила о хозяйственных договорах и иные аспекты, которые сторонники «дуализма» желали бы видеть в кодифицированном акте хозяйственного законодательства.

Научные основания отграничения гражданского права от иных отраслей права В период первой дискуссии о системе советского права, основные моменты которой относятся к довоенному периоду (1938;1941 гг.), не был выработан единый подход, позволяющий в соответствии с определенными критериями четко разграничить отрасли советского права, отграничить гражданское право от других отраслей [34, с. 29−30; 3, с. 223; 2, с. 19]. В этот период деление права на отрасли предполагалось проводить по предмету правового регулирования. Однако данный критерий не позволял последовательно разграничить даже такие отрасли, как административное и гражданское право. Именно поэтому в тезисах Института права АН СССР, посвященных итогам дискуссии 1938;1941 гг., указывалось на необходимость применения критерия метода правового регулирования при выявлении различий в группе общественных отношений, выделенных на основании предмета правового регулирования. Учеными при обсуждении данного вопроса делался акцент в основном на специфику имущественных отношений, составляющих ядро предмета гражданско-правового регулирования. Подчеркивалось, что те имущественные отношения, в которых государственные органы выступают как носители функции властвования, не входят в круг отношений, регулируемых гражданским правом [34, с. 30].

В то время в научный оборот входит определение гражданского права как «отрасли единого советского социалистического права, определяющей правовое положение организаций и граждан как участников имущественных отношений советского общества, норм, регулирующих эти отношения, а также связанные с ними личные права граждан на блага, неотделимые от их личности» [3, с. 223]. Данное определение, по справедливому замечанию О. С. Иоффе, не отражало специфических признаков гражданского права, позволяющих отграничить его от других отраслей [3, с. 223]. Такая неопределенность негативно сказывалась на эффективности кодификационной деятельности, поскольку решение вопроса о предмете гражданско-правового регулирования тесно связано с такой практической задачей, как определение круга общественных отношений, на которые распространяет свое действие кодифицированный акт гражданского законодательства. В середине 50-х годов XX века интенсификация работ по созданию Гражданского кодекса СССР приводит к необходимости принципиального разрешения этой задачи.

В 1954;1955 гг. на страницах журнала «Советское государство и право» проводится дискуссия, посвященная гражданскому праву [34−40]. Итогом дискуссии становится включение в предмет гражданского права экономических категорий. Согласно редакционной статье, определившей результаты обсуждения, гражданским правом регулируются такие «имущественные отношения социалистического общества, которые опираются на существующие в этом обществе формы собственности и связаны с учетом действия закона стоимости и закона распределения по труду» [40, с. 57]. Впоследствии указание на действие закона стоимости и распределения по труду было заменено более широким понятием «товарно-денежная форма», и в предмет гражданского права стали входить имущественные отношения, обусловленные использованием товарно-денежной формы при коммунистическом строительстве, а также связанные с ними личные неимущественные отношения. Именно такое определение было закреплено в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. и республиканских гражданских кодексах [41, 42]. В предусмотренных законом случаях гражданское законодательство могло регулировать и не связанные с имущественными личные неимущественные отношения [42, ст. 1]. Кроме того, законодатель, восприняв (хотя и второстепенную по отношению к предмету) роль метода гражданско-правового регулирования, констатировал: «к имущественным отношениям, основанным на административном подчинении одной стороны другой, а также к налоговым и бюджетным отношениям гражданское законодательство СССР и союзных республик не применяется» [42, ст. 2].

В отношении смежных с гражданским правом отраслей было предусмотрено, что семейные, трудовые, земельные и колхозные отношения регулируются соответственно семейным, трудовым, земельным и колхозным законодательством [41, ст. 2; 42, ст. 2]. Это положение перекликалось с нормами гражданских кодексов 20-х годов XX века, в частности со ст. 3 Гражданского кодекса БССР 1923 г., где также закреплялось правило о регулировании этих отношений вне рамок гражданского законодательства. По сути, перенос этих норм в кодифицированные акты 60-х гг. XX века означал отсутствие четких критериев отграничения гражданского права от смежных отраслей.

Еще одним моментом, важным для выявления предмета гражданско-правового регулирования, являлась научная разработка теории личных прав. К середине 50-х годов XX века ее результатом стало появление термина «личные неимущественные отношения», под которыми понимались такие общественные отношения, в которых выражается индивидуальность личности (коллективов людей) и ее морально-политическая оценка со стороны социалистического общества [3, с. 239; 43, с. 129]. Традиционным было мнение о том, что гражданское право регулирует только имущественные и те личные неимущественные отношения, которые связаны с имущественными отношениями. К личным неимущественным отношениям, не связанным с имущественными отношениями, считалось возможным применение только мер гражданско-правовой охраны (защиты) [34, с. 28; 3, с. 88; 44, с. 24−25; 45, с. 10]. В этот же период набирает силу другая точка зрения (Е.А. Флейшиц, А. А. Маковский, Ю. К. Толстой, В. Ф. Чигир и другие), согласно которой гражданское право не только защищает, но и регулирует указанные отношения [46, с. 88−90; 47, с. 7; 48, с. 8]. При этом, в отличие от М. М. Агаркова, ограничивающего круг личных неимущественных прав только теми, которые предусмотрены гражданским законодательством, Е. А. Флейшиц предлагала оставить этот перечень открытым [2, с. 20].

Своеобразным итогом научно-теоретических разногласий стал отказ законодателя от включения в Основы и республиканские кодексы отдельного раздела, посвященного личным неимущественным правам, и в то же время, легальное введение личных неимущественных отношений в сферу гражданско-правового регулирования, правда только в предусмотренных законом случаях [41, ст. 1; 42, ст. 1]. Таким образом, постепенно в советском гражданском праве набирает силу тенденция расширения гражданско-правовой охраны прав граждан. Эта тенденция к настоящему моменту получила свое наибольшее выражение в Гражданском кодексе Республики Беларусь 1998 года, в частности в главе 8 «Нематериальные блага и их защита».

Таким образом, проведенное исследование позволило проследить процесс развития научно-теоретических представлений о границах гражданско-правового регулирования общественных отношений, взаимосвязь этих представлений с результатами, достигнутыми в ходе кодификации гражданского законодательства БССР в 60-е годы, и сделать, впервые в историко-правовой науке, некоторые выводы.

Научную основу кодификации гражданского законодательства в СССР, в том числе и в БССР, составляла совокупность взаимосвязанных вопросов, важнейшим из которых был вопрос о предмете и методе гражданско-правового регулирования. От результатов научных исследований этих проблем напрямую зависело определение круга общественных отношений, регулируемых гражданским законодательством, то есть, уяснение принципиального, системообразующего момента кодификации.

Деятельность по поиску критериев определения границ гражданско-правового регулирования прошла несколько этапов (период первых лет существования советской власти, первая и вторая дискуссии о системе советского права). В ходе этого процесса в полной мере проявились трудности, связанные с противоречивыми по своей сути попытками: во-первых, сбалансировать частноправовые и публично-правовые начала регулирования общественных отношений в СССР, во-вторых, сохранить цивилистический характер кодифицированного акта гражданского законодательства, в-третьих, поместить догматику кодификационной деятельности, по определению носящую вневременной характер, в узкие рамки советской идеологии. Все это, безусловно, сказалось на содержании основных положений Гражданского кодекса БССР 1964 года, носящих достаточно выраженный политизированный характер и отражающих половинчатость в разрешении принципиальных вопросов кодификации гражданского законодательства СССР и союзных республик в 60-е годы XX века.

1. О нормативных правовых актах Республики Беларусь: Закон Респ. Беларусь, 10 янв. 2000 г., № 361-З: в ред. Закона Респ. Беларусь от 2 июля 2009 г. // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2009.

2. Развитие советского гражданского права на современном этапе / Н. С. Малеин [и др.]; отв. ред. В. Г. Мозолина. — М.: Наука, 1986. — 267 с.

3. Иоффе, О. С. Избранные труды по гражданскому праву: из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории «хозяйственного права» / О. С. Иоффе. — М: Статут, 2000. — 777 с.

4. Стучка П. И. Доклад о практике применения Гражданского кодекса // Еженед. сов. юстиции. — 1929. — № 9−10. — С. 222−227.

5. Практика применения Гражданского кодекса. Проект резолюции к докладу П. И. Стучка на VI съезде прокурорских, судебных и следственных работников РСФСР: утв. в заседании коллегии НКЮ 24/I 1929 г. // Еженед. сов. юстиции. — 1929. — № 6. — С. 122.

6. Вопросы гражданского права и процесса в журнале «Советское государство» за 1936 г. // Сов. юстиция. — 1937. — № 12. — С. 47.

7. Положение в теории гражданского права // Сов. юстиция. — 1937. — № 12. — С. 7−11.

8. Павлов И. В. О развитии советской правовой науки за сорок лет / И. В. Павлов // Сов. гос-во и право. — 1957. — № 11. — С. 30−49.

9. Денисов А. И. Основы гражданского законодательства и «хозяйственное право» / А. И. Денисов, Н. И. Бернштейн // Сов. гос-во и право. — 1959. — № 5. — С. 48−60.

10. Мамутов В. К. Хозяйственное право — на службу коммунистическому строительству / В. К. Мамутов // Сов. гос-во и право. — 1959. — № 5. — С. 61−68.

11. Антимонов Б. К разработке Основ гражданского законодательства СССР / Б. Антимонов // Социалист. законность. — 1959. — № 7. — С. 14−18.

12. Алексеев С. С. Дифференциация гражданско-правового регулирования в социалистическом обществе / С. С. Алексеев // Сов. гос-во и право. — 1960. — № 2. — С. 75−84.

13. Суходрев В. К разработке Основных начал гражданского законодательства / В. Суходрев // Сов. юстиция. — 1958. — № 12. — С. 10−15.

14. Братусь С. О соотношении Основ гражданского законодательства Союза ССР и гражданских кодексов союзных республик / С. Братусь // Сов. юстиция. — 1957. — № 3. — С. 9−15.

15. Братусь С. Н. Важный этап в развитии советского гражданского законодательства / С. Н. Братусь // Сов. гос-во и право. — 1962. — № 2. — С. 3−15.

16. Лаптев В. В. О советском хозяйственном праве / В. В. Лаптев // Сов. гос-во и право. — 1959. — № 4. — С. 70−87.

17. Тадевосян В. С. Сущность советского хозяйственного права и предстоящая кодификация гражданского законодательства СССР / В. С. Тадевосян // Сов. гос-во и право. — 1959. — № 6. — С. 50−61.

18. Тадевосян В. К проекту Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик / В. Тадевосян // Социалист. законность. — 1960. — № 8. — С. 44−49.

19. Иоффе О. С. Вопросы кодификации общей части советского гражданского права: сб. статей / О. С. Иоффе // Ленингр. гос. ун-т. — Л., 1957. — Вып. 1: Вопросы кодификации советского права. — С. 30−47.

20. Алексеев С. С. О системе Основ гражданского законодательства СССР и республиканских гражданских кодексов / C.С. Алексеев // Вопросы кодификации советского законодательства: сб. статей. — Свердловск, 1957. — С. 107−120.

21. Павлов И. В. К вопросу о кодификации советского гражданского законодательства / И. В. Павлов // Сов. гос-во и право. — 1959. — № 7. — С. 36−49.

22. Вильнянский С. И. К вопросу о системе советского права / С. И. Вильнянский // Сов. гос-во и право. — 1957. — № 1. — С. 102−109.

23. Зеньков А. М. Науку права — на службу хозяйственному строительству / А. М. Зеньков [и др.] // Сов. гос-во и право. — 1959. — № 9. — С. 124−127.

24. Межреспубликанская научная конференция по вопросам кодификации законодательства Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР // Сов. гос-во и право. — 1959. — № 9. — С. 116−121.

25. Межреспубликанская научная конференция по вопросам кодификации законодательства республик Средней Азии и Казахстана // Сов. гос-во и право. — 1959. — № 4. — С. 107−114.

26. Тадевосян В. Выступление / В. Тадевосян // Новое в гражданском и гражданско-процессуальном законодательстве Союза ССР и союзных республик: тр. науч. сес. ВИЮН / ВИЮН. — М., 1962. — С. 126−129.

27. Братусь С. Н. Новый этап в развитии гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик / С. Н. Братусь // Научная сессия, посвященная Основам гражданского законодательства и гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик: тез. докл. науч. сес. / Всесоюз. ин-т юрид. наук при М-ве юстиции РСФСР. — М., 1962. — С. 3−8.

28. Научная сессия по проблемам хозяйственного права // Сов. гос-во и право. — 1959. — № 7. — С. 128−139.

29. Лаптев В. В. О советском хозяйственном праве / В. В. Лаптев // Сов. гос-во и право. — 1959. — № 4. — С. 70−87.

30. Панюгин В. К проекту Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик / В. Панюгин // Социалист. законность. — 1960. — № 9. — С. 12−15.

31. Братусь С. Н. Общая характеристика Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик / С. Н. Братусь // Проблемы применения Основ гражданского законодательства и Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик: сб. материалов. — Саратов, 1971. — С. 9−14.

32. Протокол совещания работников Министерства юстиции, Верховного суда БССР, Минского областного суда, народных судей, адвокатов и нотариусов г. Минска, 14 мая 1959 г. // Нац. архив Респ. Беларусь. — Фонд 99. — Оп. 6. — Д. 289. — Л. 58−64.

33. Брагинский М. И. О месте гражданского права в системе «право публичное — право частное» / М. И. Брагинский // Проблемы современного гражданского права: сб. статей / отв. ред. В. Н. Литовкин, В. А. Рахмилович. — М., 2000. — С. 46−80.

34. Венедиктов А. В. О системе Гражданского кодекса СССР / А. В. Венедиктов // Сов. гос-во и право. — 1954. — № 2. — С. 26−40.

35. Дозорцев, А.В. О предмете советского гражданского права и системе Гражданского кодекса СССР / А. В. Дозорцев // Сов. гос-во и право. — 1954. — № 7. — С. 104−108.

36. Мревлишвили И. Г. Предмет и система советского социалистического гражданского права / И. Г. Мревлишвили // Сов. гос-во и право. — 1954. — № 7. — С. 109−111.

37. Халфина Р. О. О предмете советского гражданского права / Р. О. Халфина // Сов. гос-во и право. — 1954. — № 8. — С. 82−86.

38. Генкин Д. М. Предмет советского гражданского права / Д. М. Генкин // Сов. гос-во и право. — 1955. — № 1. — С. 102−109.

39. Алексеев С. С. О предмете советского гражданского права и методе гражданско-правового регулирования / С. С. Алексеев // Сов. гос-во и право. — 1955. — № 2. — С. 114−118.

40. О предмете советского гражданского права: К итогам дискуссии // Сов. гос-во и право. — 1955. — № 5. — С. 57.

41. Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик. Основы гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик. — М.: Известия, 1962. — 96 с.

42. Гражданский кодекс Белорусской ССР: Закон БССР, 11 июня 1964 г. // Приложение к Собранию законов, указов Президиума Верх. Совета БССР, постановлений и распоряжений Совета Министров БССР. — 1964. — № 17(1057). — Ст. 183.

43. Толстой Ю. К. Гражданское право и гражданское законодательство / Ю. К. Толстой // Известия вузов (Правоведение). — 1998. — № 2. — С. 128−149.

44. Корецкий В. И. Вопросы структуры гражданского законодательства союзной республики / В. И. Корецкий // Труды каф. гражд. права и процесса юрид. фак. / Таджик. ун-т им. В. И. Ленина; ред. В. И. Корецкий. — Сталинабад, 1960. — Вып. 11: Вопросы кодификации гражданского законодательства союзной республики. — С. 3−70.

45. Черепахин Б. Б. Охрана прав граждан в Гражданском кодексе РСФСР / Т. С. Хаскина // Новые гражданский и гражданско-процессуальный кодексы РСФСР: материалы к теоретической конф., Ленингр., янв. 1965 г. — Л., 1964. — С. 10−14.

46. Флейшиц Е. А. Теоретические вопросы кодификации республиканского гражданского законодательства / Е. А. Флейшиц, А. Л. Маковский // Сов. гос-во и право. — 1963. — № 1. — С. 79−91.

47. Толстой Ю. К. Кодификация гражданского законодательства в СССР (1961;1965 гг.): автореф. дис. … д-ра юрид. наук: 12.712 / Ю. К. Толстой; Ленингр. гос. ун-т. — Л., 1970. — 30 с.

48. Гражданское право БССР: учеб. пособие для юрид. фак. и вузов: в 3 т. / К. А. Борзова [и др.]; под ред. В. Ф. Чигира. — Минск: Изд-во БГУ, 1975. — Т. 1. — 384 с.