Актуальность исследования. Изучение специфики, историзма, типологии и поэтики табасаранских преданий имеет важное значение для осмысления всего фольклора, представляющего своеобразную художественную летопись народа и отражение эстетического мышления древнего этноса. Табасаранские предания привлекают особое внимание тем, что в силу историко-культурного развития народа этот этнос подвергался многочисленным набегам иноземных захватчиков, что было основной базой для возникновения героико-исторических преданий и легенд. Табасаран более четырех веков находился в составе и под сильным влиянием Сасанидской Персии и сохранил до сих пор емкий арсенал несказочной прозы, отображающей богатую трагическими событиями историю. Более того, эти страницы истории горного края отобразились не в исторических песнях как у ряда народов Дагестана, а в преданиях и других жанрах народной прозы.
Представляет собой немалый научный интерес и процесс становления и динамического развития эпических традиций табасаранской сказочной и несказочной прозы, составляющей синтез самобытного творчества и элементов ближневосточных эстетических традиций. В этом аспекте интересны изменения, происшедшие в природе преданий как жанра сравнительно позднего, но опирающегося на общеэпические традиции народного творчества.
Богатство сюжетов исторических преданий среди других жанровых разновидностей, близость их к реальной истории народа побуждают исследовать их с позиции историзма. А эволюционные процессы, происшедшие в жанре предания за тысячи лет, поступательное движение эпического творчества от мифологического мышления древних предков к конкретно-историческому отображению действительности обуславливают рассмотрение поэтики преданий как закономерного процесса развития художественного мышления народа.
В несказочной прозе табасаранцев содержатся богатые исторические сведения, которые освещают быт и нравы народа в различные этапы его истории. Она веками параллельно бытовала со сказками и мифами и по законам типологии вобрала в себя традиции художественного творчества вообще, а также развивалась в контактах с фольклором соседних народов, также испытавших влияние традиций эпического творчества народов Ближнего Востока.
Степень изученности темы. В российской фольклористике изучению преданий посвящены серьезные труды известных исследователей. Среди них необходимо выделить фундаментальные изыскания С. Н. Азбелева, К. В. Чистова, В. К. Соколовой, Е. Б. Вирсаладзе, М.И., Н. А. Криничной, Г. А. Левинтона, Ш. Х. Хута, А. А. Ципинова и других.1.
В дагестанской фольклористике нет специальных монографических работ, изучающих предания конкретного народа. До сих пор представлены лишь части некоторых трудов или же научные статьи о дагестанских прес даниях, освещающих их природу и специфику в ряду других жанров несказочной прозы. Это работы фольклористов Х. М. Халилова, А. М. Аджиева, М. Р. Халидовой, М. М. Курбанова, Ф. О. Абакаровой, A.M. Ганиевой,.
1 Азбелев С. Н. Отношение предания, легенды и сказки к исторической действительности (с точки зрения разграничения жанров) // Славянский фольклор и историческая действительность. М.: Наука, 1965; Чистов К. В. О сюжетном составе русских народных преданий и легенд (Методологические вопросы). //История, культура, фольклор и этнография славянских народов. У1 Международный съезд славистов (1968, г. Прага). М.:Наука.1968; Соколова В. К. Русские исторические предания. М.:Наука, 1970; Вирсаладзе Е. Б. Грузинские предания и легенды. М.:Наука, 1974; Криничная Н. А. Русская народная историческая проза. Вопросы генезиса и структуры. JL: Наука, 1987; Левинтон Г. А. Предания и мифы. / Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2-х т. М.: Сов. энциклопедия, 1987; Хут Ш. Х. Несказочная проза адыгов. Майкоп, 1989; Ципинов А. А. Народная историческая проза адыгов. Нальчик: Эль-фа, 2000 и др.
И.А.Халипаевой, В. С. Кирюхина, опубликованные в различных изданиях или же объединенных в сборнике «Дагестанская народная проза"2.
Общая картина природы, специфики и типологической общности преданий народов Дагестана и их классификация даны в емкой и добротной статье М. Р. Халидовой «Несказочная проза», опубликованной в коллективл ном труде «Традиционный фольклор народов Дагестана» и в ее же обобщающей монографии «Мифологический и исторический эпос народов Дагестана"4.
Специальное собирание и публикации табасаранских преданий, как и всего народного творчества, началось лишь в последние десятилетия. Из редких дореволюционных записей привлекает внимание фиксация предания «Абу-Муслимдин гъилинж» («Меч Абу-Муслима»), сделанная арабским путешественником Абу Хамидом ал-Гарнати в 1130 году в Дербенте от неизвестного информатора5. Как отмечает исследователь М. М. Курбанов, «это самая ранняя из обнаруженных до сих пор записей произведений фольклора народов Дагестана"6.
В 1872 году основоположник научного изучения иберийско-кавказских языков, член-корреспондент С.-Петербургской Академии наук П. К. Услар во время сбора материала для своей монографии «Табасаранский язык» записал впервые один из вариантов предания табасаранцев «Ургур п чвуччвун ва чуччун гъала» («Крепость семи братьев и сестры») и ряд ска.
2 Дагестанская народная проза (Сборник статей). / Состав. М. Р. Халидова. Махачкала: Изд-во Даг. ФАН СССР, 1982.
3 Халидова М. Р. Несказочная проза. //Традиционный фольклор народов Дагестана. М.: Наука, 1991. С. 290−322.
4 Халидова М. Р. Мифологический и исторический эпос народов Дагестана. Махачка-ла:Изд-во ДНЦ РАН, 1992. С. 193 — 273.
5 Ал-Гарнати. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1130 — 1153 гг.) Публикация О. Г. Большакова и A. J1. Монгайта. МЛ 971. С. 49.
6 Курбанов М. М. Эпические жанры табасаранского фольклора. Махачкала: Изд-во ДНЦ РАН, 1995. С. 44.
7 Услар П. К. Этнография Кавказа. Языкознание УП. Табасаранский язык. Подг. к печати, А Магометов. Тбилиси, 1979. зок о животных от информатора муллы Селима из села Ругудж. Притом, исследователя интересовал текст предания только как произведение для лингвистической оценки слов и выражений живого разговорного языка. Ни историю, ни художественность сказания П. К. Услар не изучал.
Это же предание в форме варианта в 1899 году под названием «Былина о семи братьях-нартах и об их сестре» было записано от неизвестного сказителя и учеником Бакинского реального училища Джамал-эддином До-ногуевым в г. Дербенте и опубликовано в «Сборнике материалов для описао ния местностей и племен Кавказа». Запись Д. Э. Доногуева существенно хуже отличается от варианта П. К. Услара как по сюжету, так и по художественным качествам.
В 1934 году исследователь дагестанских литератур Г. Лелевич в своем труде «На путях изучения литератур Дагестана» отмечает, что «ему, по крайней мере, удалось найти только одну публикацию из области дагестанского нартского фольклора — легенду о происхождении крепости „Едцы кардаш каласы“ („Крепость семи братьев“) близ села Хучни, недалеко от Дербента».9 Автор не сделал новых записей предания, а ограничился вариантом Доногуева.
В последующие годы это же предание в вариантах и другие тексты несказочной прозы табасаранцев были записаны архитектором С.О. Ханма-гомедовым, 10 поэтом М. Митаровым, историком М. Р. Гасановым, филологами М. М. Гасановым, М. Г. Юсуфовым, М. М. Курбановым и другими и хранятся в Рукописном фонде ИЯЛИ ДНЦ РАН.
Интересный материал несказочной прозы хранится в Рукописном фонде Студенческой фольклорной лаборатории Даггоспедуниверситета.
8 СМОМПК. Вып. 26. Отдел 2. Тифлис, 1899. С. 19 — 20.
9 Лелевич Г. На путях изучения литератур Дагестана. Ростов на Дону, 1934. С. 16.
10 Ханмагомедов С. О. Дербент. Горная стена. Аулы Табасарана. М.:Ис-во, 1979. С. 160.
СФЛ ДГПУ), который был записан студентами-собирателями во время полевых экспедиций в 1980 — 1996 гг.
Специального сборника преданий табасаранцев до сих пор нет. Однако различные тексты несказочной прозы публиковались в школьных хрестоматиях, журнале «Литературайин Табасаран». В 2000 году вышел сборник «Табасаран халкьдин мелзнан эсерар"11 («Табасаранский фольклор»), куда вошло несколько популярных преданий табасаранцев.
Табасаранские предания для их специального монографического изучения до сих пор не привлекали внимания исследователей, хотя имеются отдельные работы, рассматривающие их в кругу других проблем филологии. Так, в трудах А.Н. Генко12, историка М.Р. Гасанова13, филологов М. Р. Халидовой и М.Г. Юсуфова14 затрагивалось лишь единственное предание «Крепость семи братьев и сестры».
А в работах фольклориста М.М. Курбанова15 жанр «предание» рассматривался в обзорном плане при изучении всей системы жанрового многообразия табасаранского народного творчества. Исследователь, проанализировав ряд текстов, ограничился определением места и роли предания как эпического жанра табасаранского фольклора в эволюционном процессе становления и развития лирического и эпического мышления народных певцов и сказителей. Упомянутые работы до настоящего времени являются определяющими многообразие, национальную специфику табасаранского Табасаран халкьдин мелзнан эсерар. Дюзмиш гъап1дар М. М. Къурбанов, А.Г. .Аьдилов. Мягьячгьала, 2000 .
12 Генко А. Н. Арабский язык и кавказоведение // Труды Института востоковедения АН СССР. Вып. 36, 1941. С. 103−107.
13 Гасанов М. Р. Табасаранарин нагьлар ва кьисйир // Литературайин Табасаран. Махачкала, 1976. С.66−70.
14 Халидова М. Р., Юсуфов М. Г. «Ургур чвуччвун ва чуччун гьала» к1уру нагьликан ц1ийи фикрар. //Литературайин Табасаран, 1976. С.44−49.
15 Курбанов М. М. Эпические жанры табасаранского фольклора. Махачкала, 1995; Он же. Душа и память народа: Жанровая система табасаранского фольклора и ее историческая эволюция. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1996 и другие. фольклора и заложившими основу для серьезного изучения в отдельности всей жанровой системы народного творчества табасаранцев. Однако они, к сожалению, не дают полной картины формирования и исторического развития одного из популярных жанров табасаранского фольклора — предания. Поэтому эта работа является первой попыткой монографического исследования преданий табасаранцев с привлечением всех возможных текстов и материалов.
Цели и задачи исследования. Цель работы — изучение преданий табасаранцев как жанра несказочной прозы, его специфики, историзма, идейно-тематического многообразия, типологии и поэтики. Многоаспект-ность данной проблематики обусловливает решение следующих задач:
— выявить историко-культурные и бытовые причины возникновения преданий табасаранцев и их межжанровые связи;
— исследовать предания с позиции национальной специфики, проблематики, идейной направленности и поэтики;
— определить особенности становления и эволюции общеэпических традиций на базе преданий;
— изучить типологическую общность табасаранских преданий с несказочной прозой других народов и выявить контактные творческие связи;
— определить роль сюжетообразующих мотивов в эпической традиции табасаранцев.
Научная новизна работы состоит в том, что она представляет собой первое в дагестанской фольклористике монографическое исследование преданий табасаранцев. Работа построена на анализе фактического материала, представляющего большей частью полевые записи, вводимые в научный оборот впервые. Исследование позволяет заключить, что традиции эпического творчества этноса сложились и развивались в течение веков под сильным влиянием культуры народов Ближнего Востока.
Методологической и теоретической основой диссертации явились фундаментальные труды российских и зарубежных фольклористов и литературоведов. Изучение табасаранских преданий велось в русле сравнительно-исторического и сравнительно-типологического исследования текстов на базе работ А. Н. Веселовского, В. Я. Проппа, Е. М. Мелетинского, В. М. Жирмунского, Б. Н. Путилова, М.И. Стеблин-Каменского, С.Н. Азбе-лева, В. К. Соколовой, Е. Б. Вирсаладзе, В. М. Гацака, Н. А. Криничной и других.
В работе использованы труды и дагестанских исследователей: Г. Г. Гамзатова, А. Ф. Назаревича, А. А. Ахлакова, А. М. Аджиева, Х. М. Халилова, М. Р. Халидовой, М. М. Курбанова, Ф. О. Абакаровой, А. М. Ганиевой, З. Н. Акавова, К. И. Абукова, И. А. Халипаевой и других. Сравнительно-типологическим методом предпринята попытка определить законы типологической преемственности и последовательности в историческом и эволюционном развитии общеэпических традиций в несказочной прозе табасаранцев.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что основные положения и выводы диссертации могут быть использованы при разработке учебников и пособий по фольклору и литературам народов Дагестана для вузов, училищ и общеобразовательных школ, обобщающих трудов по фольклористике. Работа в целом послужит ценным трудом при составлении спецкурсов для студентов гуманитарных факультетов Даггосуниверситета и Даггоспедуниверситета по филологии и культурологии. Материалы исследования могут быть полезными в нравственном и патриотическом воспитании молодежи.
Объектом исследования являются более пятидесяти текстов табасаранских преданий, записанных в разные периоды путешественниками, исследователями или собирателями и хранящихся в рукописных фондах.
ИЯЛИ ДНЦ ДАН, Студенческой фольклорной лаборатории Дагестанского госпедуниверситета (СФЛ ДГПУ), НИИФЛИ им. А. Назаревича ДГУ, из фольклорных и литературных сборников и личных архивов поэтов М. Ми-тарова, Ш. Казиева, филологов М. Г. Юсуфова, М. М. Курбанова и т. д. Часть текстов записана автором работы и вводится в научный оборот впервые.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в пяти статьях, опубликованных в различных научных изданиях ДГУ, ДГПУ, ДНЦ РАН, в тезисах на межвузовской конференции преподавателей ДГПУ. Вся работа обсуждалась на заседании кафедры литературы ДГПУ.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, насчитывающей 137 названий. Объем работы -164 страницы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Изучение преданий табасаранцев с позиции историзма и художественности позволяет придти к некоторым обобщениям и выводам, позволяющим очертить их специфику, типологию, поэтику и генетическую связь с фольклором народов Дагестана. Прежде всего, это — жанр несказочной прозы, выполняющий познавательную и информативную функцию, но обладающий своей спецификой в отображении прошлой действительности, выражающей идеализацией положительного героя и особенностями поэтики. Предания возникают не на вымышленной основе, а базируются на фактах и явлениях исторической действительности и отображают их не с документальной точностью, а с «художественной правдой» и с установкой на достоверность.
При изучении табасаранских преданий мы придерживались истори-ко-типологического и сравнительного методов, с помощью которых опирались на сюжетную структуру и поэтику произведения с целью определения их древних истоков. Это позволило нам проследить некоторые эволюционные процессы, происшедшие с отдельными текстами или же с самим жанром в течение многих веков.
Историчность табасаранских преданий — неотъемлемое их качество. Однако это не значит, что в преданиях отражается хронологическая правда. С точки зрения сказителей и слушателей все, о чем говорилось в преданиях, — это реальность, но с позиции их мировоззрения и уровня художественного мышления. Как жанр несказочной прозы предания табасаранцев начали формироваться еще в глубокой древности. Весь свой длинный путь эволюции они развивались не обособленно в народном творчестве, а параллельно с другими жанрами народной прозы, интенсивно взаимодействуя и взаимо-обогащаясь темами, сюжетными мотивами и приемами эпической традиции. В отличие от разновидностей сказочного эпоса, преданиям свойственна циклизация вокруг известного исторического лица, на базе конкретных военно-исторических событий или же по сходным сюжетным ситуациям.
Исходя из фактического материала, предания табасаранцев можно классифицировать по тематическим признакам на исторические, бытовые, топонимические, религиозные и другие, из которых исторические составляют подавляющую часть текстов жанра, охватившие жизнь табасаранского этноса за пятнадцать веков. Богатый материал для возникновения и циклизации текстов преданий составляли трагические периоды истории народа, связанные с походами в Табасаран персидских сасанидов в У — УШ вв., арабов — в УШ в., турков-сельджуков — в XI — ХП вв., монголов — в ХШ в., войск Хромого Тимура — в Х1У в., многократных опустошительных нашествий Надир-шаха — в ХУШ в. и т. д. Все эти события художественным образом выразились в народном творчестве в виде преданий и легенд.
Наиболее архаическими текстами, дошедшими до нас, являются сюжеты о борьбе древних «таваспаров» против войск сасанидского правителя Иездигарда (438 — 457) в преданиях «Шуран гъала ва риш гъач1и гур» («Девичья крепость и девичий проход»), «Къягьримнар» («Богатыри»), «Кар даш» («Глухой камень»), варианты сюжета антиарабского характера «Абу-Муслимдин гъилинж» («Меч Абу-Муслима») и произведения, отражавшие борьбу дагестанцев против монголов и орд Тимура в ХШXIУ веках.
Идеализация персонажей ранних преданий в виде братьев-богатырей или горянки-воительницы, возглавивших ополчение этноса против войск Иездигарда, проникнута пафосом эпической традиции и типологически похожа на характеристику героев мирового эпоса. Однако они не копируют сказочных героев-великанов с комплексом гиперболических черт, а напоминают реальных тружеников и защитников родной земли, но наделенных традицией героизмом и отменной силой. Это, прежде всего, касается сюжетов архаических сказаний, когда традиция богатырского эпоса была частью поэтики преданий наиболее древнего происхождения.
В то же время идеализация героев исторических преданий со временем претерпела существенные изменения. В произведениях, сложенных по следам трагических событий ХШ — XIУ веков, богатыри вовсе отсутствуют, и на смену им пришли персонажи, близкие к действительности. Здесь очевидна тенденция в художественном творчестве сказителей и народных певцов, стремившихся отобразить события героико-исторического плана с установкой на достоверность. Однако поэтика героико-исторических текстов допускала художественное приукрашивание сюжетов, достаточное для данного жанра. В этом аспекте, вероятно, сказители придерживались общего принципа жанра — отображать героев и события такими, какими хотели бы видеть их в действительности.
Особенностью ранних преданий табасаранцев необходимо выделить и то, что в них отчетливо сохранились элементы мифологического обогащения текстов различными формами и приемами фантастики и чудесных превращений героев. Но демифологизация персонажей и их действий коснулась только преданий позднего происхождения, поскольку они начали возникать к концу ХУШ века, и сказители, стремясь к действительности, старались максимально приблизить свои сочинения к реальности, но не забывая придать им форму «художественной правды».
Расцвет табасаранских исторических преданий выпадает на конец ХУШ века. До нас дошли десятки текстов сказаний с вариантами и версиями. В отличие от некоторых народов Дагестана (аварцев, даргинцев, лакцев и др.), у которых походы Ибрагим-хана и Надир-шаха создали целые циклы героико-исторических песен, у табасаранцев (как и у некоторых народов Южного Дагестана) под влиянием восточных эпических традиций сложились предания и легенды. (Правда, и в табасаранском фольклоре встречаются некоторые рудименты несостоявшихся исторических песен). Это говорит о превалировании в табасаранском фольклоре эпических традиций Востока, особенно интенсивно развивавшихся в 1У — УШ вв., когда Табасаран и Дербент входили в состав Сасанидской Персии.
Характерными сюжетообразующими мотивами табасаранских преданий, возникших по следам борьбы народов Дагестана против персидских походов в ХУШ веке, являются мотивы героики и предательства. На их основе создан целый цикл сказаний о героическом сопротивлении горцев против захватчиков. В них наиболее достоверно отражается действительность с минимальным эстетическим оформлением. Согласно эпической традиции, положительные и отрицательные герои с характерными им качествами изображаются строго полярно. Почти все исторические предания о борьбе с внешними врагами объединены тем, что они в течение длительного времени бытования выработали общую композиционную схему. Сюжет их начинается с мотива вероломства захватчиков, когда простые горцы-труженики были заняты своим мирным трудом. Этот художественный прием поэтики преданий создавал контраст событий для адекватного реагирования слушателей на действия захватчиков.
Общими для большинства сюжетов этого плана является то, что в первой части предания горцы терпят поражение. Враги сжигают дома, убивают мирное население. Горцы как один встают на защиту своей земли, к ним на помощь приходят соседи (чаще всего иной национальности), появляется вожак (кузнец Мажвад, поэт и ашуг Калук Мирза, Рустам — кадий и др.). Несмотря на усилия защитников, врагов одолеть невозможно. Финал предания завершается молотьбой детей и раненых ополченцев под копытами вражеских скакунов.
Что же касается тех сюжетов, где в основе лежит мотив коварства и предательства, то изменник (или предательница) разоблачается и уничтожается. Однако во всех преданиях героико-исторического характера патриотический и оптимистический пафос доминирует над трагичностью, что сближает их с историческими песнями народов Дагестана. Традиционные мотивы в исторических преданиях наполняются реальным содержанием, введя в сюжеты точные описания географических и бытовых реалий, времени и места трагических событий. Архаическая поэтика, использованная в исторических сюжетах позднего происхождения, говорит о традициях преемственности эстетического изображения, о формах и приемах эволюции художественного мышления сказителей.
Исторические предания о Кавказской войне были мало популярны среди табасаранцев, хотя было зафиксировано несколько сюжетов. Это объясняется тем, что события середины XIX века, связанные с движением Шамиля, не проходили на территории Табасарана, и табасаранцы не участвовали в этих конфликтах. Но известность Шамиля за пределами Аварии естественным образом отразилось в народном творчестве, и образ легендарного вожака горцев Дагестана и Чечни был запечатлен в некоторых сказаниях. В них использованы традиционные приемы поэтики преданий и международные сюжетные мотивы для идеализации народного предводителя (предательство мюридов имама, божественный дар предвидения идеализированного персонажа, встреча с ангелами, заливание ртов предателей расплавленным золотом и т. д.).
Бытовые предания табасаранцев значительно уступают историческим по количеству бытования текстов и значимостью событий, на базе которых они возникли. Они отображают социально-бытовые конфликты в обществе, возникшие между беками и бедными горцами. Сюжеты такого плана посвящались подвигам «благородных разбойников» и народных заступников («Ленге Шябан», «Разбойник Беглер»). Согласно эпической традиции, конфликты завершались победой «благородных разбойников». Такова же идейная установка преданий и об ашуге Халиле и мудрой дочери ашуга Хасбулата Нигарханум.
Топонимические и религиозные предания табасаранцев представляют собой устные рассказы об объектах природы, возникновении городов, сел, о святых местах, известных шейхах, реликтовых деревьях и т. д. В них часто использовали популярные и международные религиозные сюжеты доисторического периода, мифологические и сказочные элементы, приближая их к легендам и мифам. Это варианты заимствованных мифологических преданий о сотворении мира, всемирном потопе, об Адаме и Еве и т. д. Однако в этом ряду необходимо выделить некоторые предания о пророке Мухаммаде, об Али, о первых халифах Аравии, о местных шейхах Табасарана и других «святых», претендующие на достоверность. Такие произведения отражают вполне достоверные сведения об истории, жизни, быте и нравах ближневосточных и дагестанских этносов, но эстетически оформленные в традициях сложения исторических преданий.
Предания табасаранцев содержат ценный исторический и этнографический материал. В них народ отразил свое отношение к событиям и процессам прошлого, достаточно высокий уровень художественного мышления. На них воспитывались целые поколения в духе патриотизма и интернационализма. Исследование историзма и художественности табасаранских преданий позволяет заключить, что табасаранский фольклор донес до нас из глубины веков богатый арсенал сюжетов, образов, мотивов и эпических традиций, в которых по-своему отобразилась история и духовная культура этноса. Изучение преданий, возникших в течение тысячи лет, выявляет богатство и многообразие фольклорного материала и эволюцию художественного воображения целого народа.
