Предпосылки. 
Начальный этап Великой Отечественной войны: предпосылки, блокада Ленинграда

Война на Западе была только прелюдией к нападению Германии на СССР. Без разгрома Советского Союза немецкие фашисты не могли рассчитывать на завоевание мирового господства. И когда под сапогом Германии оказались Франция, Польша, Люксембург, Бельгия, Дания, Норвегия, Голландия, нацисты устремили свои алчные взоры на СССР1.

После поражения Германии в Первой Мировой войне, она осталась в крайне тяжелом политическом и экономическом положении, однако после прихода к власти Адольфа Гитлера, страна стремительно поднялась: смогла очень быстро стабилизировать экономику и нарастить свою военную мощь. Гитлер не хотел принимать поражения Германии в Первой Мировой войне и намеревался взять реванш, тем самым приведя Германию к мировому господству. В результате его военных походов, в 1939 году Германия вторглась в Польшу и затем Чехословакию, — началась новая война.

Армия Гитлера очень быстро завоевывал новые территории, однако между Германией и СССР до определенного момента существовал договор о ненападении, но Гитлера это не остановило, он нарушил это соглашение — разработал план «Барбаросса», в рамках которого было стремительное нападение на СССР и захват ее в течение двух недель. Многие говорят о том, что Сталину доносили слухи о планах Гитлера, но почему-то он не воспринял их всерьез, и на начальном этапе войны СССР совершенно не была готова к войне. Сталин считал, что это провокация стран Запада на русско-германский конфликт.

Часть первая. Накануне 22 июня 1941 года Перед нашествием (советско-германские отношения. 1940;1941).

Вечером 21 июня 1941 г. в связи с получением тревожных сообщений о намерении Германии утром следующего дня напасть на СССР И. В. Сталин собрал в Кремле совещание. Выслушав приглашенных на него военных во главе с наркомом обороны Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко, настаивавших на незамедлительном издании директивы о приведении войск приграничных округов в состояние полной боевой готовности, Сталин заметил: «Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем .Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений» {1}.

Требование «не поддаваться на провокации», которое Сталин неоднократно повторял в начале лета 1941 г., не раз подробно комментировалось как в мемуарной литературе, так и в работах историков. Но что стояло за словами «может быть, вопрос еще уладится мирным путем»? Развернутого объяснения им нет на страницах книг и статей, посвященных проблеме 22 июня 1941 г. Да и могли ли быть произнесены Сталиным эти слова в условиях, когда было ясно, что война у порога? Не ошибся ли Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, занимавший весной — в начале лета 1941 г. пост начальника Генерального штаба Красной Армии, перенеся в своих воспоминаниях высказывание, которое могло прозвучать до 18 июня 1941 г., на последнее предвоенное заседание советского руководства?

Сталина и его политическое окружение вряд ли можно заподозрить в беспечности и доверчивости. Поэтому весьма странным представляется сам по себе факт, что Кремль, мобилизовавший ресурсы страны на подготовку к отражению агрессии, в решающий момент вдруг начал предаваться иллюзиям относительно возможности сохранения мира.

Предыстория нападения нацистской Германии на СССР окружена немалым количеством загадок, недомолвок и спекуляций. Уже давно острые дискуссии среди историков вызывает ряд принципиальных вопросов: почему советское политическое руководство настороженно относилось к стекавшимся к нему сведениям о сроках возможного военного выступления Германии? Почему эти тревожные сигналы воспринимались им во многом как дезинформация, как происки определенных политических сил Запада, стремившихся спровоцировать германо-советский конфликт? Почему частям Красной Армии, стянутым к западной границе СССР, не был своевременно отдан приказ о развертывании в боевые порядки? Или, может быть, правы приверженцы тезиса о «превентивной войне» «третьего рейха» против СССР (В. Суворов, И. Хоффман, Э. Топич, В. Мазер и другие), утверждающие, что за невозмутимым спокойствием Кремля скрывалась подготовка им внезапного удара по Германии?2.

И так, в случае победы Гитлер имел возможность начать войну с Соединенным Штатами, также ему открывались новые возможности в виде новых территорий и торговых путей.

Вопреки ожиданиям Гитлера, Блицкриг его провалился, армия СССР была оснащена намного лучше, чем он предполагал.