В 20-х годах ХIX века началось широкое антироссийское движение горцев Кавказа. В этих условиях на основе ислама начала формироваться идеология мюридизма, в основе которой лежали постулаты строгого соблюдения мусульманских обрядов, безусловного подчинения вождям и наставникам. Его последователи провозглашали невозможность подчинения правомерного мусульманина монарху-иноверцу. В конце 20-х годов на территории Чечни и Дагестана на основе этой идеологии сформировалось военно-теократическое государственное образование имамат, первым имамом которого стал Гази-Магомет, призвавший горцев вести священную войну против русских войск (газават).
Заслуживает быть отмеченным еще один аспект проблемы. Речь идет о внешней ситуации и ее возможности влиять на генезис столь совершенной идеологии, какой являлся кавказский мюридизм. Историки отводят мюридизму роль религиозной оболочки, образовавшейся под воздействием привходящего факторавойны против колониальной политики самодержавия [1, С.183−184].
Захваченные процессом перехода к новой формации, в экстремальной обстановке военно-экономической блокады, горские общества черпали в Коране богатейший идеологический арсенал, ответы на самые жгучие вопросы социальной жизни. Распространение мюридизма означало не только новый этап исламизации, но и соединение известных мусульманских догматов с конкретными общественными потребностями и идеалами, вдохновлявшими и рядовых общинников, и родовую знать на решение встававших перед ними проблем. Внутреннее единство «божественного» и «мирского», наметившееся в 20-е гг. XIX века составляло тот стержень, на котором зиждился и благодаря которому обнаруживал высокую жизнестойкость кавказский мюридизм. Без внутренних предпосылок к радикальным общественным сдвигам идеология мюридизма не имела бы в горских обществах прочной почвы под собой, столь высоких темпов распространения, достаточно строгих хронологических границ, соответствовавших определенной стадии формационного развития горских племен. Вся история кавказского мюридизма, от зарождения до упадка, свидетельствует об этом [1, С.191−194].
К весне 1825 года обстановка в Дагестане оставалась спокойной. Особую угрозу, казалось, не предвещал и мюридизм. Отдельные известия о деятельности Магомета Ярагского и ряда других проповедников исламского учения фактически игнорировались. Командование считало, что оно достаточно информировано об исламском движении в горном Дагестане и всегда сможет держать его под контролем. Информация о характере исламского учения, распространявшегося Магометом Ярагским и его учениками, дошла до Ермолова поздно. К этому времени в горном Дагестане мюридизм уже пустил корни и зазвучали призывы к газавату. Представители родовой знати многих «вольных обществ» приступили к мобилизации сил [2, С.37−40].
