Дополнения к нижегородскому методу оценки земельных угодий

Заканчивая, в декабре прошлого года, ряд моих статей (СПб. Вед.), посвященных описанию исполненных мною иг. Анненским оценочных работ Нижегородской губернии, я, между прочим, заметил, что с того времени (1882—1886 годы) русское почвоведение сделало настолько значительные и существенные успехи, что и основанный на нем Нижегородский метод оценки разного рода земельных угодий, естественно, усовершенствовался, сделался еще научнее, еще проще, еще дешевле, а поэтому еще доступнее и практичнее. Кроме того, ныне этот метод захватывает и учитывает, и притом только мерой и весом, следовательно, безусловно объективно, такие стороны природы и многообразной жизни людской, —такие соотношения между мертвой и живой (в том числе, конечно, и человеком), природой, о которых в начале восьмидесятых годов мы не смели и мечтать.

И действительно, как видно из 1 выпуска «Материалов по оценке земель Нижегородской губернии», основы первой (не только у нас, но и за границей) строго научной, генетической, классификации почв впервые были установлены мною лишь в 1886 г., т. е. по окончании упомянутых работ. Позднее, именно в 1893 г., эта почвенная классификация была существенно дополнена и расширена профессором Сибирцевым, а в 1896 г. вновь и окончательно пересмотрена и исправлена мною, причем, и это, по-моему, главное,—почвенные, генетические типы и поч-

ОБЩИЙ СОСТАВ ПОЧВ НИЖЕГОРОДСКОЙ ГУБЕРНИИ [Анализы профессора К. Шмидта].

Общий состав почв Нижегородской губернии. Вещества, растворимые во фтористоводородной кислоте (сумма) в %

Определение всей глины. Вытяжка горячею концентрированною серною кислотою в %

ТАБЛИЦА 9, В.

Вытяжка 10% соляною кислотою (при 100%) в %

ТАБЛИЦА 9, С со со со.

со со.

Вытяжка 1% холодною соляною кислотою, в %

ТАБЛИЦА 9, Е

Классификация почв Нижегородской губернии, на основании их химического состава

со со ст>

со со оо.

почвенные пояса были приурочены и сопоставлены с поясами и зонами растительнымикли.натическими и вообще естественно-историческими, что для верного и цельного понимания и оценки природы и ее многообразных и крайне сложных явлений чрезвычайно важно… Ввиду этого мы и помещаем, в виде особого приложения, нашу классификацию 1896 г., слегка переработанную по новейшим данным о вертикальных почвенных зопах Кавказа. В пояснение ее помещаем здесь хотя бы краткую характеристику (имеющую, по-нашему, чрезвычайно важное значение и для оценочного дела) тех пяти главных естественно-исторических зон или поясов, которые одевают все северное полушарие, в том числе, и великую Россию, в виде более или менее прерывистых разноцветных лент, вытянутых с 3 на В и имеющих ширину до тысячи и более верст.

I. Бореальная, или тундровая, зона; лежит на крайнем севере в приполярных странах. Наибольшее влияние на общий характер данного пояса оказывали и поныне имеют—холод, темнота и буйные ветры, иначе— Борей с седыми волосами… Это область северных сияний и почти полугодовой ночи,—иначе страна белых ночей и темных дней; здесь крайне короткое, но относительно очень жаркое лето. Преобладают лишаи и мхи и белые животные,—медведь, песец и др. В воздухе и почве всегдашний избыток влаги, а в почвах и недостаток воздуха, а поэтому масса кислого гумуса, закисей железа и пр. Почва здесь—лед, снег, вода или почти вечно мерзлая нсвыветренная земля. За исключением короткого периода— прилета птиц, в природе царит мертвая тишина, невольно наводящая безотчетную тоску и грусть даже на таких из ряда вон крепких духом и телом, необычно сильных людей, как Н о р д е н ш и л ь д и Нансен. Лишь местами и то изредка вызревают, там и здесь, ячмень, капуста и картофель… Живая рабочая сила—собаки и олени; последние служат п молочным скотом. Ни лошади, ни коровы, местного происхождения нет и не может быть. Аборигенами страны и по настоящее время являются, исключительно, типичные финские племена, каковы: самоеды, чукчи, камчадалы и др. Все они старики с молоду, малорослы, по выносливы и довольно сильны; улыбка едва ли когда-либо показывается на их лицах; смеха не слышно. Пищей жителям служит разных сортов рыба, обыкновенно сырая; но наиболее любим, и, видимо (благодаря холоду), наиболее полезен тюлений, моржовый, китовый, рыбий и иные жиры. Очень лакомое кушанье—теплая сырая кровь; изредка оленье мясо; хлеб—как редкость, как диковина. Одеждой служат шкуры: медвежья, оленья, моржовая, тюленья, собачья и пр. Строительные материалы для жилищ—лед, снег, мерзлая земля, шкуры животных и пр.; это и есть употребительнейший строительный материал для чумов; нередко люди и животные закапываются в ямы, в спег, лед, мерзлую землю, где теплее и дальше от страшно холодных ветров. Занятия жителей собако- п оленеводство, — звериный, морской и рыбный промысла. Образ жизни—кочевой, как в зоне IV. По умственному и нравственному облику,—совершенные дикари, местами и до сих пор умеющие приготовлять себе разного рода орудия и оружие лишь из камня и кости.

II. Таежная, или лесная зона, расположена в умеренных северных широтах,—в более северной половине—современная, в южной—древняя, местами уже совершенно лишенная лесов, тайга. Боги-творцы: Великий Тайон, Пан, Сильван, Леший и др. Сплошные, хвойные на севере и смешанные на юге леса. Погода холодная и сырая. Продолжительность теплого времени 3—4 месяца. Почвы светлосерые, иногда белые, как пшеничная мука (подзолы, белу ни); вообще они очень бедны питательными веществами. В данной зоне процессы почвообразования и почворазрушения, прогресс и регресс,—идут одновременно. В подпочве, а иногда и самой почве, нередки отложения бобовых и иных железных окислов высших степеней. Дешевые, серые, хлеба—рожь, ячмень, овес в современной тайге, а в древней еще и леп, конопля и горох. Разного рода финки, шведки, обвинки, вятки, обдорки и другие, чисто финские, разности лошадей особенно характерны для северной половины тайги; для южной же, где финская лошадь смешивалась веками с иностранными и древнерусскими степными породами, образовался особый, так сказать, смешанный, но в общем довольно жалкий тни лошади, самим народом называемой *горемычкой". Те и другие породы лошадей, особенно плохие в Привислянском крае и Белоруссии, где они—буквально лошади-козы, подобно рогатому скоту,—тоже хилому (тасканка), но, может быть, носившему на себе когда-то следы крови зубров, бизонов, туров и пр., вырабатывались веками почти всегда под гнетом постоянной бескормицы и непосильного труда… В настоящей, дикой, девственной тайге самостоятельной породы рогатого скота не могло выработаться; для нее была бы непосильной борьба со зверем и суровой погодой, особенно глубокими снегами, которые на много месяцев закутывают для коров и овец естественный подножный корм.

Наиболее древние обитатели, аборигены всей тайги—финны', со временем же—помесь их с древнеславянскими, нормандскими и германскими племенами, являющаяся перед пами в виде серого мужика, особенно захудалого в Привислянском крас и Белоруссии…

Пища жителей: мясо медвежье, оленье, лосиное, заячье, рыба, дичь лесная, речная и озерная; хлеб—серый, пушной; дикий мед, ягоды и орехи. Одежда из лыка, бересты и звериной шкуры,—позднее, из конопли, льна и пр. Жилища обычно—курники, сколоченные из разных частей дерева, — шалаши, деревянные избушки,—крытые сучьями, древесной корой и пр.; нередко—медвежьи берлоги и ямы в земле, особенно при лесных промыслах. Разнообразнейшие лесные, звериные и рыбные промыслы на севере тайги и лядинное пли типичное трехпольное хозяйство на юге составляют исконное и любимое занятие жителей; молотьба овинная; скот стоит в хлевах ²/з года; тем не менее, благодаря сочпым и обильным лугам, это— естественная область молочного хозяйства и огородничества, со включением и ягодного хозяйства. Но так как земли здесь, вообще, очень бедные, требующие усиленного удобрения и культуры, так как, с другой стороны, леса в древней тайге сильно подобрались и замещены подзольными полев— щи на ми, то, по необходимости, пришлось обратиться к разного рода мануфактурной промышленности, которой и до сих пор сильно способствуют дешевые руки, дешевизна топлива, масса проточной воды и пр.

Вот почему мы и находим именно в таежной зоне такие мануфактурные центры, как Лодзь, Белосток, Москва, Владимир, Ярославль, Урал и пр. Здесь это—вполне нормально, и, так сказать, законно…

111. «Черноземная» попа^[1] южно-умеренных стран, —любимое н наиболее удачное ттюронно Зевса и Юпитера, этих создателей царя почв— русского чернозема, который отличается, в противоположность почвам северным, подзольным, замечательным богатством цеолитов (легко растворимых кремнекислых солон) л сладк]ого перегноя. Как типичным подзолам свойственно мучнистое, в сущности, очень плотное, строение, так девственный чернозем обладает характернейшей мелкозернистой структурой, столь важной для н айвы годнейшего использования влаги. Мощность его в 5—10 раз больше, чем у северных почв. Продолжительность теплого и холодного времени в данной зоне почти одинакова; зима нередко очень холодная и бесснежная, а лето жаркое; вообще очень резко выражен континентальный климат. Атмосферных осадков в обрез, по достаточно при умелом хозяйничанье, плп—для девственной природы. Своеобразная степная флора, в виде небольших колючих кустов-куртин ковыля, фсстукп, березы, вишенника, миндальника и пр. Огромное большинство типично степных растений стремится принять форму шара (перекати-поле) и прижаться к земле от жары и суховеев, как карликовая береза и ива прижимаются к земле на глубоком севере от холодай ветров. Наиболее характерными животными являются разного рода копающие грызуны, сурки, суслики, земляные зайцы и пр. Это—пояс более или менее мягких, безусых, пшениц на западе и твердых, сильно остистых, на юговостоке. Из наиболее характерных фруктов назовем арбт/зы, дыни, сливы, вишни и пр. Это—древняя область кулана и полудикой татарской лошади, из которых позднее выработались быстроногие, легкие, верховые лошади донских, кубанских, терских и др. казацких степей. Здесь же мы находим и типичных тяжеловозов (битюги и пр.), весьма хороших экипажных лошадей, а равно и превосходную рысистую породу орловских и чесменских рысаков, вероятно, с нрнмссыо благородно]! крови арабской породы. Рогатый скот—вол, играющий здесь роль рабочего, мясного и молочного скота. Древние жители—скифы, позднее, на востоке, татары, а на западе славяне, главным образом, малороссы, великороссы, галичане и пр. Лии{а, преимущественно, хлеб, на севере ржаной, так называемый черный, а на юге—белый, пшеничный, и плоды разных сортов и видов. Одежда приготовляется исключительно из льна, пеньки и овечьей шерсти. Хаты коренных обитателей—скифов и древних славян—построены, из плохого дерева и чаще соломы и глины (саман п пр.), нередко выбелены мелом. Почти единственное занятие жителей—земледелие, плодоводство и пчеловодство; скотоводство в значительных размерах развито лишь на юге. В то время, когда в зонах бореальной и таежной не было и следа каких-либо солонцов, а легко растворимые в воде хлористые, серпокислые и даже углекислые соли обычно, но встречались там даже в грунтах,—здесь, в черноземной зоне (очевидно, в связи с переменой климата), появляются, особенно, в южной части, л тс, п другие, даже на поверхности степей, и притом—чем ближе к Черному, Азовскому и Каспийскому морям—тем больше и сильпее. Причина ясна.

IV. «Авральная* зона сухих, безводных, субтропических стран (лёссовая, барханная, каменистая, солонцовая области)—создание богов Лэра, Эола, а отчасти п Гелиоса. Продолжительность лета больше продолжительности зимы. Это—полоса кукурузы, маиса, хлопчатника, маслины, фисташек, винограда, высших сортов табака и пр. Рабочая живая сила представлена: дивным арабом (царь лошадей), еще до сих пор дикои лошадью Пржевальского, яком, верблюдом, ишаком, мулом и пр. Молочный скот: кобылицы, верблюд, буйвол, коза, овца. Коренные жители: разного рода монгольские, татарские, тюркские и иные племена. Пищей служат: рис, кукуруза, виноград, арбузы, дыни и пр. Постройки сделаны из соломы, чаще—земли, камня (нередко в виде пещер в скалах), местами же из полотна, войлока (разного рода кибитки, юрты и пр.). Это— естественная область овцеводства, коневодства и воловодства на подножном корме и—переложной системы земледелия.

V. «Латеритпая» зопа помещается в жарких (большей частью экваториальных) и сильно влажных странах. Это—создание Вулкана, Плутона и, особенно, Гелиоса. Продолжительность лета экваториальных влажных стран—круглый год (тропические дожди), местами при средне if температуре в 20—22° и при ничтожнейших колебаниях по временам года. Атмосферных осадков часто в один день выпадает столько, сколько у пас и даже в Западной Европе в целый год. Это—полоса кокосового ореха, ананасов, какао, кофе, индиго, сахарного тростника, чая, марепы, ванили, корицы, гвоздики, и, вообще, самых сильных, самых ядовитых и самых полезных для человека ядов и лекарств; область самых роскошных цветов, ароматов и пряных плодов, коренная область рабства почти до настоящего времени. Живая рабочая сила: человек (мужчина и женщина, на которых нередко пашут еще и теперь), слон, лама, верблюд, страус и пр. Вместо молочных продуктов дойного скота дикари пользуются почти исключительно молоком женщин. Коренные жители принадлежат к разного рода цветным племенам негров, индусов, индо-китайцев и другим, совершенно диким, племенам. Пищей служат—дикие лесные плоды, моллюски, устрицы, черепахи, кора растений и пр. Платье их— одежда Адама и Евы,—шкуры зверей, древесная кора, перья птиц, листья пальм и пр. Жилищами служат пещеры в земле, скалах,—ветви деревьев и—открытое небо, реже шалаши и палатки. Единственным занятием жителей служит исконная, вековечная забота tie умереть с голоду в этой райской стране п добыть достаточное количество более или менее питательных даров леса, моря и пр.

Прибавим к сказанному, что та же зональность, тот же всемогущий закон природы, весьма резко выражен и в морях, и океанах, и в реках. Даже половая деятельность и красота человеческая,—разного рода искусства, особенно зодчество, а вероятно, и народная поэзия, вместе с языческими религиозными верования. ни, приуроченными, как известно, к местным силам и явлениям природы,—также строго и обязательно зональны. Чрезвычайно характерно, что тс же почвенные (а следовательно, и естественно-исторические) зоны мы встречаем и па горах Кавказа, Туркестана и пр., только они расположены там сверху вниз, от вершины Казбека и Арарата по их подножиям (см. мой отчет по Закавказскому статистическому Комитету). В свою очередь, естественно-исторические зоны, по своему общему и особенно земледельческому и оценочному характеру, могут и долэюны быть соединены в пять больших сельскохозяйственных царств, располагающихся в том же порядке, с севера на юг.

I. Царство аэрации на первом плане и минерализации на втором, иначе, царство искусственного осушения земной поверхности. Оно обнимает пело бореальную и полярно-таежную зоны. Сельскохозяйственные.

•операции должны сводиться здесь, п будущем, к усиленному доставлению почве, растительности и животным воздуха, света и тепла, другими словами, должны совершаться под особым покровительством Лэра и Гелиоса. Весьма вероятно, что впоследствии, при увеличении населения, придется прибегнуть в этих странах и к искусственному заражению почв микроорганизмами. Но, повторяем, это—в будущем; ныне же, согласно современным тяжелым, природным, физико-географическим условиям приполярных стран и крайне редкой населенности их, достаточно ограничиться правильным устройством оленеводства, звериного и рыбного промыслов, а частью лесного (на юге) и торфяного дела. Наконец, здесь более, чем где-либо в остальной России, желательна, по возможности, широкая и даже усиленная разработка местных минеральных богатств и разумная организация морских сношений.

II. Несравненно большее значение для современной земледельческой России имеет царство тайги,—царство минерализации на первом плане и аэрации на втором, царство, которое тянулось когда-то (в России какихнибудь 7—8 столетий назад) от теперешнего северного предела лесов вплоть до черноземной полосы России (т. е. до южных или средних частей Казанской, Нижегородской, Рязанской, Тульской, Орловской, Черниговской, Киевской, Волынской губерний и пр.), от европейских прибрежий Атлантического океана до берегов Охотского и Японского морей. Это был величайший лесной океан, не уступавший своими размерами ни одному из существующих морских водовместилищ; лишь белки (снежные и ледниковые горные вершины), открытые болота, озера и речные долины, с их песчаными дюнами,—любимым местом обитания доисторического казненного человека, несколько пестрили это, буквально, .кюре девственных лесов. Останавливаясь исключительно на Европейской России, мы видим, что эта, когда-то непроходимая, дикая тайга, в своей южной половине (конечно, приблизительно) уже давно потеряла характер сплошной лесной полосы, превратившись ныне в ряд перелесков, перемежающихся совершенно открытыми местами, так называемыми, полевщинами, каковую картину можно паблюдать в любой средней нечерноземной губернии России, например, Московской, Владимирской, Виленской и др.; эту-то половину я и предлагаю назвать доисторической тайгой, в противоположность современной, еще кое-где уцелевшей в губерниях Олонецкой, Архангельской, Вологодской, Пермской, Вятской и соседних с ними. Во-вторых, упомянутая тайга еще и по настоящее время, судя по общему характеру ее дикой древесной растительности, несомненно, служащей верным отражением местных климата, почвы и пр., должна быть разбита на три обширных естественных области, а именно: западную, или область бука, граба и пр., центральную, или область ели и сосны, и восточную, или область лиственницы, пихты и пр.; все эти районы точно обозначены на особой карте лесов, приложенной к известному труду нашего маститого ботаппка А. Н. Бекетова. Другим общим и притом чрезвычайно важным в сельскохозяйственном отношении, признанным для всей тайги, как современной, так и доисторической, как для Западной, так и для Восточной Европы, служит тот поучительный факт, что обычно светлосерые, подзольные почвы, во всем этом лесном царстве, сравнительно, очень бедны питательными веществами и перегноем, кислы, лишены углесолей (и, тем более, хлористых, сернокислых и пр.), очень тонки (около полуфута 115 см]), нередко содержат красно-бурые зерна бобовой руды, а наиболее типичные подзолы и до 85% и более кремнекислоты, и притом иногда в мучнистом, крайне неудобном для земледелия, состоянии, приобретая физические свойства тяжелых глин, что, при северном климате, отзывается, как пзвсстио, крайне вредно на урожаях. Из сейчас сказанного ясно, что центром тяжести всего таежного земледелия должно служить и (как показывает опыт 3. Европы, практика привислянских и прибалтийских сельских хозяев и известные опыты с фосфоритным удобрением покойного А. Н. Энгельгардта) действительно служит усиленное удобрение, минеральное, навозное, торфяное и др. Но нам кажется, что самым лучшим, можно сказать, универсальным, удобрительным веществом для всего данного. обширного сельскохозяйственного царства должен быть признан русский чернозем, особенно глинистые и суглинистые его разности, а равно и черноземы, наносные, иногда образующие толщи до 2 и более сажен мощности. Разного рода чилийские селитры, каиниты, суперфосфаты, томасовы шлаки и др. минеральные удобрения, привозимые из-за границы, во-первых, очень дороги (до рубля, двух и более за пуд), а во-вторых, содержат в себе обычно одно какое-либо удобрительное вещество, напрнмер, азот, кали, фосфорную кислоту и пр.; черноземное же удобрение нам ничего не будет стоить (1—2 коп. за пуд), а, главное, оно весьма богато целы.и рядом питательных веществ, каковы все сейчас упомянутые, плюс перегной, цеолиты и вообще глинообразные вещества, весьма нужные и выгодные именно для песчаных, подзолистых почв северной и нечерноземной России… Вообще, как тучны и богаты наши черноземы, но сравнению с северными почвами, видно из следующих цифр: в черноземах центральной степной полосы (Саратовской, Тамбовской и др. губерний), по сравнению с лучшими почвами, например, Московской губернии, содержится кали в 19—20 раз больше, фосфорного ангидрита и азота в 3—4 раза, перегноя в 10 раз п т. д. Повторяем, тайга—царство минерализации на первом плане, и искусственного осушения, дренажа на втором; затем—это—естественная область молочного хозяйства, огородничества и ягодоводства, а частью (на юге) и садоводства. Но само собою разумеется, что из всех этих побочных сельскому хозяйству промыслов, лесное дело, со всеми его многообразными отраслями и видоизменениями, должно занимать решительно господствующее положение. К счастью для обитателей русской тайги, западноевропейская агрономия вполне применима к ее сельскому хозяйству, разумеется, с темн безусловно необходимыми изменениями, каковые вызываются климатическими, почвенными и иными естественными особенностями отдельных областей царства минерализации…

111. Еще более важное значение для земледельческой России имеют зоны типично черноземная и черноземно-каштановая, долженствующие образовать, в сущности, одно (третье) обширнейшее сельскохозяйственное царство физиации или —восстановления (возможного) и утилизации первобытной, мелкозернистой, структуры нашего чернозема. Захватывая обширнейшие страны запада и, особенно, В. Европы, Венгрию, Румынию, северную Болгарию, всю южную Россию и значительную часть степной Сибири, прерии Соверо-Американских Соединенных Штатов и пр., это царство представляет из себя отдельный, цельный, можно сказать, замкнутый, и крайне своеобразный мир, с своими собственными, чрезвычайно тучньши, всегда более или менее темными, почвами, своим более или менее резко выраженным континентальным климатом (причем осадков выпадает как раз в обрез), своей оригинальной ковыльно-кустарниковой травянистой растительностью, своей типичнейшей фауной, которая (сурки, суслики, земляные зайцы п пр.) стремится уйти от степных ветров, зноя и безводня в землю,—мир, который, естественно, должен был наложить и на человека, и на всю его деятельность и жизнь, свой неизгладимый, ничем не устранимый, отпечаток. Эти страны, от века самим господом богом предназначенные для земледелия и скотоводства, и притом самым строжайшим образом приуроченных к местным грунтам и грунтовым водам, к местной погоде, с ее бурями, суховеями, мглой и бесснежьем, к местным волам, кулану, овце и пр., к местным степным травам и кустарникам. Само собой разумеется, что только под этим непременным условием и может быть удачен труд как земледельца и скотовода, так и тех тружеников науки и практики, которые достаточно поймут и оценят силу и значение зональных, стихийных, условий природы… Отсюда ясно, что к данному сельскохозяйственному царству вовсе нс применимы массы выводов западноевропейской агрономии, родившейся и воспитавшейся при совершенно иной природе таежной зоны и строящей все здапио сельскохозяйственного искусства на минерализации почв, на их удобрении всевозможными способами и путями. Наш русский чернозем обычно не нуждается в прибавке питательных веществ; напротив, от солонцеватых его разностей полезно отбавлять эти вещества. Следовательно, и все те севообороты и плодосмсны, которые выработаны немцами, французами и англичанами и вполне годятся для их каменистых и подзольных бедных нищей, но богато орошенных земель, совершенно не применимы к нам, к нашей сухой черноземной полосе России. Здесь должна быть выработана своя, русская, агрономия, свои собственные приемы, свои собственные хозяйственные рецепты, специально приуроченные к восстановлению нарушенной неумелою культурой физики почв и к возможно полному использованию небогатой и, главное, капризной степной влаги. Как именно, при помощи каких средств и приемов добиться этого, единственно возможного, выхода из современного крайне тяжелого и, говоря откровенно, крайне постыдного для владельцев лучших в мире земель, состояния нашего степного черноземного земледелия, будет показано нами в ряде других статей. Здесь мы заметим, пока, что борьба со злом, причиненным нами самими русской степи, должна быть строго приурочена а) к разным типам нашей степи, Ь) к ее трем важнейшим областям—юго-запаОной, центральной и заволжской, с их существенными особенностями, и с) вестись отдельно для черноземов старопашенных, уже страшно распыленных, и—почв девственных, на которых, благодаря вековой пастьбе скота, а может быть, и в связи с своеобразной жизнью степных почвенных и грунтовых вод, образовался на поверхности уплотненный горизонт (так называемая корка), который еще более, чем черноземная иыль, не пропускает чрез себя ни воздуха, ни воды; а поэтому, сколько бы ни было в самом тучном черноземе питательных веществ, они останутся мертвым капиталом, совершенно недоступным ни дикой, ни культурной растительности. Тут-то именно и лежит важнейшая причина, можно сказать, удивительных неурожаев когда-то богатейшей э/ситницы Европы,—неурожаев как травы (до 30—20 пудов с десятины!), так п хлеба (в среднем, сам-/и/?м)!

IV. Если можно, еще более замкнутый мир представляет нам следующее (четвертое) сельскохозяйственное царство гидрации или усиленного искусственного орошения, —царство, куда должны быть отнесены все области и страпы с почвами аэралъными, иначе, с почвами лёссовыми, барханными, каменистыми и пр., каковы, между прочим, побережья Средиземного, а частью и Черного морей, с Крымом и Кавказом, и особенно весь Туркестан и большая часть нагорной центральной Азии с Китаем и нр. Здесь, в полосе винограда, хлопка, риса, лучших Табаков и пр., центральной осью всего сельскохозяйственного строя служит орошение и вода,—вода и орошение! Проведите должным образом арыки, устройте как следует оросительные канавы или заставьте реки поливать ваши поля—и тогда баснословный урожай обеспечен почти па всех почвах Таким образом, здесь и химия, и физика почв, которые были альфой и омегой во II и 111 сельскохозяйственном царствах, отходят, в известной степени, на задний план…

V. Пятое, тропическое, так сказать, парниковое, царство сельского хозяйства,—царство, приуроченное «к странам влажным, с средней годовой температурой в 20° и выше, непосредственно нс касается России, а поэтому мы п не будем говорить о нем; оставим также до следующей статьи и чрезвычайно важный для России вопрос о нормальных типах, числе и месте наших сельскохозяйственных учебных заведений (высших, средних и низших) и разного рода опытных сельскохозяйственных станциях и пр., которые также должны быть зональны…

А раз это так,—раз естественно-исторические зоны и сельскохозяйственные царства действительно существуют,—а отрицать такое существование может только слепой,—то, попятно и вполне неизбежно, что и предлагаемый! мною (Нижегородский) естественно-исторический метод оценки разного рода земельных угодий должен, в применении к тем или другим естественным районам, получить сильную зональную окраску, иначе говоря, при определении естественной правоспособности почв,—их пригодности к культуре и урожайности тех или других хлебов и пр., — обязательно отдавать преимущественное внимание, время и средства па изучение, например, в таежной зоне химизма почв и их нужд, в том или ином удобрении,—в черноземно-степной зоне—физики почв, в бореальной—вопросам осушения, аэральной—пригодности полей к искусственному орошению и нр. Повторяем, в общем, наш метод останется повсюду Нижегородским методом, по при его применении можно и следует обращать особое, так сказать, специальное, внимание на местные, чисто зональные, нужды и потребности почв.

Не были известны при начале нижегородских (и даже полтавских) почвенных исследований, или едва-едва обрисовывались, и целый ряд таких положений, которые я позволяю себе назвать законами, и которые, совместно с почвенной классификацией и учением о зонах, составляют, во всяком случае, основу и гордость современного русского почвоведения. Мы разумеем здесь следующие обобщения.

а) Закон постоянства количественных и качественных отношений между всеми, наиболее существенными, составными частями почв, каковы: вещества минеральные, не сгораемые, и вещества летучие; далее,—песок, цеолиты, глинообразные вещества, углесоли, щелочные земли (особенно известь), щелочи (особенно—кали), фосфорный ангидрид, перегной (гумус), азот, вода и пр. Здесь сравниваются, конечно, лишь почвы одного и того же генетического ряда, одного и того же класса, и притом, главным образом, почвы нормальные, растительно-наземные. С этой именно точки зрения, русский чернозем,—туркестанский лесс (как порода) и Нильский ил (см. мою классификацию),—величины, совершенно не сравнимые, что, однако, не раз делали даже лучшие немецкие агрономы-химики, как, например, К н о п и др.

b) Закон постоянства соотношений между химией и физикой почв, особенно их строением или структурой.

c) Закон постоянства соотношений между почвой и ее под почвой, иначе теми материнскими горными породами, из которых почва образовалась,—закон, дающий возможность, на основании предварительного исследования грунтов, предсказывать и характер местных почв, конечно, для данного климатического района…

d) Закон постоянства соотношений между почвой, т. е. ее физикой и химией,—с одной стороны, и обитающими на ней растительными и животными организмами, с другой, и притом, как в пространстве, так и во времени (см. вековую смену древесной и травянистой растительности на одном и том же месте, в силу одного лишь изменения состава и строения почв).

с) Закон постоянства соотношений между климатом страны и одевающими ее почвами,—закон—основной для современного почвоведения и имеющий величайшее значение как для сельскохозяйственной культуры, так и для оценки почв, как для учения о зонах, так и для генезиса почв.

f) Закон постоянства соотношений между формами поверхности (речные долины, степные равнины, разного рода западины, пологие склоны, бугры, горы, подошвы скал и пр.) и характером .местных почв,—закон, долженствующий, прежде всего, управлять всеми полевыми почвенными исследованиями и, при правильном применении его, могущий, в сильной степени, упростить и сократить эти работы.

g) Закон постоянства между почвенньин возрастом и абсолютной высотой страны, с одной стороны, и характером одевающих ее почв (особенно их мощностью богатством перегноя, цеолитами, азотом и пр.), с другой. Это положение, впервые констатированное работами полтавской экспедиции, позволяет почвоведу, при работах в данной зоне и данной губернии, при близости грунтов, прямо предсказывать те или другие почвы, а вместе с ними и характер как древесной, так и травянистой растительности.

h) Закон постоянства соотношений между способом происхождения почв (генезис почв) и их важнейшими геологическими и биологическими особенностями.

i) Закон прогресса и регресса почв, или вечной изменяемости их (жизнь. почв) во времени и пространстве, закон, гласящий нам, что почва, как и любой растительный и животный организм, вечно живет и изменяется, то развиваясь, то разрушаясь, то прогрессируя, то регрессируя.

Наконец, законы почвенных и естественно-исторических зон (горизонтальных и вертикальных) и сельскохозяйственных царств, а равнои постоянство соотношений между зонами природы, вообще, и всей жизнью, всей деятельностью человека,—даже его умственным и нравственным складом,—рассмотрены нами выше.

Незачем прибавлять, что все эти положения и законы, которые, повторяем, лишь зарождались при изучении Нижегородской губернии, в руках умелого почвоведа, должны, в сильнейшей степени, облегчать, упрощать и, в то же время, упорядочивать работу почвенных исследований, вообще, и специально оценочных изысканий в особенности.

Не можем не упомянуть здесь и еще об одном, по нашему мнению, очень выгодном обстоятельстве, облегчающем работу современных почвоведов и не бывшем, так сказать, в распоряжении нижегородских исследователей. Не говоря уже о том, что мы теперь обладаем, для сравнения, многочисленными, положительно классическими, химическими анализами покойного проф. К. III м и д т а, не говоря уже о том, что ныне во многих почвенных районах России имеются хорошие опорные почвенные базы, мы, в настоящее время, благодаря только что законченным работам наших еще молодых почвоведов-химнков, гг. Козловского¹, Лесневского^[2][3] и Щеглова, получаем еще один, чрезвычайно простой, легкий и наглядный, способ судить о характере почвенных типов, — распределять почвы по зонам, предсказывать их генезис и безошибочно судить о многих химических особенностях почв, имеющих непосредственное практическое значение.

Анализы гг. Козловского и Л е с н е в с к о г о уже напечатаны, а поэтому мы приведем их здесь лишь в выдержках, работу же г. Ще г л о в, а (она исполнена в лаборатории проф. П. 3 е м я т ч ейского и доставлена мне еще в декабре 1897 г.) мы помещаем целиком.

«До сих пор, говорит г. Щ е г л о в,' если и производились наблюдения над растворимостью перегнойных веществ в почве, то лишь в таких сильных растворителях, как аммиак, углекислый, щавелевокислый аммоний, едкое кали или, даже, кислоты. Без сомнения, растворимость перегнойных веществ в указанных реактивах будет различна, различен и цвет растворов. К сожалению, обращая внимание на количество извлеченных органических веществ и отношение их к различным реактивам, исследователи игнорировали такой, повиднмому, малохарактерный, и, казалось бы, совершенно случайный признак почвы, как цвет той или другой вытяо*ски из нее. Тем не менее, некоторые намеки на различие в растворимости перегнойных веществ, а следовательно, и в цвете растворов,—мы находим у авторов, занимавшихся этим вопросом. Так, г. За ломанов в статье «О происхождении чернозема»^[4] говорит, что «органическое вещество в северных почвах сравнительно скоро разрушается»,—тогда как в черноземе—весьма медленно, каковое обстоятельство он приписывает влиянию извести на органические вещества: «ничтожное содержание углекислой извести содействует накоплению перегноя», а «присутствие углекислой и других солей извести, более или менее легко растворимых в воде, есть главная причина быстрого сравнительно разрушения органических веществ в северных почвах». Признавая, наоборот, меньшее содержание извести в черноземе, г. 3 а л о м, а и о в утверждает, что и перегнойные вещества там менее разрушаются. Из многочисленных анализов почв, произведенных проф. К. Ш м и д т о м, Менделеевым, Ильенковым, 3 е м я т ч е н с к и м и под его руководством—в лаборатории минералогического кабинета при С.-Петербургском университете, в настоящее время более или менее выяснилось, что накопление перегноя и его качественное состояние зависят далеко не от одной извести, содержание которой, кстати сказать, преобладает не в северных почвах, а в почвах зоны каштановых земель, еще более рыжих и солонцовых. Но дело не в этом. Говоря об отношении органического вещества к извести, глинозему, г. 3 а л о м, а и о в ничего не говорит о цвете полученных им иытяжск из почв, делая лишь краткое замечание, что «растворимость в воде органического вещества, без глинозема, при нагревании до 115° С, нс изменяется». Правда, есть заметка и относительно цвета раствора, но не водного, а аммиачного: извлекая красящее вещество почвы с помощью аммиака, г. 3 а л о м, а н о в наблюдал, что «при повторенной обработке почвы красящего вещества, точно так же, как при нагревании, с каждым разом извлекается все менее и менее, что явствует из более слабого окрашивания раствора органическим веществом»¹.

Работы г. К о с т ы ч с в а^[5][6], г-жи Родзянко^[7] посвящены, главным образом, исследованию количества извлекаемых различными реактивами органических веществ и их отношению к различным солям и окислам,—причем па цвет даже аммиачных и других, но нс водных, вытяжек ист указаний, между тем водные вытяжки, цвет их и количество органических веществ, переходящих из почвы в водный раствор, —могут иметь громадное значение не только для определения типа почвы, но и характеристики целых почвенных зон. Работы в этом направлении принадлежат сравнительно недавнему времени. Первое указание о них мы находим в газете «Новое время», сделанное по поводу доклада проф. Земятвенского в Вольном Экономическом обществе, 2 ноября 1892 года. «Наибольший интерес собрания» (почвенной комиссии в нмп. Вольн. Экой, обществе), читаем там, «возбудило сообщение председательствовавшего г. Земятчснского о новом направлении в изучении почв, выразившемся, между прочим, в работах г. Козловского. До очень недавнего времени почвенные исследования почти вовсе не касались чрезвычайно сложного вопроса—о составе гумуса, в связи с прочими свойствами (по происхождению, строению и пр.) почв. Самые последние исследования проливают некоторый свет па этот вопрос, как это можно видеть из нижеследующих цифр. Первый столбец обозначает процентное содержание органического вещества в водной вытяжке гумуса, второй—процентное содсржапис гумуса в почве и третий—отношение второй цифры к первой.

«Эти соотношения», читаем далее, «показывают», что растворимость гумуса обратно пропорциональна его содержанию в почве [курсив В. Д.]: чем она богаче гумусом—тем она меньше его отдает в водный раствор. Конечно, такой вывод есть пока только предположение, так как оно основано еще на очень незначительном числе фактов. Г. Земятченский, сделав должные оговорки об осторожности, рекомендовал молодым почвоведам направить свои исследования в эту сторону".

В 1893 году появилась статья г. Козловского «О растворимости перегноя», где он подробно излагает предпринятое им сравнительное определение количества перегнойного вещества, растворимого в воде, находящегося в почвах различных типов. Из этой работы видно, что более богатыми растворимым в воде перегноем оказываются почвы солонцовые и подзолистые у тогда как «из перегноя, заключенного в черноземе, только очень незначительная часть его извлекается водою», лесные же земли занимают среднее положение. Водные вытяжки чернозема, лесной почвы и подзола прозрачны, почти бесцветны, и поэтому трудно различимы друг от друга. Сопоставив их рядом, можно заметить, что вытяжка чернозема и лесных почв отливает слегка желтоватым цветом, а подзола— серовато-синим. Солонцеватые почвы дают настой разных оттенков, от светложелтого, буроватого… до темнобурого, почти черного, просвечивающего только в тонких слоях жидкости". Таким образом, мы находим новое доказательство различной растворимости и различного качественного состояния перегноя в различных почвах. К сожалению, г. Козловский не дает точного описания цветов полученных им растворов, для почв различных типов, между тем, ввиду важности цвета раствора для характеристики той или другой почвы, последнее необходимо. Зато интересна попытка г. Козловского классифицировать почвы на основании цвета органомедной соли, получаемой действием уксуснокислой меди на водную вытяжку из почвы. По его наблюдениям оказывается, что в вытяжке чернозема осадок от прибавления раствора уксусно-медной соли—светлозеленого цвета; в вытяжке лесной почвы— также светлозеленого, но более объемистого и скорее появляющегося; в вытяжке подзола—осадок светлобурый, небольшой, появляется долгое время спустя после прибавления раствора меди; в вытяжках из солонцовых почв—осадки бурого цвета. Получив эти данные, г. Козловский обратил, однако, внимание нс столько на цвет, сколько на состав осадка. «Зная, говорит он, что апокреновая кислота с уксусно-медной солью образует нерастворимую в воде и уксусной кислоте соль бурого цвета, а креновая кислота с тем же реактивом дает соль, также нерастворимую в воде, по легко растворяющуюся в уксусной кислоте и отличающуюся от первой своим светлозеленым цветом, я избрал этот реактив, как указатель того, какие кислоты выщелачиваются водою из почв разных типов». На основании этих особенностей креновой и апокреновой кислот, г. Козловский делает заключение, «что в черноземе и лесных почвах апокреновой кислоты нет, а находится одна только креновая, причем в лесной почве ее по количеству больше, чем в черноземе. В подзоле же и в верхнем горизонте солонца находится одна только апокреновая; в пижпих горизонтах солонца находится, кроме апокреновой, еще и креновая кислота»^[8].

Вот те данные^[9] по части водных растворов перегнойных веществ, которые нельзя упускать из внимания при характеристике почв. […"] Подобные же водные вытяжки, с некоторым изменением приемов и задач, согласно указаниям и идее профессора В. В. Докучаева, были произведены мною. Я брал 40—50 граммов почвы; отбирал, насколько было возможно, растительные остатки, обливал 300 куб. см дистиллированной воды и в продолжение 24 часов держал на водяной бане при 100° С. Целью нагревания было извлечение возможно большего количества органических веществ и получение сильнее окрашенного раствора. Хотя, по заявлению г. 3 аломанова, растворимость при, нагревании, например, перегнойного глинозема, и уменьшается, но опыты показали, что та окраска раствора, какой нужно было бы ждать дня два-три, а может быть и более,—при нагревании. появляется уже по прошествии 10—12 часов. Другое изменение приема анализа заключается в нагревании раствора при получении осадка органомедной соли. Опыт показал, что осадок, появляющийся в холодном растворе через несколько часов, а иногда (как, например, в болотной почве с Кавказа) даже совсем не появляющийся, вызывается немедленно при слабом подогревании; при этом необходимы, однако, большая осторожность и внимательность, так как при очень сильном нагревании сама уксусно-медная соль начинает разлагаться, давая серовато-черный налет на стенках стакана. Каковы же результаты опытов и что дают они для характеристики тех или иных почвенных типов. Сопоставление растворов водных и полученных из них органо-медных солей дает возможность представить шкалу цветов, соответствующих почвам различных зон. Прилагая на особой таблице (табл. 10] (стр. 627—630) подробное описание почв, растворов и солей, сделаю те выводы, какие представляются возможными. Цвет раствора от совершенно бесцветного, соответствующего латеритным почвам, чрез слабожелтоватый (лёссы), светложелтый (черноземы, серые земли), желтый (подзолы)—доходит до желто-бурого в почвах северных и вишневого—в почвах болотных. Чем большее количество влаги оказывало влияние на почву, тем цвет раствора извлеченных из нее перегнойных веществ интенсивнее. Особенно заметно это на почвах солонцовых, которые, сравнительно с черноземом, лёссами, латеритами,—дают растворы, более интенсивно окрашенные. Судя по тому, что почвы с содержанием гумуса в 10—14% давали растворы более светлые, нежели почвы с 2—3%, надо думать, что количество перегноя оказывает не столь большое влияние на окраску раствора, как его качественное состояние, причем вполне подтверждается и тот вывод г. 3 о м я т ч е н с к о г о, что чем богаче почва перегноем, тем менее она передает его в раствор. Без сомнения, количество вещества, масса растворителя и время должны играть большую роль при получении так или иначе окрашенного раствора, по для выяснения этой роли необходимы продолжительные и строго обставленные опыты. Не без влияния остается и присутствие мелких неотделимых корешков, которые, подобно чайным листкам, должны увеличивать окраску раствора; такой именно раствор, вишневого цвета, совершенно не просвечивающий, дала болотная почва, в которой корешки превратились в мельчайшую пыль или едва различимые крупинки. Тем не менее добавлю, что для почв одной и той же зоны получаются близкие по цвету растворы. Не менее характерны и органомедные соли. Почвам южных стран, —латеритам, лёссам, черноземам, соответствуют осадки различной степени зеленого цвета, с резко отличающимся.

желто-бурым осадком для солонцов; по мере движения к северу— в почвах серых, северных суглинках, полуболотистых и болотистых, осадок принимает все более и более бурый цвет, хотя и отличный от желтобурого, соответствующего солонцам. Наиболее объемистый и темноокрашенный осадок получается от болотной почвы, где при реакции заметно даже выделение тепла.

Затем, продолжая сейчас описанную работу, я произвел повый ряд водных вытяжек, несколько иначе поставив, по мысли проф. Докучаева, самые приемы анализа. Именно, я брал, на этот раз, но 100 г почвы, обливал 500 куб. см кипящей дистиллированной воды и оставлял стоять в продолжение 3 суток. Сравнительно с первой работой, где вытяжка производилась при нагревании в течение 24 часов, этот прием проще, доступнее и, так сказать, ближе к природе.

Результат этой работы привожу в следующей таблице [стр. 358J.

со СП оо ТАБЛИЦА 11.

Из этой таблицы видно, что maximum растворимого перегноя приходится па почву, где общее содержание гумуса—минимальное,—и обратно.

Что касается растворимости в воде минеральных веществ, то заметно, что она убывает по мере движения от почв юго-востока к северо-западу; в этом же направлении уменьшается и количество растворимой извести.

Считаю не лишним здесь же упомянуть о водных вытяжках, произведенных мною, согласно указаниям г. Докучаева, следующим образом: рюмка почвы (приблиз. 20 куб. см емкостью) обливалась в чайнике кипящей невской водой (около 200 куб. см); чайник ¹/-₂ часа стоял на самоваре, после чего жидкость отфильтровывалась. Несмотря на такой крайне упрощенный прием, результат получился близкий к первому: цвет раствора интенсивнее в вытяжках из почв северных и солонцовых, тогда как в южных—раствор является бесцветным. На том основании, что навеска почвы в 10 и 50 граммов, при 200—300 куб. см воды, давала почти одинаково окрашенный раствор, можно заключать, что масса вещества не оказывает столько сильного влияния на цвет раствора, как количество растворителя. При увеличении количества воды с 300 куб. см вдвое (т. е. до 600), раствор, при том же количестве взятой почвы, получается бесцветный, вместо желтого". .

Столь же поучительны и вышеупомянутые исследования г. Л е с невского, исполненные им в лаборатории проф. Сибирцева над 20 почвенными образчиками, из которых одни принадлежали почвам северным, дерново-подзолистым,—другие—серым землям, третьи—чернозему и гиоколаднъш почвам, четвертые—черноземным солонцам и рендзинам, пятые—почвам болотным и пр. Метод анализа, в общем, тот же, которого держался и г. Козловский. Главнейшие результаты автор формулирует в следующих выражениях.

• 1. «Различные типы почв характеризуются весьма неодинаковою степенью растворимости перегнойных веществ, что указывает на различный характер заключающегося в них гумуса.
• 2. Как подаппым г. Козловского, так и по моим определениям, — говорит г. Леснсвски й,—перегной дерново-подзолистых почв оказывается наиболее растворимым в воде. Из него переходит в раствор: для верхнего горизонта, А от ¹/₄₃ до ¹/₁₈ или, в среднем, ¹/₃₀; для горизонта В, или собственно подзола, ²/₁₂—¹/₁₀. Азотистой кислоты либо вовсе не найдено, либо обнаружены только следы. Отсюда следует заключить, что перегной дерново-подзолистых почв, незаболоченных и бедных общим содержанием гумуса, подвергается сравнительно легкому окислению. В нем накопляются кислоты креновая и апокреповая, которые и просачиваются с весенней и осенней влагой вниз, содействуя оподзоливаишо горизонта В и увеличивая процент растворимости перегноя, заключающегося в этом последнем. Между прочим, заслуживает внимания, что перегной подзолистых супесей (горизонта А) достигает, повпдимому, большей степени растворимости, чем перегной суглинков. Подобпые же соотношения находим у Е. Ramann’a: 100 частей оргаппческих остатков вересковой песчанистой почвы растворялось в воде 1,323 ч., а из «букового перегноя» суглинка—0,495 ч. Весьма вероятно, что здесь сказывается влияние лучшей аэрацпп более песчанистых почв по сравнению с плотными суглинистыми.
• 3. Растворимость перегноя лесных суглинков также достигает сравнительно высокой нормы: до V.4 в горизонте, А и до ¹/₂₀ в пепельно-сером

горизонте В, соответствующем подзолистому горизонту почв предшестт вующей группы. Необходимо, впрочем, указать, что хотя исследованный мною образец происходит из окрестности города Полтавы, но он представляет почву, в сильной степени деградированную, содержащую всего около 2%перегноя¹. В лесных и лесостепных суглинках, исследованных г. К о зл о в с к и м, растворимость перегноя, для горизонта А, была ниже, ^от1/"вД^[10][10]/бз^[12]— Разница объясняется тем, что имевшиеся у названного автора образцы (из Саратовской губернии), очевидно, были менее дсградированы, продолжая содержать от 5,52 до 8,76% перегноя. Соответственно этому, и в горизонте Вт. Козловский нашел ^!/₄₇ растворимого перегноя, при общем содержании 4,442%,—тогда как в образце, бывшем у меня (из Нижегородской губернии), заключалось всего около 0,9% перегноя. Образец представляет пепельную массу, частью рассыпчатую, частью мелкоореховатую.

4. Растворимость перегноя черноземов и каштаново-серых или шоколадных почв южных степей наименьшая. Г. Козловский получил для черноземов (Саратовской и Екатерипославской губерний) среднюю цифру 7goo* с колебаниями от ^ж/_1в1 до ¹/₂₃₆. Мои цифры несколько ниже, ¹/₁₄₇; но оба бывшие у меня образца относятся к подтипу чернозема пологих склопов или долинного, причем один из них происходит из Нижегородской губернии, с северной окраины черноземной полосы. «Каштановые» и «шоколадные"—земли, не были испытаны г. Козловским. Я получил для них цифры: 7_т и 7aoi*.

Низкая растворимость перегноя черноземов и южных степных почв свидетельствует о малом содержании в них более окисленных продуктов, типа креповой и апокреновой кислот… Главная масса его состоит из «пндиферентных» веществ и из солей малоподвижных, темноцветных кислот низших степеней окисления. Медленность разложения перегноя в черноземе обусловливается: а) мелкоземпстым составом почвы, т. е. ее невысокою воздухопроницаемостью^[13], и б) недостатком влаги. Подобный же характер свойственен перегною каштановых суглинков. Для почв южных степей или «степей-пустынь» желательны, впрочем, дальнейшие определения; весьма вероятно, что растворимость заключающегося в них перегноя будет заметно варьировать, в зависимости от механического состава, условий залегания и солонцсватости почвы.

• 5. Перегной темноцветного коричневотемпого суглппка из Владимирской губернии (окрестности Гавриловского посада) дал для растворимости цифру 7юбЗалегая па террасовом лёссе и содержа в себе 3,2% перегноя, этот суглинок занимает средину (?) между черноземами северных окраин травяной степи и леспыми суглипками. Положению его в системе соответствует и характер перегноя.
• 6. Перегной в рендзине из Царства Польского^[14] также слабо растворим в воде (7₁₂₈), что следует поставить в связь (?) с происхождением этой почвы из карбонатных пород. Исследованный образец, содержавший 4 с лишком процента перегноя, непосредственно подстилался мелом. В другом образце, из Петроковской губернии, растворимость перегноя повысилась ДО 770-
• 7. Черноземные солонцы характеризуются вдвое и втрое большею растворимостью перегноя, чем нормальный чернозем. Мною получена цифра ¹/₇₅, относящаяся к темноцветному горизонту А; для этого же горизонта находим у г. Козловского: 7вв ^{и 1}!п ^н0 среднее для черноземных солонцов выражается у названного автора цифрою ¹/_tl. Это зависит от того, что г. Козловский особо определял растворимость перегноя в солонцовых налетах или выцветах и в горизонте В, причем, как и следовало ожидать, получил весьма высокие цифры—от ¹/₂7Д°¹/юВ° всяком случае, подвижных перегнойных веществ в солонце гораздо больше, чем в черноземе, что можно объяснить двумя причинами: более частою увлажняемостыо почвы (залегание по занадинкам степи) и значительным содержанием в ней щелочных оснований, с которыми даже гуминовая кислота дает растворимые в воде соли (вишнево-буроватая окраска вытяжек). Просачиваясь вниз, перегнойные кислоты способствуют замечаемым в солонцах явлениям оподзоливапия п увеличивают растворимость перегноя в горизонте В; при вытягивании же растворов кверху, они возвышают процент растворимого перегноя в налетах, выцветах и у поверхности горизонта А.
• 8. Интересны отношения, наблюдаемые для перегноя болотных почв. Верхний горизонт травяно-болотной почвы (из имения Н.-А. Инстит. «Конская Воля») обнаружил весьма незначительную растворимость перегпоя, ¹/_2вй. По мере углубления растворимость увеличивается: в нижней части горизонта, А она равнялась ¹/_0з, а в подлежащем белесоватом песчанисто-подзолистом горизонте ¹/₁₀. Низкая растворимость перегноя в темноцветном дерново-болотном горизонте указывает на его грубый характер (Bohumus), на слабую степень разложения органических остатков в условиях обычного пересыщения почвы влагою и затрудненной аэрации. Тем не менее, отщепление растворимых перегнойных веществ происходит, и они просачиваются с водою вниз. В нижней части горизонта А, или, лучше сказать, в подгоризонте А₂, где всего перегноя слишком вчетверо мепьше (чем в дерновом горизонте), растворимость его почти в три раза больше. В подлежащем белесом горизонте перегноя в 20 раз меньше, чем в А, и в пять раз меньше, чем в А₂; это перегной по преимуществу просочившийся оподзоливающий, и его растворимость очень высока: она в 9 раз больше против А₂ и в 26 раз больше, чем в А.

В мергелисто-торфяной почве (из Радомской губернии), заключавшей в себе 15¹/₂% перегнойных веществ, растворимость их равнялась */₉₄; в куявской пахотной почве (из Варшавской губернии), тоже полуболотного происхождения или приближающейся к пресноводному маршу, но проветренной обработкою, растворимость достигала ¹/₈₅".

Таковы возможные и желательные дополнения к испытанному в Нижегородской губернии естественно-историческому методу оценки земель. С этими дополнениями и улучшениями оп будет, несомненно, одинаково применим ко всем зонам, областям и государствам как старого, так и нового света, как северного, так и южного полушария.

• [1] Все промежуточные, с переходным характером природы и людей, зоны (каковы полярно-таежная, лесостепная каштановая п пр.), мы за недостатком места п заменьшей типичностью пх пропускаем.
• [2] Козловский (С. 1 (К вопросу! О растворимости перегноя. Материалыно изучению русских почв; (СПб. 1 вып. VIII, 1893.
• [3] Л есневский. Сравнительные определения растворимости перегноя различных почв в воде. Из лаборатории проф. Н. С. ибирцсва (Н. Александрия), 1898 года^Записки Ново-Александрийского ин-та с.х. и лесоводства, т. X, вып. 2, Варшава
• [4] * Труды ВЭО, т. I, 1884, стр. 277.
• [5] Фнзпко-химцч. исследование почвы и подпочвы. Бвроп. России, пын. 1, 1879, стр. 40.
• [6] [К о с т ы ч е в П. A. J Краткий очерк [химических! свойств перегпоп [и ихсельскохозяйственного значения), Ж.С.Х. и JI., 1876 [Сельское хозяйство и лссовод-стпо, СПб., 1876, январь|. Почвы черноземных областей России [ч. I, СПб., 18 861. Физнко-хпм. пссл. почв и подпочв [черноземной области), вып. II, 1879, [СПб., 1881, изд. ВЭО).
• [7] [Родзянко А.) О некоторых свойствах гумина и гуминовой кислоты. Труды VIII съезда русск. естествопсп. и врачей [в СПб. от 28 декабря 1889 до 7 января1890 г., СПб., 1890, отд. химии].
• [8] Приемы анализа г. Козловского были следующие: он брал 50—60 г. почвы, обливал 200 куб. см воды при температуре 19—21°С, и 48 час. оставлял стоять. Опыты велись без нагревания.
• [9] Ноже цитируемая работа г. Лес невского появилась позднее. Докучаев.
• [10] Ср. Материалы к оценке земель Полтавской губернии, ест.-ист. пасть, вып. XVI, стр. 280—281.
• [11] Ср. Материалы к оценке земель Полтавской губернии, ест.-ист. пасть, вып. XVI, стр. 280—281.
• [12] Козловский. Там же, стр. 66. Образец из окрестностей Шлиссельбурга (раств. Vs?) не должен итти в счет, так как это не мог быть «серый леснойсуглинок».
• [13] Это, конечно, может относиться лишь только к так называемой черноземнойкорке, к черноземной пыли, но никак к дсвствепному чернозему.—Докучаев.
• [14] См. II. М. Сибирцев. О почвах Припислянского края [Труды ВЭО № 1,