Базис науки о цивилизации

Следует обратить внимание на то, что Ф. Конечны сразу утверждает себя сторонником исторического плюрализма, или партикуляризма: нельзя путать историю цивилизации и теорию цивилизации. Нет единой истории. Каждая цивилизация имеет свою особую историю, а теория цивилизации касается всех цивилизаций и является теоретической основой первой. Главная проблема теории цивилизации — выяснить вопрос: откуда происходят многообразие и различие цивилизаций?

Оригинальность теоретической позиции Ф. Конечны состоит в том, что он пытается утвердить примат цивилизационного подхода к философии истории в противоположность господствовавшему культурническому. Исторические корни проблемы соотношения культуры и цивилизации как главное содержание и смысл культурно-исторического процесса он усматривает в возобладании немецкого спекулятивизма, который неэмпирические явления культуры противопоставил фактам цивилизации.

Деление, а затем противопоставление культуры и цивилизации идет, как утверждает Ф. Конечны, от В. Гумбольдта. Последнему он приписывает такое понимание цивилизации, при котором она обозначает особый процесс превращения отдельных народов в человечество путем универсализации их учреждений и обычаев и связанного с ними национального своеобразия духа. Культура же проявляется в сфере науки и искусств. Конечно, трудно устанавливать адекватность воспроизведения взглядов В. Гумбольдта у Ф. Конечны. Отметим, что едва ли В. Гумбольдт может считаться тем, кто ответственен за методологическую дихотомию понятий «цивилизация» и «культура», сыгравшую роковую роль в судьбах философии истории. Более того, В. Гумбольдт еще представлял здоровое направление исторической мысли и выступал против противопоставлений природного и духовного в человеке и обществе. Он в действительности считал как раз ошибкой всей предшествовавшей философии истории, что большая часть внимания уделяется только культуре и цивилизации, их прогрессирующему совершенству, в связи с чем возникают степени этого совершенства, а важнейшие зародыши, из которых должно возникнуть великое, остаются незамеченными. Таким образом, В. Гумбольдт не считал цивилизационный процесс движением бесконечного совершенства и в этом отношении отличался от сторонников теории прогресса, но главное он рассматривал историю как самореализацию человеческого, рода, в которой дух и природа не противостоят друг другу, а, напротив, дух использует созидающую силу природы. Человечество в своих проявлениях может жить и творить только в вещественной природе; оно само содержит в себе часть этой природы. Дух, господствующий в ней, более долговечен, нежели отдельный человек; поэтому главное в понимании всемирной истории — наблюдать за развитием, а подчас и гибелью этого духа. Поэтому не стоит ждать прогресса цивилизации: она недостойна такого наименования, поскольку сама себя губит. У В. Гумбольдта выражено достаточно верное усмотрение проблемы диалектики духовного и природного в истории. Его историзм при всей абстрактности оказался достаточно чутким, чтобы не увенчать лаврами современную ему цивилизацию, но он и не проклинает ее, видя в ней только определенную форму реализации человечества, идущего дальше нее: революции приводят к новым формам, в любой гибели есть утешение, в потере — возмещение.

Очертив это различение цивилизации и культуры по принципу противопоставления внешнего и внутреннего как основное направление немецкой спекулятивной философии истории, Ф. Конечны склоняется к тому, что это различие весьма условно и тяготеет к выделению собственно цивилизации как основной категории анализа и единицы измерения исторического ритма.

Каковы методологические основания, оправдывающие этот подход? По сути, это порок натурализма, как уверяет Ф. Конечны, ибо он постоянно проводит убеждение о существовании базовой цивилизации, которая является общей по отношению ко всем цивилизованным странам. В противовес этому научный индуктивный метод устанавливает, что существуют разделенные цивилизации, который зачастую не связаны между собой. В таких случаях следует говорить не об истории цивилизации, а об истории цивилизаций. Некорректно вести речь и об истории человечества: для историка не существует общего, целостного человечества. Уже в этом пункте видно принципиальное отличие позиций В. Гумбольдта и Ф. Конечны. Причем, если первый, видя ограниченность в возможностях, достоинствах и существовании современной ему цивилизации как конкретной фазы мировой истории человечества, саму ее считает соизмеримой с существованием рода человеческого, то второй — Ф. Конечны — разрывает" человечество, представляя отдельные его части как самостоятельные цельности, их собственной судьбе.