Языковая ситуация в Древней Руси

Примерно в VI—VII вв. праславянский язык-основа распадается на три диалектные зоны — южнославянскую, западнославянскую и восточнославянскую. С этого времени начинается история общего языка восточных славян — древнерусского, который, унаследовав от праславянского языка фонетико-фонологические, лексико-фразеологические и грамматические особенности, в VII—X вв. приобретает свои, отличительные от южнои западнославянских диалектов черты. Образование Киевской Руси, древнерусской народности, изменение экономической формации, сплочение разных племен вокруг Киева, развитие ремесел, становление первых институтов власти, товарообмен в условиях широкого рынка, общность культуры, политики, религии — все эти экстралингвистические факторы сыграли важную роль в развитии и функционировании древнерусского языка.

Речь восточных славян вплоть до X в. была неупорядоченной, потому что нестабильным и пестрым был социум, который она обслуживала. Постепенно в Киеве и на соседних землях на базе племенных языков, славянских и неславянских, формируется языковое единство — койнё.

Изначально койне — это простая устная речь горожан, служащая средств вом бытового общения. Первые свидетельства о формировании обиходной городской речи связаны с древнегреческими поселениями, отсюда и термин «койне», возникший на базе аттического диалекта (от греч. koine dialektos — ‘общий язык'). Городские койне образуются на основе диалектов, носителями которых являются жители новых городов и их окрестностей. Они вбирают в себя самые характерные особенности диалектов, которые, с одной стороны, формируют дифференциальное ядро определенного койне, а с другой — нивелируют узкодиалектные черты под воздействием общих обычаев, правил, традиций употребления тех или иных языковых единиц. Этот факт придаст койне статус языка нади интердиалектного. Наддиалектный характер этих образований «проявляется как в чисто функциональных, социально обусловленных признаках, так и в языковых особенностях, выступающих в совокупности как критерии их отнесенности к наддиалектным и интердиалектным формам. Наддиалектные черты складываются обычно в результате выравнивания и размывания локальных диалектных признаков»¹.

Койне усваивает элементы как родственных, так и иноплеменных диалектов², — таким образом развивается своеобразный тип интердиалектной (междиалектной) речи. Койне закрепляет в своей структуре те единицы живой речи, которые в будущем составят основу языка народности. Это единицы информативно наполненные, коммуникативные, жизненно необходимые для существования языка определенного социума. В то же время койне позволяет избавиться от элементов, которые не нужны для развития языка народности. Уже в койне наметится процесс формирования ядра и периферии языковой системы, а движение единиц языка от периферии к центру в истории русского языка будет превалировать над движением от центра к периферии. Койне «предпочтет» процесс интеграции языковых единиц процессу дифференциации.

Язык жителей Киева и близлежащих областей — киевское к о й н е — в начале своего существования был генетически разнородным: основу его составлял господствующий киевский диалект, свои особенности привнесли в него новгородский, псковский, смоленский и другие диалекты. Кроме того, в этот язык, как и в любой другой, «устным путем проникали разного рода заимствования, которые вносили в него новшества, но не оказы вали существенного воздействия на его структуру. Восточные славяне ассимилировали многие балтийские и финно-угорские племена, на юге и юго-востоке тесно соприкасались с тюрками и другими этническими образованиями, что должно было способов вовать их диалектному дроблению… Завязывались связи с Византией, Болгарией, западнославянскими странами, германцами»¹. Но диалектные особенности в общем языке восточных славян быстро утрачиваются. В Древней Руси он становится единым разговорным языком со слабо выраженной диалектной окрашенностью.

Постепенно на основе общего языка населения древнерусского государства формируются разные типы устной речи. Так, Д. С. Лихачёв пишет о разнообразных видах ораторского искусства (воинском, посольском, судебном, вечевом), а также о богатых традициях языка устного народного творчества^[1][2]. А. И. Горшков отмечает, что существовали «три сферы общественно значимого применения киевского койне: государственная практика (сообщения, доклады нижестоящих должностных лиц вышестоящим; распоряжения, указы князя; договоры между князьями и международные и т. д.), юридическая практика (формулы так называемого обычного права; формулы, принятые при судебных разбирательствах, и т. д.), практика публичных выступлений (речи князей и воевод к воинам, „посольские речи“, выступления на вече, на княжеских съездах и т. д.)»^[3].

В койне закрепляются особенности живой восточнославянской речи, являющиеся дифференциальными по отношению к южнои западнославянской речи: первое полногласие, начальные сочетания ро•, ло-, начальные о, у, л, изменение носовых гласных в чистые, фонемы, в соответствии с праславянскими *kt, *gt, *tj, *dj, падение редуцированных, изменение полумягких согласных в мягкие, переход [е] в [о], изменение гы, хы, хы в гм, хм, хм, второе полногласие и т. д. Киевское койне как речь живая, демократичная постепенно начинает закреплять в своей системе и узаконивать все то, что станет основой древнерусского языка и определит специфику делового языка и народно-литературного типа языка древнерусской народности.

Совершенно очевидно, что при таких условиях функционирования койне именно в устном типе древнерусского языка начинают складываться традиции, приемы монологической формы разговорной речи. Именно в койне происходит первичная литературная обработка разговорной речи Древней Руси. В эпоху Киевской Руси создавались, переосмыслялись, позднее записывались произведения устного народного творчества. В этом процессе киевское койне сыграло далеко не последнюю роль: иод его влиянием выработались особые правила словесного изображения действительности, сложилась система художественно-изобразительных приемов, тропов и фигур.

Постепенно на базе койне формируется единый язык древнерусской народности. После христианизации Руси и появления у восточных славян старославянской письменности древнерусский язык вступил на путь совершенствования. Старославянский язык, нормированный и кодифицированный, «показал» древнерусскому языку законы и правила образования и функционирования языковых единиц в письменной форме бытования языка. Он стал основой церковно-славянского языка восточнославянской редакции (или восточнославянского извода). При его главенствующей роли образовался книжно-славянский тип литературно-письменного языка древнерусской народности.

На начальном этапе формирования литературно-письменного языка древнерусской народности все типы книжного языка и устной речи были близки между собой: «…пока в языке народном сохранились еще древние формы, язык книжный поддерживался с ним в равновесии, составлял с ним одно целое… до XII в. язык собственно книжный — язык произведений духовных, язык летописей и язык администрации — был один и тот же»¹. В то же время койне, в силу своей необработанности, вариативности единиц, отсутствия норм, начинает противопоставляться языку книжному, письменному. «Действительное отделение языка книг от языка народа началось уже с того времени, когда в говоре народа более и более стали ветшать древние формы, когда язык народа стал решительно превращаться в строе своем»^[4][5].

Вопрос о типах (разновидностях, стилях) древнерусского языка остается в современном языкознании открытым, а проблема функционирования книжной формы древнерусского языка в ее взаимодействии с устной формой представляется одной из актуальнейших проблем истории русского литературного языка^[6].

Вслед за В. В. Виноградовым мы выделяем в литературнописьменном языке древнерусской народности два типа — книжно-славянский и народно-литературный, которые различались происхождением, структурой, функциями, сферой применения. Параллельно с литературно-письменным языком в Киевской Руси функционировал деловой язык, который от литературно-письменного языка отличался живой связью с устной формой древнерусского языка, а от устной формы — тем, что стал письменной речью, где получил возможность формировать систему книжных средств для обслуживания социума. Церковнославянский язык функционировал и развивался обособленно, как язык нормированный и кодифицированный. Между литературно-письменным языком древнерусской народности и церковнославянским языком в древнерусском государстве устанавливаются отношения, которые А. А. Шахматов охарактеризовал как ситуацию двуязычия, а Б. А. Успенский — как ситуацию диглоссии^[7].

• [1] Филин Ф. П. Истоки и судьбы русского литературного языка. М., 1981. С. 249.
• [2] История культуры Древней Руси. М.—Л., 1951. С. 164.
• [3] Горшков А. И. Теория и история русского литературного языка. С. 75.
• [4] Срезневский И. И. Мысли об истории русского языка. С. 96.
• [5] Там же.
• [6] s См. работы В. В. Виноградова, Г. О. Винокура, А. И. Горшкова, А. И. Ефимова, А. Н. Кожина, Б. А. Ларина, С. Д. Никифорова, С. П. Обнорского, А. И. Соболевского, Ф. П. Филина, П. Я. Черных, А. А. Шахматова и др.
• [7] См.: Шахматов А. А.

  Введение

  в курс истории русского языка. Ч. 1: Исторический процесс образования русских племен и наречий. Пг. 1916. С. 82;Успенский Б. А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI-XIX вв.). С. 31.