Этапы развертывания человеческого бытия

Социальная философия Маркса рисует нам картину тотальной историчности социального процесса. Это означает, что изменяются не только формы производства и формы производственных отношений, но изменяется и человек — субъект и объект — социального процесса, изменяется его отношение к вещам, ибо изменяются и сами вещи, изменяется и его отношение к другим, ибо меняются и другие, меняется и он сам.

Философию истории Маркса, взятую в качестве непосредственного продолжения его антропологии и социальной философии, множество раз извращали, не понимали, неверно истолковывали, приписывали Марксу идеи, которых он не мог бы высказать даже в самом болезненном состоянии. Прежде всего, это касается его учения о социально-экономических формациях и способах производства. Здесь не место обсуждать эту весьма специфическую проблему, мы можем сказать только следующее: во-первых, Марксу принадлежит разделение исторического процесса на три (а не пять!) формации; во-вторых, Маркс открыл в эволюции общественных отношений специфические для отдельных формаций формы индивидуальной социализации.

Так, в своё время Маркс предложил несколько схем периодизации исторического процесса с точки зрения производственного фактора. Но здесь нам хотелось бы коснуться вопроса о «человеческом», антропологическом аспекте исторического процесса.

Дело в том, что для Маркса основополагающей чертой общества является не столько его производительность и иные количественные показатели, а его соответствие «человеческой природе вообще», о которой мы говорили выше, и которая заключается в свободной творческой деятельности.

В этом отношении Маркс выделяет две фундаментальные периодизации исторического процесса, в которых каждая последующая ступень развития означает всё большее и большее освобождение человеческой деятельности от внешнего принуждения, от необходимости.

Первая схема весьма напоминает схему, предложенную теоретиками постиндустриального общества^[1]. Маркс так описывает её: «Отношения личной зависимости (вначале совершенно первобытные) — таковы те первые формы общества, при которых производительность людей развивается лишь в незначительном объёме и в изолированных пунктах. Личная независимость, основанная на вещной зависимости, — такова вторая крупная форма, при которой впервые образуется система всеобщего общественного обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универсальных потенций. Свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной, общественной производительности в их общественное достояние, — такова третья ступень. Вторая ступень создаёт условия для третьей. Поэтому патриархальный, как и античный строй (а также феодальный), приходят в упадок по мере развития торговли, роскоши, денег, меновой стоимости, в то время как современный общественный строй вырастает и развивается одновременно с ростом этих последних"'^[2]*.

Речь идёт о трёх ступенях исторического развития (видимо, применительно прежде всего к Европе). Это, между прочим, напоминает гегелевскую схему человеческой истории: восточный мир (только один свободен), античный мир (многие свободны), германский мир (свободны все). В набросках ответа на письмо Веры Засулич (1881 г.) Маркс пишет об архаической, или первичной, формации, основанной на общественной собственности; о вторичной формации, основанной на частном присвоении. Эта формация в предисловии к «Критике политической экономии» называется экономической (она охватывает азиатский, античный, феодальный и буржуазный способы производства). Формация будущего — «постэкономическая».

Только во вторичной формации экономические отношения играют решающую роль, экономические, т. е. отношения, связанные с производством вещей как товаров. Труд порождает потребительные ценности, становящиеся носителями меновой стоимости только потому, что они оказываются продуктами частных работ, субъекты которых вступают в контакт исключительно путём обмена.

Маркс полагал, что человечество придёт к такому состоянию, когда расцвет производительных сил общественного труда совпадёт с целостным развитием человека. Это формация будущего, которую по смыслу марксизма можно назвать «постэкономической», свободной от господства вещи над человеком, от эксплуатации, от труда. В основе её — творческая деятельность, производство информации и знаний. Иначе говоря, становление «постэкономической» формации и есть становление «информационного» общества. Сфера «производства человека» по сравнению с производством условий материальной жизни (материальное производство автоматизировано) чрезвычайно возрастает. Вот это и есть подлинное становление великой социальной революции, которую предвидел Маркс, развитие человечества, которое он назвал «коммунистическим».

Вторая модель Маркса — бинарная, в которой он делит всё человеческое существование на предысторию (включающую в себя первичную и вторичную формации из предыдущей схемы, т. е. традиционное и индустриальное общества) и собственно историю (включает «постэкономическую» формацию). Иногда Маркс и Энгельс говорят о «царстве необходимости» (предыстория) и «царстве свободы» (история).

Для периода предыстории характерно доминирование, даже почти тотальное господство такой формы деятельности, как работа (die Arbeit), в то время как подлинно человеческую деятельность именует термином самодеятельность (die Selbstbetdtigung). В немецком языке, которым в основном пользовался Маркс, слова «труд» и «работа» передаются одним и тем же термином die Arbeit. Но более тщательный семантический анализ текстов показывает, что Маркс всегда различает, с одной стороны, «целесообразную деятельность» (труд), которая является первой жизненной необходимостью и которая не терпит никакого принуждения и рабства, с другой стороны, такую деятельность, которая характеризуется отчуждением её результатов от своего производителя, а значит, и отчуждением от самого себя, — такую форму деятельности мы обозначаем словом «работа».

«Действительное содержание понятий «работа» и «труд» искажено и отождествлено. Это можно объяснить тем, что оба понятия указывают на процессы деятельности (на создание чего-либо деятелем, созидателем, человеческим индивидом или особенной частью общества), которые в большинстве случаев одинаковы по форме, — это производство. Принципиальная разница состоит лишь в содержании, в качественном различии. Процесс работы как необходимый производственный акт по созданию необходимых продуктов (и не только) для удовлетворения биологических и социальных потребностей является принужденным (мучительным), однако посредством такого состояния человек может стать качественно иным, новым, действительным — трудящимся. Труд человека — это такой процесс, такая деятельность, при которой гармонично сочетаются физические и умственные способности человека. Такого рода процесс является осознанно созидательным деянием «человеков» вообще.

Заметим, что из-за лингвистического аспекта (проблем, связанных с неточным переводом и отсутствием в немецком языке соответствующих терминов), о котором говорилось выше, неточно толкуются постулаты Маркса по проблемам феномена труда…

Деятельность человека, которая для одних создает богатства, а других ведет к обнищанию, не может быть действительной деятельностью, то есть трудом. Такой процесс именуется работой. Такого рода человеческая деятельность противоречива и наносит ущерб, непосредственно рабочим, которые лишены счастья быть людьми (человеком). Противоречивость же заключается в недействительности рабочего процесса как деятельного процесса вообще, так как непосредственные производители лишены своего результата (причина отчуждена («отсвоена») от следствия), что алогично, противоестественно. Именно такая противоестественность (отрицательные, но объективные противоречия) порождает весьма распространенную социальную болезнь — отчуждение человека от самого себя (то есть от предполагаемой сущности человека), что, в свою очередь, является крайней формой его социального перерождения"^(|).

Т.е. в предыстории господствует деятельность, направленная на производство продуктов первой необходимости, производством которых занимается большая часть населения. И производство это осуществляется в форме вынужденной и принудительной (репрессивной) деятельности — работы, — которая направлена только лишь на удовлетворение сугубо животных потребностей, работы, в которой люди действуют только ради куска хлеба, работы, в которой теряется всякая человечность и которая превращает своих агентов в обычный рабочий скот. Основополагающей характеристикой такого труда является отчуждение.

Для периода предыстории характерно доминирование, даже почти тотальное господство экономической деятельности, которую Маркс в ранних трудах называет трудом (die Arbeit),^[3]

в то время как подлинно человеческую деятельность именует термином самодеятельность (die Selbstbetatigkeit). Т. е. в предыстории господствует деятельность, направленная на производство продуктов первой необходимости, производством которых занимается большая часть населения. И производство это осуществляется в форме вынужденного и принудительного (репрессивного) труда, труда, который направлен только лишь на удовлетворение сугубо животных потребностей, труда, в котором люди действуют только ради куска хлеба, труда, в котором теряется всякая человечность и который превращает своих агентов в обычный рабочий скот, в быдло. Основополагающей характеристикой такого труда является отчуждение.

Для будущей эпохи истории, напротив, будет характерно доминирование свободной деятельности, т. е. осуществление подлинно человеческой природы, т. е. в постэкономической формации будет иметь место неотчуждённая форма деятельности.

При этом Маркс особо выделяет атрибутивные характеристики неотчуждённого труда^[4]: во-первых, труд является свободным проявлением жизни и поэтому наслаждением жизнью; во-вторых, в труде должна утверждаться индивидуальная жизнь, а, следовательно, собственное своеобразие индивидуальности; в-третьих, труд не отделён от собственности, более того, он предстаёт в качестве истинной, деятельной собственности.

Целью такого столь подробного рассмотрения социальнофилософской теории историчности являлась необходимость далее более детального прояснения тезиса Маркса об историчности человеческой природы.

• [1] О сходстве марксизма и теории постиндустриального общества см. замечательные работы В. Л. Иноземцева: Иноземцев В. Л. К теории постэкономической общественной формации. М., 1995; Иноземцев В. Л. Теория постиндустриального общества как методологическая парадигма российскогообществоведения // Вопросы философии. 1997. № 10; Иноземцев В. Л. Собственность в постиндустриальном обществе и исторической ретроспективе //Вопросы философии. 2000. № 12.
• [2] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 100−101. Более подробносм.: Любутин К. Н., Саранчин Ю. К. История западноевропейской философии.М., 2002. С. 139 — 140.
• [3] Парцвания, В. В. Генеалогия отчуждения: от человека абстрактного кчеловеку конкретному. — СПб., 2003. — Гл. Ill, § 3.2.
• [4] 2 Си.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 35−36.