«Хождение» Зосимы как новый этап в развитии паломнической литературы

" Хождение" дьякона Троице-Сергиева монастыря Зосимы посвящено путешествию в Царьград, Афон и Палестину, совершенному в 1419- 1422 гг. На первый взгляд это типично паломническое хождение, прямо не связанное с задачами государственного или церковного характера. Произведение, созданное в традициях «Хождения» игумена Даниила, имеет строгую трехчастную композицию. Во вступительной части автор вспоминает евангельскую притчу о ленивом рабе, сокрывшем талант в земле. Не желая уподобляться ему, Зосима описывает свое хождение в Святую землю, потому что «умалчивать дела Божьи и славные» — «наносить беду душе своей». Экспозиция произведения затянута, поскольку желание увидеть святые места, где «Христос своима стопама ходил и святии апостоли последоваху ему», приходит к Зосиме не сразу, а во время посещения Киева — «мати и главы всем градовомь рускимь», куда троицкий дьякон пришел ради поклонения мощам Антония и Феодосия Печерских. Центральная часть «Хождения» неоднородна: она включает краткие сведения о маршруте паломника, путевые очерки, описание христианских святынь, перечни цареградских и афонских монастырей, в числе которых и русский монастырь Святого Пантелеймона.

Заключение

произведения не противоречит жанровому канону: оно содержит обращение к читателям, где автор извиняется за «худое худоумие» и «грубость», просит отнестись к его труду «с любовью и верою» .

В отличие от других памятников путевой литературы XV в. «Хождение» дьякона Зосимы насыщено сюжетами библейских сказаний, местных легенд и патериковых рассказов. Поклоняясь мощам блаженной Фомаиды, паломник вспоминает то, что когда-то читал в патерике: жена рыбака, ушедшего на промысел в море, была «посечена отъ свекра» за отказ «впасть в блуд», поэтому у гроба святой происходят чудеса исцеления от «плотской похоти». У ворот одного из цареградских монастырей паломник видит каменное изваяние жабы и приводит легенду о том, как при императоре Льве Премудром эта жаба ходила по улицам и мусор пожирала: «Встануть порану люди, а улицы чисты». На Елеонской горе Зосима побывал в церкви, с которой связано другое чудо: мимо гроба святой Пелагеи, находящегося на расстоянии локтя от стены, не может пройти ни один грешник. Рядом с домом Захарии путешественник видел источник, в народе называемый «водообличение»: если из него выпьет воды девица, не сохранившая чистоты, то ее «уста позлатеють» .

Описания увиденного у дьякона Зосимы обстоятельны и ярки, словно ожившие в памяти картины. Река Иордан запомнилась паломнику тем, что не широка, но глубока, имеет быстрое течение и илистое дно: вступишь в нее — увязнешь, но колена. Рассказ о достопримечательностях Константинополя эмоционально окрашен. Автор не скрывает своего восхищения древними мастерами, создавшими знаменитую колонну, украшавшую Ипподром, — «столп» из цельного камня высотой в 60 сажен, который когда-то венчали бронзовые кони работы Лисиппа из Хиоса, после захвата Константинополя крестоносцами в 1204 г. увезенные в Венецию: «И ты, человече, не могый тому подивитися, кто-то есть ставил, какие се были люди!» Со Змеиной колонной, привезенной императором Константином I из античного храма Аполлона в Дельфах и представлявшей собой, по словам путешественника, «столп с тремя головами змеиными, сплетенными вместе», Зосима связывает чудеса исцеления горожан от укусов змей. Самос пространное и запоминающееся — описание конной статуи византийского императора Юстиниана, которое содержит истолкование символического смысла изображения. Царь распростер правую руку и смотрит на восток, где лежат земли покоренных им мусульманских народов, словно «хвалится», а «сарацинские цари», «болваны медные», держат в руках дань и как будто говорят завоевателю: «Не гордись, скоро мы начнем тебе сопротивляться». В XV в. Византия утратила былое могущество, что нашло отражение в новом истолковании Зосимой скульптурной композиции «Сарацинские цари». В анонимном «Хождении в Царьград», созданном на рубеже XIII—XIV вв., цари покоренных Юстинианом народов стоят, преклонив колена, и безропотно «городы свои предают ему в руце» .

Зосима подолгу задерживался в городах, богатых религиозными святынями и являющихся крупными центрами христианской культуры: половину лета он жил в Киеве, десять месяцев провел в Царьграде, на знакомство с Иерусалимом и его окрестностями у паломника ушло целое лето. Путешествие Зосимы — это хождение из настоящего в прошлое христианского мира. В этом контексте Троице-Сергиев монастырь, откуда дьякон начал путь, выступает как духовный преемник Киево-Печерской лавры, а Москва по своему религиозно-политическому значению стоит в одном ряду с Киевом, Константинополем и Иерусалимом. Символично, что в Иерусалим Зосима приходит накануне Пасхи и становится свидетелем нисхождения небесного огня, от которого зажигаются паникадила над Гробом Господним. Как и всех паломников, его интересует вопрос о происхождении небесного огня. «Инии глаголють, яко молнии сверкають, инии же глаголють, яко громь грянеть, а ини глаголють, яко голубие во устехь своих огнь носять», но «все то есть лжа и неправда» , — уверен автор «Хождения», ибо «зажигаются же ся невидимо» .

В отличие от других писателей-путешественников, которые о себе писали редко и скупо, Зосима не скрывает впечатлений от увиденного и пережитого во время дороги. Автор с горечью признает, что «едва съ нуждею доидохом святаго града Иерусалима». Возле Мертвого моря на караван паломников напали «злые арапове»: «Возложиша на мя раны доволно и оставиша мя полумертва», «едва возмогохь доитьти Савина монастыря» , — вспоминал автор «Хождения». Приводя подробное, выполненное с картографической точностью, описание Иерусалима и его окрестностей, Зосима с болью пишет о разрушенных христианских святынях, запустевших монастырях, где все «ныне развалено и засыпано отъ злыхъ лютыхъ арапов». Путешествие, но морю для паломника тоже было сопряжено с большим риском. На пути к Царьграду его корабль попал в страшную бурю и чуть не погиб в волнах. Когда Зосима возвращался на родину, на судно напали пираты. Как «звери дикие», они «скакали» но палубе, блистая копьями, мечами и саблями, сея вокруг смерть и страдание: «корабельника» рассекли на части и бросили в море, паломников избили и ограбили. Зосима, умолявший разбойников пощадить его, клявшийся Богом, что у него нет денег, лишился всего состояния, оставшись в одном домотканом кафтане. Вспоминая о пережитом, паломник пишет, что не только люди, даже воздух тогда переполнился страхом.

Рассказ о перенесенных испытаниях придает повествованию беллетристический характер и «освящает» совершенное Зосимой путешествие в Святую землю. Высокая самооценка сделанного («Никто же виде иеросалимскихь мест яко же аз, грешный, видехь») направлена на то, чтобы читатель поверил каждому слову «Хождения», ибо поистине «вера равна добрым делам» .