Концепции истории России

Теоретические и методологические поиски в науке конца XIX — начала XX в. нашли отражение в построении ряда исторических концепций. Представители различных школы направлений разрабатывали многие проблемы отечественной истории. Остановимся на краткой характеристике трудов П. Н. Милюкова, Л. С. Лапно-Данилевского, С. Ф. Платонова, Н. П. Павлова-Сильванского, первых историков-марксистов, творчество которых оказало существенное влияние на последующее развитие русской исторической науки.

Научная и педагогическая деятельность Павла Николаевича Милюкова (1859— 1943), ученика В. О. Ключевского и П. Г. Виноградова, началась в Московском университете па кафедре русской истории. В 1892 г. он получил степень магистра. Спустя три года «ввиду крайней политической неблагонадежности» ему запретили преподавать и уволили из Московского университета. П. Н. Милюков был одним из организаторов конституционно-демократической партии и автором ее программы. После Февральской революции он вошел в состав Временного правительства в качестве министра иностранных дел. Октябрьскую революцию воспринял враждебно и в 1920 г. эмигрировал из России.

П. Н. Милюков видел два подхода к историческому исследованию — научный и практический. Первый, по его мнению, открывает законы исторической науки, второй — устанавливает правила политического искусства. Практические задачи времени при этом оказывают воздействие на интерпретацию материала. Таким образом произошедшее событие обосновывает решение будущих политических задач.

Основные научные работы Милюкова были созданы в 90-е гг. XIX в.: «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого», «Спорные вопросы финансовой истории Московского государства», «Главные течения русской исторической мысли», «Очерки по истории русской культуры». В 1900;е гг. он писал в основном публицистические статьи. В эмиграции подготовил монографии «История второй русской революции», «Россия на переломе» и др.

По своим мировоззренческим позициям Милюков был позитивистом. «Я взял у Конта его научное направление, — писал ученый, — защищал позитивизм от метафизики». Однако в отличие от позитивистов Милюков, во-первых, считая, что задача историка состоит не только в ответе на вопрос, как происходил процесс, но и почему он так происходил; во-вторых, признавал зависимость исследования и выводов от мировоззренческой позиции ученого — «взгляды на историю обусловлены теориями и системами». Наглядно это показано в его работе «Главные течения русской исторической мысли» .

История — наука конкретная. Она изучает, по Милюкову, «индивидуальную физиономию» явлений, своеобразные качества национального организма в рамках общих законов развития и выводит законы генезиса данного организма. В этой связи особое внимание он уделял исследованию культурной истории, под которой подразумевал экономическое, социальное, политическое, умственное, нравственное, религиозное и эстетическое развитие общества. Отсюда цель «Очерков по истории русской культуры», как сформулировал ее Милюков, — «сообщение читателям тех основных процессов н явлений, которые характеризуют русскую общественную эволюцию» .

Попытку сведения разных сторон исторической эволюции к какой-нибудь одной он считал «совершенно безнадежной». С этих позиций Милюков выступал против материального и духовного монизма. Особенно нетерпим он был к материализму. Главной потребностью, направлявшей деятельность людей, считал историк, является стремление поддержать собственное существование и продлить существование рода. Фактор, побуждающий людей увеличивать производство необходимых им средств существования, — рост народонаселения, биологический закон. Сведение общественных явлений к естественным, разложение их до простейших элементов, к которым можно приложить законы физики, химии, биологии и других наук, было для ученого одним из методологических принципов в познании исторического процесса.

П. Н. Милюков выделял три основных фактора развития: внутренняя тенденция, особенность исторической среды, деятельность отдельной личности. Внутренняя тенденция являет собой некую общую закономерность жизни пародов. Она для всех одинакова, но в чистом виде нигде не проявляется. «Под влиянием данных географических, климатических, почвенных и других условий основное направление исторической жизни может разнообразиться до бесконечности, до полной невозможности распознать среди всевозможных вариаций одну и ту же основную подкладку». Но даже если ученому не суждено открыть ни одного исторического закона, «мы по необходимости должны были бы все-таки признать их существование», делал вывод Милюков.

Кроме влияния на ход общественного развития основной тенденции (общее) и окружающей среды (специфическое), Милюков признавал и влияние индивидуальных особенностей действующих лиц. С одной стороны, последний фактор вносит случайность в развитие, которую ученый рассматривал так же, как закономерность. С другой — под воздействием личности в стихийный процесс общественного развития элемент сознательности. «Только личность, официальные или моральные руководители массы, совершали общественно-целесообразные поступки». Именно они могут привести к замене стихийного исторического процесса сознательным, к замене «общественно-целесообразных поступков отдельных личностей — общественно-целесообразным поведением массы». Подготовку масс он возлагал на интеллигенцию и ей отводил решающую роль в формировании национального самосознания.

Все народы проходят одинаковые ступени общественного развития, но по-разному и в разное время в зависимости от сочетания исторических условий, писал Милюков. Сочетание их бесконечно разнообразно. Россия пережила те же моменты, что и Западная Европа, но по-своему. В соответствии с обозначенными позициями Милюков рассматривал историю России как сумму элементов, каждый из которых был представлен им в отдельном очерке: население, экономика, политика, социальный строй, религия. Они даны в динамике, в соотношении различных элементов, определенных условиями исторического развития, в сравнении с подобными структурами стран Западной Европы.

Природно-географические условия, протяженность территории и малочисленность населения, его раздробленность в колонизационном процессе, необходимость отражения постоянной внешней опасности определили, по мнению Милюкова, своеобразие русского исторического процесса. Особенность его состояла в замедленности и элементарности развития всех сторон общественной жизни. Государство на Руси, в отличие от западноевропейских обществ, при недостатке внутренних условий для его организации складывалось сверху под влиянием внешней опасности. Это определило гипертрофированную роль государства во всех областях жизни и неизбежность всех перемен сверху. Вследствие экстенсивного характера экономики слабо развивались города, промышленность не успевала сложиться органически под влиянием внутренних потребностей и была создана правительственными мерами. Капиталистические формы промышленности в России поддерживались искусственными средствами, поэтому не сложилось ни класса капиталистов, пи рабочих в европейском смысле этих понятий. Русскому капитализму конца XIX в. еще далеко до западноевропейского, он все еще переживает переходное время. Особенность российского капиталистического хозяйства Милюков видел в его позднем происхождении и замедленном развитии, что не нарушало, однако, общих закономерностей исторического процесса.

Социальные группы, утверждал историк, строились также сверху. Под внешним влиянием Московское государство к концу XV в. стало «военным станом», резко возросли военные и финансовые потребности правительства. П. Н. Милюков связывал с этим систему внутреннего управления и социальную структуру общества. Нужды внешней обороны обусловили прикрепление всех сословий к тяглу — служилых людей, посадское население и крестьянство. Сословия не имели собственных корпоративных организаций и идеологии. Начавшийся во второй половине XVIII в. процесс раскрепощения сословий не решил эту задачу. В результате дворянство превратилось к середине XIX в. в «дарового нахлебника государства» и нуждалось в его опеке. Городское сословие, сложившееся не в результате развития промышленности и торговли, а только после отмены крепостного права, было слабым. Будущее, считал Милюков, за сословиями, обладавшими капиталом и знаниями. Целью общества становится благосостояние не только отдельной группы, а наибольшего количества людей.

Русская культура, самосознание, но мнению Милюкова, обусловливались не общественными отношениями, как на Западе, а государственной политикой и заимствованием западноевропейской общественной мысли. Этим он объяснял постоянную борьбу в общественном сознании России «националистических» и «критических» элементов, т. е. сторонников своеобразия русской истории и приверженцев западноевропейского образа жизни.

Исторический процесс в России шел медленно, задерживал экономическую эволюцию, но дальнейший ее ход, утверждал Милюков, пойдет одинаковым порядком со странами Европы, хотя полного отождествления не будет. В этой связи задача правительства заключается не в поддержке «традиций старины», ибо постоянный процесс эволюции сделал невозможным их сохранение, а в создании оригинальной русской культурной традиции во всех областях жизни общества, соответствующей современным требованиям.

Таким образом, Милюков дал свое представление об отдельных элементах и проблемах российской истории. Его концепция истории России отражала повышенный интерес науки и общества конца XIX — начала XX в. к социально-экономическим проблемам, государственному строительству, роли личности, методологии исторического исследования.

Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863—1919) после окончания историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета (1886) и успешной защиты магистерской диссертации (1890) в звании приватдоцента приступил к преподаванию в Петербургском университете. Диапазон его исследовательских интересов необычайно широк: древняя, средневековая и новая история, проблемы методологии, историография, источниковедение, археография, архивоведение, юриспруденция, история науки. Выдающиеся научные достижения Лаппо-Данилевского получили признание — в 36 лет его избрали в Петербургскую Академию наук. В 1916 г. ученый был удостоен звания почетного доктора права Кембриджского университета.

А.С. Лаппо-Данилевскому был свойствен постоянный интерес к проблемам методологии и методов исторического исследования. В начале XX в. они становятся основными в его научном творчестве. Первые работы ученого, в том числе и магистерская диссертация «Организация прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований» (1890), вышедшая отдельной книгой, относятся ко времени увлечения позитивистской методологией. Но уже в статье «Основные принципы социологической доктрины О. Конта», опубликованной в сборнике «Принципы идеализма» (1902), Лаппо-Данилевский выступил с критикой позитивизма. Он не мог принять догматизма многих его построений, смешение эмпирического и теоретического уровней познания, абсолютизацию методов естественных наук и вульгарный эмпиризм, невнимание к личности и отрицание субъективности самих исторических исследований. А. С. ЛаппоДанилевский начал разработку основ исторической науки в духе неокантианской философии истории. По признанию ученого, па пего также большое влияние оказали Н. К. Михайловский и историки юридического направления Б. Н. Чичерин и А. Д. Градовский.

Свое осмысление неокантианской философии историк представил в работе «Методология истории» (1910 1913). В первой ее части изложена теория и методика исторического познания, вторая часть посвящена проблемам источниковедения, методов и техники исследования. Это первое в отечественной историографии фундаментальное исследование проблем познания с неокантианских позиций. Цель своего труда автор определил так: «Содействовать всякому интересующемуся историей сознательно относиться к основным задачам и методам исторического мышления» .

Специфику исторического процесса Лаппо-Данилевский видел в присутствии в общественной жизни целенаправленной, творческой деятельности людей. Общественная жизнь по сути своей есть воздействие человека на среду, поэтому она разнообразна, неповторима и индивидуальна. В основе ее лежат духовные мотивы и устремления, которые регулируются психологией людей и, следовательно, по мнению ЛапноДанилевского, определяются законами психологии. Но если даже психологические законы были бы вполне установлены, писал он, все же непосредственное перенесение их в область истории не может дать исторических законов, ибо психологические факторы могут объяснить лишь причины отдельных мотивов и действий.

Историческая наука изучает индивидуальный факт, т. е. результат конкретного действия индивидуальности. Именно это, полагал Лаппо-Данилевский, позволяет вникнуть в суть факта, погрузиться в материал истории. Говоря об индивидуальном факте, он имел в виду не только конкретные действия отдельных личностей, по в целом и событие, и социальную группу, и народ, поскольку они несут в себе индивидуальность — воздействие личности. Отсюда определение им подходов к изучению исторического материала. В основе его лежит идеографическое знание (знание об индивидуальном). Идеографический метод позволяет охватить все многообразие и своеобразие исторических явлений, не упуская из виду наблюдений конкретных индивидуальных фактов. В то же время историческое изучение действительности получает научный характер лишь в том случае, если оно пользуется номотетическим знанием и может соотнести с ним знание индивидуального. Оба подхода можно совмещать, но не смешивать. Они ставят познавательные цели разного рода.

А.С. Лаппо-Данилевский признавал невозможность изучения индивидуального вне отношения к определенной культурной ценности. Под ценностью он понимал то значение, которое приписывает данному явлению ученый. Таким образом, Лаппо-Данилевский ввел в русскую историческую науку аксеологический аспект, т. е. отношение к объекту, основанное наличном отношении к нему историка. Он развил мысль о субъективном, индивидуальном характере самого процесса исторического познания, выдвинул на первый план вопрос о познающем субъекте — историке. Однако Лаппо-Данилевский предупреждал о необходимости отличать отношение к ценности от субъективной оценки фактов историком, так как его сознание, ценностные ориентиры определяются господствующими, культурными ценностями и «абсолютной ученостью» .

История непосредственная не дана историку, утверждал Ланно-Данилевский, и судить о ней можно только, но результату воздействия человеческого сознания, психики па среду. Результат этого воздействия и представляет исторический факт, доступен исследователю. Но цели человека, его действия не всегда совпадают с результатом. Следовательно, воспроизвести этот факт в своем сознании историк может, лишь опираясь на существующую общечеловеческую психику («чужую одушевленность»), которая выступает как нравственный постулат.

Исторический источник для Лаппо-Данилевского — результат духовной деятельности людей, отражающий духовную атмосферу времени. Задача ученого — обнаружить его внутреннее психологическое содержание. Вместе с тем источник является и результатом познавательной деятельности историка, т. е. объектом исследования источник становится в той мере, в какой он используется историком для изучения тех или иных исторических процессов. Без историка нет источника, утверждал Лаппо-Данилевский. Он впервые в русской исторической науке сформулировал гносеологический подход к пониманию источника. Это позволило ему раскрыть функциональную природу источника, его эвристические возможности, определить его познавательную ценность.

Эволюция взглядов Лапно-Данилевского от позитивизма к неокантианству далеко не сразу и не всегда находила отражение в его конкретно-исторических исследованиях. Как уже отмечалось, в диссертации «Организация прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований» ученый опирался на позитивистские установки в изучении прошлого. Одно из достоинств этого сочинения — введение в историческую науку новых массовых источников, тщательное их изучение. В то же время диссертация была, по сути, продолжением исследования государственно-правовых и социальных институтов России XVII в. его предшественниками. В ней Лаппо-Данилевский изложил результаты изучения финансовой структуры Московского государства, порядок обложения налогами и их распределение — вопросы, мало освещенные в отечественной исторической науке. Кроме этого, он реконструировал внутренний мир крестьянской и посадской общин, большое внимание уделил выяснению целей, жизненных установок людей.

Экономическую историк) Лаппо-Данилевский рассматривал также в работах «Критические заметки по истории народного хозяйства в Великом Новгороде и его области за XI— XV вв.» (1895), «Очерк внутренней политики императрицы Екатерины II» (1898), «Русские промышленные и торговые компании в первой половине XVIII столетия» (1899) и др. И здесь его внимание привлекает личность, ее инициатива и самодеятельность. Ученый попытался показать процесс становления и развития личности и се воздействие на русскую историю. До XVIII в., считал он, значение каждого лица было «стерто». Реформы Петра I положили начало эмансипации, расчистили почву, на которой только и могла развиться человеческая личность. Под влиянием идей, заимствованных извне, начали формироваться собственное общественное мнение и собственные идеи. Личность, «цепеневшая» под железной рукой правительства, постепенно стала активно заявлять о себе в политике, экономике и культуре, что привело к значительным изменениям в развитии России.

Особый интерес представляют исследования Лаппо-Данилевского по истории культуры. К этой проблематике он обратился еще в студенческие годы и продолжал заниматься ею на протяжении всей своей творческой деятельности. Мысль о значении изучения культурной среды, с которой ученый должен соотносить свои знания о прошлом, нашла выражение в его главной книге «История политических идей в России в XVIII веке в связи с развитием ее культуры и ходом ее политики». Вчерне труд был завершен к 1906—1907 гг. Активная доработка текста продолжалась до 1911 г., когда ЛаппоДанилевский предполагал начать печатать первый, вводный том, который «обнимает только XVII век (до эпохи преобразований)». В силу ряда причин книга тогда издана не была. Лишь в 1990 г. первый том монографии вышел в свет. Большая часть рукописи не издана до сих пор.

Несмотря на то, что с момента написания работы «История политических идей в России в XVIII веке в связи с развитием ее культуры и ходом ее политики» минуло 100 лет и многие проблемы, поставленные автором, успешно решены, это сочинение и сегодня не утратило научного значения. Л. С. ЛаппоДанилевский рассматривал культуру как некую цельную индивидуальность, в которой отражено сознание народа и отдельных личностей. Культура для него представляет некий абсолют в материальной, духовной, социальной сферах общества. Ее главные составляющие — развитие народного самосознания и формирование личностного начала. По существу, автор первым в отечественной историографии дал глубокий анализ трудов крупнейших зарубежных специалистов по данной проблематике; выдвинул и обосновал свою, оригинальную концепцию истории русской культуры; исследовал влияние па ее формирование католицизма и протестантства; разработал проблему развития личности, ее взаимоотношений с государством.

Л. С. Лаппо-Данилевский — один из крупнейших историков-мыслителей России XX столетия. В настоящее время наблюдается повышенный интерес к его жизни и творчеству. При этом знаменательно, что труды ученого воспринимаются ныне не только как историографическое наследие, по и как важная составная часть сегодняшнего знания.

Сергей Федорович Платонов (1860—1933) — выпускник Санкт-Петербургского университета, в 1890 г. он был утвержден в должности профессора кафедры русской истории, в 1900—1905 гг. возглавлял историко-филологический факультет университета, стал признанным главой петербургской школы историков. Своими учителями, которым «обязан тем, что сделался историком», Платонов называл К. Н. БестужеваРюмина, А. Д. Градовского, В. Г. Васильевского. Октябрьскую революцию 1917 г. ученый воспринял как историческую аномалию. Единственным выходом из создавшейся ситуации считал установление демократической республики на основе широкой коалиции. Тем не менее, он пошел на сотрудничество с советской властью, принимал активное участие в деятельности научных учреждений, был главным редактором «Русского исторического журнала». Затем Платонова постигла участь многих представителей российской интеллигенции — в 1929 г. он уволен со всех занимаемых постов, арестован «за антисоветскую, контрреволюционную деятельность» и выслан в Самару, где вскоре скончался. Его книги не издавались, имя предано забвению. В советской историографии ученого оценивали с политической точки зрения: как представителя охранительного направления русской историографии, видели в нем только защитника монархии. Лишь в начале 1990;х гг. вновь стали издаваться произведения историка и появились первые специальные исследования его научной и преподавательской деятельности.

Методология Платонова основывалась на эклектизме. Он объединил положения различных теоретических школ, взяв «от каждой стороны то, что считал ее правдой». Это нашло отражение в признании «теории факторов», в понимании задач и целей исторической науки, методов исследования. С. Ф. Платонов разделял выводы предшествующей ему историографии об органическом, внутренне обусловленном, закономерном и поступательно-прогрессивном ходе исторического развития, о влиянии природно-географического фактора, взаимодействии народов, эволюции человеческого общества от родовых отношений к государству. Одним из важнейших факторов развития он признавал само государство.

У современных ученых, отмечал Платонов, хотя и отсутствует одна господствующая историографическая доктрина, по существуют общие взгляды, новизна и плодотворность которых являются основой их трудов. Он ценил сочинения Н. И. Костомарова, проявлял интерес к работам В. О. Ключевского. Состояние русской историографии, писал Платонов, требует от историка сообщить факты и дать им первоначальную научную обработку. И только собрав факты и осветив их, «мы можем подметить общий ход того или другого исторического процесса, можем даже па основании разных частных обобщений сделать смелую попытку — дать схематическое изображение той последовательности, в какой развивались основные факты нашей исторической жизни». Долг русской историографии, ее конечная цель — показать обществу сто прошлое в историческом свете, построить систему местного исторического процесса, жизнь своей национальности.

Как и его предшественники, Платонов уделял большое внимание проблеме роли личности в истории. Личность проявляет себя через государство, и, в свою очередь, государство проявляется через личность. Отсюда интерес ученого к государям как носителям и проводникам государственного начала. Например, Петр I, по Платонову, от природы был наделен проницательностью, он — живая, впечатлительная натура. Эти качества в сочетании с высокой образованностью, общим культурным уровнем сделали его преобразователем. С. Ф. Платонов обращал внимание на то, что личность — носительница государственного начала, она ведет за собой массы. Время, когда пет царя, считал он, есть «безгосударственность», и это ведет к смуте.

Интересна концепция Платонова истории России. Варяжские князья с их дружиной были первыми представителями племенного единства. Переезжая с места на место по русской земле, соединяя племена и города в общих военных и торговых целях, они создавали этим почву для национального объединения и национального самосознания. Рубежом в истории Киевской Руси было принятие христианства. Политическая жизнь, основывавшаяся на родовом порядке владения, была неустойчива. Усобицы князей, внешняя опасность, упадок торговли и бегство населения явились причинами отсталости Южной Руси. На окраинах русской земли зарождалась новая жизнь, получила развитие удельная система. Политический, общенациональный характер русское общество приобретает при Иване III.

В XVI в. политическая власть возникает на почве национального самосознания и единого вероисповедания. Московское государство объединило великорусские земли под единой властью. В правлении Ивана IV Платонов отмечал стремление царя уничтожить из политических соображений землевладельческую знать, боярство, оберегавшее устои старого общества, и заложить основы экономического господства другого класса — дворянства, обязав их служить государству. Открытое столкновение власти с боярством, с одной стороны, систематическое принесение в жертву интересам служилого сословия интересов промышленного и землевладельческого класса — с другой, стали причиной появления острых политических и социальных противоречий. Выражением кризиса общества стала Смута, заключал Платонов.

Петровские преобразования были обусловлены всем ходом предшествующей исторической жизни России, личными качествами преобразователя. Реформы Петра I по своему существу и результатам не привели к общественному перевороту. Петр не был «царем-революционером». Положение сословий и их взаимные отношения не претерпели существенных перемен. Не наблюдал Платонов никакого переворота пи в экономической, ни в культурной жизни. Изменения в культурной жизни, образовании коснулись только высших слоев общества.

Деятельность Екатерины II ученый связывал с утверждением традиционных понятий о русском народе, сословном строе, внутренней политике правительства. При ней дворянство — не только привилегированный класс, но и класс, господствующий и в уезде (как землевладелец), и в общественном управлении (как бюрократ); права владельческих крестьян упразднялись, усиливалось крепостное право. При этом, писал Платонов, не могло пройти бесследно для русских умов влияние идей Просвещения XVIII в. и немецкой философии. Россия втягивалась в «умственные интересы» Запада и начинала с новой точки зрения смотреть па родную историю.

Высоко оценивал Платонов деятельность Александра II, принесшего русскому народу «неведомые ему дотоле блага гражданственности», утвердившего самодержавную власть и государственный порядок. Начало нашего современного порядка, считал он, кроется в условиях появления первых всесословных учреждений 1860-х гг., это тот момент, когда кончается история и начинается действительность.

Важнейшей темой исследований Платонова была Смута начала XVII в. Он вошел в историческую науку как крупнейший специалист по истории этого времени. Работу «Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI—XVII вв.» (1899) — докторская диссертация ученого — он считал высшим достижением своей жизни. Общий взгляд Платонова определяло положение В. О. Ключевского о Смуте как переходном периоде двух смежных эпох — старой и новой России. В своей характеристике Смуты и се причин Платонов сделал упор на социально-экономические моменты, борьбу промышленного и земледельческого класса со служилыми землевладельцами. Политическую причину Смуты он видел в разрушении государственного порядка, борьбе за московский престол, формировании новой аристократии. Поводом для Смуты стало пресечение династии. Таким образом, Платонов разделил причины и повод Смуты, что было новым в исторической науке.

В схеме развития событий того времени ученый выделял три периода по характеру столкновения: династический, социальный и национальный; и несколько моментов по степени вовлечения в Смуту различных групп населения: бояр, казацких низов, земства, среднего класса, консервативных слоев общества. Изложение событий было построено таким образом, что освещался главный смысл переживаемых русским обществом «политических несчастий и социального междоусобия». На этом основании автор делал вывод о перемене господствующего класса в Московском государстве и о влиянии этой перемены на общий правопорядок того времени.

Концепция Смуты начала XVII в., разработанная Платоновым, до сих пор не утратила научного значения. Его книги, статьи, учебники по русской истории и сегодня востребованы, они ориентируют исследователей на тщательное изучение источников и получение «реального знания», свободного от догм и стереотипов.

Одним из крупных историков России конца XIX — начала XX в. был Николай Павлович Павлов-Сильванский (1869— 1908). После окончания Петербургского университета (1892) он работал в архиве Министерства иностранных дел, Археологической комиссии. Как и большинство ученых 1890-х гг., Павлов-Сильванский был последователем позитивистской методологии, увлекался социологией. Школа Петербургского университета приучила его к тщательной работе с источниками. Это особенно прослеживается в его исследованиях по социально-экономической истории средневековой Руси.

Уже в первых своих работах — «Закладничество-патронат», «Государевы служилые люди», «Иммунитет в удельной Руси» — Павлов-Сильванский обратился к изучению социальной истории. Главным делом его жизни стало изучение удельного порядка на Руси и создание теории «русского феодализма». В книгах «Феодализм в Древней Руси» (1907), «Феодализм в удельной Руси» (1910) впервые в отечественной историографии комплексно исследованы институты Древней Руси с иных подходов к методам анализа источников, чем у его предшественников. Основной пафос книг — ученый утверждал существование на Руси не просто феодальных отношений, а феодализма как целого исторического периода.

Н. П. Павлов-Сильванский признавал в качестве исходной позиции общие для России и европейских стран закономерности развития. Проведя широкий сравнительно-исторический анализ удельного порядка в России с феодальным в западноевропейских странах, он пришел к выводу, что основные их институты (община, боярщина, вассальная служба, условное землевладение, иерархия власти и др.) по существу своему и по природе своей были тождественны. Основой феодальной системы, но мнению ученого, является крупное землевладение — боярщина, расширявшаяся за счет поглощения общины. Н. П. Павлов-Сильванский первым в русской исторической науке связал экономический фактор (начальное хозяйство) с феодальной раздробленностью. Он дал характеристику различных социальных слоев российского общества: дворянства и духовенства, посадских людей, крестьянства.

В русской истории Павлов-Сильванский выделял два знаменательных события: XII в. — взятие Киева Андреем Боголюбским и XVI в. — опричнина Ивана Грозного. Они делят русскую историю на три периода, различавшихся по господствующим в каждом из них началам социального и государственного строя: мир, боярщина, государство. Третий период, в свою очередь, делится на две тесно связанные между собой половины: эпоху московской сословной монархии и петербургского абсолютизма. Время Петра I историк рассматривал как один из этапов развития государства нового времени, сложившегося в основных своих устоях в XVI—XVIII вв. и частично в XIX в.: «Это — один период сословного государства с монархической властью, которая постепенно превращается в абсолютизм, получая перевес над стеснявшую ее ранее силой сословий». Постепенно происходит разрушение сословного старого строя и образование нового свободного гражданского порядка. Важнейшим событием XIX в. ученый считал освобождение крестьян в 1861 г.

Творчество Н. П. Павлова-Сильванского достигло вершины в годы первой русской революции. Он оказался в числе тех историков, которые пытались дать ответы на возникшие в обществе вопросы. В его бумагах сохранилась запись, связанная с выходом монографии «Феодализм в Древней Руси»: «Книга эта выходит во время Русской Великой Революции… И революция именно заставила меня усиленно запяться этой книгой и закончить ее». Не менее актуальными были и другие направления работы ученого — изучение истории петровских преобразований, русского общественного движения, биографии А. Н. Радищева, движения декабристов.

В начале XX в. имя Павлова-Сильванского, но мнению исследователя его творчества С. В. Чиркова, «стало одним из популярнейших в русской исторической науке». Труды историка «остаются замечательным явлением нашей историографии» .