Русская философия XIX века

Девятнадцатый век начался со значительных социальных и политических потрясений: Отечественной войны 1812 г., восстания декабристов.

Спор западников и славянофилов

Во многом как ответ на вызовы времени звучит первое «Философическое письмо» П. Я. Чаадаева, публикация которого вызвала бурную реакцию в русском обществе. Позиции сторон разделились: западники и славянофилы дали свои оценки идеям, высказанным в этом произведении.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794−1856 гг.) в работах «Философические письма», «Нечто из переписки NN», «Апология сумасшедшего» обозначил главную тему своих философских рассуждений — философию истории. Причем рассматривать историософскую проблематику он считал возможным через парадигму «Восток — Запад», решая главный вопрос — вопрос о судьбе России в прошлом, настоящем и о ее будущем предназначении в истории человечества.

В современности главной наукой, считал П. Я. Чаадаев, становится история. Но история не должна ограничиваться сбором мелких фактов, «…истории теперь осталось только одно — осмысливать»^[1]. Философ, занимающийся проблемами историософии, должен возвысить свой разум до понимания общих законов исторического бытия, ибо тогда он поднимется от «правды факта» до осознания «правды смысла». Предметом философии истории должен быть не отдельный человек в конкретных исторических условиях, а человек как собеседник Бога, носящий в себе «зародыш высшего сознания». Через такого человека проявляется в истории воля Творца, которая направляет развитие всего существующего, и человечества — в том числе. Христианский провиденциализм — основная установка философии истории Чаадаева: «…ни план здания (истории. — Авт.), ни цемент, связавший воедино эти разнообразные материалы, не были делом рук человеческих: все совершила пришедшая с неба мысль»^[2]. В результате распространения христианства человечество получило ясную цель для своего развития — построение Царства Божьего. Наиболее ярко эту цель реализует католичество на примере цивилизации Запада. Россия, сделав «роковой выбор» в пользу православия, находится вне магистрального развития человечества, не играет роли в исторической эволюции. Она должна пересмотреть свой исторический путь, дать критическую оценку своей роли в мировой цивилизации. Это будет залогом ее дальнейшего развития, поскольку надежда на возможное прогрессивное будущее у России все же есть. Просвещение и цивилизация Запада, воспринятые с исключением их заблуждений, могут открыть для России дальнейшие перспективы.

В поздний период своего творчества П. Я. Чаадаев во многом пересмотрел отношение к западной цивилизации, которая перестала оцениваться им однозначно позитивно, как это было в первом «Философическом письме». И все же его позиция традиционно определяется как базис для развития идей западничества. Н. В. Станкевич, В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин, М. А. Бакунин, несмотря на различия в своих философских концепциях, сходились в следующем: необходима ориентация на общечеловеческие ценности, европеизация России, положительная оценка достижений европейской философской мысли.

Александр Иванович Герцен (1812−1870 гг.) — мыслитель, писатель, общественный деятель. Значительное влияние на него оказала философия Г. Гегеля. Центральный вопрос философской системы Герцена — это вопрос о возможности появления гармоничной, цельной, свободной личности, что отразилось в таких его сочинениях, как «Письма об изучении природы», «О месте человека в природе», «С того берега», «Русский народ и социализм», «Старый мир и Россия», «К старому товарищу».

Мышление, писал А. И. Герцен, ставит перед собой следующую задачу: понять предмет, находящийся вне мышления. Понять-значит раскрыть содержание предмета, осмыслить характер его бытия, осознать закономерность его развития. Осознанное становится частью человека. Познание возможно, так как в мире присутствует разум. Через познание устанавливается гармоничное единство познаваемого и познающего. В познании открывается истина, которая и есть суть науки: «Дело науки — возведение всего сущего в мысль. Мышление стремится понять, усвоить вне сущий предмет и с первого приступа начинает отрицать то, что его делает внешним, другим, противоположным мысли, т. е. отрицает непосредственность предмета, обобщает его и имеет уже с ним дело как со всеобщим: таким оно старается его понять. Понять предмет — значит раскрыть необходимость его содержания, оправдать его бытие, его развитие; понятое необходимым и разумным не есть чуждое нам:

оно сделалось ясной мыслью предмета; мысль осознанная и понятая принадлежит нам и осознается нами, потому что она разумна и человек разумен, а разум один"^[3]. Разум в самопознании открывает в себе идеальное содержание, истину.

Человек лишь относительно противоположен природе, но не по сути. «Жизнь природы — беспрерывное развитие, развитие отвлеченного простого, неполного, стихийного в конкретное полное, сложное, развитие зародыша расчленением всего заключающегося в его понятии и всегдашнее домогательство вести это развитие до возможно полного соответствия формы содержанию, это диалектика физического мира. Все стремления и усилия природы завершаются человеком; к нему они стремятся, в него впадают они как океан»^[4]. Опыт и умозрение являются необходимыми сторонами одного и того же процесса познания, одной истины. Спекуляция есть высшая, развитая эмпирия. Истинное умозрение всегда основано на опыте. Истина не есть начало познания, она цель познания и мышления. Истина жива в целостности: когда мы сосредотачиваем свое внимание лишь на фрагментах истины, сама истина исчезает.

Истина всегда была главной темой в истории философии. Все науки тоже всегда искали истину. Но философию интересовала полная истина, а науки занимались лишь ее фрагментами. Задача философии — нс просто дать человеку знания, а привести его к осознанию собственной деятельности. А. И. Герцен говорит о том, что у познания есть практическая цель — направление деятельности человека, деятельности преобразующей и творчески развивающей как самого человека, так и мир, в котором он живет.

А. И. Герцен неоднократно подчеркивает мысль, что исторический процесс есть постоянная борьба противоположностей. Из этой борьбы рождается и развивается прогресс. Прогресс связан с развитием личности, которое невозможно без реализации в истории принципа свободы. От свободы отдельной личности рождается свобода целого народа и наоборот. Свобода отдельного человека невозможна без материальной независимости. Но принцип частной собственности обеспечивает свободу лишь немногим, так как собственность сосредотачивается в руках не всего народа, а отдельных групп. Поэтому гарантировать людям свободу может только общественная собственность, распределяемая по принципу уважения личности и равноправия. Делая вывод из этих положений, Герцен пропагандировал идеи социализма.

В ранний период своего творчества А. И. Герцен позитивно оценивал значение западной цивилизации, опыт которой должен был вывести Россию из тупиков ее исторического развития. Но позже, уже эмигрировав из России и живя в Европе, он увидел несовершенство западной культуры и не столь радужные последствия революции, как ранее ожидалось, и скорректировал свою позицию, стал оценивать западный путь развития уже не как однозначно прогрессивный.

В славянофильское движение входили представители различных направлений отечественной культуры: А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, И. И. Срезневский, Ф. И. Буслаев, Ю. Ф. Самарин, А. И. Кошелев, К. С. и И. С. Аксаковы, К. Н. Леонтьев, Н. Я. Данилевский.

Одним из идеологов славянофильства был Алексей Степанович Хомяков (1804−1860 гг.) — поэт, философ, богослов, историк, геолог, астроном. Он разрабатывал такое основополагающее для славянофильства понятие, как «соборность», которое объединяло онтологические, гносеологические, антропологические и социальные аспекты воззрения мыслителя в цельную систему. Мы можем указать на развитие этого понятия в сочинениях Хомякова «Семирамида», «Церковь одна».

Человечество устремлено к познанию высшей Истины, которое возможно лишь при условии единения людей, свободы и любви. «Соборность» означает «идею собрания», причем собрания не только осязаемого и видимого, но и «…существующего потенциально без внешнего соединения. Это единство во множестве»^[5], единение Бога и человека, человека и общества. Идея соборности транслируется из глубин церковного сознания, которое приобретает его от самого «духа Божия», присутствующего в жизни церкви. Благодаря приобщению к соборному сознанию каждый отдельный человек может познать истину через ту благодать, которая нисходит на «собор верующих».

Народ в своей общинной жизни, гармонично сочетающей личное и общественное начала, наиболее близок к осознанию соборности. Поэтому он и выступает активной исторической силой. Как бы ни был велик тот или иной исторический деятель, реализовать свои устремления он может, только слившись с духом народа.

А. С. Хомяков, как и его последователи, призывал применить общинный принцип для построения более совершенной, по сравнению с «мерзостью административности в России», государственности. В новой государственной системе самодержец мог бы «действовать в интересах всей русской земли». Чем более будет распространяться в обществе «принцип общинное™», тем более будет проявляться «принцип соборности». В результате основой социальных отношений станет «самоотречение каждого в пользу всех», и в «единый поток сольются религиозные и социальные устремления людей».

Иван Васильевич Киреевский (1806−1856 гг.) вначале был активным сторонником идей западничества, что отразилось в издаваемом им журнале «Европеец», но написанная в 1839 г. статья «В ответ А. С. Хомякову» свидетельствует о переходе к славянофильству. Его сочинения «О характере просвещения в Европе и о его отношении к просвещению в России» и «О необходимости и возможности новых начал для философии» стали идейным базисом славянофильского направления.

Анализируя основания европейского и русского просвещения, И. В. Киреевский указывал на их принципиальные различия: этническое несходство восточных славян и европейцев и несходство путей формирования их государственности; разные формы проникновения христианства; разные способы передачи «образованности древнеклассического мира».

И. В. Киреевский писал, что в Европе происходит смешение разных народов, между которыми царит дух враждебности, образование государственности шло путем завоевания одного народа другим. Поэтому «…европейские общества, основанные насилием… должны были развить в себе не общественный дух, но дух личной отдельности»^[6]. В России государство возникло в результате «органического развития славянского племени». Изначально в славянском мире главную роль играла община («мир»). Человек вынужден был согласовывать свою общественную и личную жизнь с обычаями этой общины. Поэтому на Руси, в отличие от Запада, малое развитие получила «личная самобытность».

По-разному в России и на Западе распространялось и развивалось также христианство. На Западе оно столкнулось с укоренившимися дохристианскими языческими традициями, в интеллектуальном мире — в том числе. Традиции эти оказались очень сильны. Кроме того, к христианству долгое время отрицательно и агрессивно относились правители. Поэтому на Западе освоение христианских ценностей было «длительным и мучительным процессом». Следуя традициям римского права, на Западе христианство на первый план выдвинуло формальный принцип приобщенности к церкви, который преобладал над сущностным пониманием христианских идеалов. На Руси христианство не встретило указанных трудностей. Главным направлением христианизации на Руси стал дух человека, его внутренняя жизнь; не материальная выгода, а «нравственные» требования.

Что касается освоения опыта древнеклассического мира, то влияние античного язычества в Европе сказалось в том, что формальная рассудочность подчинила себе живую жизнь церкви. В Россию античная мудрость пришла уже в христианизированном виде. Поэтому учителя православия искали путь «возвышения разума от рассудочного механизма к высшему, нравственно свободному умозрению»^[7].

Исходя из вышеуказанного И. В. Киреевский делает вывод о различии католического и православного способов мышления.

По его мнению, мыслители Востока стремились к правильности внутреннего состояния мыслящего духа. Мыслители Запада заботились о внешней связи понятий. На Востоке мыслители искали цельного знания, при котором отдельные способности духа «сливаются в одно живое и высшее единство»^[8][9]. Западные мыслители считали, что цельное знание можно найти лишь через разделение «сил ума, самодвижно действующих в своей одинокой отдельности»¹³.

Особенности западной духовной традиции отразились на истории европейской философии. Так, к примеру, основной средневековой философией была схоластика, развивающая учение Аристотеля. Веру пытались доказать сухими умозаключениями. «Вечное», как казалось, здание схоластики рухнуло, как только наступил кризис католицизма. Ф. Бэкон и Р. Декарт дали начало новым направлениям в истории западной философии, но и они приводили мышление к отрицательным результатам. Вся немецкая классическая философия лишь усилила проблемы западного мышления. Итог развития европейской философии — «…ни далее идти по своему отвлеченно-рациональному пути она не может, ибо осознала односторонность отвлечений рациональности, ни проложить себе новую дорогу не в состоянии, ибо вся сила се заключалась в развитии именно этой отвлеченной рациональности»^[10].

И. В. Киреевский считал, что «…философия не есть одна из наук и не есть вера. Она общий итог и общее основание всех наук и проводник мысли между нами и верою»^[11]. На Западе светская образованность и наука заменили собой веру, и как результат — философия, а не вера, дает направление мышлению и жизни. Такая система ценностей для Киреевского не является истинной.

Образованность и философия в России, полагал И. В. Киреевский, находятся как бы на распутье, так как после деятельности Петра I дворянство и народ разделились. Дворянство обратилось к западной культуре и западной философии, народ же сохраняет преданность идеалам православия. Поэтому перед Россией стоит выбор: либо западная образованность вытеснит православную веру, либо вера породит истинную философию. Киреевский считал, что уже в ближайшем будущем Россия выберет второй путь. «Новая философия» даст искомый синтез знания и веры. Поэтому первейшей задачей для «русского ума» является выработка новых начал новой философии. Необходимо всё, в том числе и философию Запада, преобразовать светом православной веры, подобно тому как в Средние века патристика преобразовала античную философию. Ключевым признаком новой философии является принцип целостности.

Вопросы, поставленные в дискуссии между западниками и славянофилами, проблемы, ими обозначенные, во многом, с одной стороны, остались до конца не разрешенными, а с другой — представляют актуальный интерес и для современности.

• [1] Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. В 2 т.Т. 1.М., 1991. С. 417.
• [2] * Там же. С. 403.
• [3] Герцен Л. И. Письма об изучении природы // Герцен А. И. Избранныефилософские произведения. В 2 т. Т. 1. М., 1946. С. 121.
• [4] Там же. С. 124.
• [5] Хомяков А. С. Сочинения. В 2 т. Т. 2. М., 1994. С. 242.
• [6] Киреевский И. В. Полное собрание сочинений. В 2 т. Т. 1. М., 1911.С. 192.
• [7] Там же. С. 194.
• [8] Киреевский И. В. Полное собрание сочинений. В 2 т. Т. 1. С. 192−193.
• [9] Там же. С. 202.
• [10] Там же. С. 198.
• [11] Там же. С. 252.