Вопрос об альтернативности исторического процесса. 
Проблема моделирования истории

Существует расхожее выражение: «История не знает сослагательного наклонения». То есть рассуждать на исторические темы: «Что было бы, если…» — бессмысленно. Прошлое уже свершилось. Изменить его нельзя.

Однако в этом утверждении есть противоречие. История не предопределена — огромную роль в ней играет фактор случайности. Исторического фатума, неотвратимого рока не существует. Как говорил М. Я. Гефтер, история — это «…движение Выбора, пересоздающего и самое себя»^[1]. Огромную роль в выборе пути стран, народов, в ходе войн и революций играет личность. Таким образом, альтернативы в принципе возможны. Поэтому важно понять, почему из нескольких альтернатив исторического пути была реализована именно та, которая свершилась и стала прошлым.

Вопрос об альтернативности в истории — это вопрос о факторах, влияющих на выбор направления исторического развития, и о причинах этого выбора.

К поиску альтернатив люди обычно обращаются в кризисные, переломные эпохи, когда они сомневаются в правильности выбранного исторического пути и пытаются понять, можно ли было изменить судьбу. Как писан М. Блок, всякий раз, когда «наши сложившиеся общества, переживая беспрерывный кризис роста, начинают сомневаться в себе, они спрашивают себя, правы ли они были, вопрошая прошлое, и правильно ли они его вопрошали»^[2]. Как правило, цель такого поиска альтернатив (явных или скрытых) — выработка историками рекомендаций для современных политиков, обоснование той или иной политической точки зрения на прошлое страны (например, была ли альтернатива Октябрьской революции в России 1917 г., перестройке в СССР в 1980;е гг. и т. д.).

Из этого запроса на альтернативы вытекает проблема исторических прогнозов, проблема соотношения истории и футурологии (науки о будущем).

" В современной прогностике (теории исследований будущего, или, проще говоря, прогнозировании) помимо собственно предвидения явлений и процессов будущего различаются еще три разновидности предвидения (квазипредвидения):

• — превентивное — прогнозный подход к неизвестным или недостаточно известным явлениям и процессам настоящего так, как если бы они относились к будущему;
• — реконструктивное — прогнозный подход к неизвестным или недостаточно известным явлениям и процессам прошлого так, как если бы они относились к будущему. Пример — прогнозы возможного состояния событий или памятников древности по некоторым исходным данным, сохранившимся до настоящего времени;
• — реверсивное — прогнозы возможного состояния событий, процессов прошлого при логическом продолжении известной тенденции от настоящего к прошлому или от менее к более отдаленному прошлому"^[3].

Исторической науке в обществе всегда предъявлялся запрос на прогнозы о будущем. При этом будущее виделось как набор альтернатив, и ученые должны были объяснить, чем предопределен выбор той или иной. Поскольку спорить о выборе и причинах этого выбора можно до бесконечности, ученые обращались к опыту прошлого, поскольку там легче, нагляднее объяснить причину выбора, победы того или иного альтернативного пути. Другое дело, что большинство таких прогнозов (опирающихся на исторические ретроспекции) носят журналистский, публицистический, а не научный характер. Они не сбываются — или сбываются только самые очевидные.

Однако это не означает, что научные прогнозы, моделирование в истории невозможно. Попытки создания научных моделей исторического развития предпринимались неоднократно.

Под моделью понимается описание работающей системы и правил ее функционирования — системы, которая содержит элементы, объединенные в иерархизированные структуры с четким определением функций каждого из элементов, их взаимосвязи и принципов взаимодействия. Следовательно, наравне с любой системой как модель можно описать общество. В историческойн выделяются следующие модели.

Во-первых, историко-демографические. Историческая демография изучает демографическое поведение человека в исторической ретроспективе, то есть особенности, количественные и качественные характеристики рождаемости, брачности и смертности населения. Их можно математически просчитать и можно установить тенденции развития и спрогнозировать (смоделировать) некоторые показатели — например, динамику численности населения. Причем это может быть востребовано как для демографических прогнозов, так и для демографических оценок применительно к эпохам, от которых не дошло никаких статистических данных о численности населения, и мы вынуждены ее рассчитывать, реконструировать.

Такого рода подсчеты характерны для сторонников французской Школы «Анналов», которая пыталась выявить демографические циклы, влиявшие на ход истории (Ф. Бродель, Р. Пирл, Р. Камерон и другие). Для этого строятся имитационные математические модели демографического поведения, в последнее время — с использованием методов исторической информатики, интегро-дифференциальных уравнений (подробнее о квантитативной истории см. параграф 8.9).

По аналогичному принципу строятся историко-экономические модели. Они используют данные экономической статистики, на их основе рассчитывают ресурсы, экономический потенциал и т. д., чтобы показать влияние этих факторов на историческое развитие. Этот метод, применяемый в исторической ретроспекции, позволяет создавать модели развития государств даже в тех случаях, когда мы не обладаем всей полнотой данных источников об их экономическом развитии.

Предпринимались также попытки создания с помощью информационных технологий универсальных компьютерных исторических моделей, учитывающих многие факторы, влияющие на выбор альтернативных путей (имитационное компьютерное моделирование). Однако здесь есть существенная сложность: факторов, влияющих на развитие общества, великое множество. Все их учесть очень трудно, да и сложно технически: такая модель получается слишком громоздкой, в ней огромное количество переменных, и уравнения, которые получаются в итоге, оказываются настолько сложными, что результат лишен смысла. То есть для построения модели исторического развития следует использовать упрощенные схемы, заранее определять факторы — более важные и подлежащие учету, а также те, которыми можно пренебречь. Это вносит в сам процесс моделирования субъективизм и уменьшает возможность получения доказанного, обоснованного знания.

" Компьютерное моделирование имеет смысл, когда объектом изучения является достаточно сложная система, которую трудно описать в словесной, графической и математической формах. Особенно эффективным оказывается применение компьютера, когда мы рассматриваем продолжительный по времени процесс, в котором возможны разные варианты или сценарии событий, причем невозможно точно определить, как будет вести себя тот или иной компонент системы в каждое мгновение. Именно к этой категории относится большинство исторических процессов.

В таких системах словесная модель обычно непригодна из-за своей громоздкости. Она выглядит примерно таким образом: «если событие, А произойдет, то элементы 1, 2 и 3 активизируются, а элемент 4 — увеличится в размерах. Если это событие не произойдет, то первые три элемента останутся в покое, а четвертый уменьшится. Если же вместо события, А произойдет событие б, то активизируется только элемент 1…» и т. д. Через несколько шагов и сам автор такого описания будет не в состоянии ответить, как будет выглядеть система при том или ином варианте развития событий.

В графической форме поведение такой системы можно представить в виде запутанного лабиринта, причем каждому из возможных сценариев будет соответствовать своя траектория движения по этому лабиринту. Хорошо, если системные связи можно передать на двухмерном, плоском рисунке. Однако часто для их отображения не хватает и трехмерного пространства. В таком случае и графическая модель не поможет.

Более эффективной бывает нередко математическая модель, когда поведение объекта выражается посредством формул и систем уравнений. Так, математический аппарат теории вероятностей позволяет описывать системы, переход которых из одного состояния в другое происходит случайным образом. Но язык математических формул эффективно работает только там, где имеется, хотя и большое количество, одинаковых или сходных между собой элементов. Там же, где существует много разных типов объектов, поведение которых нужно описывать по-разному, математические модели становятся громоздкими и требуют долгих и кропотливых расчетов"^[4].

При построении компьютерных исторических моделей используются как вероятностные (стохастические), так и детерминистские модели. В вероятностных применяются теория вероятностей, принцип случайных чисел и т. д. для введения в модель вариантов альтернативного развития событий. В детерминистских поведение объектов строго определено. Например, если мы говорим, что по достижении 18-летнего возраста часть девушек выходит замуж, а часть нет — это вероятностный подход. Если утверждаем, что замуж выйдут все или что замуж выйдут 70%, — это детерминистский подход.

Историки неоднократно пытались с помощью компьютера построить модели исторического развития. Результаты получались интересные, но либо слишком очевидные (такую модель можно было бы построить и без компьютера), либо неопределенные. Некоторые результаты были достигнуты. В 1993 г. американский ученый Р. Фогель даже получил Нобелевскую премию по экономике «за новое исследование экономической истории с помощью экономической теории и количественных методов для объяснения экономических и институциональных изменений». В его работе широко применялось математическое моделирование историко-экономических процессов. Но в целом нельзя сказать, что компьютерное моделирование на сегодняшний день сумело совершить прорыв в исторической пауке и получило признание как научный метод.

" Показательна в этом смысле судьба первой попытки моделирования, предпринятая историками в бывшем СССР. Группа исследователей во главе с В. А. Устиновым в 1976 г. опубликовала модель-реконструкцию экономики древнегреческих полисов — участников Пелопоннесской войны. Авторы рассматривали хозяйство полиса как систему, включающую ряд взаимосвязанных параметров: численность населения, площадь сельскохозяйственных угодий, ежегодный урожай, производство и импорт продовольствия, нормы потребления продуктов и т. п.

Состояние источников не позволяло определить точные значения многих параметров. Поэтому исследователи широко применяли оценочные значения, стремясь к тому, чтобы весь набор характеристик образовывал непротиворечивое и правдоподобное сочетание. Но количество параметров системы было все же очень велико, и то, что многие из них были гипотетичными, не могло не вызвать сомнения в достоверности всей реконструкции. Субъективность ее усугублялась тем, что исследователи непосредственно вмешивались в процесс испытания модели, как бы от имени руководства воюющих государств принимали решения о дальнейших действиях, хотя и руководствовались при этом рассчитанными машиной результатами годового хозяйственного цикла"^[5].

Также были попытки создания альтернативных цивилизационных моделей — когда ученые писали альтернативную историю, как она «могла бы пойти». Эти труды скорее относятся к жанру научной фантастики, однако они весьма показательны. В 1849 г. английский писатель и критик Исаак Дизраэли издал книгу «Об истории событий, никогда не происходивших». В 1907 г. английский же историк Джордж Тревельян потряс читающую публику книгой: «Если бы Наполеон выиграл битву при Ватерлоо». Наконец, наиболее известный образец альтернативной истории — очерк английского историка Арнольд Тойнби, одного из основателей и крупнейших теоретиков цивилизационного подхода, в котором описывается, как могла бы пойти мировая история, если бы Александр Македонский не умер в Вавилоне в 323 г. до н.э. и продолжат строить свою великую империю. Впрочем, Тойнби написал и альтернативную версию — «Если бы Филипп и Артаксеркс не погибли», в которой мировая история пошла иначе: Филипп Македонский казнил своего сына Александра и сам возглавил завоевательные походы.

Кроме альтернативного моделирования, в котором производится попытка реконструкции иного, вполне возможного варианта развития событий, выделяют и контрфактическое, когда авторы создают парадокс — заведомо неожиданную ситуацию (например, если бы СССР изобрел ядерное оружие раньше гитлеровской Германии). Здесь считаются классическими работы по американской истории уже упоминавшегося Фогеля, в которых он ставит вопросы, что было бы, если бы на Юге Америки не было отменено рабство, если бы страну не покрыла сеть железных дорог и т. д.^[6] Однако подобные построения все же скорее «игра ума», литературные, а не научные произведения.

Тем не менее историки всегда будут в той или иной степени говорить об альтернативных моделях исторического пути, потому что, как верно заметил российский историк и социолог И. В. Бестужев-Лада, «без сослагательного наклонения любое осмысление будет изначально ущербным, исключающим усвоение уроков истории. А ведь именно в уроках истории, если верить учебникам, суть и смысл занятий историей» .

" Если подходить к ретроальтернативистике не как к пропагандистской игрушке повышенного эмоционального воздействия, а как к действенному инструменту философии истории, то придется сосредоточить первостепенное внимание на четырех методологических проблемах, решение которых, по нашему мнению, имеет в данном случае приоритетное значение:

• 1) критерий реальности виртуальных сценариев, позволяющий провести рубеж между реально возможными и явно фантастическими допущениями;
• 2) критерий логичности виртуальных сценариев, позволяющий установить непротиворечивость причинно-следственных связей в их построении;
• 3) критерий сопоставимости виртуальных сценариев между собой и с исторической действительностью, позволяющий сравнивать только сравнимое, сопоставлять только сопоставимое;
• 4) критерий оптимальности виртуальных сценариев, позволяющий извлекать из них уроки на будущее в той же или исходной области исторического знания.

При решении такого рода проблем (перечень которых может быть продолжен), на наш взгляд, целесообразно обращение к инструментарию современной прогностики в возможно более широком диапазоне (анализ и оптимизация трендов, включая реверсивные: опрос экспертов, сценарное и матричное моделирование и т. д.)"^[7].

• [1] Гефтер М. Я. Из тех и этих лет. М.: Прогресс, 1991. С. 17.
• [2] Блок М. Апология истории … С. 7.
• [3] Бестужев-Лада И. В. Ретроальтернативистика в философии истории // Вопросы философии. 1997. № 8. С. 112−113.
• [4] Историческая информатика: учеб, пособие / пол ред. В. Н. Сидорцова, Л. И. Бородкина. Минск, 1998. С. 73−94: 161−188.
• [5] Историческая информатика. С. 161 — 167. См. также: Опыт имитационного моделирования историко-социального процесса / В. А. Устинов [и др.) // Вопросы истории. 1976. № 11. С. 91—108: Гусейнова А. Г., Павловский Ю. Н., Устинов В. А. Опыт имитационного моделирования исторического процесса. М.: Наука, 1984.
• [6] Fogel R. Railroads and American Economic Growth: Essays in Econometric History. Baltimore: Johns Hopkins Press, 1964; Engeman S._y Fogel R. Time on the Cross: The Economics of American Negro Slavery. Boston: Little, Brown and Company, 1974.
• [7] Бестужев-Лада И. В. Ретроальтернативистика в философии истории. С. 122.