Историзм психических феноменов

Историзм — один из научных принципов рассмотрения мира, природных и социально-культурных феноменов и явлений в динамике их изменения, становления во времени, в закономерном историческом развитии. Данный научный принцип предполагает анализ объектов исследования в связи с конкретно-историческими условиями их существования, в контексте времени, в развитии (в континууме прошлого, настоящего, будущего).

Принцип историзма лег в основание социологических учений о человеке К. Маркса и Ф. Энгельса. Классической для социальной психологии стала работа Ф. Энгельса, в которой рассматривается развитие человечества через взаимную детерминацию исторических изменений в структуре и функциях семьи, частной собственности и государства на макроисторическом уровне^[1]. Принцип историзма в изучении социальных и психологических феноменов был положен в основу немецкой философско-социологической школы конца XIX — начала XX в., к представителям которой относят В. Дильтея, Г. Зиммеля, Г. Риккерта, М. Вебера и др.

Принцип историзма стал основополагающим в отечественной психологии в начале XX в. С. Л. Рубинштейн, анализируя философские основы психологии, подчеркивал, что «человеческая психология, человеческие чувства — продукт истории». С. Л. Рубинштейн исходил из идеи К. Маркса: «Образование пяти внешних чувств — это работа всей до сих пор протекшей всемирной истории»^[2]. Идеи К. Маркса и Ф. Энгельса, развиваемые в отечественной психологии, легли в основу ключевых направлений исторической психологии: изучались роль труда, речи и общения в условиях становления сознания и самосознания человека. При этом данный вопрос рассматривался в трех ракурсах:

• 1) филогенез (антропогенез) — развитие человека как вида, эволюция видотипического поведения и психики;
• 2) историогенез — развитие знаковых систем как орудия психического, эволюция социокультурного поведения и сознания человека;
• 3) онтогенез — развитие индивидуального человека, индивидуального поведения и самосознания^[3].

В отечественной психологии устоялась идея неразрывной взаимосвязи биофизического и культурного планов детерминации психического. Исходя из базовой идеи Л. С. Выготского о том, что знак есть орудие психического, историогенез психики стал рассматриваться через изучение истории развития знаковых систем. Л. С. Выготский и А. Р. Лурия пришли к идее об истоках человеческого мышления: «Историю человеческой памяти невозможно понять без истории письма, как историю человеческого мышления — без истории речи. Стоит только вспомнить социальную природу и происхождение всякого культурного знака, чтобы понять, что психологическое развитие, рассматриваемое с этой точки зрения, есть развитие социальное, обусловленное средой. Оно прочно вводится в контекст всего общественного развития и раскрывается как его органическая часть»^[4]. По сути, онтогенез личности Л. С. Выготский рассматривал как индивидуальную форму интериоризации истории культуры человечества отдельным человеком: «Культурное развитие основано на употреблении знаков, и включение их в общую систему поведения протекало первоначально в социальной, внешней форме»^[5].

Интериоризация (фр. interiorisation, от лат. interior — внутренний), переход извне внутрь. В рамках теории Л. С. Выготского — всякая подлинно человеческая форма психики первоначально складывается как внешняя, социальная форма общения между людьми и только затем, в результате интериоризации, становится психическим процессом отдельного индивида.

В науке утвердилось понимание того, что феномен личности человека факт исторического становления культуры^[6]. Каждая историческая эпоха складывала специфическую, соответствующую ей ментальность. Исторически обусловленные изменения реалий бытия человека, безусловно, влияли, а зачастую и определяли развитие психики человека, особенностей его личности, сознания и самосознания. Феномены развития и бытия личности всегда имеют историческую обусловленность. Индивидуальное сознание каждого человека включает в себя историческое сознание. Понимание человека и его психологических феноменов невозможно вне рамок исторических контекстов. Знание исторического развития и исторически обусловленных изменений любого психического феномена обеспечивает его адекватное понимание.

Исторический контекст при этом событиен, т. е. выступает как особая цепь событий — социальных действий и явлений — совместное бытие. Один из основоположников экзистенциализма Мартин Хайдеггер (1889—1976) отмечал: «Бытийная история определяется уместностью вмещающего бытия, в каковом вмещении как уместность, так и вмещающая местность, давая знать о самих себе, удерживают себя. Удержание себя по-гречески значит эпохе. Отсюда речь об эпохах истории бытия. Эпоха означает здесь не временной отрезок в происходящем, но основную черту уместности, неизменное удержание ею самой себя в пользу внятности вмещаемого, т. е. бытия в аспекте углубления в сущее. Последовательность эпох, вмещаемых бытием, и не случайна, и не может быть вычислена как неизбежная»^[7]. Как социальная память — событийна, так и индивидуальное самосознание человека — событийно. Однако событийность в той или иной мере переживается человеком в рамках той социальной концепции времени, которая удерживается в конкретной культурной общности, к которой он принадлежит. Традиционное сознание дописьменных культур ориентируется в большой степени на течение времени как «круг вечного возвращения». Человеку письменных культур свойственно в большой степени так называемое историческое сознание, т. е. переживание истории социума и истории своей жизни в линейной последовательности событий. Появление исторического сознания немецкий философ и психолог Карл Ясперс (1983—1969) связывал с «осевым временем» — моментом смены мифологического мировоззрения на рациональное, философское, историческое (800—200 до н.э.). В этот момент человечество переходит в русло исторического развития. К. Ясперс отмечал, что «единство истории как полное единение человечества никогда не будет завершено. История замкнута между истоками и целью, в ней действует идея единства. Человек идет своим великим историческим путем, но не завершает его в реализованной конечной цели. Единство человека — границы истории. А это значит: достигнутое завершенное единство было бы концом истории. История — движение под знаком единства, подчиненное представлениям и идеям единства»^[8].

Становление познания психических феноменов на основе принципа историзма развивалось в различных аспектах:

• — зарождение и развитие сознания — роль труда, познания и общения как факторов эволюции сознания в антропогенезе (фундаментальными работами в этой области стали исследования Б. Ф. Поршнева^[9]);
• — первобытное («иралогическое») мышление и мифологическое сознание (классические исследования в этой области Л. Леви-Брюля, К. ЛевиСтроса, М. Элиаде)^[10];
• — психологическая история и ментальность эпох (данное направление представлено как работами, в которых делаются попытки психологической интерпретации эволюции человеческой культуры^[11], так и исследованиями, обсуждающими ментальность и психическую жизнь конкретных эпох^[12]);
• — историчность психических и социокультурных феноменов^[13];
• — историческое сознание и психологическое время личности^[14].

Природа человека и природа социума во взаимной детерминации породили исторически развиваемый феномен — личность. Персоногенез как историческое становление феномена личности, развитие авторской позиции и чувства личности, индивидуация и персонализация культуры человечества — ключевые вопросы современной психологии.

• [1] Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства: соч. в 3 т. М., 1986. Т. 3.
• [2] Рубинштейн С. Л. О философских основах психологии. Ранние рукописи К. Марксаи проблемы психологии // Избранные философско-психологические труды. Основы онтологии, логики и психологии. М., 1997. С. 330.
• [3] Выготский Л. С., Лурия А. Р. Этюды по истории поведения: Обезьяна. Примитив. Ребенок. М., 1993.
• [4] Там же. С. 21.
• [5] Выготский Л. С. История развития высших психических функций: собр. соч. в б т. М., 1982. Т. 3. С. 142.
• [6] Баткин Л. М. Европейский человек наедине с собой. Очерки о культурно-исторических основаниях и пределах личного самосознания. М., 2000; Мухина В. С. Личность: Мифыи Реальность (Альтернативный взгляд. Системный подход. Инновационные аспекты).
• [7] Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 396.
• [8] Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994. С. 270.
• [9] Поршиев Б. Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии) / науч.ред. О. Т. Вите. СПб., 2007.
• [10] Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1999; Леви-Строс. К. Первобытное мышление. М., 1994; Элиаде М. Аспекты мифа. М., 2001.
• [11] Фрейд 3. Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии. СПб., 1997.
• [12] Верная Ж. Я. Происхождение древнегреческой мысли. М., 1988; Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990; Рено А. Эраиндивида. К истории субъективности. СПб., 2002.
• [13] Гуревич А. Я. Человеческая личность в средневековой Европе: реальная или ложнаяпроблема? // Развитие личности. 2003. № 1. С. 24—31; № 2. С. 29—40; Понятие судьбыв контексте разных культур. М., 1994.
• [14] э Ассман Я. Культурная память: Письмо, намять о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М., 2004; Головаха Е. И., Кроник А. А. Психологические время личности. М., 2008; Мухина В. С. Личность: Мифы и Реальность (Альтернативный взгляд. Системный подход. Инновационные аспекты) Хальбвакс М. Социальные рамкипамяти. М., 2007.