Организация деятельности адвоката

ОСНОВЫ ОКАЗАНИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ АДВОКАТОМ

В результате изучения главы студент должен:

знать

• содержание прав и обязанностей адвоката в сфере организации оказания юридической помощи гражданам Российской Федерации по соглашению и бесплатно, в том числе по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда в уголовном судопроизводстве;

уметь

• анализировать, толковать и правильно реализовывать правовые нормы, регламентирующие права и обязанности адвоката в сфере организации оказания юридической помощи гражданам, в том числе с учетом Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 324-ФЗ «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации» ;

владеть

• навыками самостоятельной подготовки соглашений и иных документов, связанных с реализацией прав и обязанностей адвоката в сфере организации оказания юридической помощи; объяснения целей и задач этих документов.

Оказание адвокатом юридической помощи по соглашению

Правовая природа соглашения об оказании юридической помощи

Термин «соглашение» применительно к адвокатской работе встречается уже в ст. 393 Учреждений судебных установлений 1864 г., где указано, что «в делах уголовных присяжные поверенные принимают на себя защиту подсудимых или по соглашению с ними, или по назначению председателя судебного места». Гражданские дела, согласно ст. 390 Учреждений судебных установлений, присяжные поверенные вели или на основании доверенности, «данной им тяжущимися», или — в случаях, предусмотренных законом, — по назначению совета присяжных поверенных или председателя суда^[1].

В период до 1917 г. законодательство не содержало юридической характеристики указанного соглашения, как не было его и в предтече современного закона, Положении об адвокатуре РСФСР 1980 г., где «соглашение с гражданами об оказании юридической помощи» упоминается в ст. 18, устанавливавшей права и обязанности заведующего юридической консультацией^[2].

Согласно ст. 25 Закона об адвокатуре адвокатская деятельность осуществляется «на основе соглашения между адвокатом и доверителем», которое «представляет собой гражданско-правовой договор» на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

Таким образом, современный российский законодатель, определив соглашение об оказании юридической помощи как гражданско-правовой договор, тем самым отнес опосредуемое соглашением взаимодействие субъектов права к сфере имущественных и связанных с ними неимущественных отношений, основанных на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников. Тем самым в основу юридической («позитивно-правовой») характеристики адвокатской деятельности положен частный интерес.

Вместе с тем правовая природа адвокатской деятельности не может быть сведена к сфере сугубо частного интереса. Немецкий юрист Карл Грольман (1755−1829) ввел в научный оборот термин «природа вещей», которым обозначал нормативы-регуляторы, вытекающие из сущности и назначения санкционируемого законами правового института. Наряду с этим возникло и стало употребляться определение «правовая природа», означающее либо суждение о юридической значимости реальных жизненных отношений, либо высшее системно-понятийное выражение правового института^[3]. В связи с этим понимание правовой природы адвокатской деятельности весьма важно не только при характеристике формы ее реализации, но и для самой этой деятельности как таковой.

Закрепление единственной формы адвокатской деятельности (гражданско-правовой договор) влечет неоправданное распространение частноправового элемента адвокатского труда на функционирование адвокатуры в целом. Однако, сознавая необходимость привлечения адвокатов для достижения «общего блага» (в частности, оказание правовой помощи в уголовном судопроизводстве и малоимущим), законодатель вынужден был отойти от этой жесткой концепции и закрепить нормы, целью которых является отправление правосудия, тем самым признав публично-правовую составляющую как наиболее важную в работе адвокатуры.

Существенно, что согласно ст. 1 Закона об адвокатуре адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию. В свою очередь ст. 25 закрепляет положение о том, что адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения; каких-либо изъятий из этого правила закон не содержит. Таким образом, из сопоставления ст. 1 и 25 указанного Федерального закона видно, что любая квалифицированная юридическая помощь (в том числе и так называемая бесплатная) может быть оказана лишь на основании гражданско-правового договора.

Наличие в законе этих норм не означает исчезновения публично-правовой функции адвокатуры, однако реализует политико-юридическую конструкцию, базирующуюся на признании приоритета частных интересов.

Указанная конструкция восходит к периоду Нового времени и нашла свое институциональное закрепление прежде всего в нормах, касающихся собственности и предпринимательской деятельности. Так, Французский гражданский кодекс 1804 г., именуемый также «Кодексом Наполеона», развивая революционную идею Декларации прав человека и гражданина 1789 г. о том, что «собственность есть право неприкосновенное и священное», в ст. 544 устанавливал: «Собственность есть право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом с тем, чтобы пользование нс являлось таким, которое запрещено законами или регламентами»^[4]. Принятый в 1994 г., т. е. ровно через 190 лет после «Кодекса Наполеона», ГК РФ в п. 1 ст. 1 практически повторяет формулу упомянутой Декларации 1789 г., устанавливая, что наше гражданское законодательство основывается на признании неприкосновенности собственности. Особенно важно, что в абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК РФ имеется определение предпринимательства как самостоятельной, осуществляемой на свой риск деятельности, направленной на систематическое извлечение прибыли.

Конечно, и в эпоху французской революции, и в настоящее время юридические нормы содержат оговорки, суть которых сводится к тому, что свобода одного (в том числе свобода предпринимательства) заканчивается там, где начинается свобода другого. Тем не менее законодательное закрепление «систематического извлечения прибыли» как основной цели деятельности коммерческих организаций весьма символично. В связи с этим небезынтересно мнение известного социолога Макса Вебера, который еще сто лет назад в труде «Протестантская этика и дух капитализма» (1905 г.) писал: " Summum bonum этой этики прежде всего в наживе, во все большей наживе эта нажива в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным к «счастью» или «пользе» отдельного человека. Теперь уже не приобретательство служит человеку средством удовлетворения его материальных потребностей, а все существование человека направлено на приобретательство, которое становится целью его жизни. Этот с точки зрения непосредственного восприятия бессмысленный переворот в том, что мы назвали бы «естественным» порядком вещей является необходимым лейтмотивом капитализма…"^[5]

Понятно, что со времен написания М. Вебером упомянутых строк мир изменился. Но парадигма развития, как это видно из российского гражданского законодательства, осталась прежняя — извлечение прибыли (та же нажива) как высшая, поощряемая государством цель. В связи с этим встречающиеся в печати рассуждения о «социальной ответственности бизнеса» явно не вписываются в упомянутую парадигму.

Обращает на себя внимание и еще один аспект, связанный с формулировкой, по которой соглашение об оказании юридической помощи «представляет собой гражданско-правовой договор на оказание юридической помощи…» (п. 2 ст. 25 Закона об адвокатуре): согласно ст. 420 («Понятие договора») ГК РФ «договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей». Не говоря уже о тавтологическом определении (коль скоро договор есть соглашение, норму ст. 25 следует читать: соглашение… представляет собой соглашение), нужно отметить, что законодатель не внес какой-либо ясности в характеристику вида предмета договора. Оказание юридической помощи — это работы, услуги или нечто иное? Вопрос отнюдь нс риторический, ибо любой закон существует не сам по себе, а в системе иных законодательных и нормативных правовых актов. И если гражданское законодательство оставляет широкое поле для договорного регулирования отношений сторон (и в этом смысле понятие «оказание юридической помощи» не вызывает особых возражений), то налоговое законодательство гораздо более определенно и оперирует терминами «поставка товаров», «выполнение работ» и «оказание услуг», поэтому для целей налогообложения требуется четкая правовая характеристика адвокатского труда.

В абз. 2 и 3 п. 2 ст. 25 первоначальной редакции Закона об адвокатуре закреплялось, что «адвокат выступает в качестве представителя доверителя в конституционном, гражданском, административном судопроизводстве, в качестве представителя или защитника доверителя в уголовном судопроизводстве и судопроизводстве по делам об административных правонарушениях, а также представляет интересы доверителя в органах государственной власти, органах местного самоуправления, в отношениях с физическими лицами только на основании договора поручения; иные виды юридической помощи адвокат оказывает на основании договора возмездного оказания услуг», однако Федеральным законом от 20 декабря 2004 г. № 163-?З эти нормы признаны утратившими силу.

Согласно ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена ГК РФ, законом или добровольно принятым обязательством. Стороны могут заключить договор как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами, а также договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора.

Таким образом, по действующему налоговому законодательству соглашение об оказании юридической помощи относится к юридическим услугам в их различном проявлении. Соглашение может быть заключено как на отдельный вид юридических услуг (в том числе представительство в суде), так и на их комплекс. Если же обращаться к гражданско-правовой характеристике данного соглашения, то необходимо отметить, до настоящего времени в российской правовой науке нет единства по данному вопросу: некоторые авторы полагают, что такое соглашение опосредует оказание правовых услуг, другие считают, что имеет место особый договор на оказание квалифицированной юридической помощи^[6].

• [1] См.: Российское законодательство X—XX вв.еков: в 9 т. Т. 8: Судебная реформа. — С. 76.
• [2] См.: Положение об адвокатуре РСФСР // Ведомости Верховного Совета РСФСР, 1980. № 48. Ст. 1596.
• [3] См.: Мамут Л. С. Вступительная статья // Клейнер Г. От права природы к природе права. М., 1988. С. 9.
• [4] Хрестоматия по всеобщей истории государства и нрава / под ред. З. М. Черниловского; сост. В. Н. Садиков. М., 1994. С. 207, 284.
• [5] Вебер А/. Избранные произведения: пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. С. 75. (Summum bonum — высшее благо — лат.).
• [6] Подробнее по данной проблеме см.: Кротенко М. В. Договор об оказании юридической помощи в современном гражданском законодательстве. М.: Статут, 2006. С. 62−72.