Нововавилонское царство. 
История Востока

После господства касситов Вавилония вступила в длительную полосу упадка. Вторжения Элама и Ассирии, нашествие арамеев на рубеже II-I тыс. до н.э. весьма ослабили политическое могущество Вавилона, который, однако, еще оставался важнейшим торгово-ремесленным центром и источником культурного влияния. Вторжение арамеев сыграло существенную роль в изменении этнической характеристики Вавилона. Значительную часть его населения стали составлять говорившие по-арамейски халдеи (группа арамейских племен). После падения Ассирии именно халдейский Вавилон вновь вышел на передний план, претендуя вместе с Мидией и Египтом на раздел ассирийского наследства. В схватке с соперниками правитель Вавилона из десятой (халдейской) династии Навуходоносор II (605−562 до н.э.) вышел победителем и подчинил себе Сирию и Палестину. Именно он разгромил Иудею и увел несколько тысяч евреев в вавилонский плен.

При этом правителе Вавилония стала наиболее могущественным государством, а ее столица была превращена в неприступную крепость. Там были собраны люди из разных стран («вавилонское столпотворение»). Вавилон стал крупнейшим и красивейшим городом мира, прославился своими дворцами и храмами, мостами и садами, среди которых выделялись знаменитые висячие сады Семирамиды, одно из чудес света в древнем мире. Доминантой огромного города была его «вавилонская башня» — мощное квадратное в плане ступенчатое строение, семиэтажный зиккурат, достигавший в высоту 91 м, со святилищем в честь верховного бога Мардука, покровителя города.

После смерти Навуходоносора среди его преемников началась жестокая борьба за власть, в результате которой правителем стал Набонид (556−539 до н.э.). Этот очередной выходец из халдейских племен выступил было с рядом социальнорелигиозных реформ, суть которых сводилась к ослаблению вавилонского жречества вместе с культами старых богов, начиная с Мардука, и выдвижению на передний план арамейского божества Луны Сина. Развернувшаяся в связи с этими реформами, чем-то напоминающими реформы Эхнатона почти тысячелетием раньше, внутриполитическая борьба значительно ослабила Вавилон и сделала его через четверть века сравнительно легкой добычей персов. Когда в 539 г. до н.э. победоносный Кир II подошел к стенам Вавилона, он сумел, обойдя мощные укрепления, вступить в него (по некоторым данным, осушив для этого русло реки и пройдя по ее дну). Кир отнесся к Вавилону с большой почтительностью, сохранив его статус, права и, видимо, даже некоторые привилегии. Иноплеменное население, в частности иудеи, было освобождено и получило возможность вернуться на родину. Все вавилонские боги и культы были восстановлены, а Набонид, которому сохранили жизнь и даже предоставили должность правителя одной из отдаленных областей империи персов, был обвинен лишь в беззаконии и произволе, в разрушении традиционной религии вавилонян.

Падение Вавилона надолго сохранилось в памяти народов и приобрело значение некоего символа благодаря тому, что усилиями пленных иудеев оно было зафиксировано и вошло в Библию. Библейские предания повествуют о пире Валтасара (сын Набонида, он возглавлял оборону города от персов), во время которого на стене зала будто бы появились божественные знаки — несколько загадочных слов («мене, текел, фарес»), предвещавших падение города. Неспособный понять столь очевидное предостережение и продолжавший разгул Валтасар поплатился за это жизнью.

Социальная структура Нововавилонского царства была весьма сложной, что объяснялось высоким уровнем развития товарных отношений и частнопредпринимательской деятельности. Юридически вавилонское общество делилось на несколько категорий:

• • высшая — полноправные вавилоняне;
• • следующая за ней — не вполне полноправные, прежде всего из числа привилегированных иноплеменников, которые жили, наподобие пленных иудеев, на правах поселенцев или находились на службе в качестве чиновников и воинов;
• • зависимые земледельцы, обрабатывавшие земли царскохрамовых хозяйств на правах потомственных арендаторов (т.е. лишенных собственных участков или прав на общинный надел);
• • рабы, многие из которых, однако, имели не только права, но подчас и собственное имущество, определенные возможности, а то и собственных рабов (оставаясь при этом рабами хозяина, получавшего за это немалый оброк).

Подобное членение заметно усложняли корректировавшие его реальные имущественные и тем более социально экономические отношения. Например, хотя полноправные общинники по правовому статусу стояли на первом месте, в имущественном отношении многие из них могли быть на низших ступенях общества. Зависимые и даже удачливые рабы, в правовом отношении стоявшие на низших ступенях, порой оказывались богатыми собственниками, использовавшими труд тех из числа неимущих, кто в правовом отношении мог стоять выше их.

Что касается долгового рабства, то оно после реформ Хаммурапи пошло на убыль. Практика самопродажи и самозаклада почти исчезла (сохранялись, да и то изредка, в экстремальных ситуациях, случаи продажи детей). На смену долговому рабству пришла более приемлемая в новых условиях практика наемного труда. Неимущие различного правового и социального статуса порой объединялись в трудовые отряды, нечто вроде профсоюзов, диктовавшие и добивавшиеся хорошей оплаты их труда. Возможно, эта практика была вызвана к жизни тенденцией к монополизации в частных руках больших финансово-экономических возможностей (в Вавилоне, по некоторым данным, были крупные торгово-ростовщические дома, которые вели широкую транзитную торговлю, могли осуществлять крупномасштабные банковские операции, финансировали коммерческие предприятия).

Все эти процессы по-прежнему протекали в рамках традиционной восточной структуры власти-собственности. Храмовые и царские хозяйства были важным элементом экономической деятельности, равно как и трудовые повинности. Но существенно заметить, что в условиях развитых частнособственнических отношений, которые были свойственны Нововавилонскому царству, власть-собственность несколько трансформировалась. Храмовые хозяйства подчас выступали на рынке в качестве совокупного, хотя и контролируемого властью собственника, имевшего юридическое лицо, т. е. в виде своего рода фирмы. Трудно сказать, какие потенции имело бы подобного рода развитие в иных обстоятельствах, но в конкретных условиях VI в. до н.э. и персидского завоевания на том все практически и остановилось. Больше того, с включением Вавилона в империю Ахеменидов экономическое значение и финансовая мощь вавилонских богатых домов стали ослабевать, хотя и не сразу.

Итак, западноазиатский вариант формирования государственности заметно отличался и от месопотамского, и от египетского. Главное его отличие состояло в том, что, несмотря на наличие в этом регионе ряда древнейших из известных истории городов-государств и протогосударств, а также нескольких весьма специфических политических образований (таких, как иудейская или финикийская), для региона в целом была характерна четко проявлявшая себя вторичность. Государства Западной Азии (оставляя в стороне Вавилон, этого наследника шумеров) в своем развитии многое заимствовали у опередивших их соседей, за счет чего ускоряли темпы своего развития. Это было характерно и для митаннийцев, и для хеттов, и для ассирийцев, в какой-то степени и для народов Восточного Средиземноморья. Все они так или иначе были знакомы с основами урбанизма, месопотамской клинописью, выработанным в древнем Двуречье законодательством, не говоря уже о календаре, азах математики, мифологии и религии. Понятно, что в каждом из западноазиатских государств древности, больших и малых, все, что перенималось, энергично перерабатывалось и усваивалось сильно видоизмененным, но сам факт заимствования при этом остается вне сомнения.

Заимствование чужого опыта, о чем уже упоминалось, всегда ускоряет развитие. Западноазиатские народы с их государствами и обществами продемонстрировали это достаточно ясно. Хетты и ассирийцы щедро использовали боевой и политико-административный опыт Египта. В еще большей степени заимствовался и усваивался западноазиатскими народами древности торговый опыт вавилонян. Стоит напомнить, что Ашшур вначале славился как торговотранзитный центр и лишь позже стал столицей сформировавшейся на этой основе Ассирии.

Между тем вторичность характера эволюции отнюдь не равнозначна его второстепенности. Напротив, западноазиатские государства древности, многие из которых были только что оценены в качестве вторичных, оказались уникальными в своем роде. Например, те же древние евреи с их монотеистической религией и величественным храмом в Иерусалиме в честь бога Яхве. Историко-культурное значение данного феномена в судьбах человечества трудно переоценить. Это и финикийцы с их развитыми формами торговли, мореплавания и колонизации. Наконец, это митаннийцы и хетты, прославившиеся одомашниванием лошади, изобретением боевых колесниц и к тому же положившие начало железоделанию. Нельзя не принять во внимание и такую державу, как халдейский Вавилон с его величием и роскошью.