Структура конфликта. 
Сюжет

Еще на одну особенность комедии обращали внимание почти все современники Грибоедова. Например Пушкин замечал, что «…во всей комедии ни плана, ни мысли главной, ни истины». «Действия в драме, как и в творениях Фон-Визина, нет, или еще и менее. Здесь почти все лица эпизодические, все явления выдвижные: их можно выдвинуть, вдвинуть, переместить, пополнить, и нигде не заметишь ни трещины, ни приделки» , — считал Вяземский. Катенин усматривал «погрешность в плане» и находил, что «сцены связаны произвольно». Между тем сам Грибоедов отвергал подобные замечания: «…мне кажется, он (план комедии. — И. Ю.) прост и ясен по цели и исполнению; девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку (не потому, чтобы ум у нас, грешных, был обыкновенен, нет! и в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека); и этот человек разумеется в противоречии с обществом, его окружающим, его никто не понимает, никто простить не хочет, зачем он немножко повыше прочих…». Впечатление несобранности, несвязанности отдельных сцен между собой проистекало оттого, что Грибоедов посягнул на незыблемый принцип «единства действия». Любовная интрига оказывалась лишь способом выявить трагедию ума в обществе, где востребован не ум, а практическая сметка, услужливость. В связи с этим в «Горе от ума», по замечанию Гончарова, совмещаются две уравновешенные композиционно и по содержанию драмы: общественная и психологическая. Вследствие подобного сращения рождается «высокая драма». Старая, хорошо известная форма «комедии с интригой» оказалась способной вместить новое содержание, которое вело к переосмыслению узловых моментов в развитии действия. Например, ни одна любовная линия не получила в комедии ожидаемого завершения: как заметил А. П. Штейн, все возможные свадьбы здесь расстраиваются. Отсутствует и борьба соперников за руку героини. Нет и традиционной для жанра комедии развязки, когда мир гармонизируется, жизнь входит в естественное, правильное русло, зло наказывается, а добродетель торжествует — исчерпывается сам источник конфликта. В комедии Грибоедова конфликт не исчерпан, герои не обретают спокойствия, не занимают в жизни подобающего им положения. Финальной репликой Фамусова задается новый импульс: о случившемся будут судачить в светских гостиных, «история» получит самостоятельное, отдельное от героев существование, превратится в один из тех «анекдотов», которыми была усыпана сама комедия. Произведение оканчивается знаком незавершенности судьбы героя, который оказывается на пороге некоего перелома. Будущее Чацкого вынесено за пределы финальной сцены комедии. Читатель, зритель должны додумать, домыслить, что ждет героя вне дома Фамусова, куда устремит он свой путь. Что станется с Софьей? Останется ли прежним общество, которое исторгло Чацкого?

Во многом все перечисленное стало возможным потому, что Грибоедов использовал новый тип сюжета. Ю. Н. Тынянов указывал на тс потенции, которые таил в себе сюжет, основанный на клевете: «Сильное место в сюжете, — пишет он в известной статье „Сюжет Торя от ума'“, — это выдумка о сумасшествии Чацкого. Возникновение выдумки — наиболее сильное место в любовной драме Чацкого». Исследователь выявляет постепенное формирование идеи сумасшествия от случайных оговорок (Чацкий, Софья, Молчалин) к сознательному распространению слуха, в который, по словам Грибоедова, никто не верит, но все повторяют, и заключает: «Слух пущен через безымянных г. N и г. D», однако слово впервые «выпущено самим Чацким». Ю. Н. Тынянов выявляет литературные и жизненные источники сюжета о клевете. Отзвуки реальных жизненных обстоятельств как раз и способствовали формированию той финальной незавершенности, которая есть следствие незавершенности изначального конфликта: герой в противоречии с обществом.