Нет, не применяется.
По этому вопросу имеется весьма краткое разъяснение Президиума ВАС РФ; " …перечень случаев, когда индоссамент имеет последствия обыкновенной цессии, приведен в ст. 20 Положения"; поскольку ни одного из случаев, перечисленных в ст. 43 Положения, там не названо, можно заключить, что индоссамент, совершенный после наступления любого из них, не является послесрочным, т. е. имеет последствия нормального вексельного индоссамента, а не последствия, предусмотренные 20-й статьей.
Свое мнение по этому вопросу мы уже высказывали; к сожалению, при последующем пересмотре дела вопрос в некотором смысле еще больше запутался: постановлениями ФАС МО было констатировано, что спорный индоссамент, учиненный «…после возврата заводу 14.01.1999 векселей конкурсным управляющим, является ничтожной сделкой, поскольку посредством этого индоссамента, имеющего последствия лишь обыкновенной цессии, ОАО „К.“ передавало несуществующие права; такая передача не может создавать соответствующие ей правовые последствия». Видно, что в этой цитате суд использует диспозицию ст. 20 Положения о векселях, т. е. считает спорный индоссамент послесрочным, но почему же? Потому ли, что он совершен после объявления векселедателя несостоятельным (банкротом)? Ничуть не бывало! — потому, что он совершен после того, как векселя, предъявленные к платежу и некоторое время «пролежавшие» у должника, но так и оставшиеся неоплаченными, были вновь возвращены в оборот.
Если подходить к толкованию ст. 20 так строго, как это сделал Президиум ВАС РФ, то подобная мотивировка также должна быть признана незаконной: если уж не соглашаться с тем, что ст. 20 имеет в виду не только прямо названные в ней самой, но еще и перечисленные в ст. 43 Положения фактические обстоятельства, то уже то, что в ст. 20 ничего не говорится про послесрочный характер индоссамента, совершенного после возврата векселей в оборот их прямым должником, верно и подавно. Прекрасно видя эту «дырку», ФАС МО заткнул ее рассуждениями о том, что факт нахождения векселей в течение некоторого времени у их прямого должника если и не удостоверяет, то, по крайней мере, создает презумпцию их оплаты — презумпцию, в данном случае подтверждаемую еще и отсутствием всяких записей о соответствующем вексельном долге в реестре кредиторов несостоятельного векселедателя. Последний тезис несколько выбивается за рамки предмета нашего комментария, поэтому скажем о нем буквально два слова оказывается, для того чтобы не иметь кредиторов, достаточно просто … нанять нерадивого конкурсного управляющего, чтобы тот систематически пренебрегал своими обязанностями по ведению кредиторского реестра! Нет реестра — нет и кредиторов — как все просто! К счастью, это, разумеется, не так.
