Колониальная Африка: трансформация традиционной структуры

Вместе с южной частью Азии (а частично даже раньше) побережье африканского континента стало главным объектом ранней колониальной экспансии европейских государств. Больше того, именно этими двумя обширными регионами вначале практически и ограничивалась сфера колониальных владений держав в пределах Старого Света. Но зато оба упомянутых региона почти целиком, за очень немногими исключениями небольших анклавов типа Японии, Сиама, Либерии, Эфиопии, были колонизованы или поставлены в ощутимую колониальную зависимость от держав, прежде и более всего от Англии. Случайно ли такого рода совпадение исторических судеб? И если нет, то какие конкретные обстоятельства способствовали тому, что именно Африка, а также юг и юго-восток Азии (север ее, а позже и Средняя Азии, как известно, вошли в состав России) были колонизованы странами буржуазного Запада?

О первой и едва ли не главной причине колонизации прежде всего африканских и южно-азиатских земель уже достаточно говорилось. Со времен Великих географических открытий европейцы стремились найти путь в Индию, дабы взять в свои руки торговлю очень дорого стоившими и высоко ценившимися в Европе пряностями. Иными словами, речь идет в первую очередь о тех природно-климатических зонах, которые были благоприятны для выращивания там экзотических растений. Круг этих растений со временем, особенно после освоения Америки, был расширен, а в число продуктов, высоко ценимых и выращиваемых преимущественно в тропических и субтропических странах, вошли какао, кофе, табак, маис (кукуруза), сахарный тростник, томаты и картофель. К этому можно добавить хлопок, джут, гевею, индиго, орехи, продукты масличной пальмы. Все они, кроме разве что томатов и картофеля, выращиваются в тех же природно-климатических зонах.

Но вызванный поиском дороги к пряностям импульс был лишь начальным толчком к колониальным захватам. «Аппетит приходит во время еды» — этот афоризм вполне применим к колониализму как феномену. Колонизаторы в осваиваемых ими странах тянулись ко всему, что может дать выгоду, будь то добыча золота, слоновая кость или невольники. Вполне логично предположить, что данное обстоятельство уже само по себе безбрежно расширяло зону поиска колоний. И если в XVI—XVIII вв. фактическому увеличению этой зоны в пределах Старого Света мешали объективные причины, то с XIX в. именно объективные факторы (потребности развитой капиталистической экономики в рынках сбыта и источниках сырья) сделали желанными и даже жизненно необходимыми новые и самые широкие колониальные захваты. И здесь снова встает все тот же вопрос: почему такого рода захваты были ограничены преимущественно югом Азии и Африкой и оказались реализованы даже в рамках труднодоступной Тропической Африки?

Вообще-то это вполне понятно. Больше двигаться было просто некуда, хотя англичане и пытались продолжать проникновение в глубь Азии, что вызвало соперничество Британии с Россией во второй половине XIX в., еще задолго до инцидента в Фашоде. Оставалась лишь Африка. Некоторые акценты, связанные с обстоятельствами, способствовавшими или препятствовавшими процессу колониального освоения буржуазным Западом мира вне Запада, были уже обозначены, когда давался анализ религиозно-цивилизационной основы и трансформации традиционной структуры под нажимом колониализма на юге и юго-востоке Азии. Теперь нечто аналогичное необходимо сделать по отношению к Африке, после чего можно будет попытаться сформулировать основные авторские позиции по только что поставленным вопросам.