Вопросы и задания

1. Определите авторов нижеприведенных цитат (цитаты были взяты из работ Канта, Гумбольдта, Дройзена и Дильтея). Объясните их значение. Насколько эти цитаты отражают сущность историзма?

a) В самом деле, если явления суть вещи сами по себе, то свободу нельзя спасти («Derm, sind Erscheinung Dinge an sich selbst, so ist Freiheit nicht zu retten»);

b) … в историческом познании ключевую роль играют «идеи, которые по своей натуре находятся вне круга конечного, но которые определяют всемирную историю во всех ее проявлениях, господствуя над ней («nemlich Ideen, die ihrer Natur nach, ausser dem Kreis der Endlichkeit liegen, aber die Weltgeschichte in alien ihren Theilen durchwalten und beherrschen»);

c) В архивах лежит не история («In den Archiven liegt nicht etwa die Geschichte»);

d) Каждый живет и плетет (свои мысли. — А.Б.) в кругу идей своего настоящего («Jeder lebt und webt in dem Ideenkreis seiner Gegenwart»);

e) Историческое знание предполагает тождество познающего с тем, что он познает («das Wissen ist ein Gleichsein des Wissenden und dessen, wovon man weifi»);

f) Суть исторического метода — исследуя понимать («Das Wesen der historischen Methode istforschend zu verstehen»);

g) Жизнь познает здесь жизнь… («Leben erfafit hier Leben»).

2. Какое отношение к проблематике историзма имеет нижеприведенная статья П. Джонсона «Триумф воли»? Можно ли на основе этой статьи утверждать, что идеи историзма вовсе не утратили значения и что они актуальны и для современной жизни?

Триумф воли^[1]

Стивен Коткин (Stephen Kotkin), профессор истории Принстонского университета в течение десяти лет работал над новой трехтомной биографией Сталина, используя при этом, ставшие сегодня доступными, материалы советской военной разведки, а также архивы советской секретной службы. Результаты проведенного исследования позволили ему показать поразительный контраст между личными качествами самого Сталина и других членов советской элиты того времени.

В конце своей книги профессор Коткин задает вопрос: Что было бы, если бы Сталин умер в 1928 году, перед тем, как он начал коллективизацию советского сельского хозяйства? Что бы изменилось в таком случае? Масштабы гигантских преобразований в области социальной инженерии в период с 1928 года по 1933 год были уникальными в мировой истории. Они затронули судьбу 100 миллионов людей, живших в деревнях и в кочевых степях. Около 5 миллионов человек, преимущественно продуктивные труженики, были насильственно «раскулачены», посажены в вагоны для перевозки скота и направлены в ссылку в Сибирь и другие удаленные российские сельские регионы. Чтобы избежать переселения, миллионы крестьян продавали свою собственность или покидали родные места. Во многих случаях люди, силой загнанные в коллективные хозяйства, сжигали урожай, забивали свой скот и делали все возможное для того, чтобы убить притеснявших их представителей власти и солдат.

Потери были, поистине, беспрецедентными. В результате последовавшего за этим голода — со значительным отрывом он оказался самым продолжительным периодом голода, сотворенным человеком, — погибли от 5 до 7 миллионов человек, а 40 миллионов оказались на грани голодной смерти. Количество овец сократилось с примерно 22 миллионов до менее 2 миллионов, поголовье крупного рогатого скота уменьшилось с 70 миллионов до 28 миллионов, лошадей — с 35 миллионов до 17 миллионов, а свиней — с 26 миллионов до 12 миллионов.

Все эти гигантские усилия не имели никакого рационального оправдания. Царистская Россия была неэффективным государством, но под воздействием быстро развивавшегося капитализма она с впечатляющей скоростью избавлялась от этого недостатка. Сельское хозяйство реформировалось без лишних страданий. Все происходило без какого-либо вмешательства со стороны государства. Коллективизация остановила процесс улучшения и повернула его вспять, а потери были восполнены лишь через 50 лет, тогда как в некоторых случаях этого вообще не произошло. Решение о проведении коллективизации было чисто политическим, оно было лишено какого-либо экономического, демографического, культурного или гуманитарного обоснования. Это был образец деспотического теоретизирования, и действия по реализации принятой концепции предпринимались без подготовки и без практического планирования — они основывались на самонадеянной вере в то, что эта форма социализма была правильной.

Принятие подобного решения, а также его реализация, осуществлявшаяся год за годом, несмотря на данные о том, что новая система не работает, требовала постоянного проявления воли особого свойства — так и хочется сказать «уникального свойства». Сталин был способен на проявление такого исключительного волевого акта и, по мнению профессора Коткина, именно это качество и выделяло его на вершине советской власти того времени. Коткин подробно анализирует все возможные альтернативные варианты. Идеи Николая Бухарина были безнадежно запутаны, особенно в вопросах сельского хозяйства. Он также считал, что Советский Союз должен каким-то образом «врасти в социализм» с помощью «новой экономической политики» (НЭП). Кроме того, у него не было политических навыков и организационной основы власти. Алексей Рыков, участвовавший в разработке концепции НЭПа, возглавлял заседания Политбюро и был ключевой фигурой на XV съезде партии. Рыков обладал качествами политика, но не верил в коллективизацию — он предсказывал ее тяжелые последствия, однако у него не было другой альтернативы в случае неудачи НЭПа, а признаки подобного исхода стали появляться в 1928 году. Григорий Сокольников, заместитель председателя Госплана, получил степень доктора наук в Сорбонне и прекрасно говорил по-французски. Он был экспертом в области финансов и умело защищал политику Советов на международных конференциях. Но у него не было необходимой поддержки, за ним не стояла никакая фракция, и у него не было сторонников среди военных или сотрудников тайной полиции. Никто не был в состоянии потеснить Сталина.

Коткин считает, что Сталина спас крах на Уолл-стрит, который произошел 29 октября 1929 года, а также последовавшая за этим Великая депрессия, во время которой производство в Соединенных Штатах упало на 46%, в Германии — на 41% и на 23% в Великобритании. «Ничто другое не способствовало в такой степени легитимации сталинского режима», — подчеркивает Коткин. В отличие от хорошо освещенных трудностей и невзгод на Западе, (на самом деле) значительно более серьезная трагедия коллективизированной Советской России — наличие голода там всегда отрицалось — отошла на второй план.

Таким образом, насильственное насаждение социализма в России, по мнению Коткина, явилось результатом действий одного человека. Сталин был интеллектуалом, то есть он полагал, что идеи значат больше, чем люди. В конфликте между идеями и народом именно народ должен был подчиниться, страдать и, если нужно, умереть. Однако значительное большинство интеллектуалов не обладают сильной волей. Основное отличие Сталина — в этом отношении он не был похож ни на одного большевистского лидера, за исключением Ленина, — состояло прежде всего в подавляющей силе его воли. Поэтому трансформация России из полной неразберихи капитализма и авторитарного правления, сложившейся в результате проведения НЭПа, в централизованный государственный монолит и тиранию Советского Союза, удерживаемого с помощью ГПУ^[2] и архипелага ГУЛАГ^[3], была творением одного человека. И если бы Сталин умер в 1928 году, то этого бы не случилось, и не было бы тех огромных последствий, которые дают о себе знать и по сей день.

Единственным человеком, сравнимым по силе воли со Сталиным, был не русский, а немец — Адольф Гитлер. Он также был интеллектуалом, хотя его идеология базировалась на расе, а не на классах. Его воля позволила создать целую систему, соответствовавшую его представлениям, — тоталитарное нацистское государство. Эти две системы были практически обречены на столкновение, что и произошло в июне 1941 года. Это был единственный момент в жизни Сталина, когда его воля дрогнула. В течение месяца он пребывал в отчаянии. Однако созданная им система оказалась довольно живучей, а размеры России были достаточно большими для того, чтобы поглотить наступление нацистов до того момента, когда Сталин смог взять себя в руки. В этой смертельной борьбе двух воль — его и Гитлера — Сталин получил поддержку от воли, сравнимой с его собственной — от воли Черчилля. Принятое Уинстоном Черчиллем в день нападения на Россию решение о предоставлении России всего, что может дать ослабленная войной Британия для продолжения участия России в войне («Если бы Гитлер вторгся в ад, то я в своей следующей речи, по крайней мере, благоприятно отозвался бы о Дьяволе»), коренным образом изменило ситуацию в узком уравнении соотношения сил. Но это уже другая история.

• [1] Johnson Р. Triumph of the Will // Standpoint. 14.10.2014. URL: http://inosmi.ru/world/20 141 019/223666149.html (дата обращения: 19.01.2018).
• [2] ГПУ — Государственное политическое управление при НКВД РСФСР (Народномкомиссариате внутренних дел Российской Советской Федеративной Социалистическойреспублики).
• [3] ГУЛАГ — Главное управление лагерей и мест заключения.