Процессуально-правовые основы деятельности переводчика по обеспечению принципа языка уголовного судопроизводства

Актуальность темы

исследования. Неукоснительная реализация положений, составляющих принципы российского уголовного судопроизводства, объективно необходима при производстве по любому уголовному делу. Осуществление принципов соответствует назначению отечественного уголовного судопроизводства, является гарантией реального соблюдения прав участников уголовного процесса, охраны их интересов при производстве по уголовному делу, способствует укреплению законности и правопорядка.

Принцип языка уголовного судопроизводства является одним из важнейших принципов, тесно взаимосвязанных с другими основными положениями уголовного судопроизводства и обеспечивающим подлинный демократизм уголовного процесса, равенство граждан перед законом и судом. Всеобъемлющий характер данного принципа находит выражение в его неограниченном действии на всех стадиях уголовного судопроизводства.

Переводчик играет важнейшую роль в процессе обеспечения принципа языка судопроизводства, без его участия невозможно претворение в жизнь правовых предписаний, составляющих содержание данного принципа. Обеспечение реализации прав и законных интересов переводчика как участника уголовного судопроизводства — необходимое условие его участия в процессе. В связи с этим следует отметить активизацию усилий государственных органов Российской Федерации в сфере соблюдения и защиты прав и свобод человека. В правовом демократическом государстве вопросы возможности реализации гражданами своих прав относятся к числу первоочередных. Однако случаи противоправного ограничения прав человека и гражданина и их нарушения пока еще не редки.

Имеющие место противоречия, неточности в законодательстве, отсутствие ряда правовых норм, обеспечивающих надлежащее осуществление принципа языка уголовного судопроизводства, порой существенно затрудняют реализацию прав человека, а часто и вовсе ведут к их нарушению.

Одной из основных причин нарушения субъективных прав личности являются противоправные посягательства со стороны лиц, заинтересованных в принятии незаконных решений по делу. В связи с этим остро встает вопрос незащищенности участников уголовного процесса. В современной юридической литературе все чаще стали обращать внимание на проблему, связанную с обеспечением безопасности участников уголовного процесса, к числу которых относится переводчик.

Несовершенство и противоречивость законодательства, отсутствие ряда объективно необходимых норм гарантирующего характера и бессистемность множества существующих норм, обуславливают необходимость системного изучения указанной проблематики, в том числе, с целью внесения соответствующих предложений по совершенствованию законодательства и правоприменительной деятельности.

Проблемы языка уголовного судопроизводства, участия переводчика в уголовном процессе занимают видное место в работах многих ученых-процессуалистов. Вопрос о проблемах правового статуса, обеспечении реализации прав и о защите переводчика, как участника уголовного судопроизводства неоднократно затрагивался в процессуальной литературе. Данной проблематике уделяли внимание Н. А. Абдуллаев, П. Н. Бирюков, JI.B. Брусницин, М. М. Выдря, В. Б. Гончаров, А. В. Гриненко, М. А. Джафаркулиев, С. П. Ефимичев, Г. Ермошин, О. А. Зайцев, Н. Я. Калашникова, В. В. Кожевников, Л. Д. Кокорев, М. П. Поляков, Г. П. Саркисянц, В. В. Трухачев, С. П. Щерба, и другие авторы.

Однако подавляющее большинство исследований осуществлялось до принятия УПК РФ, без учета закрепленных в нем принципиально новых положений. Изложенные обстоятельства определяют актуальность темы диссертационного исследования.

Объектом исследования являются правоотношения, возникающие в связи с реализацией принципа языка уголовного судопроизводства посредством деятельности переводчика в уголовном процессе.

Предмет исследования составляют теоретические и практические вопросы деятельности переводчика по обеспечению принципа языка уголовного судопроизводства, изучение механизма обеспечения эффективности деятельности переводчика, особенности гарантий прав переводчика в уголовном процессе, конституционные и уголовно-процессуальные нормы, регламентирующие деятельность участников уголовного судопроизводства в данной области, а также пути и способы совершенствования законодательства и правоприменительной практики в указанной сфере.

Цели и задачи исследования. Цель настоящего диссертационного исследования состоит в том, чтобы на основе положений российского уголовно-процессуального законодательства, достижений правовой науки и сложившейся судебно-следственной практики сформулировать современное представление о принципе языка уголовного судопроизводства и переводчике как участнике уголовного процесса, выработать предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства.

Цель исследования достигается посредством постановки и решения следующих задач:

— исследование сущности языка судопроизводства, развития данного явления, формирования принципа языка уголовного судопроизводства;

— исследование принципа языка уголовного судопроизводства путем раскрытия его содержания и значения, взаимосвязи с другими принципами уголовного процесса, а также гарантий его обеспечения;

— анализ и исследование положений уголовно-процессуального законодательства, касающихся участия переводчика в механизме обеспечения принципа языка уголовного судопроизводства;

— исследование особенностей обеспечения прав и законных интересов переводчика в уголовном процессе;

— выработка предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства в сфере обеспечения принципа языка уголовного судопроизводства и участия переводчика в уголовном процессе.

Методологическая и теоретическая основы исследования. Проведенное исследование базируется на диалектическом методе как всеобщем методе познания объективной действительности. В работе использовались также исторический, системно-структурный, логический, метод сравнительного исследования, социологический, статистический и некоторые другие методы.

Теоретическую основу диссертационной работы составили труды отечественных и зарубежных авторов. При выполнении диссертации использовались достижения в области общей теории права, уголовного процесса, криминалистики, психологии, истории, социологии. В частности автор опирается на работы: Г. Абдумаджидова, В. Д. Арсеньева, Т. Н. Добровольской, Н. В. Жогина, О. С. Иоффе, З. Ф. Ковриги, Л. Д. Кокорева, В. М. Корнукова, Н. П. Кузнецова, A.M. Ларина, А. В. Малько, И. Л. Петрухина, М. Ю. Рагинского, М. С. Строговича, С. А. Шейфера, С. П. Щербы, М. А. Чельцова, П. С. Элькинд и многих других.

Нормативно-правовую базу исследования составили международно-правовые акты, Конституция Российской Федерации1, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации2, а также иные Законы Российской Федерации, имеющие отношение к предмету диссертационного.

1 Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // Российская газета. — 1993. — 25 декабряСобрание законодательства РФ. — 2001. — № 24. -Ст. 2421- 2003. -№.30. — Ст. 3051- 2004. — № 13. — Ст. 1110.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. с изм. и доп. от 29 мая 2002 г.- 24 июля, 25 июля, 31 октября 2002 г.- 30 июня, 04 июля, 07 июля, 8 декабря 2003 г.- 22 апреля, 29 июня, 2 декабря 2004 г. // СЗ РФ. — 2001 .- № 52. (1 ч.) .Ст. 4921 — 2002. — № 22. — Ст. 2027; № 30. — Ст. 3015, 3020, 3029- № 44. — Ст. 4298- 2003. — № 27. — Ст. 2700, 2706, 2708- № 28. — Ст. 2880- № 50. — Ст. 4847- 2004. — № 17. — Ст. 1585- № 27. -Ст. 2711- № 49.-Ст. 4853. исследования. В работе подвергнуты анализу нормативные акты некоторых зарубежных стран с целью изучения и возможного использования положительного опыта.

Эмпирическую базу исследования составили:

— опубликованная практика Верховных Судов СССР, РСФСР, РФ по вопросам, связанным с реализацией принципа языка уголовного судопроизводства и участием переводчика в уголовном процессе.

— результаты исследования 850 уголовных дел, рассмотренных Воронежским областным судом, федеральными судами Левобережного, Коминтерновского районов г. Воронежа, Промышленным и Курским районными судами г. Курска, Старо-Оскольским городским судом за 20 022 005 гг.

— результаты анкетирования по специально разработанной анкете 85 судей г. Воронежа и Воронежской области, г. Курска, г. Старый Оскол с целью выяснения их мнения по вопросам, касающимся проблем участия переводчика в уголовном судопроизводстве.

Научная новизна диссертационного исследования определяется его целью, задачами, особенностями подхода к освещению вопросов темы и выражается в следующих основных результатах работы:

1. Проанализирован генезис положений о языке уголовного судопроизводства в законодательстве нашей страны и преобразование этих положений в самостоятельный принцип уголовного судопроизводства, раскрывается содержание и значение данного принципа, гарантии его обеспечения.

2. Рассмотрены особенности участия переводчика в уголовном процессе как самостоятельной процессуальной фигуры, играющей основополагающую роль в реализации принципа языка уголовного судопроизводства.

3. Выделено основание привлечения к участию в уголовном судопроизводстве переводчика, а также способы установления этого основания.

4. Определены критерии допустимости участия лица в уголовном судопроизводстве в качестве переводчика.

5. Проанализированы проблемы обеспечения прав и законных интересов переводчика в уголовном процессе в аспекте реализации принципа языка уголовного судопроизводства.

6. Разработаны практические рекомендации по применению положений, составляющих содержание принципа языка уголовного судопроизводства.

7. Сформулирован ряд новых предложений по совершенствованию действующего уголовно-процессуального законодательства.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Высказана и аргументирована новая точка зрения о том, что принцип языка уголовного судопроизводства обеспечивается рядом гарантий, к которым относятся: а) наличие императивной обязанности дознавателя, следователя, прокурора, суда обеспечить участнику уголовного судопроизводства, не владеющему языком производства по делу, возможности пользоваться родным языком или другим языком, которым он владеет, бесплатно пользоваться услугами переводчика, знакомиться с необходимыми документами по делу в переводе на язык такого участникаб) обеспечение заявителю, не владеющему или недостаточно владеющему языком, на котором ведется уголовнопроцессуальное досудебное производство, возможности заявить о преступлении на родном или другом языке, которым он владеет, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФв) необходимость вручения документов, обеспеченных переводом, участникам уголовного судопроизводства, в случаях, когда обязательность вручения таких документов предусмотрена закономг) обеспечение сторонам, не владеющим языком уголовного судопроизводства перевода всего хода судебного разбирательства и его результатовд) обеспечение всех документов, приобщаемых к уголовному делу, изложенных на языке отличном от языка производства по уголовному делу, полным письменным переводом на язык уголовного судопроизводствае) использование при реализации права пользования участником уголовного судопроизводства родным языком или иным языком, которым он владеет критерия владения или не владения (недостаточного владения) языком производства по делу, что служит гарантом надлежащей реализации данного права и защиты от злоупотреблений.

2. Обоснована необходимость уточнения формулировки уголовно-процессуальной нормы, посвященной принципу языка уголовного судопроизводства указанием на то, что документы должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет, в случае не владения или не достаточного владения им языком уголовного судопроизводства. Кроме того, целесообразно внести в УПК РФ норму о том, что все документы, приобщаемые к уголовному делу, должны иметь полный письменный перевод на язык, на котором ведется производство по уголовному делу.

Критерием, определяющим степень владения языком судопроизводства, является мнение самого участника уголовного процесса, его способность воспринимать устную и письменную речь, изъясняться на языке производства по уголовному делу, адекватно воспринимать юридическую терминологию. Кроме того, важна позиция лица, осуществляющего уголовное судопроизводство, по данному вопросу, поскольку участие переводчика обязательно и в тех случаях, когда участник уголовного судопроизводства недостаточно владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу, хотя и не ходатайствует о приглашении переводчика.

3. Аргументируется вывод о том, что заявителю, не владеющему или недостаточно владеющему языком уголовного судопроизводства, должно быть разъяснено его право заявить о преступлении на родном или другом языке, которым он владеет, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ.

4. По-новому сформулировано понятие переводчика, под которым следует понимать совершеннолетнее лицо, привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве в случаях, предусмотренных законом, свободно владеющее языками, знание которых необходимо для перевода. Обоснована возможность привлечения в качестве переводчика лица, достигшего 16-летнего возраста в исключительных случаях.

5. Высказана и аргументирована точка зрения о необходимости получения согласия лица на участие в уголовном судопроизводстве в качестве переводчика до вынесения соответствующего процессуального решения.

6. Предложена анкета, позволяющая оперативно, с минимальными затратами времени, максимально полно и точно зафиксировать необходимые данные о лице, назначаемом в качестве переводчика, оптимизировать материалы уголовного дела.

7. Поддержано и развито предложение о необходимости осуществления перевода в уголовном судопроизводстве при помощи профессиональных судебных переводчиков.

8. Рекомендовано законодательно закрепить обязанность следователя выяснить отношение переводчика к другим участникам уголовного процесса перед началом следственного действия.

Предложено расширить перечень оснований отвода переводчика случаем нахождения его в какой-либо зависимости от участника процесса, интересы которого противоречат интересам лица, для помощи которому приглашен переводчик.

Рекомендовано в перечне лиц, имеющих право заявить отвод переводчику в случае обнаружения его некомпетентности, наряду со свидетелем, экспертом и специалистом, указать также понятых.

9. Выявлено влияние некомпетентности переводчика на свойства получаемых с его участием доказательств. Недостоверность перевода лишает доказательства, полученные таким путем, необходимого качества достоверности то есть соответствия полученных сведений реальной действительности и влечет их недопустимость.

10. Подвергнуто критике отсутствие в главе 35 УПК РФ, посвященной общим условиям судебного разбирательства, нормы, посвященной участию переводчика.

Поскольку процесс уголовного судопроизводства требует обеспечения полного и четкого понимания его участниками всего хода судебного разбирательства в целом и его этапов в частности, рекомендовано законодательно закрепить положение о том, что участникам уголовного судопроизводства, не владеющим языком производства по делу, обеспечивается перевод всего хода судебного разбирательства и его результатов.

11. Дано определение государственной защиты переводчика, под которой следует понимать осуществление уполномоченными на то государственными органами и должностными лицами предусмотренных законодательством мер безопасности, правовой и социальной защиты, применяемых при наличии предусмотренных законом оснований в связи с деятельностью переводчика в сфере правосудия и предварительного расследования.

12. Аргументирован вывод о том, что предусмотренный ст. 16 Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» перечень оснований применения мер безопасности не должен быть исчерпывающим.

Предложено норму уголовно-процессуального закона, регламентирующую правовое положение переводчика дополнить указанием на возможность данного лица ходатайствовать перед следователем и судом о применении мер безопасности, в частности о сохранении в тайне своих анкетных данных, то есть о своей анонимности в уголовном процессе.

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется тем, что сформулированные положения, выводы и предложения по рассматриваемым вопросам могут быть полезны для дальнейшего научного исследования проблем языка уголовного судопроизводства и участия переводчика в уголовном процессе, в правотворческой и правоприменительной деятельности.

Результаты исследования могут быть использованы в учебном процессе вузов при изучении курса «Уголовный процесс» и спецкурсов, посвященных уголовному судопроизводству, а также при повышении квалификации практических работников.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры уголовного процесса Воронежского государственного университета, научных сессиях юридического факультета Воронежского государственного университета (Воронеж, 2004, 2005 гг.), научно-практических конференциях.

Основные теоретические положения, выводы и рекомендации диссертационного исследования изложены в шести научных публикациях.

Структура работы обусловлена поставленными целями и вытекающими из них задачами исследования и состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения, списка использованных нормативных актов, литературы и приложения.

Заключение

.

Исследование проблем процессуально-правовых основ деятельности переводчика по обеспечению принципа языка уголовного судопроизводства, позволяет сделать основные теоретические выводы, практические рекомендации, а также внести предложения, направленные на дальнейшее совершенствование уголовно-процессуального законодательства.

I. Основные теоретические выводы и практические рекомендации:

1. Содержание принципа языка уголовного судопроизводства включает в себя комплекс следующих положений:

— ведение судопроизводства на русском языке, а также на государственных языках входящих в Российскую Федерацию республик, а в Верховном Суде и военных судах только на русском языке;

— право участника уголовного судопроизводства, не владеющего или не достаточно владеющего языком, на котором ведется производство по уголовному делу, пользоваться родным языком или другим языком, которым он владеет;

— право заявителя, не владеющего или недостаточно владеющего языком уголовного судопроизводства, заявить о преступлении на родном или другом языке, которым он владеет, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ;

— право участников уголовного судопроизводства, не владеющих или не достаточно владеющих языком, на котором ведется производство по уголовному делу, бесплатно пользоваться услугами переводчика, в порядке, предусмотренном УПК РФ;

— право подозреваемого, обвиняемого, а также других участников уголовного судопроизводства, знакомиться с необходимыми документами в переводе на родной язык соответствующего участника или на язык, которым он владеет.

2. Гарантиями обеспечения принципа языка уголовного судопроизводства являются следующие положения:

— наличие императивной обязанности дознавателя, следователя, прокурора, суда обеспечить участнику уголовного судопроизводства, не владеющему языком производства по делу, возможности пользоваться родным языком или другим языком, которым он владеет, бесплатно пользоваться услугами переводчика, знакомиться с необходимыми документами по делу в переводе на язык такого участника;

— обеспечение заявителю, не владеющему или недостаточно владеющему языком, на котором ведется уголовное судопроизводство, возможности заявить о преступлении на родном или другом языке, которым он владеет, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ;

— необходимость вручения документов, обеспеченных переводом, участникам уголовного судопроизводства, в случаях, когда обязательность вручения таких документов предусмотрена законом;

— обеспечение участникам, не владеющим языком уголовного судопроизводства перевода всего хода судебного разбирательства и его результатов;

— обеспечение всех документов, приобщаемых к уголовному делу, изложенных на языке отличном от языка производства по уголовному делу, полным письменным переводом на язык уголовного судопроизводства;

— использование при реализации права пользования участником уголовного судопроизводства родным языком или иным языком, которым он владеет критерия владения или не владения (недостаточного владения) языком производства по делу, что служит гарантом надлежащей реализации данного права и защиты от злоупотреблений.

3. Принцип языка уголовного судопроизводства взаимосвязан с правом подозреваемого, обвиняемого на защиту. Участник уголовного судопроизводства, не владеющий языком, на котором ведется производство по уголовному делу, неизбежно испытывает дополнительные трудности в защите своих прав и законных интересов по сравнению с участником, владеющим этим языком. Обязательное участие защитника в случаях, когда подозреваемый, обвиняемый не владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу (п. 4 ч. 1 ст. 51 УПК РФ), является существенной гарантией прав такого подозреваемого, обвиняемого.

4. Определяющим при реализации права участника уголовного судопроизводства пользоваться родным языком или иным языком, которым он владеет является факт владения (не владения) или недостаточного владения языком производства по уголовному делу. Именно данное основание позволяет отличать законные требования от необоснованных притязаний, предъявляемых с целью умышленно усложнить и затянуть процесс.

5. Во избежание затруднительных ситуаций, затягивания производства по уголовному делу, а также дальнейшего обжалования (опротестования) приговоров, предлагаем в самом начале предварительного расследования четко выяснять позицию участников уголовного судопроизводства, относительно владения (не владения) или недостаточности владения языком судопроизводства.

Следует уточнять это обстоятельство в отношении любого участника уголовного судопроизводства, если есть даже малейшие основания полагать, что он не владеет или не достаточно владеет языком производства по уголовному делу.

6. Главным критерием, определяющим степень владения языком судопроизводства, является мнение самого участника уголовного процесса. Если такой участник чувствует даже незначительные затруднения в общении на языке производства по уголовному делу, не позволяющие ему адекватно участвовать в процессе, несомненно, что к участию в деле должен быть привлечен переводчик. Необходимо установить каким языком данный участник уголовного судопроизводства владеет, и переводчика с какого языка нужно привлечь к участию в деле. Данные сведения необходимо четко отразить в соответствующем процессуальном документе. В ситуации, когда лицо полностью не владеет языком судопроизводства, указанные вопросы необходимо, тем не менее, выяснить через переводчика, и соответственно отразить в процессуальном документе.

7. Полагаем, что участие переводчика обязательно и в тех случаях, когда участник уголовного судопроизводства недостаточно владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу, хотя и не ходатайствует о приглашении переводчика. Важно, чтобы показания лица, не владеющего (не достаточно владеющего) языком на котором ведется производство по уголовному делу, были понятны другим участвующим в деле лицам.

8. При выяснении вопроса о владении (не владении) языком производства по уголовному делу необходимо четко выяснять способность лица воспринимать устную и письменную речь, изъясняться на языке производства по уголовному делу. Не менее важным представляется вопрос об адекватном восприятии и понимании юридической терминологии.

Полагаем, что во всех случаях, когда возникают проблемные ситуации при решении данных вопросов, следственные и судебные органы должны прибегать к помощи специалиста. В данном случае, специалист, опираясь на свои знания в области иностранного языка, должен разъяснить вопрос о том владеет ли участник уголовного судопроизводства языком, используемом при производстве по уголовному делу на уровне, достаточном для участия в уголовном процессе самостоятельно, не прибегая к его помощи. В последующем, в случае необходимости, специалист подтвердит данный факт, чем, несомненно, поможет предотвратить возникновение неоднозначных, спорных ситуаций и затягивание производства по уголовному делу.

9. Неточность, недостоверность перевода оказывает влияние на оценку доказательств, влечет возможность исключения доказательств, либо усложнение процесса доказывания.

10. В законодательстве имеется пробел, заключающийся в том, что выполнение обязанности переводчика запрещено только тем должностным лицам, в производстве которых находится уголовное дело. Необходимо законодательно запретить выполнение обязанностей переводчика работниками органов дознания, следствия, прокуратуры и суда, независимо от того, находится ли дело в их производстве.

11. До вынесения процессуального решения о назначении лица в качестве переводчика по уголовному делу, необходимо получить его согласие на участие в деле. Получение согласия необходимо в связи с тем, что прямо из закона обязанность для гражданина быть переводчиком в уголовном процессе не вытекает.

12. Не противоречит законодательству удовлетворение ходатайства допрашиваемого о назначении в качестве переводчика указанного им лица, если оно отвечает всем, предъявляемым законом к данному участнику уголовного судопроизводства, требованиям.

13. В том случае, когда переводчик впервые привлекается к участию в производстве по уголовному делу, необходимо максимально полно и точно отразить в материалах дела информацию о нем. Для этого предлагаем использовать специальную анкету, которая позволит оперативно, с минимальными затратами времени зафиксировать необходимые данные о лице, назначаемом в качестве переводчика. В дальнейшем в процессуальных документах, составляемых с учетом имеющейся анкеты, достаточно будет указать фамилию, имя и отчество переводчика. Выполнение данной рекомендации будет способствовать оптимизации оформления материалов уголовного дела и позволит избежать многократного повторения одних и тех же действий с переводчиком, участвующем в производстве по уголовному делу.

14. При наличии предусмотренного законом основания, а именно, не владения (не достаточного владения) участником уголовного судопроизводства языком производства по уголовному делу, переводчик принимает участие во всех стадиях уголовного судопроизводства, начиная со стадии возбуждения уголовного дела. Формы участия переводчика в уголовном деле обусловлены правовым положением лица, не владеющего языком судопроизводства, и характером действия, в котором он участвует.

15. Полагаем, что перевод в уголовном судопроизводстве должен осуществляться при помощи профессиональных судебных переводчиков. Решению вопроса может способствовать создание единого учреждения переводчиков, обслуживающих правоохранительные органы, и располагающего специалистами в различных языках.

16. Редакция ст. 309 УК РФ, предусматривающей ответственность за подкуп и принуждение ряда участников уголовного процесса к даче показаний, уклонению от них либо к неправильному переводу со стороны лиц, заинтересованных в принятии по делу незаконных и необоснованных решений, представляется не совсем удачной, так как в ней не учтены все многообразные формы воздействия на переводчика и других лиц, известные судебно-следственной практике.

17. Поскольку ни Федеральный закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», ни УПК РФ не дают перечня информационных источников, из которых дознаватель, следователь, суд могут получить информацию о возможном посягательстве на переводчика, то полагаем, что такая информация может быть получена из любого источника.

18. Государственную защиту переводчика, как участника уголовного процесса можно определить как осуществление уполномоченными на то государственными органами и должностными лицами предусмотренных законодательством мер безопасности, правовой и социальной защиты, применяемых при наличии предусмотренных законом оснований в связи с его деятельностью в сфере правосудия и предварительного расследования.

И. Предложения, направленные на дальнейшее совершенствование уголовно-процессуального законодательства:

1. Полагаем необходимым уточнить формулировку ч. З ст. 18 УПК РФ указанием на то, что «документы должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет, в случае не владения или не достаточного владения им языком уголовного судопроизводства».

2. Поскольку любое участвующее в деле лицо имеет право пользоваться услугами переводчика, то полагаем, что оно имеет соответственно и право на отвод переводчика, по предусмотренным законом основаниям. Представляется целесообразным зафиксировать в статье УПК РФ, посвященной праву отвода переводчика, наряду со свидетелем, экспертом и специалистом, также понятых, если они обнаруживают некомпетентность переводчика. Такая норма полностью отвечала бы многообразию возможных жизненных ситуаций, а также конституционному принципу равенства всех перед законом и судом.

3. Сравнительный анализ ст. 168 УПК РФ, регламентирующей участие специалиста в следственном действии и ст. 169 УПК РФ, посвященной участию в следственном действии переводчика, позволяет прийти к выводу к аналогичности их положений, за исключением одного момента. Обе статьи предписывают следователю удостовериться в компетентности соответствующего участника уголовного судопроизводства, а также разъяснить ему его права и ответственность, предусмотренную законодательством. Однако ч. 2 ст. 168 УПК, кроме указанного, возлагает на следователя обязанность выяснить отношение специалиста к подозреваемому, обвиняемому и потерпевшему. Не совсем понятно, почему закон не предписывает выяснить данные обстоятельства в отношении переводчика. Как известно, важнейшее требование, предъявляемое к переводчику — незаинтересованность в исходе дела. Обстоятельства, свидетельствующие о его личной, прямой или косвенной заинтересованности в исходе уголовного дела — основание для отвода. В связи с изложенным, полагаем необходимым законодательно закрепить обязанность следователя выяснить отношение переводчика к другим участникам уголовного процесса перед началом следственного действия.

4. Важное направление в деятельности переводчика — это перевод на язык судопроизводства документов, приобщаемых к материалам уголовного дела. Представляется целесообразным внести в УПК РФ норму о том, что все документы, приобщаемые к уголовному делу, должны иметь полный письменный перевод на язык, на котором ведется производство по уголовному делу. В материалах перевода необходимо указывать данные о переводчике, когда, где им был осуществлен перевод. Эти данные и подпись переводчика должны быть удостоверены подписью следователя.

5. В ст. 16 Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», содержащей перечень оснований применения мер безопасности, речь идет о посягательстве на жизнь, здоровье, имущество участников уголовного судопроизводства. Представляется неверным ограничивать круг объектов посягательства лишь данным перечнем. Полагаем необходимым дополнить формулировку данной статьи закона словами «и иного посягательства на права и охраняемые законом интересы.». Предусмотренный законом, перечень оснований применения мер безопасности не должен быть исчерпывающим.

6. Уголовно-правовая квалификация деяния, в связи с которым осуществляется производство по уголовному делу, не может служить в качестве критерия наличия или отсутствия необходимости применения мер безопасности.

7. Следует дополнить ст. 59 УПК РФ, регламентирующую правовое положение переводчика, указанием на возможность данного лица ходатайствовать перед следователем и судом о применении мер безопасности, в частности о своей анонимности в уголовном процессе. Соответственно в ст. 119 УПК РФ, которая содержит перечень участников уголовного судопроизводства, имеющих право заявить ходатайство, следует включить и переводчика.

8. Основанием, исключающим возможность участия в деле переводчика, являются его родственные или близко родственные отношения с любым из участников процесса. Закон, однако, не упоминает в данном случае о близких лицах переводчика, то есть тех лицах, которые состоят в отношениях свойства, а также лицах, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги ему в силу сложившихся личных отношений. Полагаем, что наличие указанных отношений с кем-либо из участников процесса, также следовало бы указать в качестве основания для отвода переводчика. Данная рекомендация представляется уместной по отношению к любому участнику уголовного судопроизводства. Соответственно предлагаем изменить редакцию п. 3 ч. 1 ст. 61 УПК РФ, изложив его следующим образом: «является близким родственником, родственником или близким лицом любого из участников производства по данному уголовному делу».

9. Переводчик подлежит безусловному отводу, если он находится в какой-либо зависимости от участника процесса, интересы которого противоречат интересам лица, для помощи которому приглашен переводчик. Представляется, что природа и характер зависимости принципиального значения не имеют. Считаем целесообразным дополнить редакцию ст. 69 УПК РФ, указанием на необходимость отвода переводчика по данному основанию.

10. УПК РФ не предъявляет никаких требований к возрасту переводчика, следовательно, решение этого вопроса оставлено на усмотрение дознавателя, следователя, прокурора и суда. Полагаем, что следовало бы четко решить этот вопрос на законодательном уровне, сформулировав ч. 1 ст. 59 УПК РФ следующим образом: «Переводчик — это совершеннолетнее лицо, привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве, в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, свободно владеющее языками, знание которых необходимо для перевода. В исключительных случаях допускается привлечение в качестве переводчика лица, достигшего 16-летнего возраста».

11. В соответствии со смыслом ч. 2 ст. 18 УПК РФ заявителю, не владеющему или недостаточно владеющему языком, на котором ведется уголовное судопроизводство, должно быть разъяснено его право заявить о преступлении на родном или другом языке, которым он владеет, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ. Полагаем, что данным положением следовало бы дополнить ст. 141 УПК РФ.

12. Весьма странным представляется различный подход законодателя в отношении регламентации участия переводчика в досудебном и судебном производстве по уголовному делу. Так ч.2 ст. 169 УПК РФ, закрепляет обязанность следователя перед началом следственного действия, в котором участвует переводчик, удостовериться в его компетентности и разъяснить ему его права и ответственность. Данная норма не вызывает возражений и представляется необходимой. Однако применительно к стадии судебного разбирательства, законодатель ограничивается лишь требованием ст. 269 УПК РФ о разъяснении председательствующим переводчику его прав и ответственности. Полагаем необходимым дополнить редакцию ст. 269 УПК РФ указанием на обязанность председательствующего удостовериться в компетентности переводчика.

13. Кроме того, вызывает возражения отсутствие в главе 35 УПК РФ, посвященной общим условиям судебного разбирательства, нормы, посвященной участию переводчика. Предлагаем указанную статью сформулировать следующим образом: «Вызванный в суд переводчик участвует в судебном разбирательстве в порядке, установленном статьями 59 и 263 настоящего Кодекса».

14. УПК РФ специально не оговаривает необходимость осуществления перевода речей, произносимых в ходе прений сторон, а также последнего слова подсудимого. Полагаем целесообразным в главе 35 УПК РФ, посвященной общим условиям судебного разбирательства, ч. 1 ст. 240, дополнить нормой следующего содержания: «Участникам уголовного судопроизводства, не владеющим языком производства по делу, обеспечивается перевод всего хода судебного разбирательства и его результатов».

15. Усилению гарантий защиты прав переводчика в уголовном процессе способствовало бы введение в УК РФ нормы, предусматривающей освобождение от уголовной ответственности переводчика, сделавшего заведомо неправильный перевод из-за угрозы противоправного воздействия на него со стороны заинтересованных лиц. Данным положением следовало бы дополнить примечание к ст. 307 УК РФ.

Нормативный материал:

1. Всеобщая Декларация прав человека (Резолюция 217 А Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 г.) // СССР и международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. — М.: Юрид. лит., 1989.-С. 413−419.

2. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // Собрание законодательства РФ. — 1998. — № 20. — Ст. 2143.

3. Международный пакт о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 19 декабря 1966 г.) // СССР и международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. — М.: Юрид. лит., 1989. — С. 302−320.

4. Декларация прав и свобод человека и гражданина: Принята Пост. Верховного Совета РСФСР 22 ноября 1991 г. // Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР. — 1991. — N 52. — Ст. 1865.

5. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // Российская газета. — 1993. — 25 декабряСобрание законодательства РФ. — 2001. — № 24. — Ст. 2421- 2003. — №.30. — Ст. 3051- 2004.-№ 13.-Ст. 1110.

6. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. с изм. и доп. от 29 мая 2002 г.- 24 июля, 25 июля, 31 октября 2002 г.- 30 июня, 04 июля, 07 июля, 8 декабря 2003 г.- 22 апреля, 29 июня, 2 декабря 2004 г. // СЗ РФ. — 2001 .- № 52. (1 ч.).- Ст. 4921 — 2002. — № 22. -Ст. 2027; № 30. — Ст. 3015, 3020, 3029- № 44. — Ст. 4298- 2003. — № 27. — Ст. 2700, 2706, 2708- № 28. — Ст. 2880- № 50. — Ст. 4847- 2004. — № 17. — Ст. 1585- № 27.-Ст. 2711- № 49. — Ст. 4853.

7. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. — М.: Новая волна, 2000.

256 с.

8. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. (в ред. Федеральных законов от 27.05.1998 N 77-ФЗ, от 25.06.1998 N 92-ФЗ, от 09.02.1999 N 24-ФЗ, от 09.02.1999 N 26-ФЗ, от 15.03.1999 N 48-ФЗ, от.

18.03.1999 N 50-ФЗ, от 09.07.1999 N 156-ФЗ, от 09.07.1999 N 157-ФЗ, от 09.07.1999 N 158-ФЗ, от 09.03.2001 N 25-ФЗ, от 20.03.2001 N 26-ФЗ, от 19.06.2001 N 83-Ф3, от 19.06.2001 N 84-ФЗ, от 07.08.2001 N 121-ФЗ, от.

17.11.2001 N 144-ФЗ, от 17.11.2001 N 145-ФЗ, от 29.12.2001 N 192-ФЗ, от.

04.03.2002 N 23-Ф3, от 14.03.2002 N 29-ФЗ, от 07.05.2002 N 48-ФЗ, от 07.05.2002 N 50-ФЗ, от 25.06.2002 N 72-ФЗ, от 24.07.2002 N ЮЗ-ФЗ, от.

25.07.2002 N 112-ФЗ, от 31.10.2002 N 133-Ф3, от 11.03.2003 N ЗО-ФЗ, от.

08.04.2003 N 45-ФЗ, от 04.07.2003 N 94-ФЗ, от 04.07.2003 N 98-ФЗ, от.

07.07.2003 N 111-ФЗ, от 08.12.2003 N 162-ФЗ, от 08.12.2003 N 169-ФЗ, от.

21.07.2004 N 73-Ф3) от 21.07.2004 N 74-ФЗ, от 26.07.2004 N 78-ФЗ) // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.

9. Трудовой Кодекс Российской Федерации от 21 дек 2001 г. в ред. ФЗ от 24 июля 2002 г., 25 июля 2002 г., 30 июня 2003 г., 27 апр. 2004 г. // Российская газета. — 2001. — 31 декабря.

10. О судебной системе Российской Федерации: федер. конституц. закон от 31 дек. 1996 г. N 1-ФКЗ с изм. и доп. 4 июля 2003 г. // Собрание законодательства РФ. — 1997. — N 1. — Ст. 1.

11.0 государственной защите судей, работников правоохранительных и контролирующих органов: федер. закон от 20 апр. 1995 г. N 45-ФЗ с изм. и доп. от 22 авг. 2004 г. // Собрание законодательства РФ. — 1995. — № 17. — Ст. 1455.

12. Об оперативно-розыскной деятельности: федер. закон РФ от 12 авг. 1995 г. N 144-ФЗ с изм. и доп. от 18 июля 1997 г.- 21 июля 1998 г.- 5 января, 30 декабря 1999 г.- 20 марта 2001 г.- 10 января, 30 июня 2003 г.- 29 июня 2004 г // Собрание законодательства РФ. — 1995. — N 33. — Ст. 3349.

13.0 содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений: федер. закон от 15 июля 1995 г. N ЮЗ-ФЗ с изм. и доп. от 21 июля 1998 г.- 09 марта 2001 г.- 31 декабря 2002 г.- 30 июня и 08 декабря 2003 г.- 29 июня 2004 г. // Собрание законодательства РФ. — 1995. -№ 29. — Ст. 2759.

14. О милиции: закон РФ от 18 апр. 1991 г. N 1026−1. (в ред. ФЗ от 18 февр. 1993 г., 01 июля 1993 г., 15 июня 1996 г., 31 марта 1999 г., 06 дек. 1999 г., 25 июля 2000 г., 07 нояб. 2000 г., 29 дек 2000 г., 26 июля 2001 г., 04 авг. 2001 г., 25 апр. 2002 г., 30 июня 2002 г., 25 июля 2002 г., 10 янв. 2003 г., 30 июня 2003 г., 07 июля 2003 г., 08 дек. 2003 г., 20 июля 2004 г.) // Ведомости СНД и ВС РСФСР. — 1991. N 16. — Ст. 503.

15.0 государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства: федер. закон от 20 авг. 2004 г. № 119-ФЗ// СЗ РФ.-№ 34.-Ст. 3534.

16. О безопасности: закон РФ от 5 марта 1992 г. N 2446−1. (в ред. Закона РФ от 25 дек. 1992 г., ФЗ от 25 июля 2002 г.) // Российская газета. — 1992. -5 июня.

17.0 судоустройстве в РСФСР: закон РСФСР от 8 июля 1981 г. № 976 с изм. и доп. от 20 авг. 2004 г. // Ведомости ВС РСФСР. — 1981. — N 28. — Ст. 976.

18. О языках народов Российской Федерации: закон РСФСР от 25 окт. 1991 г. № 1807−1 (в ред. ФЗ от 24 июля 1998 г., 11 дек. 2002 г. // Ведомости СНД и ВС РСФСР. — 1991. — N 50. — Ст. 1740.

19. О неотложных мерах по укреплению правопорядка и усилению борьбы с преступностью в г. Москве и Московской области: указ Президента РФ от 10 июля 1996 г. № 1025 // Собрание законодательства РФ. — 1996. — N 29. — Ст. 3480.

20.Определение Конституционного суда Российской Федерации от 7 дек. 2001 г. N 276-о по жалобе гражданина Исламова Лечи Сараевича на нарушение его конституционных прав пунктами 4 и 5 части первой статьи 17 и статьей 18 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» // Российская газета. — 2002. -28 февраля.

21.Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 июня 1978 г. № 5 «О практике применения судами законов, обеспечивающих обвиняемому право на защиту» // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. — М., 1999. — С. 131 136.

22.Определение Судебной коллегии Верховного Суда РСФСР по делу А. // Сборник постановлений Пленума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 1974;1979 г. г. — М., 1981. — С. 277.

23. Обзор судебной практики Верховного Суда РСФСР по рассмотрению дел в кассационном и надзорном порядке за 1980 г. // Бюллетень Верховного Суда РСФСР. — 1980. — № 1.

24.Обзор кассационной практики судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2002 год // Информационно-правовая система Консультант Плюс.