Петербург А. Пушкина и О. Мандельштама

Чтобы понять, каков источник напряженного внимания авторов художественных текстов к пространству северной столицы России, необходимо вникнуть в сущность петербургской темы.

Как отмечает В. Маркович в книге «Петербургские повести Н.В. Гоголя», рядом с рациональными суждениями русских мыслителей и историков о Петербурге «существовали представления, которые нашли свое выражение в мифах о Петербурге и его основателе».

Условия, способствующие мифологизации реального исторического события, достаточно очевидны. Источниками и объектами мифотворчества становятся события, которые можно отождествить с древними сюжетами о сотворении или гибели мира.

Как правило, это глубокие, катастрофические перемены в жизни человечества или отдельной нации, потрясающие сознание целого народа.

Эпоха Петра и начатых им преобразований создала в жизни русского народа именно такую ситуацию, причем основание Петербурга явилось своеобразным ее эпицентром. Петербург, как отмечает В. Маркович, представал воплощением дерзкого вызова, брошенного сразу в нескольких направлениях.

Город, основанный на только что отвоеванной окраине страны и потому крайне уязвимый, воплощал открытый вызов врагам России. Основание Петербурга было и своеобразным вызовом прошлому: новая столиа создавалась в противовес Москве, оплоту старины.

Кроме того, Петербург создавался как вызов стихиям природы. Он строился в месте, мало пригодном для жизни огромной массы людей, ценою небывалых усилий и жертв.

Ореол сверхъестественного происхождения окружал и Петербург, точно так же раздваиваясь в людском восприятии. Для одних город, созданный вопреки колоссальным препятствиям и законам самой природы, являлся зримым воплощением божественного чуда. Для других тот же город, всем своим существованием подрывавший традиционный и освященный религиозным сознанием строй жизни, был реальным воплощением «антихристова царства», предсказанного пророчествами. Его возникновение знаменовало близость «конца света».

Ю. Лотман в работе «Символика Петербурга и проблемы семиотики города» высказывает и развивает следующую мысль:

«Город как замкнутое пространство может находиться в двояком отношении к окружающей его Земле: он может быть не только изоморфен государству, но олицетворять его, быть им в некотором идеальном смысле, но он может быть и его антитезой».

1.Петербургский период в жизни и творчестве Пушкина

С середины 1817 г. начинается петербургский период в жизни и творчестве Пушкина. Лицей окончен, сданы экзамены, отпразднован первый выпуск лицея. Лицеисты разъехались по разным местам, в разные стороны. Пушкин получил назначение на службу при министерстве иностранных дел. Служба была более номинальной, нежели действительной.

Место службы Пушкин посещал редко и никаких способностей к службе и тем более рвении по проявлял. Быть чиновником, служить и в молодости, и всю жизнь было противно натуре Пушкина.

Да и явился он на место службы не сразу. Лето 1817 г, он проводит в Михайловском. «Вышед из Лицея, — вспоминал Пушкин позднее, — я почти тотчас уехал в Псковскую деревню моей матери. Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике и проч., но нее это нравилось мне недолго. Я любил и доныне люблю шумную толпу и согласен с Вольтером в том, что деревня oal le premier…».

В сентябре 1817 г. Пушкин вернулся из Михайловского в Петербург и, исключая лето 1819 г., когда он снова ездил в Михайловское, в Петербурге он прожил безвыездно до 1820 г., до самой своей южной ссылки.

Петербургкая жизнь сразу же захлестнула его. О городской жизни он давно мечтал, давно к ней рвался. Еще в марте 1816 г. он пишет Вяземскому о своем желании поскорее променять лицейское уединение на Петербург:

Блажен, кто в шуме городском

Мечтает об уединенье,

Кто видит только в отдаленье

Пустыню, садик, сельский дом…

Для молодого Пушкина это искренние желания и искренние признания. Это позже он будет вспоминать время, проведенное в лицее, как высокую радость, как светлые часы и дни своей жизни — как всегда потом будет вспоминать с радостью и удовлетворением всякое свое «уединение», вынужденное и невынужденное. Но пока что он всеми силами и порывами души рвется в городской шум, навстречу новым и пестрым впечатлениям большого города.

В Петербурге с первых же дней своего там пребывания Пушкин становится завсегдатаем театром. Он все больше сближается с театральным миром, становится в нем своим. Он посещает литературные вечера у драматурга Шаховского, знакомится с трагической актрисой Екатериной Семеновой и балериной Истоминой, с актрисой Колосовой и актером Сосницким и т. д.

Когда позднее, в «Евгении Онегине», Пушкин станет описывать петербургский театр, он будет это делать по живым впечатлениям, в соответствии с собственными наблюдениями.

В Петербурге Пушкин активно участвует в деятельности литературного общества «Арзамас». Возникшее еще в 1815 г. для противодействия тому направлению в русской литературе, которое представляла «Беседа любителей русского слова» во главе с Шишковым, общество «Арзамас» являлось объединением лиц разных политических взглядов и течений: были тут и консерваторы, и либералы, и будущие декабристы. Связывали их общие литературные симпатии и дружеские отношения.

По существу с «Арзамасом» Пушкин был связан еще в лицее, хотя в то время еще не числился формальным членом общества. В лицее он писал стихи в духе истинного арзамасца, а одно из таких стихотворений, послание «К Жуковскому», так и подписал: «Арзамасец».

В Петербурге Пушкин становится действительным членом общества и принимает участие и его работе самым непосредственным образом,

Здесь исполняется его давняя мечта участвовать «в невинном удовольствии погребать покойную Академию и Беседу губителей российского слова».

Литературная полемика и литературная борьба с шишковистами ведется в «Арзамасе» не только с запальчивостью, но и весело, изобретательно. Они насыщены элементами живой игры, пародии, розыгрыша, комического театрального действия — литературная полемика «Арзамаса» сама была родом искусства.

Может быть, именно это в «Арзамасе» и было особенно близким Пушкину. Его деятельность в «Арзамасе», впрочем, не продолжалась слишком долго, поскольку и сам «Арзамас» просуществовал недолго. К 1818 г. прекратилась его деятельность.

В Петербурге Пушкин живет весьма напряженной и разнообразной жизнью. Он близко сходится с будущими декабристами — М. Луниным, М. Орловым, К. Рылеевым, И. Якушкиным. Он знакомится с Грибоедовым и Баратынским, с Гнедичем и Катениным, с поэтом-партизаном Денисом Давыдовым. Он посещает еженедельные вечера в доме президента Академии художеств А. Н. Оленина, где собираются многие выдающиеся деятели русской литературы и искусства.

Усиливается и укрепляется его дружба с Чаадаевым, который теперь служит в Петербурге. Вхож Пушкин и в кружок Н. И. Тургенева, одного из самых видных декабристски настроенных общественных деятелей.

Через него, Чаадаева, а также через «Зеленую лампу» (общество, являвшееся своеобразным филиалом радикального «Союза благоденствия) осуществлялось живое и сильное воздействие декабристских взглядов и идей на Пушкина.

«Зеленая лампа» просуществовала с осени 1819 г. по крайней мере, осени 1820 г. Собрания этого закрытого и отчасти конспиративного общества происходили в доме друга Пушкина — Н. В. Всеволожского на Екатерингофском проспекте. Свое название общество получило по цвету лампы в комнате заседаний: зеленый цвет ее воспринимался как символ света и надежды.

Собрания «Зеленой лампы» посещали Ф. Глинка, С. Трубецкой, Я. Толстой, Гнедич, Дельвиг и др.

В стихотворении «Из письма к Я. Н. Толстому» Пушкин так рисует обстановку, в которой происходили собрания «Зеленой лампы»:

…Вот он, приют гостеприимный,

Приют любви и вольных муз,

Где с ними клятвою взаимной

Скрепили вечный мы союз,

Где дружбы знали мы блаженство

Где в колпаке за круглый стол

Садилось милое равенство,

Где своенравный проивол

Менял бутылки, разговоры,

Рассказы, песни шалуна;

И разгорались паши споры

От искр, и шуток, и вина…

Непринужденная атмосфера дружеских сборищ «Зеленой лампы» нисколько не мешала серьезным политическим разговорам и чтению стихов политического, свободолюбивого содержания.

На собраниях общества обсуждалась «История государства Российского» Карамзина, велись споры о репертуаре русской сцепы, говорилось о будущем государственном устройстве России.

Пушкину здесь все было по душе: и атмосфера радости дружеского застолья, и серьезные беседы, и споры о самом важном. В собраниях «Зеленой лампы» он участвовал неизменно и охотно до самого своего вынужденного отъезда из Петербурга.