Проблема взаимоотношений между церковью и государством в России XIX века уходит своими корнями глубоко в прошлое. Скорее всего, дело в том, что церковь и государство имеют разное происхождение и природу. По преданиям, церковь основана непосредственно Самим Богом — Господом Иисусом Христом; богоустановленность же государственной власти определена историческим процессом. Целью Церкви является вечное спасение людей, цель государства заключается в их земном благополучии. Церковь единственна и едина, она не ограничена пространством, а государств много, и у каждого из них — своя территория.
Государство, сознающее пределы своей компетенции, не претендует на то, чтобы высказывать авторитетное суждение о вероучительных предметах или о формах богопочитания — о богослужении; однако, Церкви так же не даётся право судить о формах государственного устройства и мероприятиях правительства с точки зрения их политической целесообразности. Есть, однако, области, которые не могут быть безразличны и для Церкви, и для государства. Это прежде всего общественная нравственность и правовой статус Церкви. И к этим двум областям Церковь не может оставаться равнодушной. Церковь непогрешимо проповедует Христову истину и доносит до людей нравственные заповеди, исходящие от самого Бога, поэтому изменить эти заповеди она не в силах. В этом отношении Церковь внутренне совершенно свободна от государства.
В православной традиции сформировалось определенное представление об идеальной форме взаимоотношений между Церковью и государством. В то же время в истории этот идеал осуществлялся не часто, если вообще осуществлялся. Поскольку церковно-государственные взаимоотношения — явление двустороннее, то исторически указанная идеальная форма могла быть выработана лишь в государстве, признающем Православную Церковь величайшей народной святыней, иными словами, в государстве православном.
В этом случае можно говорить о симфонии властей. Этот принцип был сформирован в Византийской империи и обоснован во вступлении к шестой новелле императором Юстинианом: Величайшие дары Божие человеку, дарованные Вышним человеколюбием — священство и царство: одно служит вещам Божественным, другое управляет и заботится о вещах человеческих; и то, и другое происходит от одного и того же начала и благоукрашает человеческую жизнь… Если то (священство) будет во всем безупречно и причастно дерзновения к Богу, а это (царство) будет правильно упорядочивать врученное ему общество, то будет благая некая симфония…
Унаследованная от Византии симфония Церкви и государства остава-лась в России и до, и после реформ Петра I высшим идеалом, но в своей юридической реализации и политической практике этот идеал подвергся радикальной деформации. До Петра I служение Богу и Церкви сознавалось и носителями государственной власти, и всем русским народом как высший смысл и высшая цель самого существования государства, как конечное основание для всякого государственного деяния. После Петра правительство России ставило перед собой вполне автономные от религиозной санкции цели, а привилегированный статус Православной Церкви, ее «господствующее» в сравнении с другими религиозными общинами положение находило себе оправдание уже только в том, что Православие, согласно Основным законам Российской империи, являлось вероисповеданием государя и большинства его подданных. В российское законодательство вошло положение о главенстве императора в Церкви. Это положение было подкреплено законодательно и нашло своё отражение в 42 статье Основных Законов, входивших в Свод Законов Российской Империи, первое издание которого было опубликовано в 1832 году: Император яко христианский государь есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния. В примечании к этой статье сказано: «В сем смысле император в Акте о наследии престола 1797 г. апр. 5 именуется главою Церкви». По мнению некоторых учёных, государь император наследовал в этом отношении власть византийских импе-раторов .
Можно утверждать, что церковь и государство имеют свои отдельные сферы действия, свои особые средства и в принципе независимы друг от дру-га, однако независимость эта не носит абсолютного характера. Отмена патриаршества Петром I в 1721 году нанесла ощутимый удар по независимости и самостоятельности духовной власти. Хотя, на мой взгляд, независимость эта и до петровской реформы была весьма условна. Избрание патриарха, назначение архиереев, решение важнейших дел, касавшихся всей церкви — все это было всегда делом не столько духовенства, сколько светского правительства. Но всё же при патриаршем управлении духовенство пользовалось во внутренних делах большей самостоятельностью, имело свою юрисдикцию, пред которой преклонялась и светская власть, а нередко обнаруживало сильное влияние и на госу-дарственные дела (например, при Филарете и Никоне). Вообще, в отношениях между светской и духовной властью до Петра было более взаимодействия, чем подчинения. Но это отношение изменилось со времени уничтожения патриаршества и учреждения святейшего Синода.
Синод явился учреждением чисто правительственным, через которое внешнее управление церковью вдвигалось в состав общей государственной администрации. Подчинение Синода постоянному контролю правительственной власти, представителем которой был здесь обер-прокурор, получивший с течением времени большое влияние на церковные дела, делало духовное управление лишь административным органом, который отличался от других подобных только по характеру своей функции. Синод был такой же коллегией, как и все другие, и члены его, исключая особенный род их дел, были такими же начальниками в своем ведомстве. С учреждением Синода церковь и духовенство становились в общую подсудность государству по всем своим делам и интересам, за исключением церковных догматов и канонов.
Одним из самых видных политических деятелей, стоявших когда-либо во главе Синода, являлся К. П. Победоносцев (1827 1907).Большинство учёных исследователей деятельности и личности Победоносцева признают его консерватором: в большинстве своих реформ он преследовал, прежде всего, цели охранительного характера, стремился к укреплению «традиций». Был автором реформы церковно-приходского образования, при которой, согласно его идеалам, учащиеся должны были получать минимум онкретных знаний, но зато твердо усваивать правила любви к Богу, царю и отечеству.
Победоносцев является довольно тёмной фигурой, и для непосвящён-ных представляется упрямым и сухим фанатиком в своём стремлении к укре-плению самодержавия и православия. В сложившемся о нём мнении, несо-мненно, есть и его вина. Ещё при жизни Константин Петрович стал легендой, мифом, закрыв свою неординарную личность от современников завесой тайн и интриг. Дело осложняется ещё и тем, что он не оставил после себя каких либо мемуаров. Объясняя в 1893 г. императору Александру III, почему он не писал мемуаров и не вел дневника, Константин Петрович ссылался на то, что не находил к тому ни времени, ни сил. Вследствие такого отношения Победоносцева к собственным мемуарам и дневникам сохранилось слишком мало сведений об этом человеке, о событиях его личной жизни, о развитии его духа, о его душевных привязанностях. Однако лучше всего о нём могут сказать его убеждения, его политическая концепция, его отношение в ней к церкви и государству, в чём нам и поможет разобраться данное исследование.
Для лучшего понимания и анализа личности и взглядов К. П. Победоносцева я сознательно разделяю данную работу на 4 части: личность К. П. Победоносцева, отношение Победоносцева к церкви, политика в понимании К. П. Победоносцева и последняя часть данного исследования под названием Церковь и Государство.
В первой части я постараюсь разобраться в том, почему именно консервативных взглядов придерживался К. П. Победоносцев, и сделаю это путём анализа его жизненного пути, его происхождения, воспитания и службы в государственном аппарате.
Во второй части я считаю необходимым объяснить суть его религиоз-ного мировоззрения, основываясь на его работах и записках.
В третьей части нам предстоит узнать его отношение к государственной службе, его взглядах не только на монархию в России, но и на формы правления, которые существовали в западных странах.
Четвёртая часть данного исследования посвящена непосредственно проблеме работы взгляду К. П. Победоносцева на взаимоотношения между церковью и государством.
Я считаю, что разделив данное исследование именно на 4 таких части мне будет проще проанализировать взгляды этого политического деятеля и сделать это максимально полно.
Для раскрытия темы данной работы мне предстоит выделить несколько основных вопросов и ответить на них:
— Кто же такой К. П. Победоносцев и какую роль он играл в России?
— Как происходило формирование его религиозных и политических взглядов, и почему в итоге оно стало именно таким, а не иным;
— Почему никакая другая религия кроме православия, по мнению К. П. Победоносцева, не может быть основной религией в России;
— Почему никакая другая форма правления кроме монархии не может существовать долго в России с точки зрения К. П. Победоносцева;
— В чём собственно заключается проблема взаимоотношений между го-сударством и церковью в политической концепции Победоносцева;
— Является ли данная тема актуальной в настоящее время и почему.
Именно на эти вопросы я постараюсь дать наиболее полные ответы в данном исследовании.
