Помощь в учёбе, очень быстро...
Работаем вместе до победы

Социальные представления и поведение российского крестьянства в начале XX века. 
1902-1922 гг.: по материалам Среднего Поволжья

Диссертация: Социальные представления и поведение российского крестьянства в начале XX века. 1902-1922 гг.: по материалам Среднего Поволжья
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

К числу объективных факторов, спровоцировавших «революцию общин», следует отнести системный кризис, охвативший Российскую Империю в начале XX столетия и вызвавший распад государственности. В этом отношении массовое поведение крестьянства имеет в своей основе, прежде всего, реакцию русской поземельной общины на тотальное падение эффективности государственного управления. К сожалению, государство… Читать ещё >

Содержание

  • Глава I. Историография и источники
    • 1. Методология проблемы
    • 2. Историография
    • 3. Источники
  • Глава II. Содержание социальных представлений средневолжского крестьянства в пореформенную эпоху
    • 1. Факторы динамики социальных представлений и поведенческой практики
    • 2. Крестьянская ментальность в условиях эмансипации
  • Глава III. Экономические аспекты социальных представлений крестьян Среднего Поволжья в первые десятилетия XX века
    • 1. Экономические воззрения российской деревни в 1905—1907 гг.
    • 2. Аграрная реформа 1906−1916 гг. в оценках крестьянского сознания
    • 3. Крестьянская программа аграрных преобразований в условиях революции 1917 г
    • 4. Социально-экономические представления крестьянства в годы
  • Гражданской войны
  • Глава IV. Крестьянство и власть в зеркале массовых представлений
    • 1. «Царь» в народном сознании начала XX века: монархические представления и повседневная практика
    • 2. Народное правотворчество в период Первой русской революции
    • 3. Содержание массовых настроений российского крестьянства в период Первой мировой войны
    • 4. Политико-правовая сфера крестьянского сознания в 1917 г
    • 5. Образы «новой власти» в представлениях российского крестьянства в 1918-н. 1920-х гг
  • Глава V. Модели социального поведения российского крестьянства в первой четверти XX века
    • 1. Социальная психология средневолжского крестьянства в начале XX века
    • 2. Крестьянское движение в 1905—1907 гг.: социальные представления и стереотипы поведенческих реакций
    • 3. Столыпинская реформа как фактор социальной динамики
    • 4. Социальное поведение российского крестьянства в годы
  • Первой мировой войны
    • 5. Крестьянская война образца 1917 г
    • 6. Социальный протест в деревне в 1918—1922 гг.

Социальные представления и поведение российского крестьянства в начале XX века. 1902-1922 гг.: по материалам Среднего Поволжья (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Актуальность избранной темы определяется необходимостью всестороннего изучения содержания представлений и поведения российского крестьянства в первые десятилетия XX века, в период крупнейших социальных конфликтов, вызванных углублением противоречий модернизации. Трудно не согласиться с тем, что именно участие крестьянства явилось важнейшим фактором победоносного завершения Великой русской революции. При этом необходимо учитывать, что одним из крупнейших эпицентров революционных боев было Среднее Поволжье. Следовательно, крестьянство региона представляет собой уникальный исторический феномен, существование которого требует глубокого научного анализа.

Если глубинными причинами крестьянских войн начала XX в. выступает ряд базисных кризисов (власти, демографического, экологического), то своеобразие революции, ее характер и объективное содержание детерминируются особенностями крестьянской ментальности, крестьянской рефлексией относительно происходивших изменений. В этом контексте стремление сохранить преемственность, традиции следует рассматривать как один из способов защиты от усиливавшегося давления извне, связанного с ходом модернизационных процессов и непоследовательной аграрной политикой правительства. Резкий поворот власти от консервации патриархальных институтов и ужесточения административной опеки над деревней к созданию слоя земельных собственников путем разрушения сельской общины ставил под угрозу уничтожения привычный порядок крестьянского мироустройства. Крестьянство же ожидало от власти «заботы» и «милости», создания такой программы перехода к новому типу хозяйствования, которая минимализировала бы возможные социальные издержки. Подобная ситуация порождала состояние «расколотого» социума, а важнейшая линия разлома проходила через общественное сознание и общественную психологию. Изучение социальных представлений и поведения российского крестьянства в начале XX века позволит внести существенные коррективы в содержание современного научного знания о ключевых процессах исторической эволюции.

Особое значение в этом отношении приобретает тезис об определенной статичности ментальных конструктов, их сопротивляемости изменениям, что объясняет своеобразие крестьянского, а, по большому счету, национального мировосприятия. Появление совсем непраздного интереса к субъективной интерпретации человеком происходящего, признание активной и самостоятельной роли ментальных характеристик той или иной социальной общности вновь сделало актуальным положение, выдвинутое в свое время К. Ясперсом: «В истории существенно только одно — способность человека вспоминать, а тем самым и сохранять то, что было, как фактор грядущего"1.

Постигая историю крестьянства с позиций открывшихся сегодня новых горизонтов методологического синтеза, проникая в смысл противоречия между неизменностью и изменчивостью культуры, мы вправе констатировать стремление человека традиционного общества к постоянству ментальных ориентаций как необходимого условия обеспечения собственного воспроизводства, что в процессе социальной динамики достигается путем погружения в ритуал, в действо, аналогичное мировым (космическим) ритмам. Поэтому анализ закономерностей развития социальных представлений и поведенческой практики российского крестьянства будет во многом способствовать пониманию своеобразия социокультурных процессов, протекавших в России на протяжении всего XX века.

Уравнивание прав социальной психологии в притязании на роль одного из равнодействующих факторов, детерминирующих историческое развитие, позволяет решать познавательные задачи двух уровней. Один из них, предполагает рассмотрение мотиваций и мотивировок социального поведения, дефиницию той «нужды», которая, собственно говоря, и является результатом рефлексии сознания общности в отношении внешних «вызовов», и, тем самым, ориентирует на анализ ментальных (т.е. устойчивых) образований. Исходя из этого, уместно будет предположить, что и в своем поведении все социальные слои, так или иначе, будут руководствоваться не столько изменениями действительности, сколько своими представлениями о причинах этих изменений3. Другой — способствует познанию механизма изменчивости непосредственно способов психологических реакций (моделей поведения) по мере изменения условий жизнедеятельности социума.

Кроме того, исследуемая тема актуальна, потому что она посвящена истории одного из важнейших регионов России — Среднему Поволжью. Многие проблемы, вызванные процессами экономической и политической дезинтеграции российских регионов в 1990;е гг., и, соответственно, задачи возрождения и укрепления единст.

1 Ясперс, К. Истоки истории и ее цель / К. Ясперс // Смысл и назначение истории. -М., 1991.-С. 253.

2 Ахиезер, A.C. Философские основы социокультурной теории и методологии / A.C. Ахиезер // Вопросы философии. 2000. — № 9. — С. 30−31.

См.: Бокарев, Ю. П. Бунт и смирение (крестьянский менталитет и его роль в крестьянских движениях) / Ю. П. Бокарев // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.) / Материалы международ, конф. 14−15 июня 1994 г. — М., 1996. -С. 167−172. ва страны требуют обращения к историческому опыту властно-политического регулирования социальных процессов в российской провинции в условиях распада империи и создания новой государственности на территории России в начале XX века. Особую остроту вопросу придает проблема несовпадения идеологической основы завершающего этапа модернизационных процессов и содержания ценностных ориентаций большинства населения РФ, ярко проявившаяся в период рыночных преобразований, что также относится к числу важнейших направлений в научной проблематике, связанной с анализом содержания национальной ментальности.

Вместе с тем, сегодня можно с сожалением констатировать, что «мода» на крестьянство в российской исторической науке постепенно проходит. Из базового компонента исторической антропологии крестьянская проблематика превращается в периферийную область научных исследований, интересующую лишь узкую группу специалистов. Особенно очевиден разрыв в процессе развития исследовательской практики в отношении создания целостной системы научных представлений, позволяющей реконструировать компоненты причинности и содержания в отношении социально-психологических и ментальных феноменов истории крестьянской цивилизации.

Сложившееся положение вещей диктует необходимость возвращения к изучению российского крестьянства в эпоху перехода от традиционного к индустриальному обществу и отнюдь не с целью «переписать» его историю, а по причине востребованности развития всего багажа знаний смежных научных дисциплин (в дополнение к созданию адекватной системы аргументации) для построения объективной объяснительной модели одного из определяющих социальную динамику факторов, не утратившего своей актуальности и для настоящего, и для грядущего.

Объект и предмет исследования.

Объектом исследования выступает российское крестьянство как общность, как социальный носитель особых ментальных и психологических характеристик, во многом предопределивших своеобразие перехода российской цивилизации от традиционного к индустриальному обществу.

Предметом исследования является содержание основных социальных представлений, формировавших мировоззрение российского крестьянства на протяжении первых десятилетий XX века, а также их отражение в психологии и поведении данной социальной общности. Исторические феномены предстоит рассмотреть в процессе их эволюции.

Хронологические рамки исследования.

В диссертации рассматривается период 1902;1922 гг., который необходимо трактовать как отдельный, четко обозначенный этап в истории крестьянского сопротивления, характеризующийся определенной структурой и внутренней логикой своего развития1. Критерием дефиниции хронологических параметров исследования выступает сущностное содержание социальной психологии российского крестьянства, отразившее те качественные изменения традиционной «картины мира», которые охватили общественное сознание под воздействием модернизационных процессов. В основе изучения крестьянского мировосприятия находится интерпретация социальной динамики как реакции российской деревни на процесс коммоди-фикации (т.е. перехода от натурального к товарному хозяйству) повседневной действительности, как сопротивления изменениям, разрушавшим патриархальную культуру, наконец, как самостоятельного феномена, определяемого категорией «общинная революция».

В соответствии с указанным критерием в рамках периода 1902;1922 гг. в диссертации выделяется ряд этапов, отличавшихся по своему содержанию. Первый из них приходится на первые годы XX столетия и, применительно к выбранным территориальным рамкам, связан непосредственно с завершением процесса распознавания, «расшифровки» в крестьянском сознании новых смыслов стремительно менявшейся действительности.

Выделение следующего этапа обусловлено в исследовании переходом социальной психологии в фазу открытого и масштабного сопротивления. В ходе подав.

1 Впервые новая (в концептуальном значении) периодизация истории крестьянского движения вводится в научный оборот в работах В. П. Данилова. По мнению автора, крестьянская революция, «начавшаяся стихийным взрывом в 1902 г. и вылившаяся в мощные народные революции 1905;1907 и 1917;1918 гг.», детерминировала глубину всех социальных, политических и экономических потрясений в России и оставалась «основой всего происходившего в стране и после Октября 1917 г. — до 1922 г. включительно». См., в частности: Выступление В. П. Данилова на третьем заседании теоретического семинара: «Современные концепции аграрного развития» (27 января 1993 г.) // Отечественная история. — 1993. — № 6. — С. 82- Данилов, В. П. Аграрные реформы и крестьянство России (1861−1994 гг.) / В. П. Данилов // Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование. XXIV сессия симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. — М., 1995.-С. 10.

2 Э. Р. Вульф выделяет два экотипа (или две энергопреобразующих системы), соответствующие указанным типам хозяйства: палеотехнический и неотехнический. См.: Вульф, Э. Р. Крестьяне (Реферат) / Э. Р. Вульф / Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар // Отечественная история. — 1993. — № 6. -С. 85. ления революционных выступлений острота социальных противоречий несколько снижается, однако, дальнейшие попытки режима выйти из состояния кризиса посредством разрушения основ крестьянской повседневности, обернулись для Российской империи катастрофой. Мировая война не принесла желаемой стабильности, напротив, к прежним противоречиям вскоре добавились новые, что спровоцировало еще большее отчуждение социума от власти, обернувшееся, в конечном итоге, разрушением имперской государственности.

Третий этап отражает процессы утверждения и закрепления результатов воплощенной в действительность идефикс крестьянского сознания — мифологемы «черного передела», происходившие в условиях формирования нового образа власти и соответствовавших ему реакций поведения. При этом социальная динамика приобретает все более оборонительный характер. В конечном итоге крестьянская революция завершилась победой традиции над модернизацией: Земельный кодекс РСФСР 1922 г. возвращался к требованиям крестьянских наказов образца 1917 г. В то же время эта победа обернулась для крестьян поражением, так как, будучи направленной на подавление крестьянства, неизбежно ускоряла разрушение традиционных основ существования крестьянского хозяйства и образа жизни.

Территориальные рамки исследования. Выбор территориальных рамок диссертации объясняется своеобразием социокультурного развития отдельных регионов России. Даже при поверхностном знакомстве с данными статистических источников становится очевидным, что крестьянство Черноземной полосы и, особенно, Среднего Поволжья, и спустя полвека после запуска модернизационных процессов в аграрной сфере экономики продолжало демонстрировать завидное постоянство в отношении верности патриархальной «картине мира». Острота сопротивления крестьянства модернизации, феномен «общинной революции» проявился здесь в более значительных масштабах, нежели в других регионах1. В исследовании используются материалы четырех средневолжских губерний (Пензенской, Самарской, Саратовской и Симбирской), отличавшихся общностью социокультурных характеристик и тяготевших к единому центру. Определенная избирательность исследовательской практики (в частности, в работе не используются материалы Казанской губернии, также входившей в рассматриваемый регион) объясняется влия.

1 Убедительным аргументом в пользу этого утверждения служат, в частности, данные о количестве крестьянских выступлений в период революции 1905;1907 гг. В этом отношении уместно напомнить, что Среднее Поволжье занимает одну из первых строчек в перечне российских регионов, охваченных «аграрными беспорядками». См., в частности: Первая революция в России: взгляд через столетие / Отв. ред. А. П. Корелин. — М., 2005. — С. 552. нием природно-географического фактора (особенности ландшафта), особыми условиями формирования этнической общности в период колонизации региона. Объектом исследования в данном случае выступает в основном русское население Среднего Поволжья.

Историографическая ситуация.

Благодаря идейным исканиям русской интеллигенции, ее стремлению найти ключ к познанию самобытного пути развития российской цивилизации, еще в XIX столетии был создан уникальный в мировой практике прецедент: появилась многомерная модель крестьяноведения, а, если быть более точным, крестьяновидения. «Идеальные типы» русского крестьянства, носителя сакрализированных современниками архаичных ценностей, идеализация хозяйственного уклада, или, напротив, безжалостная критика косности и нерадения, неспособности к динамичному развитию — создание объяснительных моделей, аналогичных приведенным выше или только тяготевших к ним, способствовало как накоплению богатейшего, совершенно уникального по своей природе эмпирического материала (этнографические описания крестьянской повседневной действительности, записи произведений фольклора и пр.), так и зарождению устойчивых традиций в деле изучения истории крестьянства. Отдельной областью научного знания становится и анализ «интерментальных» (по Н.И.Карееву) факторов исторического процесса, в том числе, и в отношении крестьянского сословия.

Однако закреплению социально-психологической интерпретации проблемы в качестве самостоятельного направления научных поисков воспрепятствовало утверждение марксистской методологии истории в крайне жестком ее варианте. Возрождение интереса к крестьянской культуре, к оригинальной общности этических приоритетов, было вызвано уже ностальгией по деревенскому укладу жизни на излете процесса раскрестьянивания и завершения переходной эпохи от традиционного к индустриальному обществу. Для писателей и историков становилось все более очевидным, что «крестьянское тело» социальных представлений, воспроизводство архаичных напластований, определяет многие закономерности развития общественного сознания советской цивилизации.

Сохранившаяся и поныне теоретическая и методологическая неопределенность в отношении дефиниций, связанных с прошлым, настоящим и будущим крестьянского сословия в российской действительности, свидетельствует о том, что «деревенские страдания» и в смысле предмета исследовательской практики, и как выражение одной из оценочных характеристик общественного сознания (что превращает историю крестьянства в «священную корову» отечественной историографии) пока еще не обрели завершенной формы, лишены исчерпывающих объяснений, и отражают скорее эмоциональную реакцию, чем действительную сущность вопроса. Более того, попытки расшифровать «тайну русского крестьянства», лишить прежнего сакрального значения «миф об общине», с позиций безусловной доминанты ценностей либерализма оказались такими же односторонними, как и для исследований, выполненных в русле марксистской методологии истории. В этом прочтении самобытность ментальных характеристик российского землепашца из «стержня мировоззрения», освященного «глубоким и чистым чувством веры», может превратиться в «дань обычаю, силу привычки, сон разума"1.

Новая историографическая ситуация диктует необходимость выбора определенной системы координат для исторического анализа: исходить ли из аутентично крестьянского видения действительностиотыскивать объективное содержание в коллективном поведении общинников (на предмет соответствия социальной динамики задачам линейно-прогрессивного развития общества) — или оценивать мыслительные и поведенческие стереотипы сквозь призму идеологического соответствия целям и задачам избранного современным обществом направления социокультурной трансформации.

Перемещение исследовательского интереса в сферу изучения ментальности и социальной психики крестьянской общности в историческом аспекте, позволит избежать упреков в субъективизме и дискретности исследовательского поля, создать наиболее адекватный образ эпохи, уже канувшей в лету, определить закономерности эволюции социальных представлений и поведенческой практики, что, в конечном итоге, и задает направление и темпы социальной динамики.

Исследователи, избравшие объектом своей научной деятельности новейшую историю России, справедливо указывают на присутствие в ней огромного, отличающегося особыми связями и характером проникновения в последующие типы культуры, архаического пласта, и выделяют это в качестве характерной особенности российской культуры, по сравнению, скажем, со странами Западной Европы2.

1 См.: Вронский, О. Г. Государственная власть в России и крестьянская община в годы «великих потрясений» (1905;1917) / О. Г. Вронский. — М., 2000. — С. 23.

2 По мнению И. Н. Ионова, причины подобного своеобразия, кроятся в длительном периоде бытования двуязычной древнерусской культуры. См.: Ионов, И. Н. Мифы в политической истории России / И. Н. Ионов // Полития: анализ, хроника, прогноз. Весна. — 1999. — № 1. — С. 5−6. Аналогичная позиция представлена в работах.

Следует отметить, что архаические ценности, так или иначе, присутствуют в народной культуре, психологии, семантике родного языка. Однако своеобразие культурной идентичности каждого этноса в отдельности формирует соответствующий тип воспроизводства архаики, от чего во многом зависит характер и иерархичность ментальных скреп на теле нации. Нет ничего удивительного в том, что влияние ценностей догосударственной эпохи, закрепленных посредством мифотворчества, их воздействие на ход исторического процесса в ряде случаев будет определяющим. При этом, выстраивая концепцию данного исследования, следует отталкиваться от понимания сущности мифа как лексического выражения ритуала, оформляющего собой определенный способ усвоения социальной психикой знаний.

0 мире1. В этом случае процесс создания новой «карты познания» принимает циклический характер, постоянно воспроизводя образы основных компонентов коллективного бессознательного. Среди прочего следует выделить и две важнейшие стороны функционального предназначения мифотворчества: функцию объективирования индивидуальных и коллективных эмоций и их превращения в подобие социального опыта, в систему позитивных социальных ценностей, а также терапевтическую, «защитную» функцию, позволяющую регулировать сферу эмоций2.

В основе семантического ядра «познавательной карты» общественного сознания находятся те категории, от которых непосредственно зависит степень жизнеспособности и гарантии безопасности данного социума. Определяя крестьянскую «матрицу» представлений мы, в первую очередь, должны выделить образ Земли и, связанные с ним, категории сущности земледельческого труда и условий хозяйствования. Из этого образа в дальнейшем будут произрастать представления о ценностях равенства и коллективизма как главных гарантиях безопасности крестьянского сообщества, о собственности как о праве вложенного труда и пр., сохранившие присутствие мощных следов архаики. И многие мифы российской истории рубежа Х1Х-ХХ столетий, мифы крестьянства и о крестьянстве, скажем миф о малоземелье как о причине кризиса потребительского хозяйства, возникнут, благодаря переводу архаических значений в новые коммуникативные образы.

И.Яковенко. См., в частности: Яковенко, И. Православие и исторические судьбы России / И. Яковенко // Общественные науки и современность. 1994. — № 2. — С. 48.

1 В. А. Шкуратов в своей монографии выделяет 9 теорий мифа, среди которых: ри-туалистическая, разделяемая большинством исследователей. См.: Шкуратов, В. А. Историческая психология / В. А. Шкуратов. — М., 1997. — С. 201−203.

2 Кравченко, И. И. Политическая мифология: вечность и современность / И. И. Кравченко // Вопросы философии. 1999. — № 1. — С. 13.

Другим базовым основанием в системе представлений коллективного сознания выступает образ Мира как системы социальных связей, и, в том числе, категорий, определяющих характер и значение взаимодействия элементов системы. В этом отношении такие сюжеты архаической эпохи, как народ, правда, воля, лад составят весомую часть семантики представлений о государстве, царе, социальной иерархии в целом, о положении в ней крестьянской общины и о предназначении таковой, о праве и о религии.

Характерной особенностью жизни традиционного социума выступает конформизм по отношению к своим и, соответственно, проявление социальной агрессивности по отношению к чужим. Корпоративные основания массовой психологии служили дополнительной подпиткой того своеобразия, что в целом присуще «картине мира» крестьянского сообщества. С этих позиций крестьянское сознание можно уверенно характеризовать как корпоративное1, детерминирующее собой абсолютизацию дуальных оппозиций, их полюсов в культуре. Противопоставление МЫ и ОНИ как двух начал, находящихся в положении тотального антагонизма, А. С. Ахиезер определяет как глубоко архаичный, «манихейский» уровень развития культуры, познания. Наиболее значимыми в этом отношении бинарными оппозициями выступает поляризация понятий по принципу: «хорошо — плохо" — «староеновое" — «сакральное — мирское" — «свой — чужой». И это тоже мифологическая схема, позволяющая перевести представление об изменившемся мире в узнаваемые, привычные образы и разрешить, тем самым противоречие между неизменностью и изменчивостью культуры. Подобное видение проблемы позволяет снять противоречие между полярными трактовками сущностных характеристик крестьянского движения в революционную эпоху: в качестве объективного содержания социального протеста предлагается либо архаизация аграрного сектора экономики, либо изменения, носившие несомненно революционный характер4. В этом отношении хотелось бы отметить, что «бегство в архаику» отнюдь не означает стагнацию или, более того, может трактоваться как социальный регресс. Ритуалистическое значение мифа состоит в создании своего рода защищенного ментального про.

1 См.: Шкуратов, В. А. Указ. соч. — С. 288.

2 Ахиезер, A.C. Философские основы социокультурной теории и методологии / A.C. Ахиезер // Вопросы философии. 2000. — № 9. — С. 42.

J Подробнее см.: Усенко, О.Г. К определению понятия «менталитет» / О. Г. Усенко // Российская ментальность: методы и проблемы изучения. — М., 1999. — С. 49.

4 Для сравнения см.: Вронский, О. Г. Государственная власть и крестьянская община. — С. 122. и Первая революция в России: взгляд через столетие / Отв. ред. А. П. Корелин. — М., 2005. — С. 558−559. странства, позволяющего сохранить социокультурную идентичность при прорыве в новое качество.

Мифология, таким образом, служит средством социальной организации, детерминирующим связь между индивидом и коллективом, причем иррациональное значение коллективных иллюзий никогда таковым не признается. В структуре «картины мира» миф выступает как последовательность реальных действий, запрограммированных для воплощения в действительность: «.Образы, в которых живет миф, никогда не воспринимаются как образы. Они считаются не символами, а действительностью. Не возникает стремления критиковать или отвергать ихони должны восприниматься без тени сомнения"1.

Необходимость реконструкции базовых элементов в структуре крестьянского миропонимания, а вернее сказать, своеобразного «депо реакций», активизировавшего воспроизводство мифотворчества в момент завершения определенного цикла развития культуры в ответ на вызовы модернизации выступает сегодня одной из наиболее актуальных проблем крестьяноведения.

Попробуем резюмировать вышесказанное. Обращение к опыту отечественного крестьяноведения, обладающему громадным багажом накопленных данных, обобщение результатов общеметодологической, и, прежде всего, философской рефлексии о «русском народе» и «национальном характере», позволяет констатировать ключевую роль и огромное значение проблематики, связанной с социально-психологическими аспектами истории российского крестьянства, определение таковой в качестве одной из традиций линейного характера. Оборотной стороной подобного утверждения будет выступать тезис об отсутствии исчерпывающей исследовательской практики, где на прочном фундаменте исторического анализа было бы создано целостное представление об эволюции общественного сознания и массовой психологии в эпоху социокультурной трансформации. Существование объективной потребности восполнения лакун методологии крестьяноведения посредством интеграции необходимых элементов из пограничных областей научного знания (междисциплинарный уровень) и синтеза разрозненных данных, диверсифицированных в письменных источниках и исследованиях обобщающего характера, позволило четче сформулировать цель предстоящей работы.

1 Cassirer, Е. Le myth de l’Etat / E. Cassirer. — P.: Gallimard, 1993. — P. 72. Цит. по: Кравченко, И. И. Политическая мифология: вечность и современность / И. И. Кравченко // Вопросы философии. — 1999. -№ 1. — С. 16.

Целью диссертационного исследования выступает комплексное изучение структуры и содержания важнейших конструктов крестьянского сознания, а также процесса их преобразования в мотивы (побудительные причины) социальной практики и соответствующие формы поведения в период 1902;1922 гг.

Выбранная проблематика, ее хронологические и территориальные рамки определяют и основные задачи исследования:

— выявить определяющие факторы динамики социальных представлений и поведения средневолжского крестьянства в период второй половины XIX — начала XX веков;

— определить закономерности эволюции ментальных и поведенческих форм в эпоху «общинной революции»;

— реконструировать важнейшие особенности менталитета российского крестьянства, детерминированные стабильностью воспроизводства традиционных социальных ориентаций;

— проанализировать содержание, доминанты, приоритеты и иерархию социальных представлений в структуре «картины мира» крестьянского сословия;

— охарактеризовать экономические представления средневолжского крестьянства в период 1902;1922 гг.;

— исследовать изменения в содержании знаковых для крестьянского сознания компонентов образа власти в период углубления социально-политического кризиса в империи, в революционном 1917 г. и в эпоху Гражданской войны и военного коммунизма;

— проанализировать содержание коллективных представлений, связанных с крестьянским восприятием системы социальных отношений в рассматриваемую эпоху;

— дать классификацию форм социального поведения средневолжского крестьянства в период 1902;1922 гг.;

— раскрыть особенности проявления обыденных форм социального сопротивления и перехода к массовой социальной агрессии;

— рассмотреть функциональное предназначение наиболее значимых в социокультурном аспекте поведенческих стереотипов.

Методологическая основа исследования базируется на принципах многоуровневого методологического анализа. Первичным, наиболее абстрактным уровнем исследовательской практики выступает общность философских способов познания действительности, среди которых рационально выделить: принцип объективности или всестороннего учета фактов (применение именно этого способа работы с источниками вернее всего решает проблему репрезентативности документального материала, так как информация, полученная из источников разного происхождения, снижает вероятность искажения исторической реальности, проявления субъективизма при обобщении данных) — принцип раскрытия элементов многофакторного взаимодействия (что позволяет детерминировать функциональное предназначение и положение в системе категорий общественного сознания и поведенческой практики) — применение синергетического подхода, позволяющего сочетать идею эволюционного развития с представлениями о многовариативности исторического процесса, наиболее адекватно оценивающего влияние субъективных факторов на развитие неустойчивых ситуацийпринцип системности и целостности решения задач научного познания (в рамках авторской концепции рассматриваемого феномена) — принцип восхождения от абстрактного к конкретному и от конкретного к абстрактному.

Определение предмета исследования предполагает выход еще на один дополнительный уровень методологического анализа. Речь идет о принципах комплексного междисциплинарного исследования, направленных на решение узко специализированных задач и, вместе с тем, объединяющих в себе широкий спектр общенаучных методов. В рамках следующего уровня методологического анализа в исследовании применяется структурно-функциональный подход к изучению рассматриваемых феноменов исторической действительности. Совокупность методов, определяющих конкретно-научную методологию, характерную для избранной отрасли знания, включает в себя, в первую очередь, принципы и способы эмпирического анализа (герменевтические приемы работы с текстом исторического источника с учетом обстоятельств времени и места его появления, авторских характеристик, выявление степени объективности информации, а также количественные методы исследования массовых документов: применение контент-анализа, статистической группировки фактов и т. п.).

В работе используется терминология как общепринятая в литературе, так и оригинальная. Ключевыми понятиями проблемы выступают: социальные представления, менталитет, «общинный архетип», «картина мира», социальная психология, поведение крестьянствасоциальное сопротивление, в рамках которого выделяются: формы обыденного сопротивления и массовой агрессии- «общинная революция».

Понятие менталитета определяется в диссертации как способ, метод познания действительности, присущий определенной социальной общности и отражающий первичный, обыденный уровень восприятия. Дефиниция «общинного архетипа» отражает своеобразие социальных ориентаций, соответствовавших традиционной культуре крестьянского сообщества.

Под термином «картина мира» (здесь необходимо учесть, что такие термины, как «картина мира», «познавательная карта», «когнитивная карта» и пр. являются синонимами) понимается мировосприятие рассматриваемой социальной общности в определенный период времени. Среди всего перечня ее элементов, общих тем, привлекающих внимание современных исследователей1, следует выделить параметры, выступавшие в данную эпоху опорными конструкциями, своего рода каркасом содержания представлений как группового, так и массового сознания.

Феномен «общинной революции» рассматривается в диссертации как архаическая программа социально-утопических представлений, жестко ориентированная, благодаря фанатизму и иррациональной убежденности мотивационной сферы социальной психологии, на неизбежную реализацию идеала. А также — как общий процесс, объединяющий отдельные проявления социально-психологических реакций, в мощное движение за восстановление состояния равновесия. При определении данного понятия, следует исходить из признания глубоко «общинного» характера ментальной практики российской деревни, тезиса о существовании в историческом контексте своеобразного «общинного архетипа», производного от социальных ориентаций культуры пропитания [потребления], и сохранившего свою власть над корпоративным сознанием на протяжении всего пореформенного периода, что, в свою очередь, объясняется особенностями формирования национальной ментальности в условиях перманентного процесса колонизации и воспроизводства традиционных оснований трудовой этики хозяйствующего субъекта.

С другой стороны, понятие революции используется в исследовании как определение характера реакции русской поземельной общины на объективные и субъективные факторы коммерциализации крестьянской культуры, значение кото.

1 В частности, А. Я. Гуревич в числе новых тем исторического исследования называет, по меньшей мере, 19 параметров изучения «картины мира», в том числе: образы социального целого и его частейобраз природы и ее познанияформы религиозностиконфликт различных культур и их взаимодействиесоциальные фобии и коллективные психозысимволику власти и восприятие политического устройства и т. д. См.: Гуревич, А .Я. Исторический синтез и Школа «Анналов» / А. Я. Гуревич. -М., 1993.-С. 287−288.

Необходимо оговориться, что сама категория не является аутентично крестьянской по своему происхождению. Речь идет, скорее, об определенной проекции современной научной рефлексии на объективные процессы, охватившие представления и поведение российского крестьянства на рубеже Х1Х-ХХ вв. рых расшифровывалось массовым сознанием как угроза витальности повседневного бытия, а, следовательно, активизировало архаичные (традиционные), по своей сущности, способы борьбы с «агрессией». Однако содержание социальных представлений, хотя и было защищено относительной устойчивостью ментальных конструкций, но, тем не менее, не оставалось свободным от процессов эрозии и модификации под воздействием внешних факторов. Появление противоречий внутреннего порядка лишь добавило драматизма ситуации. Таким образом, революционные процессы, развивавшиеся и вовне, и внутри коллективного сознания спровоцировали ответную реакцию, которую можно и нужно интерпретировать посредством понятий, аналогичных происходившим изменениям.

Торжество «великой утопии» оказалось возможным в уникальной ситуации системного кризиса уже отживающих свой век конструкций российской государственности. В то же время нельзя не признать, что победа крестьянской революции в конечном итоге обернулась ее поражением, так как объективное содержание изменений, происходивших в системе властно-политического регулирования, было так или иначе связано с необходимостью решения неотложных задач цивилизационной практики (в русле общего процесса перехода к индустриальному обществу), что привело к подавлению крестьянства и преобразованию его в новую социальную реальность.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые в историографии на основе привлечения широкого комплекса источников дан комплексный анализ социальных представлений и поведения российского крестьянства в период с 1902 по 1922 гг. При этом решается одна из важнейших познавательных задач: определение характера и направления изменений в соотношении неизменности (влияние культуры) и изменчивости (влияние социальности), т. е. базовых конструктов социокультурного подхода, в процессе эволюции содержания представлений и поведенческих стереотипов. В диссертации впервые предпринята попытка интерпретации феномена «общинной революции» посредством категорий крестьянского менталитета и поведения.

Новизна исследования во многом определяется использованием достижений методологии междисциплинарного синтеза. Использование подобных методологических приемов нашло, в частности, свое выражение в оформлении стержневого компонента концепции, сущность которого заключается в признании тезиса о значительной степени воздействия ментальной интерпретации происходящего на направление и характер социокультурного развития. Следует также отметить и новизну методики сквозного анализа источников массового происхождения. В диссертации воспроизводится образ базовых конструктов крестьянской «картины мира», аутентичный изучаемой эпохе, посредством многомерного анализа массовых источников максимально возможного видового разнообразия.

На защиту выносятся следующие основные положения, в которых нашла отражение научная новизна диссертационного исследования:

1. Применение многофакторного метода к изучению социальных представлений и поведения российского крестьянства позволяет выделить ряд острейших противоречий, лежавших в основе социальной динамики в рассматриваемую эпоху, в числе которых: противоречие между общим направлением, ходом и темпами процесса коммодификации в аграрной сфере и особой сопротивляемостью родового общинного сознания к любым изменениям в хозяйственной практике, воспринимаемым как угроза воспроизводству традиционных социальных ориентациймежду значительным ростом численности сельского населения и возможностями экстенсивной системы землепользования при сохранении прежних принципов хозяйственной практики и рутинной техникимежду развитием элементов рыночного сознания и мифологемами эгалитаризма и отрицания частной собственностимежду патриархальной субкультурой сельского сообщества и проникавшими в деревню эрзац-образцами городской субкультуры и т. д.

2. Вследствие изменения условий хозяйствования, демографической модернизации, роста уровня грамотности, расширения информационных горизонтов и других факторов, менталитет, система социальных представлений и поведения крестьянства неизбежно будут меняться в сторону усложнения содержания и иерархии связей взаимоподчинения, однако синкретизм крестьянского сознания будет препятствовать вытеснению рудиментарных, отживших свой век, архаических представлений.

3. Крестьянский менталитет как способ познания действительности обладал рядом особенностей, характерных для изучаемой социальной группы. Среди них в диссертации названы: высокая степень природообусловленностидоминанта хозяйственных приоритетовсинкретизм сознания (нерасчлененность системы представлений) — высокая религиозность, и производная от этого, мифологизирован-ность крестьянского сознания.

4. К основным элементам «картины мира» российского крестьянства в исследовании относятся социальные представления, отражавшие сущность крестьянского восприятия условий хозяйственной практики, системы властно-политического регулирования, а также стержневых компонентов духовного самопознания.

5. В диссертации доказано, что единство ментальных установок, закрепленное веками воспроизводства идентичных для населения всей страны социальных ориентации, будет определять общее содержание крестьянских «претензий» к власти и в н. XX в. С другой стороны, содержание социальных представлений средне-волжского крестьянства приобретает под воздействием факторов объективного порядка (аграрный характер экономики региона в целом, достаточные земельные ресурсы, относительно высокое плодородие почв создавали необходимые условия для сохранения минималистской трудовой этики и мифологем уравнительной справедливости) ряд особенностей. Своеобразие регионального аспекта проблемы — в наибольшей приверженности крестьянства ценностным установкам, соответствовавшим «общинному архетипу».

6. Аграрная программа средневолжского крестьянства предполагала необходимость воспроизводства традиционных социальных ориентации (прежде всего, идея уравнительного землепользования, минимализации трудовых затрат, представление о праве затраченного труда как условия обретения земли).

7. В условиях углубления социально-политического кризиса архаизация коллективного сознания российского крестьянства, опосредованная процессом коммодификации, принимает дополнительное ускорение. Во многом в архаизации аграрного сектора экономики повинно само государство, не сумевшее предложить крестьянству щадящий вариант перехода к товарному хозяйству, и, более того, своей непродуманной аграрной политикой провоцировавшее деревню на сопротивление.

8. Еще одним немаловажным основанием для воспроизводства «общинного архетипа» в условиях победы революции и ликвидации помещичьего землевладения следует считать необходимость непосредственного регулирования «земельного вопроса».

9. В исследовании показана эволюция монархического идеала в крестьянском сознании. В качестве общей тенденции подобных изменений следует выделить процесс рассогласования наличного и потребного образов, т. е. в основе деса-крализации и демонизации «царского образа» будет находиться противоречие между социальным идеалом («надежа — православный Царь») и переносом рефлексии по поводу переживания состояния социально-политического кризиса, и, не в последнюю очередь, кризиса имперского сознания, на личность конкретного монарха, персонификация ответственности за «бессилие», слабость Государства, в том числе и в отношении механизмов властного регулирования обострившихся социальных противоречий.

10. Необходимо отметить, что традиционный политический идеал крестьянства, основанный на идеях равенства и социальной справедливости, восходил к ценностям догосударственной эпохи, но также впитал в себя и системные характеристики патернализма как необходимого элемента. Подобное противоречие объясняет преимущественно социальную направленность революционности крестьянства, его «ненацеленностью» на власть.

11. Опыт непосредственного участия в процессах «приобщения к власти» (в рамках петиционного движения) станет мощным стимулом роста социальной активности, способом восприятия новых для патриархального сознания политико-правовых представлений, в то же время масштабные репрессивные санкции запустят процесс дискредитации государственных ценностей в массовом сознании. Дополнительные основания этот процесс приобретет в условиях военно-политического кризиса 1915;1916 гг. С другой стороны, ослабление репрессивных функций государства в 1917 г. выступит одним из факторов активизации социального сопротивления и перераспределения функций властно-политического регулирования от государства к общинной организации. Повторное обретение «государственного инстинкта» в представлениях крестьянства связывалось уже с получением гарантий от реставрации самодержавно-помещичьего строя, «старого режима», и, наоборот, с признанием, легитимизацией завоеваний «общинной революции».

12. На протяжении всего рассматриваемого периода вера и обрядность играли важнейшую роль в жизни крестьянского социума, имея своим предназначением упорядочивание элементов структуры микрои макрокосма крестьянской повседневности. Характерной особенностью, производной от синкретизма народного миропонимания, выступает наслоение, взаимопроникновение язычества и православной традиции. В периоды социально-политических кризисов проявления антиклерикальных настроений никоим образом не затронут сферу крестьянской религиозности: объектом протестных действий будет выступать Церковь как земельный собственник и Церковь как идеологический институт государства.

13. Рефлексию крестьянской общины как социального организма можно представить в виде четырехчленной формулы: изменение условий жизнедеятельности (появление внешних угроз процессу воспроизводства традиционной культуры) — интерпретация («перевод») изменений на предмет их соответствия «общинному архетипу» (ментальным конструктам корпоративного сознания) как основной гарантии витальности крестьянского бытия — соединение («проекция») результатов ментального анализа с оценкой конкретных обстоятельств, вызывающих складывание фрустрирующей ситуации («блокировка всяческих надежд») — и, наконец, активизация сопротивления в активной или пассивной (обыденной) форме, выраженная в виде одного из поведенческих стереотипов.

14. Своеобразие содержания когнитивной карты средневолжского крестьянства проявилось и в воспроизводстве определенных поведенческих стереотипов, оформлявших собой психологию великоросса-общинника. В настоящем исследовании предпринимается попытка интерпретации социального поведения посредством категории сопротивления крестьянской общины притязаниям внешних акторов социально-политического взаимодействия, и, одновременно, выдвижения встречных претензий в целях защиты внутреннего социокультурного пространства и сохранения состояния равновесия. Для решения этих задач в социальной психологии носителей «общинного архетипа» существовал набор, «депо» механизмов регуляции, отличавшихся определенной общностью характеристик. Речь идет о «ритуальной», символической стороне привычных психологических реакций, с помощью которых «измерялась» степень репрессивной практики государства, эффективность государственного регулирования, возможности для моделирования социального пространства.

15. Ритуал воспроизводства форм обыденного сопротивления и массовой агрессии и пр. позволял не только «перевести» непонятные, незнакомые, с точки зрения родового сознания, знаковые образы новой эпохи на язык доступных для понимания категорий, использование практики «исполнения обряда» имело несколько функциональных предназначений (функции: регуляции социально-политического взаимодействия- «сброса» сверхсильных эмоциональных переживаний, психологической компенсации).

Научно-практическая значимость исследования определяется возможностью использования ее результатов для дальнейшей научной разработки социально-психологической интерпретации истории российского крестьянства, изучения социальных представлений и поведения российского крестьянства в модернизаци-онную эпоху. В результате обобщения достижений отдельных дисциплин гуманитарного профиля, в диссертации создана логически обоснованная система приемов и методов исторического анализа социальной психологии, что создает условия для дальнейшей интеграции формационного и социокультурного подходов.

Выявление механизмов социально-политического взаимодействия на уровне психологии и поведения народных масс, ритуальной стороны преодоления противоречия между неизменностью и изменчивостью человеческой культуры, определение тех элементов крестьянской «картины мира», которые участвуют в процессе социально-психологической рефлексии, легко проецируется на современную СИтуацию. Следовательно, результаты научного анализа могут быть востребованы не только последующими исследователями-теоретиками, но и практиками в смысле рекомендаций в идеологической сфере, в сфере политтехнологий и т. д.

Тем самым, данные диссертационного исследования могут быть использованы как в практической деятельности органов государственного управления, так и в преподавании курсов отечественной истории, социальной психологии, социологии, при написании специальных и обобщающих трудов и учебных пособий. Интересный и богатый фактический материал диссертации выступит весомым аргументом в процессе анализа исторических реалий рассматриваемой эпохи, детальной иллюстрацией важнейших событий российской действительности первых десятилетий XX века, зафиксированных в знаковых образах крестьянского сознания.

Апробация работы. Результаты данного исследования активно используются в учебном процессе учреждений системы высшего профессионального образования: разработана тематика дипломных и курсовых работ, читается спецкурс, проводятся спецсеминары. Основные положения диссертации были изложены на международных, всероссийских, региональных научных конференциях. В частности, в ходе работы: VII-й межрегиональной научно-практической конференции историков-аграрников Среднего Поволжья (май 2003 г.) — I Всероссийской (IX межрегиональной) научно-практической конференции историков-аграрников Среднего Поволжья (май 2006 г.) — XIV международного симпозиума «Пути России» (26−27 января 2007 г.) и др. По результатам конкурса РГНФ за 2007 г. получил поддержку издательский проект на тему: «Десять мифов крестьянского сознания: очерки истории социальной психологии и менталитета русского крестьянства (конец XIX — начало XX века) (по материалам Среднего Поволжья)» объемом 28 а.л. Кроме того, по теме исследования опубликована монография: Сухова O.A. «Общинная революция» в России: социальная психология и поведение крестьянства в первые десятилетия XX века (по материалам Среднего Поволжья). — Пенза: ПГПУ, 2007. — 46,8 п.л. Общее число публикаций по теме исследования — 39 работ объемом 67 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников (168 наименований) и использованной литературы (659 наименований), приложений. Общий объем текста — 554 с.

Общие выводы В. Г. Тюкавкина относительно итогов преобразований также звучат достаточно жизнеутверждающе. По словам автора, за очень короткий срок -8 лет, 3373 тыс., или 36,7%, домохозяев изъявили желание (подали заявление) выйти из общины, а если оценивать этот показатель с учетом заявлений о землеустройстве, то окажется, что более двух третей домохозяев-общинников, или 6,2 млн., пожелали получить землю в личную частную собственность, и только первая мио ровая война помешала провести реформу для большинства крестьян .

Данные более чем впечатляющие, однако, все же не стоит спешить с абсолютизацией этого положения. Во-первых, не следует забывать о «разности потенциалов» отдельных регионов к моменту начала реформационных преобразований,.

0 возможном своеобразии «картин мира» крестьянских сообществ в центре России и на окраинах империи. А, во-вторых, признание тезиса об определенной статичности ментальных установок крестьянства не позволяет констатировать столь стре.

1 Хованский, Н. Ф. Помещики и крестьяне Саратовской губернии / Н. Ф. Хованский. — Саратов, 1911. — С. 176. В то же время, при высоких показателях выходов из общины, доля укрепленной земли не превышала в губернии 18%.

2 Миронов, Б. Н. Указ. соч. — С. 481−482. ^ Тюкавкин, В. Г. Указ. соч. — С. 196−197. мительную динамику ценностных ориентации, нравственного идеала данной социальной общности: замену традиционного патриархального сознания рыночным, хотя бы в сфере производственно-хозяйственных отношений. К тому же, глубинные преобразования производственного уклада в сельском хозяйстве вряд ли могут считаться успешными при ориентации только на экономическую эффективность. Не менее важной целью, спроецированной на жизненный строй сельского сообщества, призвано стать оптимальное решение проблем социальной справедливости1.

В силу вышесказанного весьма уместным будет предположить, что социокультурные издержки аграрной реформы, и, прежде всего, ментального характера (рост внутриобщинной конфликтности, угроза деструкции представлений о целостности и стабильности мироздания и т. д.), в условиях разрушения остова имперской государственности, а, следовательно, ослабления ее репрессивных функций, превратятся в один из определяющих факторов архаизации социума. Общий фон массовых настроений в средневолжской деревне будет характеризоваться как весьма тревожный, а к прежним вызовам стабильности бытия добавятся новые, обусловленные ходом проведения аграрной реформы.

Есть все основания полагать, что попытка раскола общины на «общинников» и «собственников» была встречена крестьянством как крайне нежелательная мера, как угроза возможности существования для последующих поколений, угроза разрыва в цепи воспроизводства привычных норм повседневности, а в числе основных переживаний коллективного сознания страх перед будущим становится доминирующим. Возможность интенсификации хозяйства в сознании большей части крестьянства как цель или результат проводимых преобразований не рассматривалась, мотивы крестьянских выходов из общины носили несколько иной характер, чем это предусматривалось логикой реформы. А содержание слухов, имевших хождение на территории региона в рассматриваемый период, свидетельствовало о сохранении значимости для корпоративной морали императива «малоземелья», следовательно, требование наделения землей по-прежнему оставалось главной претензией крестьян к действующей власти.

1 Коновалов, B.C. Крестьянство и реформы: (Российская деревня в начале XX в.): Аналитический обзор / B.C. Коновалов. — М., 2000. — С. 121.

§ 3. Крестьянская программа аграрных преобразований в условиях революции 1917 г.

Объявление «нового строя», разрушение прежнего государства, а, следовательно, и аппарата принуждения, последовавшее за событиями конца февраля — начала марта 1917 г., как факторы активизации крестьянского правотворчества, обрели дополнительное ускорение в результате совпадения с ритмами хозяйственной активности крестьянства. На местах уже в конце марта — начале апреля состоялись первые крестьянские съезды — предвестники грядущего перелома, фактически санкционировавшие реализацию мифа о «золотом веке» русской поземельной общины. А так как передел земельной собственности (под посев урожая будущего года) начался уже весной-летом 1917 г., то на Учредительное собрание возлагалось, как само собой разумеющееся, лишь подтверждение и юридическое оформление уже реализованной на местах «захватной» практики, в чем и состояло, по мнению крестьянства, главное предназначение этого учреждения. Убежденность в том, что Учредительное собрание узаконит «черный передел» и придаст этому процессу священный, сакральный характер, служила дополнительным обоснованием легитимности народного правотворчества. В этом контексте созыв Учредительного собрания приобретает в крестьянском сознании значение ритуала.

Так, работая на перспективу, I губернский съезд крестьянских депутатов, состоявшийся в Пензе 7−10 апреля 1917 г., постановил добиваться в ходе предстоящей деятельности Учредительного собрания удовлетворения следующих требований: все земли монастырские, церковные, удельные, кабинетные, бывшие государевы, помещичьи и вообще частновладельческие, по приговору Учредительного собрания объявлялись общенародным достоянием без всякого выкупачастная собственность на землю подлежала уничтожениювсе частновладельческие и государственные земли передавались в ведение волостных исполнительных или земельных комитетов и распределялись между «трудовой силой волости" — весь частновладельческий «мертвый и живой инвентарь» также подлежал передаче под контроль земельных комитетов и распределению между нуждающимися гражданами волостипомещики лишались возможности использовать труд военнопленныхи, кроме того, для сбора средств «на строительство новой жизни» производилось обложение всех частновладельческих земель1. Пока же, в ожидании справедливого разрешения самого больного вопроса в российской истории, на места была направлена временная инструкция, рекомендовавшая предать в распоряжение волостных.

1 ГАРФ. — Ф. 1788. — Оп.2. — Д. 123. — Л.82об. комитетов лишь «незасеянные» земли без учета прав собственности (это требование касалось земель всех категорий), в ведение комитетов переходили и незанятый сельскохозяйственный инвентарь, и оборудование для организации прокатного пользования. Инструкция требовала также возвращения арендных денег, взятых за аренду в текущем году, и запрета испольной аренды1.

В течение последующего месяца происходит заметная радикализация требований программных документов крестьянских форумов губернского уровня. По всей вероятности, мощным фактором, спровоцировавшим преодоление крестьянским сознанием синдрома «ожидания милостей», стало прибытие с фронта военнослужащих, отпущенных в отпуска в период проведения посевной кампании. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и характер воздействия на массовые настроения содержания отдельных мероприятий Временного правительства. Причем, даже не самих распоряжений, а их отражения в групповом сознании, прочтения с точки зрения трудовой крестьянской этики. В этом отношении и постановление «Об охране посевов», предоставившее местным правительственным и продовольственным органам право принудительной передачи пустующих земель в арендное пользование, и распоряжение о создании земельных комитетов в российской деревне было воспринято как руководство к действию. Созванный 14−15 мая 1917 г. второй общегубернский съезд крестьянства Пензенской губ. оформил те качественные изменения, которые произошли в содержании массовых настроений. Народные чаяния, которые выносились ранее на рассмотрение Учредительного собрания, были фактически реализованы в резолюции II губернского крестьянского съезда, принятой 15 мая 1917 г. и провозгласившей переход всех земель и всего живого и мертвого инвентаря на учет волостных или земельных комитетов с распределением земли между трудовой силой и инвентаря между нуждающимися гражданами волости2.

Первый крестьянский съезд в Симбирской губ., состоявшийся в третьей декаде марта 1917 г., ограничился в своей резолюции «объявлением» бывших удельных, казенных и монастырских и пр. земель «достоянием трудового народа"3. Сознательный или несознательный уход от использования понятий «конфискация».

1 Андреюк, М. Я. Борьба крестьян за землю в Пензенской губернии в 1917 г. / М. Я. Андреюк // Ученые записки ПГПИ. Вып. 16. — Саратов-Пенза, 1966. — С. 79.

Как отмечает в своей статье М. Я. Андреюк, решения второго губернского съезда добавили изрядную толику организованности и решительности крестьянскому движению, т. е. тем самым, закрепили уже получившую свое практическое воплощение идею «черного передела». См.: Андреюк, М. Я. Указ. соч. — С. 84. 3 ГАРФ. — Ф. 1791. — Оп.2. — Д.232. — Л. 40а. или «национализация» в документах крестьянского происхождения объясняется отсутствием в системе коллективных представлений идеи частной собственности на землю: если ее не должно существовать в принципе, как можно конфисковать или передать другому собственнику (здесь — государству) то, что отсутствует в системе мировоззренческих установок. Весьма любопытным при сравнении программных требований средневолжского крестьянства является заявление землевладельца А. Д. Пазухина, в котором последний охарактеризовал постановление волостного комитета с. Бортсурманы Курмышского уезда Симбирской губернии1. Даже при поверхностном анализе содержания требований становится очевидной эгали-таристски-люмпенизированная направленность деятельности комитета (регламентация работы по найму, проведение реквизиций за счет помещика и пр.). Скорее всего, согласованность либо, напротив, некоторое расхождение основных требований, зафиксированных в документах губернского и местного уровней, легко объясняется посредством анализа социального состава указанных организаций.

В дальнейшем это противоречие найдет свое отражение, в частности, в решениях крестьянский съезд представителей всех селений, а также волостных комитетов Симбирского уезда, который на своих заседаниях 15 и 17 мая 1917 г. примет решение о передаче на период до созыва Учредительного собрания всех частновладельческих земель в арендное пользование трудового народа, за исключением лишь того количества земли, которое владельцы будут в состоянии обработать своими силами. Примечательно, что в данном случае речь идет о сохранении арендных отношений, связанных с символами модернистского порядка, поэтому резолюция уездного съезда несколько не согласуется с решениями аналогичных крестьянских форумов в соседних уездах и губерниях. Сохранялся и принцип использования наемных рабочих в сельскохозяйственном производстве, хотя и с рядом существенных оговорок: например, при отсутствии в семье временно или постоянно необходимого для ее содержания и обеспечения количества работников, но только в том объеме, в котором будет уравновешен трудовой вклад выбывших работников и не более. В связи с изъятием излишков земли военнопленных, по решению съезда, предполагалось снять с работы в имениях и перераспределить в хозяйства, в которых отсутствует необходимое количество работников. Неиспользо-вавшийся в частновладельческих имениях инвентарь, машины, тягловых животных были решено передать «нуждающимся лицам» по описи на правах «прокатного.

1 См.: Крестьянское движение в 1917 г.: 1917 год в документах и материалах / Под ред. М. Н. Покровского и Я. А. Яковлева. — М.-Л, 1927. — С. 15. пользования". Арендная плата должна была вноситься в волостные комитеты, из этой суммы предполагалось выплачивать все налоги и сборы, и лишь ее остаток должен был поступать владельцу земли и имущества1. В собственности прежних владельцев оставались лишь сады, огороды и пасеки вплоть до решения аграрного вопроса Учредительным собранием. Учитывая «настроение жителей уезда» съезд, тем не менее, счел необходимым объявить все земли «общегосударственным достоянием с распределением земли по трудовой норме"2.

Для сравнения приведем некоторые пункты постановления общего собрания крестьянского союза ряда сел Симбирской и Нижегородской губерний, принятого 26 мая 1917 г.: «не допускать к помещикам и кулакам на сельскохозяйственные работы военнопленныхпредложить помещикам сдать всю землю в волостные комитетыв случае отказа помещиков и кулаков обрабатывать землю своими руками, отобрать от них землю и передать крестьянамарендовать землю у помещиков и кулаков по ценам, определенным союзом, причем деньги должны вноситься в депозит казначейства, а не в руки помещиковорганизованным путем стараться принудить помещиков оставить свои имениязапретить помещикам без разрешения волостных комитетов продавать или вывозить живой и мертвый инвентарь имений"3. Как можно заметить, несмотря на ограниченный радикализм данного документа, признание возможности каких-либо социальных компромиссов, социальный идеал крестьянства и в данном случае прослеживается достаточно отчетливо: и земля, и экономическое имущество принадлежит все без остатка крестьянамудаление помещиков из деревни не только крайне желательно, но и необходимо для реализации задуманного.

В Самарской губ. ситуация кардинальным образом изменилась после II губернского съезда крестьянских депутатов, проходившего с 20 мая по 6 июня 1917 г. Как отмечал комиссар Временного правительства Тоцкий, командированный в Самару для выяснения причин аграрных беспорядков и смещения с должности губернского комиссара Н. В. Осоргина в августе 1917 г., решения I губернского съезда (25−29 марта) оказали «благотворное воздействие» на крестьянство: в апреле и мае наступило «полное успокоение», однако, со второй половины мая в общественном сознании отмечаются разительные перемены, вызванные желанием «немедленного захвата и распределения земли"4. Если во Временных правилах, выработанных на первом съезде, не содержалось призывов к земельным захватам, то второй — факти.

1 ГАРФ. — Ф. 1791. — Оп.2. — Д.232. — Л.27−40 В.

2 Там же. — Л.39а. Крестьянское движение в 1917 г. — С. 49. 4 ГАРФ. — Ф.1788. — Оп.2. — Д.138. — Ч.П. — Л.207. чески прошел под лозунгом: «Земля должна перейти к крестьянству, переход нужно осуществить немедленно"1, что и спровоцировало рост проявлений социальной активности.

В рамках деятельности II крестьянского съезда Самарской губ. были выработаны Правила пользования землей до созыва Учредительного собрания, анализ содержания которых позволяет определить социальный идеал решения аграрного вопроса. Крестьянский «взгляд» на землю как на «.законный [курсив наш — О. С] объект для приложения народного труда"2 был сформулирован в следующих требованиях: сделки по купле-продаже земли прекращалисьвсе частновладельческие, казенные, монастырские, банковские, удельные земли, «.вообще все земли необрабатываемые собственным трудом», немедленно поступали в ведение земельных комитетов и составляли «общий народный фонд», из которого и предстояло удовлетворить потребности населениявладельцы вышепоименованных земель «совершенно» устранялись от распоряжения ими и получали только то количество земли, которое устанавливалось земельным комитетомарендная плата отменялась, инвентарь переходил под контроль комитетов. В донесениях с мест подтверждения такому единодушию и огульной характеристике ситуации как прелюдии к «земельной пугачевщине» не обнаруживается. Речь идет скорее о росте внутридере-венских противоречий и о сохранении надежд на разрешение земельного вопроса Учредительным собранием4.

Возможная интерпретация существовавших разночтений в вопросе определения реакции крестьянства на решения губернских съездов строится на констатации разного уровня развития процесса разрушения родового сознания в каждом конкретном случае. Вместе с тем, следует отметить, что совпадение форм социального поведения, а, значит и идеального образа ожидаемых преобразований свидетельствовало о том, что в основе мотивации крестьян как «локальных», так и «организованных» общин находилась архаичная программа преобразований, ритуал восстановления прежнего функционального предназначения общины5.

Таким образом, уже в июне 1917 г. власти вынуждены были констатировать практически полную реализацию утопической программы крестьян — «черного передела». Как отмечали участники «Учредительного собрания Пензенского земель.

1 ГАРФ. — Ф.1788. — Оп.2. — Д.138. — Ч.П. — Л.207об.

2 ГАПО. — Ф.206. — Оп.1. — Д.4. — Л.281−281об.

3 ГАРФ. — Ф.1788. — Оп.2. — Д.138. — Л.107об.- Д. 138. — Ч.П. — Л.207об.

4 Там же. — Д.138. — Ч.П. — Л.211−213.

5 Причем волостные комитеты становились в данном случае первой инстанцией, в которой формализовалось «право всех трудящихся на землю». См.: ГАПО. — Ф.206. — Оп.1. — Д.45. — Л.6. ного комитета", «восстановление прав собственников на землю невозможно, ибо эти права фактически уничтожены" — «изменить постановление 15 мая невозможно, так как оно уже проведено в жизнь"1.

Решить проблему реконструкции содержательной компоненты массовых настроений в российской деревне летом 1917 г. позволяет применение математических методов в деле изучения массовых источников, и, в частности, такого вида исторических документов, как вопросные листы министерства земледелия2. Попробуем выделить те категории высказываний, которые отражают социальные представления крестьян в деле решения сакраментального вопроса «о земле».

Следует отметить, что фиксация высказываний зависела от наличия ответов респондентов на те или иные пункты анкеты. Произвольно выделяя сюжеты, прямым или косвенным образом связанные с наиболее дискуссионными вопросами исследовательской практики, можно реконструировать достаточно обобщенное и, в то же время, имеющее определенную региональную специфику, соответствующее массовым настроениям и приближенное к историческим условиям, общекрестьянское видение данного вопроса. Важнейшими элементами в его структуре согласно материалам вопросных листов будут выступать: констатация земельных захватовпринцип распределения захваченной землификсация приговорной практики решения аграрного вопросаи, наконец, степень конфликтности на внутриобщинном уровне, рост которой был вызван неприятием частью общинников сущности столыпинской аграрной реформы.

Распределение важнейших параметров анализа, а также частоту их встречаемости и степень корреляции позволяет представить следующая таблица:

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Итак, выбор хронологических рамок для построения концепции исследования оказался далеко не случайным. Массовые формы проявления социальной и ментальной динамики, столь зримо присутствовавшие в эпоху революций и войн начала XX в., выступают превосходным объектом для анализа. Посредством изучения конфликта ценностей привычной «картины мира» российского крестьянства и, нередко, прямо противоположных реалий повседневной практики удалось воссоздать не просто адекватную модель поведенческих и речевых реакций исследуемой эпохи, но и выявить «следы» изменений ментальных конструкций, определить основные тенденции и особенности этого процесса.

В качестве методологической основы исследования рассматривается социально-психологическое измерение исторического процесса, в связи с чем, структура терминологического аппарата определяется как последовательность элементов в логической цепочке: своеобразие менталитета данной корпоративной общности, производное от условий жизнедеятельности в период формирования этнической и политической составляющих социума — содержание социальных представлениймотивационная сфера общественного сознания — социальное поведение.

К числу объективных факторов, спровоцировавших «революцию общин», следует отнести системный кризис, охвативший Российскую Империю в начале XX столетия и вызвавший распад государственности. В этом отношении массовое поведение крестьянства имеет в своей основе, прежде всего, реакцию русской поземельной общины на тотальное падение эффективности государственного управления. К сожалению, государство не смогло предложить способа относительно безболезненной адаптации крестьянского «мироустройства» к темпам и масштабам модернизационных процессов в России. Власть оказалась не в состоянии гарантировать крестьянству минимализацию болезненных для «общинного архетипа», противоречивших мифологемам уравнительной справедливости, последствий процесса коммодификации. Напротив, череда реформационных начинаний имперского правительства самым явным образом была направлена на уничтожение традиционных гарантий витальности крестьянского бытия. Столыпинская аграрная реформа достаточно адекватно оценивалась деревней как смертный приговор общине, а вместе с ней и культуре крестьянствования как культуре пропитания, так как това-ризация сельскохозяйственного производства в массовом сознании никогда не рассматривалась в качестве основы целеполагания деятельности. Появление угроз подобного плана не могло не вызывать обвальный рост эсхатологических переживаний, формировавших основу для последующего складывания фрустрирующей ситуации и перехода социальной психики в состояние массовой агрессии. В индустриальной эпохе, куда на всех парах спешила империя, патриархальному крестьянству не было места. И «самое реликтовое сословие» скорее почувствовало, чем осознало, приближение своей неминуемой гибели. Усложнение системы социокультурных связей также распознавалось большинством населения страны как угроза упорядоченности, как хаотизация крестьянского микрокосма. Рост массовых проявлений социальной агрессии, тем самым, был вызван активизацией защитных механизмов родового сознания, главной функцией которого являлось сохранение целостности «мира» и постоянное воспроизводство той системы ценностей, которая соответствовала законам общинного бытия.

Приведенные в работе аргументы убедительно свидетельствуют о том, что объективный процесс девальвации социальных ориентиров, соответствовавших культуре пропитания, начатый не в 1902 г., и даже не в 1861 г., а значительно раньше, и в 20-е гг. XX столетия был все еще очень далек от своего завершения. Качественного перелома в вопросах этического выбора российской деревни: сохранить ли верность общине или признать высшей ценностью нарастание процессов индивидуализации сознания, так и не произошло. В условиях углубления социокультурного кризиса данная проблема решалась и количественным, и качественным преобладанием носителей тех или других ценностей, поэтому, несмотря на распространение новых идеалов, родовое сознание продолжало успешно доминировать над личностным. Отчасти это объясняется совершенно уникальной ситуацией, сложившейся в истории человеческого сообщества, когда крестьянство, объективно выступавшее носителем (хранителем) традиционного социального идеала, получило возможность практической реализации системы соответствующих утопических представлений, закрепленных в сознании в качестве глубинных основ национальной ментальности еще в период формирования этноса и государства. Идейные же искания средневолжской деревни и в 1905;1907 гг., и весной-осенью 1917 г. будут выходить за рамки мифологемы «черного передела» лишь постольку, поскольку это допускал принцип синкретизма форм и состояний крестьянского группового сознания. Впитывая новые формулировки требований и программных положений политических организаций, крестьянство сохранило в целом верность патриархальному видению идеального мироустройства. Многие авторы склонны интерпретировать подобный феномен как основную причину архаизации или тра-диционализации социокультурного развития страны.

В качестве основной опорной конструкции крестьянского менталитета в диссертации рассматривается так называемый «общинный архетип», производный от социальных ориентаций минималистской трудовой этики. Живучесть общинных традиций во многом определялась не просто условиями крестьянского хозяйствования на земле, а именно повторением, воспроизводством оных в «бесконечной» череде волн славянской колонизации. Базовыми конструктами, основными принципами мирской жизни выступали: примат общественных интересов над личными, а так же интерпретация понятия справедливость посредством дефиниции равенства. Востребованность соответствующих мыслительных и поведенческих стереотипов детерминировалась необходимостью обретения гарантий для стабильного получения определенного продуктового минимума, для сохранения жизнеспособности крестьянского хозяйства. И, до тех пор, пока община выступала гарантом подобного рода, корпоративное сознание крестьянства упорно сопротивлялось всем внешним вызовам, объективно направленным на разрушение этого архетипа.

В исследовании показано, что присутствие архаики в сознании крестьянина начала XX века самым непосредственным образом проявлялось во всех сферах повседневной жизни, порождая ряд особенностей социального мировосприятия и поведения. Карту крестьянского познания отличало, в частности, построение связей системного порядка в виде подбора диаметрально противоположных значений (оформленных в виде бинарных оппозиций: «свой — чужой», «сытно — голодно», «хорошо — плохо» и т. д.). Подобное прочтение объясняется стремлением крестьянства к упорядочиванию познаваемого мира, переводу «непонятных» смыслов в легко узнаваемые образы. Кроме того, «расшифрованные» значения нередко выступали основным мотивом социальной активности.

К основным сущностным характеристикам крестьянской ментальное&trade-, детерминировавшим как содержание, так и согласованность, соподчиненность элементов в структуре относится, в первую очередь, воспроизводство синкретизма как признака, свойственного всем сферам крестьянского сознания. Принцип нерасчлененности систем представлений различного уровня, характеризующий обычно неразвитое состояние социокультурных феноменов, позволял великороссу-общиннику осуществлять бесконфликтное усвоение новых смыслов: не путем отрицания прежнего социального опыта, а посредством наложения, проекции, нередко сублимации значений, не подвергая стабильность и целостность мировосприятия опасности разрушения, что являлось необходимым условием сохранения собственной идентичности.

Большинство исследователей склонны согласиться также с тезисом о высокой степени природообусловленности хозяйственной практики русского крестьянина, и, следовательно, с присутствием ее ментальных производных в структуре «картины мира». Так или иначе, это проявлялось, скажем, в фатализме, предопределенности будущего, пассивном отношении к окружающему миру, сезонности, цикличности проявления массовой социальной динамики и т. д. Необходимо отметить, что пространственно-временной континуум, в котором «выплавлялись» архетипы национальной ментальности отличался особой статичностью и сопротивляемостью к изменениям. Таков удел всех цивилизаций, зарождавшихся на территории хартленда, в сердцевине материка, в основе хозяйственного типа которых лежало подсечно-огневое земледелие. При анализе исторических условий формирования менталитета средневолжского крестьянства можно с уверенностью констатировать, что рассматриваемый регион на протяжении всего периода прочно удерживал лидирующие позиции в деле защиты традиций, в прочности архаических установок общественного сознания. С другой стороны, и острота противоречий между культурой и социальностью, между «замедлением» процессов общественной эволюции и возникновением все новых вызовов как внутреннего, так и внешнего свойства, была здесь самой значительной.

Еще одной немаловажной характеристикой крестьянской ментальности выступает высокая степень религиозности обыденного сознания, приоритет веры над разумом, и, производная от этого, мифологизированность последнего. Упрощенное толкование данной категории исключительно как «первобытность», варварское состояние, неразвитость духовной сферы, создают извращенное, весьма далекое от реального положения вещей, представление о «картине мира» и психологии российского крестьянства. Не стоит акцентировать внимания исключительно на деструктивном предназначении мифов, рожденных в недрах корпоративной этики крестьянства, опосредованных существованием огромных лакун архаики в психологии великоросса, являвшихся результатом искаженного отражения действительности. Народное мифотворчество выполняло огромную созидательную функцию, выступая как инструментом адаптации родового сознания к меняющейся действительности, так и способом преобразования последней. Поэтому более адекватной объяснительной моделью выступает ритуалистическая концепция мифа, позволяющая рассматривать неизменное присутствие сакрализированного прочтения тех или иных событий и явлений повседневности как способ усвоения новой информации, ее согласования с уже существующей идеальной моделью мира.

Попробуем резюмировать выводы относительно важнейших конструктов крестьянского коллективного сознания. Первый из них — о земле как о выражении абсолютного добра, об образе, поглощающем или замещающем иные смыслы крестьянского интереса.

В подобном значении идеала угадывается его двоякая инструментальная направленность. С одной стороны, сакрализация идеи обретения земли формировала устойчивое представление о наиболее действенном и доступном способе разрешения любых противоречий, возникающих в рамках культуры потребления. В ином смысле, это — основа поведенческой мотивации, санкционировавшая все возможные средства для достижения цели. Фанатичная убежденность крестьянства в справедливости требования земли освещала самые радикальные формы социальной агрессии, блокировала чувство ответственности, катализировала появление массовых форм социальной динамики в целом. При условии углубления кризиса потребительского хозяйства на рубеже Х1Х-ХХ вв. можно уверено прогнозировать стремительное тиражирование подобных представлений. Вместе с тем, содержание массовых представлений отнюдь не оставалось неизменным. Представление о возможности разрешения данного противоречия посредством обретения милости Верховного вождя, не разрушая при этом привычных императивов патернализма, претерпело значительную эволюцию. В контексте дефиниции соответствия «народной» интерпретации происходящего характеру и направленности модернизацион-ных процессов мы вправе говорить и об определенной деградации корпоративной этики. Стремительное изменение условий хозяйствования на земле, количественное увеличение носителей новых, непривычных для патриархального крестьянства социальных ориентаций, как процесс, спровоцированный действием социально-экономических, политических и демографических факторов, было прочитано массовым сознанием не как стимул к поиску адекватной реакции на усвоение объективных изменений, а как смертельная угроза. Аккумуляция протестного потенциала осуществлялась до тех пор, пока крестьянство не получило убедительные доказательства (с точки зрения этики корпоративного сопротивления) ослабления репрессивных функций государства, падения эффективности общественного управления. В условиях распада империи впервые в своей истории крестьянство получило возможность реализовать на практике идефикс собственных социально-утопических представлений — идею «черного передела».

Сакрализация значимых для крестьянства представлений позволяла рассматривать миф об идеальном мироустройстве, о золотом веке крестьянства как программу реально осуществимых мероприятий. В числе принципиальных оснований этой конструкции находились представления о равенстве, коллективизме, трудовой природе права собственности, о корпоративной самоидентификации.

Важную роль в крестьянской «картине мира» играли суждения о социальной иерархии и о природе власти. Центральным связующим звеном между множеством однотипных «миров», объединявших крестьянство и «Царством Божием», являлся образ «Царя», который выступал одним из главных гарантов стабильности и безопасности бытия. Характерными признаками эволюции образа на фоне рассогласования идеала с реальной практикой становится его десакрализация и демонизация, что, впрочем, отнюдь не поколебало психоментальную основу отношения крестьянства к верховной власти. В дальнейшем именно ценности патернализма в дополнении к репрессивному фактору будут определять как содержание высказываний крестьян о власти, так и степень проявления политической лояльности. В начале XX в. в системе политических представлений крестьянства появился новый, также освященный религиозной традицией образ Государственной Думы, трактуемый в координатах корпоративной этики как собирательный образ крестьянства, как «голос земли». Все остальные институты государственного управления нарушали идиллию бытия и были отмечены явно выраженными негативными характеристиками. Гарантией победы над «начальством» выступала в представлениях крестьянства идея выборности всех властей сверху донизу. Вместе с тем, было бы неверным говорить о статичности, неизменности содержания политических представлений крестьянства. В условиях роста масштабов революционного движения средне-волжская деревня оказалась захваченной водоворотом новых смыслов политической борьбы, формированием иных установок политической культуры. Столь стремительная политизация патриархального сознания имеет в своей основе возможность усвоения новых представлений посредством проекции, наслоения на прежний социальный опыт (т.е., благодаря синкретизму корпоративной этики, выраженного противоречия при этом не возникает). Однако в дальнейшем крестьянское сознание продемонстрировало существование противоречия иного плана: между потенциальной готовностью к мощному согласованному политическому действию и неспособностью к сохранению организованности в дальнейшем, неспособностью воспользоваться результатами своей организованности. Содержание политической борьбы великоросса-общинника, по большому счету, исчерпывалось решением аграрного вопроса, этим, пожалуй, и объясняется снижение политизированности крестьянского сообщества после обретения желаемого.

При рассмотрении социально-психологических аспектов в истории российского крестьянства на переломе веков и эпох следует учитывать два момента: во-первых, насколько соответствовала мотивация социального поведения понятию «революция общин» и каковы основные побудительные причины массовой психологии, если оценивать их в контексте поиска признаков «общинного архетипа" — а, во-вторых, менялось ли содержание поведенческих стереотипов при сравнении, скажем, периодов 1902;1916 гг. и 1917;1922 гг., что позволяет определить характер крестьянского сопротивления не только относительно объекта агрессии или вопросов идеологической практики, но и в смысле маркировки определенных психологических реакций.

Реакция крестьянской автаркии на стимулы внешнего мира получает адекватное объяснение посредством категории социального сопротивления, трактуемого как противодействие притязаниям государства и земельной аристократии и, одновременно, как выдвижение встречных претензий, при помощи которых можно было компенсировать негативные последствия внешнего воздействия. Все проявления социальной активности в этом контексте можно условно разделить на два типа: обыденное сопротивление (скрытые формы протеста: порубки, потравы и пр. и выдвижение встречных претензий) и массовую агрессию как одну из поведенческих форм, соответствующих условиям возникновения массового сознания (погромные выступления и т. д.).

Несмотря на явное преобладание скрытых форм противодействия, рубеж XIX — XX столетий не привнес в крестьянскую повседневность спокойствия и умиротворения. Напротив, в это время закладываются долговременные последствия роста протестных настроений в российской деревне. К факторам, позволяющим детерминировать период 1902;1904 гг. как начальный этап, прелюдию к «общинной революции», следует отнести, прежде всего, дальнейшую коммерциализацию сельского хозяйства, развитие товарно-денежных отношений, что подрывало процесс воспроизводства хозяйственных принципов жизни в общине (рост арендных цен, распространение субарендных отношений и др.) — появление «новых», «нетрадиционных» стимулов, пугавших своей неопределенностью, предполагаемыми негативными последствияминаложение идеологем революционной пропаганды на содержание аутентичных представлений о причинах падения витальности крестьянского хозяйства (сентенция о малоземелье) — запуск процесса массовизации крестьянского сознания в российских регионах под воздействием событий в Полтавской и Харьковской губерниях («заражение» общими переживаниями, ощущениями, провоцирующими возникновение фрустрирующей ситуации) и пр.

И, наконец, переходу массового социального поведения от обыденного сопротивления к открытому протесту («бунту») будет способствовать возникновение непосредственно состояния фрустрации, опосредованного одним или несколькими условиями (поводами). Причем сочетание таких провоцирующих факторов в зависимости от конкретных обстоятельств может варьироваться самым серьезным образом (провокационные действия или открытое применение насилия со стороны властей или администрации частновладельческих экономийраспространение слухов соответствующего содержания- «сила примера" — ненаступление ответственности за содеянное и т. д.).

При этом будет фиксироваться, главным образом, необходимость регуляции эмоционально-волевой компоненты общественного сознания посредством реализации традиционных, пришедших из глубин ментальной архаики, алгоритмов поведенческих реакций. В этом смысле «общинная революция» — это ответ на разрыв преемственности в цикле воспроизводства форм и способов «привычного» жизнеустройства, отражающий этнический опыт выхода из состояния социокультурного коллапса посредством нескончаемой череды возвращений к истокам своего бытия, в том числе и для решения задач психологической практики. В этом контексте действие механизма архаизации общественного сознания можно представить как инерционную динамику массовых настроений, под воздействием факторов объективного порядка приобретающую самостоятельный характер и выражавшуюся в «мании разрушения». Подобные процессы определяют собой существо происходящего в периоды «русских смут», позволяют интерпретировать саму дефиницию «смуты». Исчерпание деструктивного потенциала ненормативных форм массового поведения (функциональное предназначение которых как раз и заключается в проявлении компенсационного механизма, защищающего психику социальной общности от перенапряжения, от коллапса эмоциональной сферы сознания) одновременно означает переход в иное состояние, равно как и завершение цикла.

Двуликость" образа крестьянской России, априори существующая и как мифологема общественного сознания, и как категория научного анализа, детерминирует основные параметры социально-психологического ракурса в исследованиях «картины мира» данной корпоративной общности. При этом если оценивать «депо» поведенческих реакций на вызовы, шедшие извне мирской организации, то становиться очевидным тот факт, что отношения крестьянского «мира» с внешними акторами насилия и принуждения будут строиться по принципу неразрывного единства двух составляющих: «смирения» и «бунта». Проявление лояльности по отношению к властям и землевладельцам в данном случае будет опосредовано, с одной стороны, ценностями патернализма, а, с другой, этимологией понятия «смирение», производного от слова «смириться», т. е. проявить вынужденное (под угрозой насилия) согласие на изъятие части прибавочного продукта.

Обращает на себя внимание и явно выраженная в рамках рассматриваемого периода модификация форм массовой социальной агрессии, как процесс, производный от результатов рефлексии крестьянского сознания относительно эффективности системы социально-политического взаимодействия, и, не в последнюю очередь, восприятия власти как источника насилия. Это объясняет последовательность анализа двух контрагентов социального бытия: «смирения» и «бунта», трактуемых как обыденное сопротивление и массовая социальная агрессия. Последняя, в свою очередь, представлена категориями «бунта» (погромные выступления) и «самосуда» (производная от норм обычного права социально-психологическая реакция, направленная на устранение угроз жизнеобеспечению крестьянского хозяйства и сопряженная, как правило, с физическим насилием). В последнее время среди российских авторов все чаще проявляется совсем непраздный интерес к трактовке привычного понятия «бунт» в контексте анализа одной из форм массовой социальной агрессии как ритуально-обрядовой практики крестьянской повседневности. Предложенная в настоящем исследовании методика выявления алгоритма последовательности осуществления характерных психологических реакций позволяет в целом согласиться с подобным прочтением.

Функциональное предназначение подобных поведенческих стереотипов, рассматриваемое с позиций ритуалистической концепции, видится в необходимости регулирования властных притязаний с целью сокращения давления на социальную систему до желаемых или, точнее сказать, объективно возможных пределов, в повышении адаптационных возможностей системы, а также в потребности регуляции социально-психологического напряжения, сверхсильных эмоциональных переживаний. В данном случае речь идет о «защитной» реакции социального «тела» русской поземельной общины, столкнувшейся к началу XX века с неразрешимым обычными способами противоречием, угрожавшим гибелью и общинному мироустройству, и «общинному архетипу» как основе крестьянской ментальности.

При сравнении проявлений массового ненормативного поведения крестьян в период Первой русской революции ив 1917 г. наблюдается определенная формализация отношения бунтующей деревни к соблюдению последовательности этапов «бунтарского» алгоритма, что самым непосредственным образом связано с отсутствием действенных методов принуждения (насилия) со стороны государства, а ненаступление ответственности традиционно рассматривалось крестьянством как признак слабости власти и правомерности собственных действий, что, в свою очередь, служило дополнительным стимулом агрессии.

Действия же крестьянских повстанцев в период Гражданской войны, несмотря на то, что официальные власти нередко использовали традиционную формулировку «бунта», следует трактовать как форму массовой социальной агрессии, в значительной степени, тяготевшей к самосуду. На это указывает и демографический признак классификации форм ненормативного социального поведения: инициаторами и основной движущей силой погромных кампаний выступает, как правило, деревенская молодежь, в то время как при расправе «самосудом» инициатива исходит от «стариков», т. е. социальных носителей «общинного архетипа».

В данном контексте сохранение верности традиционным способам и механизмам регуляции массовых протестных настроений выступает дополнительным аргументом в пользу трактовки крестьянского протеста в 1902;1922 гг. как «общинной революции». При этом, социальное сопротивление в период создания новой государственности следует рассматривать как движение с целью защиты завоеванной хозяйственной автономии и практического воплощения социальной утопии, отнюдь не предусматривавшей активного вмешательства государственных структур во внутреннюю жизнь общин. Признаки победоносного завершения «общинной» или крестьянской революции можно увидеть в восстановлении позиций общинного землепользования, как доминирующей формы хозяйствования на земле, уже к весне 1918 г., а также в переходе государства к новой экономической политике, воспроизводившей, по сути, основные положения крестьянских наказов образца 1917 г., что получило свое юридическое закрепление в Земельном кодексе РСФСР 1922 г.

С другой стороны, различные формы обыденного сопротивления и массовой агрессии можно интерпретировать как способы поиска определенного компромисса, дефиниции статусно-ролевых пределов взаимодействия социума и государства, «измерение» репрессивных возможностей новой власти. Впрочем, это утверждение.

554 следует распространить на характер социальной активности крестьянства на протяжении всего рассматриваемого периода.

Исходя из концептуального видения проблемы, можно отметить, что все формы и обыденного сопротивления, и массовой агрессии в истории крестьянского протеста детерминировались исключительно предназначением, связанным с необходимостью защиты социальных приоритетов хозяйственной этики, т. е. носили «охранительный» по отношению к общинному строю характер. Скажем, весной 1917 г. крестьянская рефлексия оценки интенсивности насаждения частнособственнических устремлений в деревне в дополнение к восстановлению традиционного значения хозяйственных функций крестьянского мира стала мощнейшим фактором, провоцировавшим агрессию в отношении хуторян и отрубников, в цивилиза-ционном аспекте оцениваемую как регресс. Не следует забывать и о том, что дополнительным стимулом к возрождению общинных институтов становится непосредственно практика реализации задуманного, осуществление передельного механизма в процессе ликвидации земельной собственности.

С другой стороны, это не мешает маркировать сущность сопротивления по объекту агрессии и не противоречит таким характеристикам, как: «движение против помещиков и частных землевладельцев в целом» (в период 1905;1917 гг.), «антигосударственное, антиправительственное движение» и пр. При этом крестьянское сопротивление будет носить антигосударственный, консервативный характер только в том смысле, что будет ориентировать не на создание новых, кардинально отличных форм социально-политического взаимодействия, а на возвращение к прошлому опыту, ратовать за возрождение традиционных основ моральной экономики, за реализацию социальной утопии о «золотом веке крестьянства».

Показать весь текст

Список литературы

  1. ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации)
  2. Ф.102. Делопроизводства: 4-е и 7-е- Особый отдел. Фонд Департамента полиции. 1880−1917 гг.
  3. Ф.Р-130. Совет Народных Комиссаров
  4. Ф.393. Народный комиссариат внутренних дел
  5. Ф.Р-1235. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (ВЦИК). 1917−1938 гг.
  6. Ф.Р-1252. Агитационно-инструкторские поезда и пароходы Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета. 1918−1922 гг.
  7. Ф.1788. Министерство внутренних дел Временного правительства. Отдел по делам местного управления. 1917−1918 гг.
  8. Ф.1789. Главное управление по делам местного хозяйства МВД Временного правительства. 1917−1918 гг.
  9. Ф.1791. Главное управление по делам милиции МВД Временного правительства. 1917−1918 гг.
  10. Ф.1796. Главный земельный комитет министерства земледелия Временного правительства. 1917−1918 гг.
  11. Ф.А-363. Совет агропоезда им. В. И. Ленина Наркомата земледелия РСФСР. 1924−1926 гг.
  12. Ф.А-2313. Главный политико-просветительный комитет (Главполит-просвет) при наркомате просвещения РСФСР. 1919−1930 гг.
  13. РГАСПИ (Российский государственный архив социально-политической истории)
  14. Ф.17. ЦК РКП (б) ЦК ВКП (б). Отдел агитации и пропаганды. 1919, 1920−1927 гг.
  15. РГАЭ (Российский государственный архив экономики)
  16. Ф.396. Редакция «Крестьянской газеты». 1923−1939 гг.
  17. Ф.478. Народный комиссариат земледелия РСФСР (Наркомзем РСФСР). 26 октября (8 ноября) 1917−1930 гг.
  18. ГАПО (Государственный архив Пензенской области)
  19. Ф.5. Канцелярия Пензенского губернатора. 1802−1917 гг.
  20. Ф.6. Пензенское губернское правление. 1754−1917 гг.
  21. Ф.42. Пензенский окружной суд. 1827−1917 гг.
  22. Ф.45. Пензенская губернская землеустроительная комиссия. 1906—1917 гг.
  23. Ф.53. Пензенское губернское присутствие. 1891−1917 гг.
  24. Ф.103. Пензенское уездное полицейское управление. 1862−1917 гг.
  25. Ф.158. Пензенская губернская земская управа. 1880−1917 гг.
  26. Ф.182. Пензенская духовная консистория. 1730−1923 гг.
  27. Ф.206. Пензенский губернский комиссар Временного правительства.1917 г.
  28. Ф.359. Пензенский военно-цензурный пункт. 1914−1917 гг.
  29. Ф.486. Пензенский губернский земельный комитет. 1917−1918 гг.
  30. Ф.Р-2. Исполнительный комитет Пензенского губернского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (Губисполком). 1917−1928 гг.
  31. Ф.Р-309. Земельное управление исполнительного комитета Пензенского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (ГУБЗУ). 1917−1928 гг.
  32. Ф.Р-377. Пензенское губернское общество сельскохозяйственного кредита. 1923−1928 гг.
  33. Ф.Р-473. Пензенский губернский революционный трибунал. 1917—1923 гг.
  34. Ф.Р-2840. Пензенская губернская следственная комиссия коллегии юстиции. 1917−1918 гг.
  35. ГАСамО (Государственный архив Самарской области)
  36. Ф.З. Канцелярия Самарского гражданского губернатора. 1870−1917.
  37. Ф.6. Самарская землеустроительная комиссия. 1906−1917 гг.
  38. Ф.8. Самарский окружной суд.
  39. Ф.9. Прокурор Самарского окружного суда. 1870−1918 гг.
  40. Ф.171. Самарский губернский статистический комитет.
  41. Ф.356. Канцелярия епископа Самарского и Ставропольского.
  42. Ф.465. Самарское городское полицейское управление.
  43. Ф.468. Самарского губернское жандармское управление (ГЖУ). 1867—1917 гг.
  44. Ф.823. Самарский губернский земельный комитет. 1917 г.
  45. Ф.Р-116. Самарский губернский революционный трибунал. 19 191 922 гг.
  46. Ф.Р-193. Самарский губернский отдел управления комитета Самарского губернского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 19 181 922 гг.
  47. Ф.Р-857. Самарское губернское управление рабоче-крестьянской милиции.
  48. ГАСО (Государственный архив Саратовской области)
  49. Ф.1. Канцелярия Саратовского губернатора. 1782−1917 гг.
  50. Ф.8. Саратовский окружной суд. 1871−1918 гг.
  51. Ф.53. Саратовское губернское жандармское управление. 1838−1917 гг.
  52. Ф.57. Саратовское охранное отделение. 1902−1912 гг.
  53. Ф.135. Саратовская духовная консистория. 1799−1918 гг.
  54. Ф.421. Саратовский губернский статистический комитет МВД. 18 341 919 гг.
  55. Ф.1132. Епископы Саратовские и Царицынские. Коллекция. 18 591 920 гг.
  56. Ф.Р-521. Саратовский губернский исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (Губисполком). 1917−1928 гг.
  57. ГАУО (Государственный архив Ульяновской области)
  58. Ф.1. Симбирский окружной суд. 1870−1918 гг.
  59. Ф.76. Канцелярия Симбирского губернатора. 1821−1917 гг.
  60. Ф.134. Симбирская духовная консистория.
  61. Ф.677. Симбирский губернский комиссар Временного правительства. 1917−1918 гг.
  62. Ф.855. Симбирское губернское жандармское управление. 18 561 817 гг.
  63. Ф.934. Симбирский военно-цензурный пункт. 1914−1917 гг.
  64. Ф.Р-200. Исполнительный комитет Ульяновского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (Губисполком). 1917−1928 гг.
  65. , И.И. Революция 1917−1918 гг. в Самарской губернии: Хроника событий / И. И. Блюменталь. Т.1. — Самара: изд-во Самарского губкома ВКП (б), 1927−308 с.
  66. Борьба за установление и упрочение Советской власти в Симбирской губернии (март 1917 июль 1918 г.). Сборник документов / Под ред. М. А. Гнутова.- Ульяновск: Ульяновская правда, 1957. 344 с.
  67. Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя В. И. Тенишева / Авторы-составители: Б. М. Фирсов, М. Г. Киселев. СПб.: Изд-во Европейского дома, 1993. — 472 с.
  68. Возникновение и деятельность Коммунистических партийных организаций Мордовии (1918−1920 гг.). Документы и материалы. Саранск: Мордовское кн. изд-во, 1960. — 272 с.
  69. Второй период революции. 1906−1907 гг. Май-сентябрь 1906 г. / Под ред. Г. М. Деренковского // Революция 1905−1907 гг. в России. Документы и материалы. Часть вторая. — Кн. первая. — М.: Изд-во АН СССР, 1961. — 704 с.
  70. Второй период революции. 1906−1907 гг. Май-сентябрь 1906 г. / Под ред. М. С. Симоновой // Революция 1905−1907 гг. в России. Документы и материалы.- Часть вторая. Кн. вторая. — М.: Изд-во АН СССР, 1962. — 563 с.
  71. Высший подъем революции 1905−1907 гг. Вооруженные восстания. Ноябрь-декабрь 1905 г. / Под ред. А. Л. Сидорова // Революция 1905−1907 гг. в России. Документы и материалы. Часть вторая. — М.: Изд-во АН СССР, 1955. -1287 с.
  72. Декреты Советской власти. T.I. — 25 октября 1917 г. — 16 марта1918 г. -М.: Политиздат, 1957. 626 с.
  73. Декреты Советской власти. Т.П. — 17 марта — 10 июня 1918 г. — М.: Политиздат, 1959. — 686 с.
  74. Декреты Советской власти. T.III. — 11 июня 1918 г. — 9 ноября 1918 г.- М.: Политиздат, 1963. 664 с.
  75. Декреты Советской власти. T.IV. — 10 ноября 1918 г. — 31 марта1919 г. М.: Политиздат, 1968. — 732 с.
  76. Декреты Советской власти. Т.VIII. — апрель — май 1920 г. — М.: Политиздат, 1976. — 444 с.
  77. Динамика землевладения в России, 1906−1914 гг. М.: Ин-т ист. СССР, 1989.-81 с.
  78. Итоги переселенческого движения с 1910 по 1914 гг. / Сост. Н. Турчанинов, А.Домрачаев. -Пг, 1916. 194 с.
  79. Крестьянские бюджеты по Саратовской губернии за 1925−1926 гг. -Саратов, 1928. 336 с.
  80. Крестьянские наказы Самарской губернии. Опыт собирания материалов русской революции / Вступит, ст. А. А. Васильева и В. А. Кудрявцева. Самара: Тип-я А. Н. Хардина, 1906. — 88 с.
  81. Крестьянский съезд Симбирской губернии 20−21 марта 1917 г. Протокол и резолюции. Симбирск: Типо-литография губернского правления, 1917. -35 с.
  82. Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919—1921 гг. «Ан-тоновщина». Документы и материалы. Тамбов, 1994. — 333 с.
  83. Крестьянское движение в России в 1901 1904 гг. Сб. док. / Отв. ред. А. Н. Анфимов. — М.: Наука, 1998. — 367 с.
  84. Крестьянское движение в 1917 году: 1917 год в документах и материалах / Под ред. М. Н. Покровского и Я. А. Яковлева. М.-Л.: Госиздат, 1927. — 444 с.
  85. Крестьянское движение в Поволжье. 1919−1922 гг.: Документы и материалы / Под ред. В. П. Данилова и Т. Шанина. М.: РОССПЭН, 2002. — 944 с.
  86. Крестьянское движение в России (июль 1914 г. февраль 1917 г.). Сб. док. — М.-Л.: Наука, 1965. — 605 с.
  87. Крестьянское движение в Симбирской губернии в период революции 1905−1907 гг. Документы и материалы. Ульяновск: Ульяновская правда, 1955. -258 с.
  88. Крестьянское хозяйство в России. Извлечение из описаний хозяйств, удостоенных премий в память 300-летия царствования Дома Романовых: В 2-х т. -Т. 1. Пг.: Тип. АО Тип. дела, 1915. — 345 с.
  89. Наказ IV Самарского губернского крестьянского съезда депутатам в Учредительное собрание от Самарской губернии: Листовка. Самара: б/и, 1917.
  90. Обзор состояния сельского хозяйства Самарской губернии и мероприятия, проведенные в 1924—1925 гг. операционном году. Самара, 1926. — 357 с.
  91. Отчет Самарского губпродкома о проведении продналоговой компании 1921−1923 гг. в Самарской губернии. Самара, 1923. — 97 с.
  92. Победа Великой Октябрьской социалистической революции в Самарской губернии. Документы и материалы. Куйбышев: Куйбышевское кн. изд-во, 1957.-520 с.
  93. Полный отчет по продовольственной компании 1906−1907 гг. по Пензенской губернии. Пенза: типография губернского правления, 1907. — 29 с.
  94. Приговоры и наказы крестьян Центральной России. 1905−1907 гг. Сб. док. (ПРИ РАН) / Автор-составитель Л. Т. Сенчакова. М.: Эдиториал УРСС, 2000. -413 с.
  95. Протоколы II Самарского губернского крестьянского съезда с 20 мая по 6 июня 1917 г. и протоколы общегубернского всесословного съезда с 28 мая по 6 июня 1917 г. Самара: Губернская тип., 1917. — 180 с.
  96. Протоколы заседаний 3-го губернского крестьянского съезда. Самара: тип. В. В. Ветрова, 1917. — 105 с.
  97. Революционная борьба трудящихся Пензенской губернии в 19 051 907 гг. Сб. док. / Сост. И. С. Федоров, Е. Г. Самойлов. Пенза: Пенз. книж. изд-во, 1956.- 160 с.
  98. Революционное движение в России после свержения самодержавия. Документы и материалы. М.: АН СССР, 1957. — 857 с.
  99. Революционное движение в русской армии в 1917 г. (февраль-октябрь). Сб. док. М.: Наука, 1968. — 621 с.
  100. Революция 1905−1907 гг. на территории Мордовии. Сборник документов и материалов / Под ред. К. А. Коткова. Саранск: Мордов. книж. изд-во, 1955. -340 с.
  101. Самарская губерния в годы гражданской войны (1918−1920). Документы и материалы. Куйбышев, 1958. — 576 с.
  102. Саратовский Совет рабочих депутатов 1917—1918 гг. Сб. документов под ред. В.П.Антонова-Саратовского. М.-Л.: Соцэкгиз, 1931. — 795 с.
  103. Симбирская губерния в годы Гражданской войны (март 1919 г. декабрь 1920 г.) — Ульяновск, 1960. — 484 с.
  104. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ. Т.1. 1918−1922: Документы и материалы. М., 1998. — 864 с.
  105. Статистика землевладения. 1905 г. Свод данных по 50 губерниям Европейской России. СПб., 1907.
  106. , В. Революция 1917−1918 гг. в Самарской губернии. Хроника событий / В. Троцкий. Самара: Изд-во Самарского губкома ВКП (б), 1929. — Т.П. -358 с.
  107. Царская армия в период мировой войны и Февральской революции. -Казань: Татиздат, 1932.-239с.
  108. Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской Социалистической революции. Документы и материалы. В 2-х ч. М.: Изд-во АН СССР, 1957.-Ч. 1.-692 е.- Ч. 2.-655 с.
  109. Антонов-Саратовский, В. П. Октябрьские дни в Саратове / В.П. Антонов-Саратовский // Пролетарская революция. 1922. — № 10. — С. 278−298.
  110. Антонов-Саратовский, В. П. Под стягом пролетарской борьбы. Отрывки из воспоминаний о работе в Саратове за время с 1915 г. до 1918 г. / В.П.Антонов-Саратовский. M.-JL: Гос. изд-во, 1925. -Т.1.-310 с.
  111. , А.Н. В волостных писарях. Очерки крестьянского самоуправления / А. Н. Астырев. М.: Тип. В. В. Исленьева, 1886. — 299 с.
  112. , Н. Как у нас произошло аграрное движение / Н. Баженов // Русское богатство. 1909. — № 4. — С. 97−120.
  113. Богораз-Тан, В. Г. Мужики в Государственной Думе. Очерки / В.Г. Бо-гораз-Тан. М.: В. М. Саблин, 1907. — 72 с.
  114. Богораз-Тан, В. Г. Новое крестьянство: Очерки деревенских настроений / В.Г. Богораз-Тан. -М.: «Колокол» Е. Д. Мягкова, 1905. 126 с.
  115. , A.M. Советская деревня за 1917−1924 гг. / A.M. Большаков. Л.: Прибой, 1924. — 471 с.
  116. Борьба за власть Советов в Симбирской губернии. Февраль 1917 г. -июнь 1918 г.: Сб. воспоминаний участников борьбы за установление и упрочение Советской власти. Ульяновск: Ульяновская правда, 1957. — 292 с.
  117. Война крестьян с помещиками в 1917 г. (Воспоминания крестьян.) -М.: Крестьянская газета, 1926. 78 с.
  118. Воспоминания крестьян-толстовцев. 1910−1930-е гг. М.: Книга, 1989.-480 с.
  119. , В.А. Сочинения в 3-х т.- Т.1. Трущобные люди. Мои скитания. Люди театра / В. А. Гиляровский. М.: Инфосерв, 1994. — 544 с.
  120. Годы и события. Пенза: Кн. изд-во, 1968. — 128 с.
  121. Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918−1932 гг. Сб. документов. / Сост. АЛ. Лившин, И. Б. Орлов. М.: РОС-СПЭН, 1998.-328 с.
  122. Голоса крестьян. Сельская Россия XX века в крестьянских мемуарах. -М.: Аспект Пресс, 1996. 413 с.
  123. , А.И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль-сентябрь 1917 / А. И. Деникин. М.: Наука, 1991. — 520 с.
  124. Деревня в 1905 г. По воспоминаниям селькоров. М.-Л.: Земля и фабрика, 1926.-208 с.
  125. За власть Советов. Сборник воспоминаний участников борьбы за установление и укрепление советской власти в Мордовской АССР. Саранск: Мордовское кн. изд-во, 1957.-128с.
  126. За власть Советов: Воспоминания участников Октябрьской революции в Симбирской губернии. Саратов: Приволжское кн. изд-во, 1967. — 315 с.
  127. Заметки Симбирского губернатора при объезде всех уездов Симбирской губернии в июле-августе месяце 1873 г. Симбирск: Губерн. тип., 1874. -26 с.
  128. , И.И. Юридические пословицы и поговорки русского народа. Опыт систематического по отделам права собрания юридических пословиц и поговорок русского народа / И. И. Иллюстров. М.: Тип. В. В. Чичерина, 1885. -72 с.
  129. Крестьянские истории: Российская деревня 20-х гг. в письмах и документах / Сост. С. С. Крюкова. -М.: РОССПЭН, 2001. 232 с.
  130. Крестьянское движение в Саратовской губернии (Письмо из Саратова) // Революционная Россия. 1902. -№ VII. — С. 19−21.
  131. , В.В. Октябрь в Пензе. 2-е изд. / В. В. Кураев. Пенза, 1957.78 с.
  132. , С. В волостных старшинах / С. Матвеев // Русское богатство. 1912.-№ 2,-С. 74−101.
  133. , С. Из жизни современного крестьянского мира (В волостных старшинах) / С. Матвеев // Русское богатство. 1913. — № 9. — С. 116−142.
  134. , В.А. «Такое ведь счастье, остаться в этой гигантской войне живым». Дневник солдата, 1 октября 1915 г. 29 января 1918 г. / В. А. Мишин // Земство (Пенза). — 1995. — № 2. — С. 84−157.
  135. , В. Черные дни. Из поездки по шести губерниям, пострадавшим от неурожаев / В.Михневич. СПб.: тип. А. Л. Трунова, 1892. — 32 с.
  136. В.Д. Временное правительство. М.: Изд-во МГУ: СП «Ост-Вест Корпорейшэн», 1991. — 79 с.
  137. Наследие. Культура Пензенского края в документах эпохи, письмах и мемуарах, статьях и художественных произведениях / Авторы-составители К. Д. Вишневский, Н. М. Инюшкин. Пенза, 1994. — 437 с.
  138. Нелепые толки и надежды помещичьих крестьян. Записка Корибут-Дашкевича (1859) / Предисловие Н. П. Семенова // Русский архив. 1874. — № 8. -С. 451−458.
  139. Новые крестьянские хозяйства в Пензенской губернии. Пенза: Изд-е журнала «Землеустроитель», 1911. — 340 с.
  140. , А.Л. Два года среди крестьян / А. Л. Окнинский. М., 1998.-263 с.
  141. Письма во власть 1917−1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост. А. Я. Лившин, И. Б. Орлов. -М.: РОССПЭН, 1998. 664 с.
  142. По родным местам (Из наблюдений бывшего депутата) // Русское богатство. 1906. — № 11. — С. 1−20.
  143. , A.C. Голодающее крестьянство. Очерки голодовки 18 981 899 гг. / A.C. Пругавкин. М.: Изд-во Посредник, 1906. — 210 с.
  144. Революция в деревне в 1917 г. Воспоминания крестьян. М.: Крестьянская газета, 1927. — 48 с.
  145. Симбирская губерния 1918−1920 гг. Сб. воспоминаний. Ульяновск, 1958.-432 с.
  146. Скиталец (С.Г.Петров). Светлые лучи любви. Повести. Рассказы. Воспоминания. М.: Правда, 1989. — 624 с.
  147. Солдатские письма в годы мировой войны (1915−1917 гг.). Т. 4−5. // Красный архив. — М.: Гос. соц. эк. изд-во, 1934. — С. 118−163.
  148. , Н. Старобуянская республика // 1905 год. Сб. воспоминаний участников революционного движения в бывших Самарской и Симбирской губерниях / Н.Сперанский. М.-Куйбышев: Крайгиз, 1935. — С. 120−130.
  149. , А. Саратовское крестьянское восстание 1905 г. Из воспоминаний разъездного агитатора / А.Студенцов. Пенза: Пензенское общество взаимопомощи ветеранов революционно-социалистической борьбы, типо-литография «Пензпечать», 1926. — 48 с.
  150. , А. Русско-японская война и русская революция: Маленькие письма (1904−1908) / А.Суворин. М.: Алгоритм, 2005. — 752 с.
  151. , А. Настроение современной деревни / А. Фаресов // Исторический вестник, 1906,-Т.103.-№ 3.-С. 911−936.
  152. , С. Народ на войне / С.Федорченко. М.: Советский писатель, 1990.-399 с.
  153. Что говорят крестьяне о нуждах деревни / Сост. М.Сурин. М.: Тип. П. К. Пряншиникова, 1906. — 59 с.
  154. , А.Н. Из деревни / А. Н. Энгельгардт. СПб.: Наука, 1999.-714с.4. Периодическая печать
  155. Вестник Пензенского губернского исполнительного комитета и комиссариата. Орган Временного правительства. — Пенза. — 1917.
  156. Вестник пензенского земства. Пенза. — 1915.
  157. Известия Симбирского губернского исполнительного комитета. Орган Временного правительства. — Симбирск. — 1917.
  158. Пензенские губернские ведомости. Пенза. — 1906, 1914, 1915, 1916,1917.
  159. Пензенские епархиальные ведомости. Орган Пензенской духовной консистории. — Пенза, — 1876, 1883, 1912, 1913, 1915, 1917.161. Перестрой. Пенза. — 1906.
  160. Самарская газета. Самара. — 1905.
  161. Самарские епархиальные ведомости. Орган Самарской духовной консистории. — Самара. — 1901, 1906, 1914.
  162. Саратовские епархиальные ведомости. Саратов. — 1905.
  163. Саратовский листок. Саратов. — 1905, 1906, 1907.
  164. Общие и теоретические работы (историческая антропология, история изучения менталитета, общественного сознания, социальная психология и т. д.)
  165. Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Императорский период. Самара: Изд-во Самарского университета, 2000. — 331 с.
  166. Анатомия революции. 1917 г. В России: массы, партии, власть. СПб.: Глагол, 1994.-444 с.
  167. , Г. М. Социальная психология / Г. М. Андреева. М.: Аспект-пресс, 1998.-372 с.
  168. , A.C. Россия: критика исторического опыта. / A.C. Ахиезер. В 3-х т. Т.З. -М.: ФО СССР, 1991.-470 с.
  169. , A.C., Ильин, В.В. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности / A.C. Ахиезер, В. В. Ильин. М.: Изд-во МГУ, 2000. -300 с.
  170. , Г. К. Доктрина «массового общества» / Г. К. Ашин. М.: Политиздат, 1971.-191 с.
  171. , Э.Я. Философия бунта: Критика идеологии левого радикализма / Э. Я. Баталов. М.: Политиздат, 1973. — 222 с.
  172. , М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса / М. М. Бахтин. М.: Наука, 1965. — 541 с.
  173. , А. Материя и память. Исследование об отношении тела к духу. (Пер. с фр.) / А. Бергсон. СПб.: Жуковский, 1911. — 268 с.
  174. , В.А. Крестьянская цивилизация в России / В. А. Берлинских. М.: Аграф, 2001. — 432 с.
  175. , H.A. Духовные основы русской революции / H.A. Беляев. -СПб.: Литера, 1999. 432 с.
  176. , H.A. Истоки и смысл русского коммунизма / H.A. Бердяев. -М.: Наука, 1990.-222 с.
  177. , H.A. Судьба России: Опыт по психологии войны и национальности / H.A. Бердяев. М.: Советский писатель, 1990. — 342 с.
  178. , В.М. Избранные работы по социальной психологии / В. М. Бехтерев. М.: Наука, 1994. 398 с.
  179. , В.М. Коллективная рефлексология / В. М. Бехтерев. Пг.: Колос, 1921.-423 с.
  180. , М. Антология истории или ремесло историка / М. Блок. М.: Прогресс, 1986. 336 с.
  181. , В.В. Историческая концепция Николая Михайловского / В. В. Блохин. М.: ПРОБЕЛ-2000, 2001.-268 с.
  182. , A.A., Смирнов, П.И. Россия и русские: характер народа и судьба страны / A.A. Бороноев, П. И. Смирнов. СПб.: Наука, 1992. — 241 с.
  183. , Ф. Динамика капитализма / Ф. Бродель. М.: Академ, книга, 2000. 506 с.
  184. , A.B., Громыко, М.М. О воззрениях русского народа / A.B. Буганов, М. М. Громыко. М.: Паломник, 2000. — 541 с.
  185. , A.B. Русская история в памяти крестьянства XIX в. и национальное самосознание / A.B. Буганов. М.: Институт этнологии и антропологии, 1992.-207 с.
  186. , О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (.п. XIX н. XX вв.) / О. В. Будницкий. — М.: РОССПЭН, 2000. — 396 с.
  187. , С. Война и русское самосознание / С. Булгаков. М.: б/и, 1915.-59 с.
  188. , С. Сочинения: В 2-х т. / С. Булгаков. М.: Наука, 1993. -Т.1.-603 е.- Т.2.-750 с.
  189. , А. Религиозное сознание язычества. Опыт философии истории естественных религий / А. Введенский. Т. 1. — М.: Унив. тип, 1902. -752 с.
  190. , М. Избранные произведения / М. Вебер. М.: Прогресс, 1990.- 804 с.
  191. Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. — 606 с.
  192. , A.A. Менталитет крестьянства и российский политический процесс / A.A. Вилков. Саратов: Изд-во СГУ, 1997. — 159 с.
  193. , Л.Н. Очерки коллективной психологии / Л.Н. Войтлов-ский.-М.-Л.: Госиздат, 1925.-Ч. 1. 118 с.
  194. Вопросы классовой борьбы и классовой психологии. Сб. ст. Горький: Изд-во Горьковского ун-та, 1973. — 149 с.
  195. , В. Очерки психологии. (Пер. с нем.) / В. Вундт. М.: Моск. кн. изд-во, 1912.-300 с.
  196. , В. Проблемы психологии народов. (Пер. с нем.) / В. Вундт. -М.: Космос, 1912, — 132 с.
  197. Гак, Г. М. Учение об общественном сознании в свете теории познания / Г. М. Гак. М.: Изд-во ВПШ и АОН, 1960. — 200 с.
  198. , А. Революционный террор в России (1894−1917) / А. Гейф-ман. М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. — 448 с.
  199. , ЯЗ. Логика мифа / ЯЗ. Голосовкер. М.: Наука, 1987.218 с.
  200. , A.B. Крестьянство Востока: исторический субъект, культурная традиция, социальная общность / A.B. Гордон. М.: Наука, 1989. — 219 с.
  201. , Н.В. Психология конфликта / Н. В. Гришина. СПб.: Питер, 2000. 464 с.
  202. , Б.А. Массовое сознание. Опыт определения и проблемы исследования / Б. А. Грушин. М.: Политиздат, 1987. — 368 с.
  203. , Б.А. Мнения о мире и мир мнений. Проблемы методологии исследования общественного мнения / Б. А. Грушин. М.: Политиздат, 1967. -400 с.
  204. , А.И. Русский менталитет / А. И. Гудзенко. М.: ПАИМС, 2001.-240 с.
  205. , А .Я. Исторический синтез и Школа «Анналов» / А.Я. Гуре-вич. М.: Индрик, 1993. — 328 с.
  206. , П.С. Буржуазная идеология и массовое сознание / П. С. Гуревич. -М.: Наука, 1980. 368 с.
  207. , П.С. Социальная мифология / П. С. Гуревич. М.: Мысль, 1983.- 175 с.
  208. , П.С. Философская антропология / П. С. Гуревич. М.: Вестник, 1997.-443 с.
  209. , Н.Я. Россия и Европа / Н. Я. Данилевский. М.: Древнее и современное, 2002. — 548 с.
  210. Девиантность и социальный контроль в России (XIX-XX вв.): Тенденции и социологическое осмысление. СПб.: Алетейя, 2000. — 384 с.
  211. Демографическая модернизация России 1900−2000 / Под ред. А. Вишневского. М.: Новое издательство, 2006. — 608 с.
  212. Десять веков российской ментальности: картина мира и власти. -СПб.: Алетейя, 2001. 633 с.
  213. , Г. Г. Социально-политическая психология / Г. Г. Дили-генский. М.: Наука, 1994. — 303 с.
  214. , В.П., Моргунов, Е.Б. Человек развивающийся: Очерки российской психологии / В. П. Зинченко, Е. Б. Моргунов. М.: Просвещение, 1994. -260 с.
  215. , О.И., Новиков, В.В., Шорохова, Е. Е. Особенности психологии крестьянства (Прошлое и настоящее) / О. И. Зотова, В. В. Новиков, Е. Е. Шорохова. -М.: Наука, 1989.-222 с.
  216. , В.Ф. Дорелигиозная эпоха. К истории формирования общественного сознания / В. Ф. Зыбковец. М.: Изд-во АН СССР, 1959. — 248 с.
  217. , П.И. Очерки по военной психологии / П. И. Изместьев. -Пг.: Воениздат Петроград, воен. округа, 1923. 102 с.
  218. Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. М.: Наука, 1993. — 334 с.
  219. , И.Н. Российская цивилизация и истоки ее кризиса. IX начало XX вв. / И. Н. Ионов. — М.: Просвещение, 1995. — 319 с.
  220. Историческая наука России в XX в. М.: Науч.-изд. центр «Скрипто-рий», 1997.-568 с.
  221. Историческая психология и ментальность: Эпохи. Социумы. Этносы. Люди. Материалы научной конференции 13−14 мая 1999 г.- СПб.: СПб. гос. ун-т, 1999.-359 с.
  222. Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М.: АИРО-ХХ, 1996.-463 с.
  223. История ментальностей. Историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М.: РГГУ, 1996. — 255 с.
  224. , А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. (Пер. с фр.) / А. Камю. М.: Политиздат, 1990. — 415 с.
  225. , Э. Масса и власть. (Пер. с нем.) / Э. Канетти. М.: Ad Marginen, 1997. — 530 с.
  226. , В.В. Русский бунт бессмысленный и беспощадный: Погромное движение в городах России в 1917—1918 гг. / В. В. Канищев. — Тамбов: Тамбов, гос. ун-т, 1995. — 162 с.
  227. , В.В., Мещеряков, Ю.В. Анатомия одного мятежа / В.В. Ка-нищев, Ю. В. Мещеряков. Тамбов: Тамбов, гос. ун-т, 1995. — 294 с.
  228. , Н.И. Историология. Теория исторического процесса / Н.И. Ка-реев. -Пг.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1915. 320 с.
  229. , Н.И. Общие основы социологии / Н. И. Кареев. Пг.: Наука и школа, 1919.-210 с.
  230. , Г. Ю. Российское умонастроение второй половины XIX -начала XX века. (По дореволюционным изданиям, хранящимся в Самарской областной научной библиотеке) / Г. Ю. Карпенко. Самара: Изд-во Самарского ун-та, 2000. — 34 с.
  231. , Л.П. Восток, Запад и русская идея / Л. П. Карсавин. Пг.: Academia, 1922.- 80 с.
  232. , С. Империя и модернизация. Общая модель и российская специфика / С. Каспэ. М.: РОССПЭН, 2001. — 256 с.
  233. , К. О русском национальном характере / К. Касьянова. М.: ИНМЭ, 1994, — 367 с.
  234. , В.Ж. Структура общественного сознания / В. Ж. Келле. М.: Знание, 1964.-48 с.
  235. , А.И. История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в. 1917 г.) / А. И. Клибанов. — М.: Наука, 1965. — 348 с.
  236. , А.И. Народная социальная утопия в России. XIX в. / А. И. Клибанов М.: Наука, 1978. — 342 с.
  237. , А.И. Народная социальная утопия в России. Период феодализма / А. И. Клибанов. М.: Наука, 1977. — 335 с.
  238. , В.О. Курс русской истории / В. О. Ключевский // Ключевский В. О. Соч. в 9-ти т. М.: Мысль, 1987. — Т.1. — 430 е.- Т.2. — 447 с.
  239. , В.О. Методология русской истории / В. О. Ключевский // Ключевский В. О. Соч. в 9-ти т. М.: Мысль, 1987. — Т.6. — 476 с.
  240. , И.Д. Методы исторического исследования / И.Д. Ко-вальченко. М.: РОССПЭН, 2003. — 486 с.
  241. , В.П. Ментальность Российской цивилизации: история и методология исследования. Проблемный спецкурс / В. П. Кожевников. М.: Минос, 1998.-278 с.
  242. , H.H. Социально-историческая антропология / H.H. Козлова. -М.: Ключ-С, 1999.- 192 с.
  243. Кознова, И.Е. XX век в социальной памяти российского крестьянства / И. Е. Кознова. М.: ИФРАН, 2000. — 207 с.
  244. , В.А. Социальная память и познание / В. А. Колеватов. М.: Мысль, 1984, — 190 с.
  245. , Б.И. Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года / Б. И. Колоницкий. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. — 350 с.
  246. , М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям / М. О. Коялович. СПб.: Тип. А. С. Суворина, 1884.-603 с.
  247. , В.А. Вдогонку за прошедшим веком. Развитие России в XX веке с точки зрения мировой цивилизации / В. А. Красильщиков. М.: РОС-СПЭН, 1998.-263 с.
  248. , H.A. Русская народная мифологическая проза: Истоки и полисемантизм образов: В 3-х т. Т. 1 / H.A. Криничная. СПб.: Наука, 2001. -584 с.
  249. Jle Гофф, Ж. Другое Средневековье: Время, труд и культура Запада / Ж. Ле Гофф. Екатеринбург: Изд-во Ур. ун-та, 2000. — 326 с.
  250. Ле Гофф, Ж. Цивилизация средневекового Запада. (Пер. с фр.). / Ж. Ле Гофф — под общ. ред. Ю. Л. Бессмертного. М.: Изд. группа «Прогресс»: «Прогресс -Акад.», 1992.-372 с.
  251. , Г. Психология народов и масс / Г. Лебон. СПб.: Макет, 1995.-313 с.
  252. , Ив. Двоеверие и народная религия в истории России. (Пер. с англ.) / Ив Левин. М.: Индрик, 2004. — 216 с.
  253. Леви-Строс, К. Первобытное мышление / К. Леви-Строс. М.: Республика, 1994.-384 с.
  254. Леви-Строс, К. Структурная антропология / К. Леви-Строс. М.: Наука, 1983.-536 с.
  255. , А.И. Мелкая буржуазия: облик и судьбы класса / А. И. Левковский. М.: Наука, 1978. — 192 с.
  256. , И.Т. Некоторые методологические проблемы изучения психологии крестьянства / И. Т. Левыкин. Орел: Орловск. гос. пед. ун-т, 1970. — 186 с.
  257. , И.Т. Теоретические и методологические проблемы социальной психологии / И. Т. Левыкин. М.: Мысль, 1975. — 256 с.
  258. , В.М. Психоанализ / В. М. Лейбии. СПб.: Питер, 2002.576 с.
  259. , А.Ф. Диалектика мифа / А. Ф. Лосев. М.: Мысль, 2001. — 559 с.
  260. , Н.О. Характер русского народа. Кн. I. / Н. О. Лосский. М.: Посев. Изд-во «Ключ», 1957. — 64 с.
  261. , Ю.М. История и типология русской культуры / Ю. М. Лотман. СПб.: Искусство (СПб.), 2002. — 765 с.
  262. , C.B. Метаморфозы традиционного сознания. Опыт разработки теоретических основ этнопсихологии и их применения к анализу исторического и этнографического материала / C.B. Лурье. СПб.: Тип. им. Котлякова, 1994. -288 с.
  263. , Б.В. Разум и сердце: история и теория менталитета / Б. В. Марков. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1995. — 229 с.
  264. , Т.Д. Русская ментальность и ее отражение в науках о человеке / Т. Д. Марцинковская. М.: б/и, 1994. — 155 с.
  265. Математические методы изучения массовых источников. Сборник научных трудов. М.: Институт Истории СССР АН СССР, 1989. — 216 с.
  266. , А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе / А. Н. Медушевский. М.: РОССПЭН, 1998.-655 с.
  267. Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материалы международной конференции в Москве, 14−15 июня 1994 г. М.: РОССПЭН, 1996. -439 с.
  268. Менталитет и политическое развитие России: Тезисы докладов научной конференции. Москва, 29−31 октября 1996 г. М.: ИРИ, 1996. — 149 с.
  269. Менталитет россиянина: история проблемы. Материалы семнадцатой Всероссийской заочной научной конференции. СПб.: Нестор, 2000. — 238 с.
  270. Ментальность россиян. (Специфика сознания больших групп населения России) / Под ред. И. Г. Дубового. М.: Рос. акад. образования, 1997. — 474 с.
  271. Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы / Под ред. Б. Г. Могильницкого, И. Ю. Николаевой. -М.: Логос, 2005. 192 с.
  272. Методы количественного анализа текстов нарративных источников. -М.: Институт истории АН СССР, 1983.- 132 с.
  273. , П.Н. Очерки по истории русской культуры / П. Н. Милюков. В 3-х т. — Т.2. — 4.2. — М.: Прогресс-Культура, 1994. — 496 с.
  274. , Б.Н. Историк и социология / Б. Н. Миронов. Л.: Наука, 1984.- 174 с.
  275. , Н.М. Герои и толпа. Избранные труды по социологии: в 2-х т. / Н. М. Михайловский. СПб.: Алетейя, 1998. — Т.1. — 362 е.- Т.2. — 505 с.
  276. Модернизация и национальная культура (Материалы теоретического семинара). М.: Апрель-85, 1995. — 127 с.
  277. , А. Социодинамика культуры (Пер. с франц.) / А. Моль. М.: Прогресс, 1977.-406 с.
  278. , C.B. Рождение советской империи: государство и идеология. 1917−1922 / C.B. Монов. М.: Диалог-МГУ, 1997. — 356 с.
  279. , С. Век толп: Исторический трактат по психологии масс / Серж Московичи. М.: Центр психологии и психотерапии, 1998. — 480 с.
  280. , Д.В. Психология масс / Д. В. Ольшанский. СПб.: Питер, 2001.-368 с.
  281. Оргета-и-Гассет, X. Избранные труды / X. Ортега-и-Гассет. М.: Весь мир, 2000. — 704 с.
  282. Ортега-и-Гассет, X. Восстание масс / X. Ортега-и-Гассет. М.: Радуга, 1991.-638 с.
  283. , С.С. Преступность и ее причины / С. С. Остроумов. М.: Изд-во Мгу, I960. — 338 с.
  284. Очерки социальной антропологии. Сб. статей. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1995. — 154 с.
  285. , И.А. Обычаи и традиции русского народа / И. А. Панкеев. -Изд. 2-е. М.: Олма-пресс, 1999. — 506 с.
  286. , Т. О социальных системах. (Пер. с англ.) / Т. Парсонс. М.: Академический проект, 2002. — 830 с.
  287. , Т. Система современных обществ. (Пер. с англ.) / Т. Пар-сонс, — М.: Аспект Пресс, 1998. 269 с.
  288. , Б.Д. Общественное настроение / Б. Д. Парыгин. М.: Мысль, 1966.-327 с.
  289. , Б.Д. Основы социально-психологической теории / Б. Д. Парыгин. М.: Мысль, 1971.-348 с.
  290. Первая мировая война: история и психология: Материалы Российской научной конференции, 29−30 ноября 1999 г. СПб.: Нестор, 1999. — 158 с.
  291. , Ш. Революция и культура: Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма / Ш. Плаггенборг. -Пер. с нем. СПб.: Журн. «Нева», 2000. — 416 с.
  292. , И.В. Слухи в социальной истории: типология и функции / И. В. Побережников. Екатеринбург, 1995. — 58 с.
  293. , К. Открытое общество и его враги. (Пер. с англ.)/К. Поппер-М.: «Культурная инициатива» Soros foundation: Открытое общество «Феникс», 1992. -Т.1.-446 е.- Т.2. — 525 с.
  294. , Б.Ф. Социальная психология и история / Б. Ф. Поршнев. -М.: Наука, 1966.-214 с.
  295. , А.Е. Первый опыт истории русского самосознания / А. Е. Пресняков. СПб.: Тип. Академии наук, 1901. — 17 с.
  296. Преступная толпа. М.: ИП РАН, 1999. — 308 с.
  297. , В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп. -Д.: Гослитиздат, 1946. 317 с.
  298. , В.Я. Морфология сказки / В. Я. Пропп. М.: Наука. 1969.168 с.
  299. Пространство и время в архаических и традиционных культурах: Материалы коллоквиума. М.: Институт Африки РАН, 1996. — 91 с.
  300. Психология масс. Самара: Изд. дом «Бахрах», 1998. — 591 с.
  301. Психология толп. М.: ИП РАН «КСП+», 1999. — 412 с.
  302. , JI.H. Человек о мире и самом себе. (Источники об умонастроениях русского общества рубежа XVII XVIII вв.) / Л. Н. Пушкарев. — М.: Био-информсервис, 2000. — 264 с.
  303. Революция и человек: Быт, нравы, поведение, мораль. Материалы всероссийской научной конференции. М.: ИРИ РАН, 1997. — 224 с.
  304. Революция и человек: социально-психологический аспект. М.: Наука, 1996.-223 с.
  305. Рефлексивное крестьяноведение: Десятилетие исследований сельской России. М.: МВИСЭН: РОССПЭН, 2002. — 588 с.
  306. , Б.А. Люди и нравы древней Руси. Историко-бытовые очерки XI XIII вв. / Б. А. Романов. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1947. — 344 с.
  307. , Д.Ж. Саратов и губерния в 1917 г. События, партии, люди / Д. Ж. Рейли. Саратов: Гос. учеб.-научн. центр «Колледж», 1994. — 120 с.
  308. Российская ментальность: методы и проблемы изучения. М.: ИРИ РАН, 1999.-250 с.
  309. Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики. / Под ред. К. А. Абульхановой, А. В. Брушлинского. М.: ИП РАН, 1997. — 336 с.
  310. Россия XIX XX вв. Взгляд зарубежных историков. — М.: Наука, 1996.-253 с.
  311. Россия XX столетия в исторической науке: взгляды, концепции, ценностные подходы. РАН ИНИОН. 4.1. Российская империя (к. XIX 1917 г.). — М, 2000.- 199 с.
  312. Русская история: проблема менталитета. М.: ИРИ РАН, 1994. — 153 с.
  313. Русское народное поэтическое творчество. Т.1. Очерки по истории русского народного поэтического творчества X н. XVIII веков. — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1953.-540 с.
  314. , П.И. Пути аграрного капитализма в России XIX в. (По материалам Поволжья) / П. И. Савельев. Самара: изд-во Самарского ун-та, 1994. -359 с.
  315. , Н.Б. Россия на рубеже XIX XX веков: В трудах западных историков / Н. Б. Селунская. — М.: Изд-во Российского открытого ун-та, 1995. -65 с.
  316. , Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России / Е. С. Сенявская. М.: РОССПЭН, 1999. — 382 с.
  317. , A.B. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность / A.B. Сергеева. М.: Флинта, 2004. — 328 с.
  318. , С. Преступная толпа. Опыт коллективной психологии / С. Си-геле: Пер. с фр. СПб.: Павленков, 1896. — 116 с.
  319. , З.В. Национальное самосознание русских. (Социологический очерк) / З. В. Сикевич. М.: Механик, 1996. — 208 с.
  320. Сознание в социокультурном измерении. Сб. ст. М.: ИФ РАН, 1990.- 142 с.
  321. , В.К. Русские исторические предания / В. К. Соколова. М.: Наука, 1970.-288 с.
  322. , И.Л. Народная монархия / И. Л. Солоневич. Репринтное воспроизведение изд-я 1973 г. М.: Феникс, 1991. — 511 с.
  323. , П. Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали / П. Сорокин. -СПб.: изд-во РХГИ, 1999. 448 с.
  324. , П. Человек. Цивилизация. Общество / П. Сорокин. М.: Политиздат, 1992. — 543 с.
  325. Социальная история российской провинции в контексте модернизации аграрного общества в XVIII—XX вв.: Материалы международной конференции. Май 2002 г. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002. — 531 с.
  326. Социальная история. Ежегодник 2000 г. М.: РОССПЭН, 2000, — 351с.
  327. Социальная психология классов / Под ред. Г. Г. Дилигенского. М.: Мысль, 1985, — 293 с.
  328. Социально-психологические аспекты критики религиозной морали. Сб. ст. Л.: б/и, 1974.- 166 с.
  329. Споры о главном. Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». М.: Наука, 1993.- 207 с.
  330. , И.В. Обычаи, традиции, обряды как социальное явление / И. В. Суханов. Горький: Волго-Вятское книж. изд-во, 1973. — 256 с.
  331. , Г. Личность и толпа: Очерки по социальной психологии / Г. Тард. СПб.: Изд-во А. Большакова, А. Голова, 1903. — 178 с.
  332. , Г. Общественное мнение и толпа / Г. Тард. М.: Тип. Мамонтова, 1902.-200 с.
  333. Типологические исследования по фольклору. Сборник статей памяти В. Я. Проппа (1895−1970). (Сост. Е. М. Мелетинский и С.Ю.Неклюдов). М.: Наука, 1975.-320 с.
  334. , В.П. Философия сознания / В. П. Тугаринов. М.: Мысль, 1971.- 199 с.
  335. , А.К. Духовная жизнь общества / А. К. Уледов М.: Мысль, 1980.-271 с.
  336. , А.К. Общественная психология и идеология / А. К. Уледов. -М.: Мысль, 1985.-268 с.
  337. , А.К. Структура общественного сознания. Теоретико-социологическое исследование / А. К. Уледов. М.: Мысль, 1968. — 324 с.
  338. У орд, Лестер Фрэнк. Психологические факторы цивилизации / Лестер Фрэнк Уорд. М.: Типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К0, 1897. — 384 с.
  339. , Л. Бои за историю / Л. Февр. М.: Наука, 1991. — 629 с.
  340. , Г. Война и ее происхождение / Г. Федотов. Пг.: Трудолюбие, 1917.-21 с.
  341. , Г. Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам / Г. Федотов. М.: Прогресс: Гнозис, 1991. — 185 с.
  342. , Г. П. Судьба и грехи России / Г. П. Федотов. В 2-х т. СПб.: София, 1992.-349 с.
  343. , С.Л. Русское мировоззрение / С. Л. Франк. СПб.: Наука, 1996.-736 с.
  344. Фрейд, 3. Психология бессознательного. Сборник произведений / 3. Фрейд. М.: Просвещение, 1989. — 448 с.
  345. Фрейд, 3. Психопатология обыденной жизни / 3. Фрейд. М.: Современные проблемы, 1910. — 162 с.
  346. Фрейд, 3. Тотем и табу: Психология первобытной культуры и религии / 3. Фрейд. СПб.: Алатейя, 1997. — 221 с.
  347. , Э. Бегство от свободы / Э. Фромм. М.: Прогресс, 1990.269 с.
  348. , Э. Кризис психоанализа: Очерки о Фрейде, Марксе и социальной психологии / Э. Фромм. СПб.: Академический проспект, 2000. — 214 с.
  349. , В.М. Теория исторического процесса. (Очерки по философии и методологии истории.) / В. М. Хвостов. М.: Тип. Рихтер, 1900. — 153 с.
  350. , М.А. Толпы, массы, политика: Историко-философский очерк / М. А. Хевеши. М.: ИФ РАН, 2001. — 223 с.
  351. Царь и царство в русском общественном сознании. Мировосприятие и самосознание русского общества. Сб. ст. Вып. 2. М.: ИРИ РАН, 1999. — 179 с.
  352. , Б.А. Структура и закономерности общественного сознания / Б. А. Чагин. Л.: Наука, 1982.-314 с.
  353. Человек и война. Война как явление культуры / Под ред. И. В. Нарского и О. Ю. Никоновой. М.: АИРО-ХХ, 2001. — 478 с.
  354. , Г., Лацарус, М. Мысли о народной психологии / Г. Штейнталь, М. Лацарус. Воронеж: Тип. В. Гольдштейна, 1865. — 41 с.
  355. , В.И. Социально-психологический аспект изучения истории в российской историографии последней трети XIX первой половины XX вв. / В. И. Шувалов. — М., 2001. — 228 с.
  356. , В.А. Историческая психология / В. А. Шкуратов. М.: Смысл, 1997.-505 с.
  357. Юнг, К. Архетип и символ / К. Юнг. М.: Реннесанс, 1991. — 297 с.
  358. Юнг, К. Психология бессознательного / К. Юнг. М.: Канон, 1996.317 с.
  359. , К. Смысл и назначение истории. (Пер. с нем.) / К. Ясперс. -М.: Политиздат, 1991.-527 с.
  360. История изучения российского крестьянства
  361. , А.Я. Столыпин и судьбы реформ в России / А. Я. Аврех. М.: Политиздат, 1991. — 285 с.
  362. Аграрное движение в России в 1905—1906 гг. 4.1. — СПб.: Тип. тов. «Общественная польза», 1908. — 400 с.
  363. , В.А. Обычное право крепостной деревни России XVIII -н. XIX в. / В. А. Александров. М.: Наука, 1984. — 255 с.
  364. , В.А. Сельская община в России (XVII н. XIX вв.) / В. А. Александров. — М.: Наука, 1976. — 323 с.
  365. , A.M. Местные Советы и органы буржуазной власти (1917 г.) /A.M. Андреев. -М.: Наука, 1983. 336 с.
  366. , A.M. Крестьянское хозяйство Европейской России. 18 811 904 гг. / A.M. Анфимов. М.: Наука, 1980. — 239 с.
  367. , A.M. Российская деревня в годы первой мировой войны (1914-февраль 1917)/A.M. Анфимов.-М.: Соцэкгиз, 1962.-384 с.
  368. , A.M. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. 1881−1904 / A.M. Анфимов. М.: Наука, 1984. — 232 с.
  369. , В.Б. Крестьянская повседневность (традиции конца XIX начала XX века) / В. Б. Безгин. — М.-Тамбов: Изд-во Тамб. гос. тех. ун-та, 2004. -304 с.
  370. , И.Д. Крестьяне на Руси. Исследование о постепенном изменении значения крестьян в русском обществе / И. Д. Беляев. М.: Унив. тип., 1860. -326 с.
  371. , Я.М. Военно-хозяйственная политика. Формы и органы регулирования народного хозяйства за время мировой войны (1914−1918) / Я. М. Букшпан. M.-JL: Гос. изд-во, 1929. — 541 с.
  372. , В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия / В. П. Булдаков. М.: РОССПЭН, 1997. — 376 с.
  373. , Е.П. Русское сельское население Среднего Поволжья. Исто-рико-этнографическое исследование материальной и духовной культуры (середина XIX начало XX вв.) / Е. П. Бусыгин. — Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1966. — 246 с.
  374. , О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX века: Новые материалы, методы, результаты / О. Г. Буховец. М.: Мосгорархив, 1996. — 398 с.
  375. , Р.К. Революционное движение в Среднем Поволжье. Июль-октябрь 1917 г. / Р. К. Валеев. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1972. — 155 с.
  376. , А.И. Сельский быт и сельское хозяйство в России / А. И. Васильчиков. СПб: тип. М. М. Стасюлевича, 1881. — 163 с.
  377. , П. Крестьянская община: Что она такое, к чему она идет, что дает и что может дать России / П. Вениаминов. СПб.: Трудовой союз, 1908. -260 с.
  378. , Б. Крестьянский вопрос и крестьянское движение (1902−1906) / Б. Веселовский. СПб.: Зерно, 1907. — 172 с.
  379. , С.Б. Село и деревня в Северо-Восточной Руси. XIV -XVI вв. Историко-социологическое исследование о типах внегородских поселений / С. Б. Веселовский. М.-Л.: Гос. соц.-эк. издат., 1936. — 166 с.
  380. , М. Организация Советской власти на местах / М. Владимирский. -М.: Гос. изд-во, 1921. 147 с.
  381. Власть и общественные организации России в первой трети XX столетия. М.: МИП «Ш Магистр», 1993.- 159 с.
  382. Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. -М.: РОССПЭН, 1995. -4.1. Гл.З. — С. 67−86.
  383. Власть и реформы. От самодержавной к советской России / Под ред. Б. В. Ананьича. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. — 4.7. — Гл.4. — С. 643−678.
  384. , Ф.Я. Крестьянское движение в Самарской губернии в период революции 1905−1907 гг. / Ф. Я. Водоватов. Куйбышев: Куйбышев, книж. изд-во, 1957.- 184 с.
  385. , П.В. Экономическая политика Временного правительства / П. В. Волобуев. М.: Изд-во АН СССР, 1962. — 483 с.
  386. , Д.Н. Жизнь деревни в дни трезвости: По данным земских и других анкет / Д. Н. Воронов. Пг.: б/и, 1916. — 70 с.
  387. , Д.Н. Алкоголизм в городе и деревне в связи с бытом населения. Обследование потребления вина в Пензенской губернии в 1912 г./ Д. Н. Воронов Пенза: б/и, 1913. — 55 с.
  388. , О.Г. Государственная власть России и крестьянская община в годы «великих потрясений» (1905−1917) / О. Г. Вронский. М.: Б/и, 2000. -417 с.
  389. , Г. А. Борьба крестьян против столыпинской аграрной политики / Г. А. Герасименко. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1985. — 344 с.
  390. , Г. А. Народ и власть (1917 год) / Г. А. Герасименко. М.: Газ.-журн. объединение «Воскресенье», 1995. — 288 с.
  391. , Г. А. Низовые крестьянские организации в 1917 — первой половине 1918 гг. На материалах Нижнего Поволжья / Г. А. Герасименко. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1974. — 342 с.
  392. , Е.П. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология / Е. П. Гимпельсон. М.: Мысль, 1973. — 296 с.
  393. , В.И. Народническое движение в Среднем Поволжье. 70-е годы XIX века / В. И. Гинев. М.-Л.: Наука, 1966. — 155 с.
  394. , А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне 1917−1933 / Андреа Грациози. -М.: РОССПЭН, 2001. 96 с.
  395. , A.M. Аграрные отношения в Пензенской губернии между первой и второй буржуазно-демократическими революциями в России / A.M. Гребнев. Пенза: Книж. изд-во, 1959. — 147 с.
  396. , П. Экономический рост Российской империи (к. XIX -н. XX вв.): Новые подсчеты и оценки. Пер. с англ. / П. Грегори. М.: РОССПЭН, 2003.-256 с.
  397. , М.М. Мир русской деревни / М. М. Громыко. М.: Молодая гвардия, 1991.-445 с.
  398. , М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. / М. М. Громыко. М.: Наука, 1986. — 270 с.
  399. , В.И. Борьба за хлеб. Продовольственная политика коммунистической партии и советского государства в годы гражданской войны (19 171 920) / В. И. Давыдов. М.: Мысль, 1971. — 221 с.
  400. , М. А. Очерки аграрной истории России в к. XIX н. XX вв. (По материалам транспортной статистики и статистике землеустройства) / М. А. Давыдов. — М.: Изд. центр РГГУ, 2003. — 568 с.
  401. , В.П. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения В. П. Данилов. М.: Наука, 1979. — 359 с.
  402. , Л.В. Сельская община в средневековой Руси / Л. В. Данилова. М.: Наука, 1994.-316 с.
  403. Деревня при нэпе: Кого считать кулаком, кого тружеником. Что говорят об этом крестьяне? М.: Красная новь, 1924. — 104 с.
  404. , В.П. Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры / В. П. Дмитренко. М., 1986. — 296 с.
  405. , А.П. Промышленное и аграрное развитие дореволюционной России: Взгляд германоязычных историков XX в. / А. П. Дорожкин. М.: МПГУ, 2004.-351 с.
  406. , М.В. Установление Советской власти в Мордовии / М. В. Дорожкин. Саранск: Мордовское кн. изд-во, 1957. — 302 с.
  407. , К.Н. Юридическое положение крестьян / К. Н. Дружинин. -СПб.: Тип. М. Меркушева, 1897.-392 с.
  408. , С.М. Крестьянское движение в революции 1905−1907 гг. / С. М. Дубровский. М.: Изд-во АН СССР, 1956. — 168 с.
  409. , С.М. Крестьянство в 1917г. / С. М. Дубровский. М.-Л.: Госиздат, 1927. — 148 с.
  410. , С.М. Сельское хозяйство и крестьянство России в период империализма / С. М. Дубровский. М.: Наука, 1975. — 400 с.
  411. , С.М. Столыпинская земельная реформа. Из истории сельского хозяйства и крестьянства в России в н. XX в. / С. М. Дубровский. М., 1963.-600 с.
  412. , Л.И. Антиклерикальное движение крестьян в период первой русской революции / Л. И. Емелях. М.-Л.: Наука, 1965. — 202 с.
  413. , A.C. Наши неурожаи и продовольственный вопрос. 4.1. Продовольственное дело в прошлом и настоящем / A.C. Ермолов. СПб.: Тип. В. Киршбаума, 1909. — 598 с.
  414. , Т.В. Социальные проблемы крестьянства и модели социальной поддержки населения (вт. пол. XIX конец XX вв.) / Т. В. Еферина. — Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2003. — 308 с.
  415. , А.Я. Исследования народной жизни. Вып. I. Обычное право / А. Я. Ефименко. М.: Русская типо-литография, Большая Дмитровка, 1884. -382 с.
  416. , В.Б. После революционных бурь: население России в первой половине 20-х гг. / В. Б. Жиромская. М.: Наука, 1996. — 158 с.
  417. , А.Б. Очерки культуры революционного времени. Сб. ст. /
  418. A.Б. Залкинд М.: Работник просвещения, 1924. — 196 с.
  419. , А.Б. Революция и молодежь. Сб. ст. / А. Б. Залкинд. М.: Изд-во Ком. ун-та, 1925. — 141 с.
  420. , М.И. Законы и жизнь. Итоги исследования крестьянских судов / М. И. Зарудный. СПб., 1874. — 224 с.
  421. , А.Е., Фирстов, И.И. Мордовия в годы трех народных революций 1895-май 1918 гг. 4.1. / А. Е. Захаркина, И. И. Фирстов. Саранск: Мордовское кн. изд-во, 1957. — 333 с.
  422. , О.Н. Всероссийское Учредительное собрание. История созыва и политического крушения / О. Н. Знаменский. JL: Наука, 1976. — 363 с.
  423. , П.Н. Крестьянская община Европейской России в 19 071 914 гг. / П. Н. Зырянов. М.: Наука, 1992. — 256 с.
  424. , П.Н. Православная церковь в борьбе с революцией. 19 051 907 гг. / П. Н. Зырянов. М.: Наука, 1984. — 224 с.
  425. , А.Е. Студенчество в России конца XIX начала XX века: Социально-историческая судьба / А. Е. Иванов. — М.: РОССПЭН, 1999. — 414 с.
  426. Изменения социальной структуры советского общества. Октябрь 1917−1920 гг. (Ред кол.: В. М. Селунская и др.) -М.: Мысль, 1976. 343 с.
  427. , В.В. Крестьянская община и кооперация России XX века /
  428. B.В. КАбанов. М.: ИРИ РАН, 1997. — 155 с.
  429. , В.В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма» / В. В. Кабанов. М.: Наука, 1988. — 302 с.
  430. , П.С. Аграрные отношения в Поволжье в период империализма (1900−1917 гг.) / П. С. Кабытов. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1982. — 199 с.
  431. , П.С. Классовая борьба в Поволжской деревне в период империализма (1900-февраль 1917 гг.) / П. С. Кабытов. Куйбышев: Изд-во КГУ, 1986.-84 с.
  432. , П.С. Поволжская деревня накануне февральской буржуазно-демократической революции / П. С. Кабытов. Куйбышев: Изд-во КГУ, 1977. -72 с.
  433. , П.С. Русское крестьянство в начале XX века / П. С. Кабытов. -Куйбышев: Изд-во Саратовского ун-та. Куйбышевский филиал, 1990. 145 с.
  434. , П.С. Социально-психологические аспекты классовой борьбы крестьянства в начале XX века / П. С. Кабытов. Куйбышев: Б/и., 1988. — 72 с.
  435. , П.С., Козлов, В.А., Литвак, Б. Г. Русское крестьянство: этапы духовного освобождения / П. С. Кабытов, В. А. Козлов, Б. Г. Литвак. М.: Мысль, 1988. -237 с.
  436. , H.H. Власть и общество в российской провинции: 1917 г. в Поволжье / H.H. Кабытова. Самара: Изд-во Самарского ун-та, 1999. — 258 с.
  437. , H.H., Кабытов, П.С. В огне Гражданской войны. Самарская губерния в к. 1917−1920-х гг. / H.H. Кабытова, П. С. Кабытов. Самара: Самарский ун-т, 1997.-91 с.
  438. , И. Русская Вандея / И. Калинин. М.-Л.: ГИЗ, 1926. — 359 с.
  439. , В.Ю. Общественно-политический процесс в Поволжье в н. XX века / В. Ю. Карнишин. Пенза: Изд-во Пенз. техн. ун-та, 1996. — 132 с.
  440. , A.A. Документы и живая история русской общины: Истори-ко-критический очерк / A.A. Кауфман. СПб.: Сенатская тип., 1904. — 46 с.
  441. , А.Н. Русская община в процессе ее зарождения и роста / А. Н. Кауфман. М.: Тип. Т-ва И. Д. Сытина, 1908. — 455 с.
  442. , K.P. Народное право / K.P. Качоровский. М.: Тип. Г. Лисснера и Д. Собко, 1906. — 252 с.
  443. , А.Н. Государство и церковь: Из истории взаимоотношений советской власти и русской православной церкви 1917−1945 гг. / А. Н. Кашеваров. СПб.: СПБГТУ, 1995.- 140 с.
  444. , A.B., Лившин, А.Я. Послереволюционная Россия: Проблемы социально-политической истории (1917−1927 гг.) / A.B. Квашонкин, А. Я. Лившин. М.: Унив.-гуманит. лицей, 2000. — 337 с.
  445. , И.Д. Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX в. / И. Д. Ковальченко. М: Наука, 1967. — 400 с.
  446. , Д.А. Всероссийский крестьянский союз в 1905—1907 гг.. / Д. А. Колесниченко. М.: ИРИ РАН, 2006. — 309 с.
  447. , H.H. Бюджетные обследования крестьянских хозяйств в дореволюционной России / H.H. Кореневская. М.: Госстатиздат, 1954. — 156 с.
  448. , A.M. Самоубийства и потребление водки в Европейской России за 10 лет с 1903 по 1912 гг. / A.M. Коровин. М.: Моск. Столып. попечительство о народной трезвости. — 1916.-55 с.
  449. , Г. Е. Сельское хозяйство на Руси в период образования русского централизованного государства к. XIII н. XVI вв. / Г. Е. Кочин. — M.-JI.: Наука, 1965.- 462 с.
  450. , H.A. Массовое крестьянское движение в России накануне Октября. (Март октябрь 1917 г. По материалам великорусских губерний Европейской России) / H.A. Кравчук. — М.: Мысль, 1971. -278 с.
  451. , В. Община и кооперация. Очерки по истории крестьянских хозяйств в Западной Европе и России / В. Краинский. СПб.: Россия, 1907. -143 с.
  452. , П.А. На религиозном фронте. 1918−1923 гг. / П. А. Красиков. -М.: Госиздат, 1923. 160 с.
  453. Крестьянское хозяйство и культура деревни Среднего Поволжья. -Йошкар-Ола: Map. НИИ яз., лит. и истор, 1990. 346 с.
  454. Крестьянство в революцию 1905 года. М.: Коммунистический университет, 1927. — 56 с.
  455. Крестьянство и индустриальная цивилизация. Сборник статей. М.: Наука, 1993.-276 с.
  456. Крестьянство Поволжья в Октябрьской революции и Гражданской войне. Куйбышев: изд-во КГУ, 1983. — 158 с.
  457. , И.С. Социальная психология сибирского крестьянства в 1920-е годы: Учеб. пособие / И. С. Кузнецов. Новосибирск: Новосиб. ун-т, 1992. -96 с.
  458. , А.З. Крестьянское движение в Пензенской губернии в 19 051 907 гг. / А. З. Кузьмин. Пенза: Пенз. книж. Изд-во, 1955. — 248 с.
  459. , A.A. Крестьянство и его организации в первой трети XX века / A.A. Куренышев. М.: РИО ГИМ, 2000. — 222 с.
  460. , Л.И. Сельская община в России (вторая половина XIX в.) / Л. И. Кучумова. М.: Знание, 1992. — 64 с.
  461. , В.М. «Крестьянский парламент» России (Всероссийские съезды Советов крестьянских депутатов в 1917—1918 гг.) / В. М. Лавров. М.: Археографический центр, 1996. — 240 с.
  462. , Т.Г. Вера и прогресс: Православное сельское духовенство России во вт. п. XIX н. XX вв. / Т. Г. Леонтьева. — М.: Новый хронограф, 2002. -253 с.
  463. , А.Я., Орлов, И.Б. Власть и общество: Диалог в письмах / АЛ. Лившин, И. Б. Орлов. -М.: РОССПЭН, 2002. 208 с.
  464. , Б.Г. Крестьянское движение в России в 1775—1904 гг.. История и методика изучения источников /Б.Г. Литвак. М.: Наука, 1989.-256с.
  465. , Д.И. Вторая русская смута: крестьянское измерение / Д. И. Люкшин. М.: АИРО-ХХ1, 2006. — 144 с.
  466. , А.Д. Крестьянское движение в России в 1917 г. Март-октябрь / А. Д. Малявский. М.: Наука, 1981. — 375 с.
  467. , Б.И., Иоффе, Г.З., Романовский, Н. В. Три революции в России и буржуазная историография / Б. И. Марушкин, Г. З. Иоффе, Н. В. Романовский. М.: Мысль. — 280 с.
  468. , П.П. Крестьянские движения в России до 1905 г.: Аграрный вопрос в России / П. П. Маслов. Т.2. — Кн.1. — Изд. 3-е. — М.: Мир, 1924. — 157 с.
  469. , П.П. Крестьянское движение в России в эпоху первой революции: Аграрный вопрос в России / П. П. Маслов. Т.2. — Кн.2. — Изд. 2-е. — М.: Мир, 1924.-232 с.
  470. , П.А. Очерки юридического быта Самарской губернии / П. А. Матвеев. СПб.: Тип. В. Киршбаума, 1877. — 38 с.
  471. , Е.И. Аграрные преобразования в Самарской деревне в 1917—1918 гг.. / Е. И. Медведев. Куйбышев: Кн. изд., 1958. — 88 с.
  472. , Е.И. Крестьянство Среднего Поволжья в борьбе за землю в мирный период революции 1917 г./ Е. И. Медведев. Куйбышев: изд-во КГУ, 1981. -80 с.
  473. , Е.И. Крестьянство Среднего Поволжья в Октябрьской революции / Е. И. Медведев. Куйбышев: Изд-во КГУ, 1970. — 189 с.
  474. , Е.И. Октябрьская революция в Среднем Поволжье / Е. И. Медведев. Куйбышев: Кн. изд-во, 1964. — 208 с.
  475. , А.Н. Проекты аграрных реформ в России: XVIII -н. XXI века / А. Н. Медушевский. М.: Наука, 2005. — 638 с.
  476. , Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса / Л. В. Милов. М.: РОССПЭН, 1998. — 573 с.
  477. , В.Ф. Борьба большевистской партии за установление Советской власти в губерниях Центральной России (окт. 1917 март 1918 гг.) / В. Ф. Морозов. — Саратов, Пенза: Приволжское кн. изд-во, 1967. — 531 с.
  478. , А.И. Октябрь и книга. Создание советских издательств и формирование массового читателя. 1917−1923 / А. И. Назаров. М.: Наука, 1968. -368 с.
  479. Население России в XX в. Исторические очерки в 2-х т. Т.1. М.: РОССПЭН, 2001.-416 с.
  480. , В.Ф. Происхождение обрядового алкоголизма. Опыт в области этнографии и истории права / В. Ф. Невзоров. Пенза: Паровая типо-лит. т-ва А. И. Рапопорт и М. А. Гольдштейн. — 1916. — 49 с.
  481. , П.О. Пензенские помещики и их крепостные накануне реформы 1861 г. (Бытовые очерки) / П. О. Никишин. Пенза: Губ. тип., Б.г. — 34 с.
  482. , А. Земля, община и труд. Особенности крестьянского правопорядка, их происхождение и значение / А. Никольский. СПб.: б/и, 1902. -195 с.
  483. , С.А. Власть и земля: Хроника утверждения бюрократии в деревне после Октября / С. А. Никольский. М.: Агропромиздат, 1990. — 237 с.
  484. , В.В. Нижегородская деревня. Облик и настроения классов в первой российской революции / В. В. Ниякий. Горький: Волго-Вятское книжн. изд-во, 1981.- 187 с.
  485. , С. Дезертирство в Красной Армии и борьба с ним / С. Оликов. JL: Изд-во Военной типографии Управления делами Наркомвоенмор и ГВС СССР, 1926.- 128 с.
  486. , Т.В. Российское крестьянство в революции и гражданской войне / Т. В. Осипова. М.: ООО Изд-во «Стрелец», 2001. — 400 с.
  487. , С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы / С. А. Павлюченков. М., 1997. — 336 с.
  488. , Р. Россия при старом режиме / Р. Пайпс. М.: Независимая газета, 1993, — 421с.
  489. , Р. Русская революция. В 2-х ч. / Р. Пайпс. М.: РОССПЭН, 1994. — 4.1. — 397 е.- 4.2. — 583 с.
  490. Первая революция в России. Взгляд через столетие. / Отв. ред. А. П. Корелин, C.B. Тютюкин. М.: Памятники исторической мысли, 2005. — 602 с.
  491. Политика и общество в провинциальной России. Саратов: изд-во Саратовского ун-та, 1989. — 218 с.
  492. , Ю.А. Переход к нэпу и советское крестьянство / Ю. А. Поляков.-М.: Наука, 1967.-511 с.
  493. , О.С. Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы первой мировой войны / О. С. Поршнева. М.: РОССПЭН, 2004. — 368 с.
  494. , О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян и солдат России в период I мировой войны (1914-март 1918 гг.) / О. С. Поршнева. Екатеринбург: УРО РАН, 2000. — 415 с.
  495. , Д.В. Русская православная церковь в XX в. / Д.В. По-спеловский. -М.: Республика, 1995. 511 с.
  496. Православная жизнь русских крестьян: Итоги этнографического исследования. (Отв. ред. Т.А.Листова). М.: Наука, 2001. — 363 с.
  497. , Т.В. Быт российской деревни: (Медико-санитарное состояние деревень Европейской России). 60-е гг. XIX 20-е гг. XX в. / Т. В. Привалова. — М.: ИРИ РАН, 2000. — 198 с.
  498. , С.Н. Аграрный кризис и мероприятия правительства / С. Н. Прокопович. М.: Изд-е М. и С. Сабашниковых, 1912. — 225 с.
  499. , С.Н. Крестьянское хозяйство по данным бюджетных исследований и динамических переписей / С. Н. Прокопович. Берлин: Кооперативная мысль, 1924. — 246 с.
  500. , Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели / Л. Г. Протасов. М.: РОССПЭН, 1997. — 367 с.
  501. , И.Г. История кабаков в России / И. Г. Прыжов. М.: Дружба народов, 1992. — 378 с.
  502. , В.В. Обычное судопроизводство крестьян Саратовской губернии / В. В. Птицын. СПб.: типо-лит. Месника и Римана, 1886. — 183 с.
  503. , Л.Н. Духовный мир русского крестьянина по пословицам XVII-XVIII / Л. Н. Пушкарев. -М.: Наука, 1994. 192 с.
  504. , М.А. Крестьянское движение в великорусских губерниях в 1826—1857 гг.. / М. А. Рахматуллин. М.: Наука, 1990. — 303 с.
  505. , Д.Ж. Политические судьбы российской губернии. 1917 г. в Саратове / Д. Ж. Рейли. Саратов: Слово, 1995. — 395 с.
  506. , Н. Лицо деревни: по материалам обследования 28 волостей и 32 730 крестьянских хозяйств Пензенской губернии / Н. Росницкий. М.-Л.: Гос. изд-во, 1926. — 126 с.
  507. , A.B. Крестьянские комитеты в 1917 г.: идея, организация, статус / A.B. Седов. Саратов: изд-во Саратовского ун-та, 1990. — 156 с.
  508. , A.M. Социально-политическое развитие советской деревни в первые годы новой экономической политики / A.M. Селиванов. Саратов: изд-во Саратовского ун-та, 1987. — 200 с.
  509. , В.И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века: В 2-х т. / В. И. Семевский. СПб.: Тип. тов. «Общественная польза», 1888.-Т. 2.-625 с.
  510. , JI.T. Крестьянское движение в революции 1905−1907 гг. / Л. Т. Сенчакова. М.: Наука, 1989. — 264 с.
  511. , Л.Т. Приговоры и наказы российского крестьянства 19 051 907 гг. (По материалам Центральных губерний) / Л. Т. Сенчакова. М.: ИРИ РАН, 1994.-428 с.
  512. , А.Л. Экономическое положение России в годы первой мировой войны / А. Л. Сидоров. М.: Наука, 1973. — 655 с.
  513. , Ю.И. Крестьяне Среднего Поволжья в борьбе за землю и волю: 60−90-е годы XIX века / Ю. И. Смыков. Казань: Татарск. книж. изд-во, 1973. -270 с.
  514. , Ю.И. Крестьяне Среднего Поволжья в период капитализма (Социально-экономические исследования) / Ю. И. Смыков. М.: Наука, 1984. -232 с.
  515. Социально-экономическое развитие Поволжья в XIX н. XX вв. Межвуз. сб. ст. — Куйбышев: Изд-во КГУ, 1986. — 170 с.
  516. , В.И. Внутренняя политика Временного правительства /
  517. B.И. Старцев. Л.: Наука, 1980. — 256 с.
  518. , С.А. Черная сотня в России (1905−1914 гг.) / С. А. Степанов. М.: ВЗПИ: Росвузнаука, 1992. — 329 с.
  519. , С.Г. Община и земельный вопрос / С. Г. Струмилин. М.: Тип. В. Н. Кузис, 1907. — 52 с.
  520. , С.Г. Проблемы экономики труда. Очерки и этюды /
  521. C.Г. Струмилин. М.: Вопросы труда, 1925. — 224 с.
  522. Судьбы российского крестьянства. / Под ред. Ю. Н. Афанасьева. М.: РГГУ, 1996.-595 с.
  523. , П.Г. Комбеды в Пензенской губернии / П. Г. Сумерин. Пенза: Пензенское книж. изд-во, 1960. — 66 с.
  524. , B.B. Правосудие в русском крестьянском быту / В.В. Тени-шев. Брянск: Тип Л. И. Итина и К°, 1907. — 194 с.
  525. , A.B. Быт русского народа / A.B. Терещенко. Соч. в 7 частях. СПб.: Тип. МВД, 1848. — 4.1. — 507 с.
  526. , Ю.С. Народное правотворчество накануне Великой Октябрьской социалистической революции (март октябрь 1917 г.) / Ю. С. Токарев. -М.-Л.: Наука, 1965.- 187 с.
  527. , E.H. Отечественная война и ее духовный смысл / E.H. Трубецкой. -М.: б/и, 1915. 32 с.
  528. , Ф.Г. Государство и землевладение / Ф. Г. Тэрнер. В 2-х ч. -СПб.: Тип. Стасюлевича, 1896−1901. 4.1. — 349 е.- 4.2. — 422 с.
  529. , В.Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа / В. Г. Тюкавкин. М.: Памятники исторической мысли, 2001. — 304 с.
  530. , C.B. Война, мир, революция. Идейная борьба в рабочем движении России в 1914—1917 гг. / C.B. Тютюкин. М.: Мысль, 1972. — 304 с.
  531. , C.B., Шелохаев, В.В. Марксисты и русская революция / C.B. Тютюкин, В. В. Шелохаев. М.: РОССПЭН, 1996. — 240 с.
  532. , H.A. Сельское население Среднего Поволжья накануне коллективизации / H.A. Федорова. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1990. -135 с.
  533. , Ю.А. Что непонятно у классиков, или энциклопедия русского быта XIX в. / Ю. А. Федосюк. М.: Флинта, 2001. — 263 с.
  534. , М.Я. Современная деревня. Опыт краеведческого обследования деревни. 4. I-II. / М. Я. Феноменов. М.-Л.: Госиздат, 1925. — 4.1. — Производительные силы деревни. — 259 е.- 4.2. — Старый и новый быт. — 211 с.
  535. , C.B. Зарождение тоталитаризма в Советской России и крестьянство в 1918—1921 гг.. / C.B. Фефелов. М.: РИЦ МГОПУ, 2000. — 271 с.
  536. , И.Т. Продовольственная политика в России в 1917—1923 гг.. / И. Т. Филиппов. М., 1994. — 194 с.
  537. , С.Л. Русская Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России / С. Л. Фирсов. СПб.: Изд-во Рус. христиан. гуманитар, института: Изд-во СПбГУ, 1996. — 660 с.
  538. , И.И. Мордовия в годы первой русской революции (исторический очерк) / И. И. Фирстов. Саранск: Полиграфиздат, 1955. — 302 с.
  539. , Н.Ф. Помещики и крестьяне Саратовской губернии / Н. Ф. Хованский. -Саратов, 1911. 198 с.
  540. , JI. Социальная история России: 1917−1941 / Л. Холмс. Ростов-на-Дону: изд-во Ростовского ун-та, 1994. — 140 с.
  541. Церковь в истории России. М.: ИРИ РАН, 2000. — 338 с.
  542. , A.B. Война и крестьянское хозяйство / A.B. Чаянов. М.: Кушнерев, 1914. — 16 с.
  543. , A.B. Крестьянское хозяйство. Избранные труды / A.B. Чаянов.- М.: Экономика, 1989. 492 с.
  544. , A.B., Макаров, Н.П. Природа крестьянского хозяйства и земельный режим / A.B. Чаянов, Н. П. Макаров. М.: Лига аграрных реформ, 1918. -47 с.
  545. , И.В. Аграрный вопрос в России (От реформы до революции). 1861−1917/ И. В. Чернышев / Материалы и комментарии. Курск: Изд-во Советская Деревня, 1927. — 232 с.
  546. , И.В. Община после 9 ноября 1906 г. (по анкете Вольного экономического общества). В 2-х ч. / И. В. Чернышев. Пг., 1917. — 4.1. — 195 е.- 4.2. — 144 с.
  547. , К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII—XIX вв.. / К. В. Чистов. М.: Наука, 1967. — 342 с.
  548. , Т. Революция как момент истины. 1905−1907 гг.- 1917−1922 гг. / Т. Шанин- пер. с англ. — М.: Весь мир, 1997. — 560 с.
  549. , В.В. Психология класса: проблемы методологии исследования / В. В. Шаронов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1975. — 143 с.
  550. , В. Борьба за установление и упрочнение Советской власти в Пензенской губернии / В. Шварев. Пенза, 1957. — 140 с.
  551. , А. Крестьянская революция 1905−1907 гг. в России / А. Шестаков. М.-Л., 1926. — 117 с.
  552. , А. Органы «самоуправления» царской России / А. Шеффер.- Куйбышев, 1939. 46 с.
  553. , C.B. Источники по истории политического протеста в Советской России в 1918—1923 гг.. / C.B. Яров. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. — 112 с.
  554. , C.B. Крестьянин как политик. Крестьянство Северо-Запада России в 1919—1920 гг.: политическое мышление и массовый протест / C.B. Яров. -СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. -168 с. 2. Статьи
  555. Общие и теоретические работы (историческая антропология, история изучения менталитета, общественного сознания, социальная психология и т. д.)
  556. , С.С. Византия и Русь: два типа духовности / С.С. Аверин-цев// Новый мир. 1988. — № 7. — С. 212−220- № 9. — С. 227−236.
  557. , A.B. Элементы сакрального в русских революционных теориях (К истории формирования советской идеологии) / A.B. Аникин // Отечественная история. 1995. — № 1. — С. 78−92.
  558. , A.C. Архаизация в российском обществе как методологическая проблема общественных наук / A.C. Ахиезер // Общественные науки и современность. -2001. № 2. — С. 89−100.
  559. , A.C. Философские основы социокультурной теории и методологии / A.C. Ахиезер // Вопросы философии. 2000. — № 9. — С. 29−45.
  560. , A.C., Давыдов, А.П. и др. Большевизм социокультурный феномен. (Опыт исследования) / A.C. Ахиезер, А. П. Давыдов // Вопросы философии. — 2001. -№ 12. — С. 28−39.
  561. , Г. Эволюция понятия «масса» в концепциях «массового общества» / Г. Ашин // «Массовая культура»: иллюзии и действительность. М.: Искусство, 1975.-С. 28−51.
  562. , В. Крестьянский менталитет: наследие России царской в России коммунистической / В. Бабашкин // Общественные науки и современность. 1995, — № 3. — С. 99−110.
  563. , Г. А. О национальных интересах и «русской идее» / Г. А. Белов // Вестник МГУ. Сер.12. — Социально-политические исследования. — 1993. — № 5. -С. 241−260.
  564. , Ю.П. Бунт и смирение (крестьянский менталитет и его роль в крестьянских движениях) / Ю. П. Бокарев // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материалы международной конференции 14−15 июня 1994 г. М, 1996.-С. 167−172.
  565. , Ф. История и общественные науки. Историческая длительность / Ф. Бродель // Философия и методология истории. М.: Новый мир, 1992. -С. 115−152.
  566. , В.И., Медушевский, А.Т. Американские историки о социальной психологии крестьянства периода феодализма / В. И. Буганов, А. Т. Медушевский // История СССР. -1986. № 5. — С. 205−210.
  567. , В.И. Имперство и российская революционность (Критические заметки) / В. П. Булдаков // Отечественная история. 1997. — № 1. — С. 42−60- № 2. — С. 20−47.
  568. , В.П. К изучению психологии и психопатологии революционной эпохи (методологический аспект) / В. П. Булдаков // Революция и человек: Социально-психологический аспект. М.: ИРИ РАН, 1996. — С. 4−18.
  569. , А.П., Колесниченко, Ю.В. Менталитет россиян и евразийство: их сущность и общественно-политический смысл / А. П. Бутенко, Ю. В. Колесниченко // Социологические исследования. 1996. — № 5. — С. 92−102.
  570. , В.В. Архетипы в индивидуальном и общественном сознании / В. В. Василькова // Социально-политический журнал. 1996. — № 6. — С. 216 233.
  571. , Л.Н. Что есть «мы». (Русское национальное самосознание в контексте истории от средневековья к новому времени.) / Л. Н. Вдовина // Вестник МГУ. Сер.8. История. — 1993. — № 5. — С. 5−12.
  572. , О.В. Образ Ленина в массовом сознании / О.В. Великано-ва // Отечественная история. 1994. — № 2. — С. 177−185.
  573. , Р.К. К вопросу о феномене подсознательной агрессивности / Р. К. Вельдер // Общественные науки и современность. 1993. — № 3. — С. 183−190.
  574. , Б.П. Русский национальный характер. (Предисловие к публикации Н. К. Гаврюшкина.) / Б. П. Вышеславцев // Вопросы философии. 1995. -№ 6, — С. 111−121.
  575. , И. Национальные стереотипы и «образ врага» / И. Гасанов // Психология национальной нетерпимости. М.: Харвест, 1998. — С. 190−195.
  576. , Р. О смысле «карнавальных» праздников / Р. Генон // Генон Р. Язык птиц. О смысле «карнавальных» праздников. Тайны буквы «нун». Традиция и бессознательное. Влияние исламской цивилизации на Европу // Вопросы философии. 1991. — № 4. — С. 45−48.
  577. , П.С. Бессознательное как фактор культурной динамики / П.С. Гуревич//Вопросы философии. 2000.-№ 10. — С. 37−41.
  578. Г. Г. Марксизм и проблемы массового сознания / Г. Г. Дилигенский // Вопросы философии. 1983. — № 11. — С. 3−15.
  579. , Г. Г. Марксистская концепция классового сознания и ее критики / Г. Г. Дилигенский // Вопросы философии. 1969. — № 2. — С. 15−25.
  580. , И.Г. Психологический подход к изучению менталитета / И. Г. Дубовый // Ментальность россиян: Специфика сознания больших групп населения России. М.: Рос. акад. образования, 1997. — С. 10−25.
  581. , В.М., Успенский, Б.А. Царь и Бог. Семиотические аспекты сакрализации монарха в России / В. М. Живов, Б. А. Успенский // Успенский Б. А. Избранные труды. М.: Гнозис, 1994. — Т. 1. — С. 110−218.
  582. , А.Ф., Жукова, JI.H. К вопросу об индивидуальном и коллективном в менталитете русских / А. Ф. Жуков, JI.H. Жукова // Менталитет россиянина: история проблемы. СПб.: Нестор, 2000. — С. 175−178.
  583. , В.М. Изменение политического сознания крестьян под влиянием деятельности Государственной Думы первого и второго созывов (1906— 1907 гг.) / В. М. Забелин // Менталитет россиянина: история проблемы. СПб.: Нестор, 2000. — С. 65−67.
  584. , А.И. О применении методов современной психологии к историко-культурному материалу / А. И. Зайцев // Одиссей. Человек в истории. Личность и общество. 1990. М.: Наука, 1990. — С.15−16.
  585. , A.B. Народные образы власти / A.B. Захаров // Политические исследования. 1998. -№ 1. — С. 23−35.
  586. , А.Б. Харисма власти. От современности к древности: опыт архитипической реконструкции / А. Б. Зубов // Восток. 1994. — № 4−6- 1995. — № 2.
  587. , А. Отрицание и имитация: две стороны коммунистического отношения к религии / А. Игнатов // Вопросы философии. 2001. — № 4. — С. 25−30.
  588. , Б.С. Роль ретроспективной социальной информации в формировании общественного сознания (в свете представлений о социальной памяти) / Б. С. Илизаров // Вопросы философии. 1985. — № 8. — С. 60−69.
  589. , И.А. О Русской идее / И. А. Ильин // Русская идея. М.: Республика, 1992. — С. 436−444.
  590. , И.Н. Мифы в политической истории России / И. Н. Ионов // Политая.-М., 1999.-№ 1(11).-С. 5−32.
  591. , Э. Масса / Э. Канетти // Психология масс. Хрестоматия. / Редактор-составитель Д. Я. Вейгородский. Самара: Издат. дом «БАХРАХ». — С. 315 398.
  592. , Н.В. Честь имени или о русском национальном самосознании / Н. В. Карлов // Вопросы философии. 1997. — № 4. — С. 3−18.
  593. , И.Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований. Заметки и размышления о новых подходах / И. Д. Ковальченко // Новая и новейшая история. 1995. — № 1. — С. 3−33.
  594. , Л.А. Идея равенства в русском народном свободомыслии второй половины XVIII начала XIX в. / Л. А. Коган // Философские науки. — 1964. -№ 1.-С. 99−101.
  595. , Л.А. Народное миропонимание как составная часть истории общественной мысли / Л. А. Коган // Вопросы философии. 1963. — № 2. — С. 82−92.
  596. , Э. Социально-экологический кризис XV в. и становление российской цивилизации / Э. Кульпин // Общественные науки и современность. -1995.-№ 1,-С. 88−98.
  597. , Л.З. Чужие / Л. З. Копелев // Одиссей. Человек в истории. Образ «другого» в культуре. М.: Наука, 1994. — С. 8−18.
  598. , К.Н. Политическая мораль и политическая этика в России / К. Н. Костюк // Вопросы философии. 2000. — № 2. — С. 32−42.
  599. , И.И. Политическая мифология: вечность и современность / И. И. Кравченко //Вопросы философии. 1999. -№ 1. — С. 3−17.
  600. , А.Г. Истоки русского национального характера / А. Г. Кузьмин // Вестник МГУ. Сер.8. История. 1993. — № 5. — С. 13−22.
  601. , А.И. Историческая антропология. Проблема становления / А. И. Куприянов // Отечественная история. 1996. — № 4. — С. 86−99.
  602. , Н.И. Проблема социокультурной трансформации / Н. И. Лапин // Вопросы философии. 2000. — № 6. — С. 5−15.
  603. , В.А. От психофизики к моделированию души / В. А. Лефевр // Вопросы философии. 1990. — № 7. — С. 25−31.
  604. , Д.С. О национальном характере русских / Д. С. Лихачев // Вопросы философии. 1990. — № 4. — С. 3−7.
  605. , Е. Российский социально-экономический генотип / Е. Майманис // Вопросы экономики. 1996. -№ 9. — С. 131−141.
  606. Мил ob, JI.В. Природно-климатический фактор и менталитет русского крестьянства / Л. В. Милов // Общественные науки и современность. 1995. — № 1. -С. 76−87.
  607. , Л.В. Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса / Л. В. Милов // Вопросы истории. 1992. — № 4−5. -С. 37−57.
  608. , Б.Н. Преступность в России в XIX н. XX вв. / Б. Н. Миронов // Отечественная история. — 1998. — № 1. — С. 24−42.
  609. , A.A. О роли индивидуального и коллективного сознания в социальной динамике / A.A. Митькин // Психологический журнал. 1999. — № 5. -С. 103−112.
  610. , С. Социальное представление: исторический взгляд / Серж Московичи // Психологический журнал. Т.16. — 1995. — № 1. — С. 3−18.
  611. , И.В., Скорик, А.П. Архетипы и ориентиры российской мен-тальности / И. В. Мостовая, А. П. Скорик // Полис. 1995. — № 4. — С. 69−76.
  612. , В.М. Мифотворчество и фольклорное сознание / В.М. Най-дыш // Вопросы философии. 1994. — № 2. — С. 45−53.
  613. , М. Маргиналы. (К анализу русской историко-культурной модели) / М. Новикова // Новый мир. 1994. — № 1. — С. 226−239.
  614. , В.И. Осознание бессознательного / В. И. Овчаренко // Вопросы философии. 2000. -№ 10. — С. 33−36.
  615. , Т.В. Некоторые тенденции современного психоанализа / Т. В. Панфилова // Общественные науки и современность. 2000. — № 6. -С. 119−123.
  616. , Ю.А. Человек в повседневности / Ю. А. Поляков // Отечественная история. -2000. -№ 3. С. 125−132.
  617. , Л.Н. Что такое менталитет? Историографические заметки / Л. Н. Пушкарев // Отечественная история. 1995. — № 3. — С. 158−166.
  618. , Н.Л. Предмет и методы изучения «Истории повседневности» / Н. Л. Пушкарева // Этнографическое обозрение. 2004. — № 5- С. 3−19.
  619. , Я.К. Информация и социальная память: к проблеме социальной детерминации познания / Я. К. Ребане // Вопросы философии. 1982. — № 8. -С. 47−67.
  620. , Р. Малое сообщество. Крестьянское общество и культура / Р. Редфилд // Отечественная история. 1994. — № 6. — С. 7−18.
  621. , Л.П. Социальная история и историческая антропология: новейшие тенденции в современной британской и американской медиевистике / Л. П. Репина // Одиссей. Человек в истории. Личность и общество. 1990. М.: Наука, 1990.-С. 167−181.
  622. , У.Г. История России конца XIX начала XX в. в зеркале американской историографии / У. Г. Розенберг // Россия XIX — XX вв. Взгляд зарубежных историков. — М.: Наука, 1996. — С. 8−28.
  623. , Е.В. Маргинальность и преступность / Е. В. Садков // Социологические исследования. 2000. — № 4. — С. 43−48.
  624. , Дж. Моральная экономика крестьянства как этика выживания / Дж. Скотт // Великий незнакомец: Крестьяне и фермеры в современном мире: Хрестоматия / Под ред. Т.Шанина.: Пер. с англ. М.: Прогресс-Академия, 1992. -С. 202−211.
  625. , Дж. Оружие слабых: обыденные формы сопротивления крестьян / Дж. Скотт // Крестьяноведение. теория. История. Современность. Ежегодник. -М.: Аспект Пресс, 1996. С. 26−59.
  626. С.М. Самозванцы в России ХУП-ХУШ веков // Вопросы истории. 1969. — № 3. — С. 134−146.
  627. , А. Преступность города и деревни в России / А. Тройнин // Русская мысль. 1909. — № 7 (июль). — С. 1−28.
  628. , Д. Социальные представления в дореволюционной России / Д. Филд // Реформы или революция? Россия 1861−1917. Материалы международного коллоквиума историков. СПб.: Наука, 1992. — С. 67−78.
  629. , Б.М., Киселева, И.Г. Структуры повседневной жизни русского крестьянства конца XIX в. (Опыт этно-социального изучения) / Б. М. Фирсов, И. Г. Киселева // Социс. 1992. — № 4. — С. 3−14.
  630. , Ш. Классы и проблемы классовой принадлежности в Советской России 20-х гг. / Ш. Фитцпатрик // Вопросы истории. 1990. — № 8. -С. 16−31.
  631. , М.А. Политика и психология масс / М. А. Хевеши // Вопросы философии. 1999. — № 12. — С. 32−42.
  632. Хок, СЛ. Мальтус: рост населения и уровень жизни в России. 1861— 1914 годы / СЛ. Хок //Отечественная история. 1996. — № 2. — С. 28−54.
  633. , З.А. О новом подходе к истории народных движений: Франция XVI—XVIII вв. / З. А. Чеканцева // Новая и новейшая история. 1993. -№ 4. — С. 74−86.
  634. , В.Г. Христианский Восток и топика русской культуры /
  635. B.Г. Щукин // Вопросы философии. 1995. — № 4. — С. 55−68.
  636. , И. Православие и исторические судьбы России / И. Яковен-ко // Общественные науки и современность. 1994. — № 2. — С. 47−56.
  637. , З.К. Феномен стихийности и повстанческая организация массовых движений феодального крестьянства России / З. К. Янель // История СССР. -1982.-№ 5,-С. 88−102.
  638. , О.Ю. Собственность в менталитете русских крестьян / О. Ю. Яхшиян // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материалы международной конференции 14−15 июня 1994 г. М., 1996. — С. 92−105.
  639. История изучения российского крестьянства
  640. , П.Н. Волостные земства / П. Н. Абрамов // Исторические записки. 1961. — Т.69. — С.27−45.
  641. , И.С., Бирюков, Ф.Г. Малиновский погром / И. С. Авдонин, Ф. Г. Бирюков // Вопросы истории. 1969. — № 3. — С. 205−213.
  642. , М.Я. Борьба крестьян за землю в Пензенской губернии в 1917 г. / М. Я. Андреюк // Ученые записки ПГПИ. Вып. 16. — Пенза, 1966.1. C. 71−94.
  643. , A.M. Неоконченные споры / A.M. Анфимов // Вопросы истории. 1997. — № 5, 6, 7,9.
  644. , А.Б. Русский крестьянин на фронтах Первой мировой войны / А. Б. Асташов // Отечественная история. 2003. — № 2. — С. 72−85.
  645. , Д. Янус в лаптях: крестьяне в русской революции 1905— 1917 гг. / Д. Байрау // Вопросы истории. 1992. -№ 1. — С. 19−31.
  646. , С.Г. Самара в период империалистической войны (1914 февраль 1917 г.) / С. Г. Басин // Ученые записки Куйбышевского педагогического института. -Вып. 15. — Куйбышев, 1955. — С. 109−126.
  647. , В.Б. «Грех» и «преступление» в обыденном сознании русской деревни к. XIX н. XX в. / В. Б. Безгин // Менталитет россиянина: История проблемы. — СПб.: Нестор, 2000. — С. 50−52.
  648. , А.Б. Крестьянство и всеобщая мобилизация в июле 1914 г. / А. Б. Беркевич // Исторические записки. М.: АН СССР, 1947. — Т.23. — С. 3−43.
  649. , В.М., Люкшин, Д.И. Российская смута начала XX в. как общинная революция / В. М. Бухараев, Д. И. Люкшин // Историческая наука в меняющемся мире. Вып.2. Историография отечественной истории. — Казань, 1994. -С. 154−160.
  650. , В.М. Провинциальный обыватель в к. XIX н. XX вв. между старым и новым / В. М. Бухараев // Социальная история. Ежегодник. — М.: РОС-СПЭН, 2000.-С. 19−33.
  651. , О.Г. К методике изучения «приговорного» движения и его роли в борьбе крестьянства в 1905—1907 гг.. (По материалам Самарской губернии) / О. Г. Буховец // История СССР. 1979. — № 3. — С. 98−112.
  652. , Е.Г. Социально-экономическое содержание крестьянских приговоров и наказов во II Государственную Думу (1907 г.) / Е. Г. Василевский // Ученые записки МГУ. Вып. 179. — М.: Изд-во МГУ, 1956. — С. 121−146.
  653. , И. Аграрное движение в 1917 г. / И. Верменичев // На аграрном фронте. 1926. — № 2. — С. 46−61.
  654. , И. Крестьянское движение между Февральской и Октябрьской революциями / И. Верменичев // Аграрная революция. Т.2. Крестьянское движение в 1917 году. М.: Ком. академия, 1928. — С. 169−206.
  655. , В.А. Источники для изучения мировоззрения пореформенного крестьянства / В. А. Виноградов // Источниковедение отечественной истории. Сб. ст. — Вып.4. -1979. — М, 1980. — С. 157−176.
  656. , П.В., Булдаков, В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению / П. В. Волобуев, В. П. Булдаков // Вопросы истории. 1996. — № 5−6. -С. 28−38.
  657. Вронский, О. Г, Щагин, Э. М. Большевистский режим и крестьянство России в 1917—1920-х гг. / О. Г. Вронский, Э. М. Щагин // Власть и общественные организации России в первой трети XX столетия. М.: Магистр, 1994. — С. 177−205.
  658. , Е.Я. Очерки крестьянского быта Самарского уезда / Е. Я. Всеволжская // Этнографическое обозрение. 1895. — № 1. — С. 1−35.
  659. , Э.Р. Крестьяне (Реферат) / Э. Р. Вульф // Отечественная история. 1993. № 6. С.82−94.
  660. , Э.Ю. Крестьянские жалобы периода второй революционной ситуации в России как исторический источник / Э. Ю. Гальперин // Исследования по отечественному источниковедению. M.-JI, 1964. — С. 190−197.
  661. , Г. А. Борьба общинников против отрубщиков и хуторян в 1917 г./ Г. А. Герасименко // Крестьянство Поволжья в Октябрьской революции и гражданской войне. Межвуз. сб. науч. тр. Куйбышев: КГУ, 1983. — С. 15−32.
  662. , Г. А. Крах земского самоуправления в России / Г. А. Герасименко // История СССР. 1989. — № 1. — С. 74−89.
  663. , Г. А. Противодействие крестьян столыпинской аграрной политике / Г. А. Герасименко // История СССР. -1984. № 3. — С. 128−140.
  664. , Г. А. Трансформация власти в России в 1917 г. / Г. А. Герасименко // Отечественная история. 1997. — № 1. — С. 60−76.
  665. , Е.Г. Влияние гражданской войны на формирование советской политической системы / Е. Г. Гимпельсон // Вопросы истории. 1989. -№ 5.-С. 3−19.
  666. , A.B. Типология семейного хозяйствования в крестьяноведе-нии (90-е годы XIX 90-е годы XX в.) / A.B. Гордон // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ученые записки. — М, 1999. — С. 5−26.
  667. , A.B. Хозяйствование на земле основа крестьянского мировосприятия / A.B. Гордон // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материалы международной конференции. — М.: РОССПЭН, 1996. — С. 57−74.
  668. , В.М. Крестьянское движение в Саратовской губернии в годы I русской революции / В. М. Гордон // Исторические записки. 1955. — Т.52. -С. 186−234.
  669. , В.П. Современная российская историография: в чем выход из кризиса / В. П. Данилов // Новая и новейшая история. 1993. — № 6. — С. 95−101.
  670. , В.П. Судьбы сельского хозяйства в России (1861−2001) /
  671. B.П.Данилов // Крестьяноведение: Теория. История. Современность. Ученые записки. 2005. Вып.5. / Под ред. Т. Шанина, А.Никулина. М.: МВШСЭН, 2006.1. C.10−29.
  672. , JT. В., Данилов, В.П. Крестьянская ментальность и община / JI.B. Данилова, В. П. Данилов // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материалы международной конференции 14−15 июня 1994 г. М., 1996. -С. 22−39.
  673. , JI.B. Природное и социальное в крестьянском хозяйстве / JI.B. Данилова // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. -М&bdquo- 1997.-С. 21−52.
  674. , В.П. Воззрения крестьян Пензенской губернии по вопросу о земле накануне Великого октября / В. П. Догаева // Советы и другие общественные организации: Межвуз. сб. науч. тр. М.: Изд-во «Прометей» МПГИ им.
  675. B.И.Ленина, 1989. С. 40−52.
  676. , В.П. Вопросный лист Министерства земледелия Временного правительства как исторический источник по аграрно-крестьянскому движению в 1917 г. / В. П. Догаева // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1991. -Сб. 22.-С. 31−41.
  677. Друцкой-Соколинский, Д. Новые порядки взыскания податей с крестьян (Пензенская губерния) / Д. Друцкой-Соколинский // Вестник Европы. 1901. — №VI. — С. 14−19.
  678. , H.A. Мобилизация 1914 года в Поволжье / H.A. Дунаева // Под сенью Клио: Межвуз. сб. науч. тр. Ульяновск: Ульяновск, книжн. изд-во, 2003.-С. 65−70.
  679. , Л.И. Атеизм и антиклерикализм народных масс В 1917 г. / Л. И. Емельях // Вопросы истории религии и атеизма. М., 1958. — Вып. 5.1. C. 64−67.
  680. , С.П. К вопросу об аграрных отношениях в Симбирской губернии накануне первой русской революции 1905−1907 гг. / С. П. Захаров // Ученые записки УПИ. Ульяновск: Ульяновск, книжн. изд-во, 1955. — Вып.VII. -С. 116−159.
  681. , В.В. Влияние войн и революций на крестьянство / В. В. Кабанов // Революция и человек: социально-психологический аспект. М.: Наука, 1996. -С. 142−147.
  682. , В.В. Октябрьская революция и крестьянская община /
  683. B.В. Кабанов // Исторические записки. М.: Изд-во АН СССР, 1984. — Т.111.1. C. 100−150.
  684. , П.С. Социально-психологические мотивы выхода крестьян из общины в период проведения столыпинской аграрной реформы в поволжской деревне / П. С. Кабытов // Научные труды КПИ. Куйбышев: Куйбышев, книжн. изд-во, 1975. — Т.160. — С. 78−83.
  685. , Г. А. Жалобы крестьян первой половины XIX в. как источник для изучения их социальных требований / Г. А. Кавтарадзе // Вестник ЛГУ. История. Яз. Лит. 1968. -№ 20. -Вып.4. — С. 54−61.
  686. , Г. А. К истории крестьянского самосознания периода реформы 1861 г. / Г. А. Кавтарадзе // Вестник ЛГУ. История. Яз. Лит. 1969. — № 14. -Вып.З.-С. 54−64.
  687. , К. Крестьянская община в Саратовской губернии / К. Качоровский // Русское богатство. 1901. — № 11. — С. 113−141.
  688. , Ю.И. «Майские беспорядки» 1915 г. в Москве / Ю. П. Кирьянов // Вопросы истории. 1994. — № 12. — С. 137−150.
  689. , Ю.И. Массовые выступления на почве дороговизны в России (1914 февр. 1917 гг.) / Ю. И. Кирьянов // Отечественная история. — 1993. — № 3. -С. 3−17.
  690. , Е.И. Всероссийский Крестьянский Союз в 1905 г. / Е. И. Кирюхина // Исторические записки. М., 1955. — Т.50. — С. 95−141.
  691. , Н.Л. Экономические основания аграрных требований поволжских крестьян во время революции 1905−1907 гг. / Н. Л. Клейн // Классовая борьба в Поволжье в 1905—1907 гг. Куйбышев, 1985. — С. 20−33.
  692. , A.B. Письма крестьян Саратовской губернии в связи с выборами в первую Государственную Думу как исторический источник /A.B. Клямкин // Советские архивы. -1975. № 4. — С. 68−70.
  693. , В.В. Голод в крестьянском менталитете / В. В. Кондрашин // Менталитет и аграрное развитие России. Материалы международной конференции.-М.: РОССПЭН, 1996.-С. 115−123.
  694. , В.В. История села Лох /В.В. Кондрашин // Крестьянове-дение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997 / Под ред. Т. Шанина и др.-М.: Аспект Пресс, 1997.-С. 176−216.
  695. , С.С. Правовая культура русских крестьян в России XIX в.: проблемы и интерпретации / С. С. Крюкова // Этнографическое обозрение. 2003. -№ 1.- С. 98−123.
  696. , М. Антисоветское крестьянское движение в годы гражданской войны (военного коммунизма) / М. Кубанин // На аграрном фронте. 1926. -№ 1. — С. 84−94- № 2. — С. 36−45.
  697. , М.М. Отношение российского крестьянства к власти во второй половине 20-х гг. / М. М. Кудюкина // Российская ментальность: методы и проблемы изучения: Сб. ст. (РАН. Институт российской истории- под ред. А. А. Горского.) М., 1999. — С. 160−177.
  698. , И.С. Массовая психология сибирского крестьянства и политическая жизнь деревни в 20-е годы / И. С. Кузнецов // Актуальные проблемы истории советской Сибири. Новосибирск: Наука, Сиб. отд-е, 1990. — С. 107−123.
  699. , О.Ю., Куликов, Ю.Н. Настроения русской армии и тыла в первой мировой войне / О. Ю. Куликова, Ю. Н. Куликов // Первая мировая война: история и психология: Материалы Российской научной конференции. СПб.: Нестор, 1999.-С. 58−60.
  700. , A.A. «Революционная война» и крестьянство / A.A. Куре-нышев // Отечественная история. 2001. — № 6. — С. 33−46.
  701. , Л.В. Тенденции в мировоззрении крестьян в 20-х годах XX века на примере Пензенской губернии / Л. В. Лебедева // Пензенский временник любителей старины. 2004. — Вып. 14. — С. 148−155.
  702. , Н.П. Власть и церковь в сознании русского крестьянства XVIII—XIX вв.. / Н. П. Ледовских // Менталитет россиянина: история проблемы. -СПб.: Нестор, 2000. С. 8−11.
  703. , Б.Г. О некоторых чертах психологии русских крепостных первой половины XIX в. / Б. Г. Литвак // История и психология. М., 1971. -С. 199−214.
  704. , К.Б. Жизнь крестьянина 20-х гг.: современные мифы, исторические реалии / К. Б. Литвак // НЭП. Приобретения и потери. М., 1994. -С. 186−202.
  705. , К.Б. Политическая активность крестьянства в свете судебной статистики 1920-х гг. / К. Б. Литвак // История СССР. 1991. — № 2. — С. 129−142.
  706. , C.B. Как погибла русская община / C.B. Лурье // Крестьянство и индустриальная цивилизация. М.: Наука, 1993. — С. 136−173.
  707. , П.П. Политические настроения поволжского крестьянства в марте-октябре 1917 г. (историографический аспект) / П. П. Марченя // Постигая прошлое и настоящее: Межвуз. сб. науч. тр. Вып.5. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1997.-С. 72−75.
  708. , Т.М. Крестьянские выступления в Саратовской губернии в 1905—1906 гг.. / Т. М. Микстер // Постигая прошлое и настоящее. Межвуз. сб. науч. тр. Вып.З. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1994. — С. 31−52.
  709. , Ю.М. «Приговорное» движение крестьян Симбирской губернии в период Первой русской революции / Ю. М. Моисеев // Под сенью Клио: Межвуз. сб. науч. трудов. Ульяновск: Изд-во УлГУ, 2003. — С. 35−39.
  710. , С.Д. Брачность и рождаемость крестьян Европейской России (конец XIX-1917 г.) / С. Д. Морозов // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ученые записки. 1999. Под ред. В. Данилова, Т.Шанина. М.: Аспект Пресс, 1999.-С. 95−114.
  711. , С.Д. Демографическое поведение сельского населения Европейской России (к. XIX-H. XX вв.) / С. Д. Морозов // Социс. 1999. — № 7. -С. 99−106.
  712. , А.И. Приговоры и наказы крестьян во II Государственную Думу / А. И. Нильве // История СССР. 1975. — № 5. — С. 99−110.
  713. , Е.А. Жалобы и прошения как исторический источник для изучения отношения крестьян к земле (60−80-е гг. XIX в.) / Е. А. Осокина // Социально-экономические и политические проблемы народов СССР. М., 1986. -С. 46−63.
  714. , О.С. Социальное поведение российского крестьянства в годы Первой мировой войны (1914 февраль 1917 г.) / О. С. Поршнева // Социальная история: Ежегодник- под ред. К. М. Андерсона.) — М.: РОССПЭН, 2000. -С. 57−83.
  715. , Т.В. Питание российского крестьянства на рубеже веков / Т. В. Привалова // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997, — М.:АспктПресс, 1997.-С. 128−146.
  716. , Е.П. Военные комиссариаты Петроградского военного округа и их роль в строительстве Красной Армии в 1918г./ Е. П. Пустырский // Исторические записки. Т.61. М.: Изд-во АН СССР, 1957. — С. 294−332.
  717. , А.Ю. «В Москве я слышал одно, здесь вижу другое.». Красноармеец 20-х годов: картины мира и социальный облик / А. Ю. Рожков // Социс. -2000.- № 10.-С. 76−83.
  718. , А.Ю. Молодой человек 1920-х гг.: протест и девиантное поведение / А. Ю. Рожков // Социс. 1999. — № 7. — С. 107−114.
  719. , П.Г. Идейная сторона крестьянских движений 17 701 850-х годов и методы ее изучения / П. Г. Рындзюнский // Вопросы истории. 1983. -№ 5.-С. 4−16.
  720. , С.И. Общественно-политические настроения крестьянства накануне коллективизации и раскулачивания / С. И. Савельев // Вопросы крестья-новедения. Вып. 3. Саратов, 1996. — С. 86−92.
  721. , A.A. О социальной психологии крестьянства в 1917 г. Историографические и источниковедческие аспекты / A.A. Сальникова // Проблемыисториографии истории Великой Октябрьской Социалистической Революции. -Самара, 1991. С. 41−48.
  722. Ю.И. Пережитки первобытных отношений полов в обычаях русского крестьянства XIX н. XX вв. // Этнографическое обозрение. — 1996. — № 1. — С. 32−48.
  723. , Е.С. Образ врага в сознании участников Первой мировой войны / Е. С. Сенявская // Вопросы истории. 1997. — № 3. — С. 140−145.
  724. , М.С. Крестьянское движение 1905−1907 гг. в советской историографии / М. С. Симонова // Исторические записки. Т.95. — М.: Наука, 1975. -С. 204−253.
  725. , A.C. Крестьянские съезды Пензенской губернии в 1917 г. / A.C. Смирнов // История СССР. 1967. — № 3. — С. 72−84.
  726. , Н. Религиозное состояние русского православного народонаселения в пределах Пензенской епархии / Н. Смирнов // Пензенские епархиальные ведомости. 1876.-Ms 14, 16, 17, 20.
  727. , Е.Т. Преступления и наказания по понятиям крестьян Поволжья / Е. Т. Соловьев // Записки императорского географического общества. -T.XVIII. СПб., 1900. — С. 275−300.
  728. , П. Основные черты русской нации в XX столетии / Питерим Сорокин // О России и русской философской культуре. М.: Наука, 1990. — С. 463 489.
  729. , H.H. Крестьянское движение в Самарской губернии в годы первой русской революции / H.H. Сперанский // 1905 год в Самарском крае. -Самара: Изд-е Самарского губкома РКП (б), 1925. С. 377−556.
  730. , Д. Крестьянская экономика как социальная категория / Д. Торнер // Великий незнакомец: Крестьяне и фермеры в современном мире: Хрестоматия / Под ред. Т.Шанина.: Пер. с англ. М.: Прогресс-Академия, 1992. -С. 75−83.
  731. , Д.С. Преступность в Симбирской губернии в 1917—1918 гг.. / Д. С. Точеный // Ученые записки УлГу. Серия Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения. Вып. 3. Ульяновск: Изд-во УлГУ, 2000. — С. 85−90.
  732. , C.B. Первая мировая война и революционный процесс в России. (Роль национально-патриотического фактора.) / C.B. Тютюкин // Первая мировая война: Пролог XX века. М.: Наука, 1998. — С. 236−249.
  733. , А.К. Армия и вопрос о законности власти в России /
  734. A.К. Уайлдман // Отечественная история. 1994. — № 2. — С. 19−30.
  735. , В.А. Культура и быт пореформенной средневолжской деревни по материалам Этнографического бюро / В. А. Федоров // Крестьянское хозяйство и культура Среднего Поволжья. Йошкар-Ола, 1990. — С. 92−100.
  736. , В.А. Русский крестьянин накануне революционной ситуации 1859−1861 гг.: По материалам центрально-промышленных губерний России /
  737. B.А. Федоров // Революционная ситуация в России в 1859—1861 гг. М., 1974.1. C. 34−48.
  738. , В.А. Требования крестьянского движения в начале революционной ситуации (до 19 февраля 1861 г.) / В. А. Федоров // Революционная ситуация в России в 1859—1861 гг.-М., 1960.-С. 133−148.
  739. , М.Г. Временное правительство в борьбе с аграрной революцией / М. Г. Флер // Красная летопись. 1926. — № 2(7). — С. 5−15.
  740. , Г. Церковь, религия и политическая культура на закате старого режима / Г. Фриз // Реформы или революция? Россия 1861−1917. Материалы международного коллоквиума историков. СПб.: Наука, 1992. — С. 31−43.
  741. , Э.С. Факторный анализ социально-экономической динамики советского доколхозного крестьянства / Э. С. Халимова // Источники и методы исследования социальных и культурных процессов. Омск, 1988. — С. 5−17.
  742. , Н.И. Русская Православная Церковь в годы испытаний (1900−1941) / Н. И. Цимбаев // Вопросы философии. 2001. — № 5. — С. 33−40.
  743. , Т. Обычное право в крестьянском сообществе / Теодор Шанин // Куда идет Россия?. Формальные институту и реальные практики / Под общ. ред. Т. И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2002. — С. 267−274.
  744. , Т. Понятие крестьянства / Теодор Шанин // Великий незнакомец: Крестьяне и фермеры в современном мире: Хрестоматия / Под ред. Т. Шанина: Пер. с англ. М.: Прогресс-Академия, 1992. — С. 8−20.
  745. , Т. Рефлексивное крестьяноведение и русское село / Теодор Шанин // Рефлексивное крестьяноведение: Десятилетие исследований сельской России / Под ред. Т. Шанина, А. Никулина, В.Данилова. М.: МВШСЭН, (РОС-СПЭН), 2002. — С. 9−30.
  746. , Т.В. Закон и обычай в правовом быту крестьян второй половины XIX в. / Т. В. Шатковская // Вопросы истории. 2000. — № 11−12. -С. 96−105.
  747. , И.П. Крестьянское движение в Симбирской губернии в период революции 1905−1907 гг. / И. П. Шмыгин // Ученые записки УПИ. Вып. VII. -Ульяновск: Ульяновск, книжн. изд-во, 1955. С. 3−47.
  748. Щелков, А. Б, Самарский гарнизон и охрана общественного порядка в Самаре в 1917 г. / А. Б. Щелков // Исторические исследования. Вып.2. Самара: изд-во Самарского педагогического ун-та, 1998. — С. 85−95.
  749. Щербинин, П. П, Изменения настроений средних слоев города Черноземного центра в период Февральской революции / П. П. Щербинин // Общественно-политическая жизнь российской провинции XX в. Тамбов: ТИХМ, 1993. -С. 18−21.
  750. , Б.М. В.И.Ленин об отношении к мелкой буржуазии деревни и города в к. 1918 н. 1919 гг. / Б. М. Яковлев // Вопросы истории КПСС. — 1972. -№ 7.-С. 93−101.
  751. , Я.А. Крестьянская война 1917 года / Я. А. Яковлев // Аграрная революция. Т.2. Крестьянское движение в 1917 году. М.: Ком. академия, 1928.-С. 83−95.
  752. Bell, D. The end of ideology / D. Bell. Ylencoe-Illinois, 1960.
  753. Bonwetsch, B. Die russische Revolution 1917: eine Sozialgeschichte von der Bauenbefreiung 1861 bis zum Oktoberumsturz / B. Bonwetsch. Darmstadt: Wiss. Buchgess, 1991.-240 s.
  754. Burds, J. Peasant Dreams and Market Politics: Labor Migration and the Russian Village, 1861−1905. / J. Burds. Pittsburgh: Univ. of Pittsburgh press, 1998. XIV.-314 p.
  755. Bushneil, Y. Peasants in uniform. The Tsarist army as a peasant society / Y. Bushnell // Journal of social history. 1980. — Vol. 13. — № 4. — P. 565−576.
  756. Fidges, O. A people’s tragedy: The Russian Revolution, 1891−1924 / O. Fidges. London: Cape, 1996. — XXIX. — 923 p.
  757. Field, D. Rebels in the Name of the Tsar / D. Field. Boston, 1976.220 p.
  758. Fitzpatrick, Sh. Everyday Stalinism ordinary life in extraordinary time / Sh. Fitzpatrick. New York: Oxford, 1999.
  759. Fitzpatrick, Sh. The Russian Revolution / Sh. Fitzpatrick. New York: Oxford University Press, 1994. — 199 p.
  760. Frank, S.P. Crime, cultural conflict and justice in rural Russia, 1856−1914 / S.P. Frank. Berkely: California UP, 1999. — 352 p.
  761. Hosking, D. Russia and the Russians: a History / D. Hosking. Cambridge, Massachusetts. The Belknap press of Harvard University press, 2003. — 718 p.
  762. La Pira, G. Classi e proprieta nelle campagne russe trala riforma del 1861 e Stolypin / G. La Pira // Annali della Fondazione L. Einaudi. 1978. — Vol. 12. — P. 281 303.
  763. Loewe, H.-D. Die Lage der Bauern in Russland. 1880 1905. Wirtschaftliche und soziale Ver nderungen in der 1 ndlichen Gesellschaftdes Zarenreichs / H.-D. Loewe. — Heidelberg: Scripta merkaturae, 1987. — 401 s.
  764. Macey, D. Government and peasant in Russia. 1861−1906: The prehistory of the Stolypin reforms / D. Macey. De Kalb (Illinois): Norther Illinois univ. press, 1987.-XVIII.-380 p.
  765. Moon, David. The Russian peasantry 1600−1930: The world the peasants made / David Moon. L: NY: London, 1999. — 396 p.
  766. Moritsch, A. Landwirtschaft und Agrarpolitik in Russland vor der Revolution / A. Moritsch. Wien-Koeln-Graz: Boeh laug, 1986. — 257 s.
  767. Pallot, J. Land reform in Russia, 1906−1917.: Peasant responses to Stolypin’s project of rural transformation / J. Pallot. London, Toronto: Clarendon press, 1999.-XV.-225 p.
  768. Plaggenborg, S. Bauernwelt und Modernisierung in der ausgehenden Zarenreich / S. Plaggenborg // Aufbruch der Gesellschaft im verordneten Staat. Russland in der Spaetphase des Zarenreich. Frankfurt am Main, 1994. — S. 138−164.
  769. Redfield, R.P. Peasant Society and Culture / R.P. Redfield. Chicago, 1956.
  770. Robinson, G. Rural Russia Under the Old Regime / G. Robinson. L.: Macmillan, 1932.
  771. Scott, J.C. Moral Economy of the Peasant Rebellion and subsistence in the Southeast Asia / J.C. Scott. New Haven-London, 1976. — 246 p.
  772. Shanin, T. Defining peasants: Essays concerning Rural Societies, Expolary economies and leaning from them in the contemporary world / T. Shanin. Oxford, 1990.
  773. Shanin, T. Russia, 1905−1907: Revolution as a moment of truth. Vol 2.: The roots of otherness: Russia’s turn of century / T. Shanin. Basingstoke, L.: Macmillan, 1986.-379 p.
  774. Shanin, T. The Awkward Class. Political Sociology of peasantry in a Developing Society: Russia 1910−1925 / T. Shanin. Oxford, 1972.
  775. The Bolsheviks in Russian society: The revolution and the civil wars. / Ed. By Brovkin V.N. New Haven, London: Yale univ. Press, 1997.
  776. The World of the Russian peasant. Boston, etc, 1990.
  777. Voline, L. The unknown revolution 1917−1921 / L. Voline- Forew. by R.Rocker. Montreal: Black Rose Books, 1975. — 717 p.
  778. Waldron, P. The end of imperial Russia, 1855−1917 / P. Waldron. Basingstoke: Macmillan, 1997. — 189 p.
  779. Weissman, N.B. Rural Crime in Tsarist Russia. The Question of Hooliganism. 1905−1914 / N.B. Weissman // Slavic Review. Vol. 37, — N2. — June 1978. -P. 228−240.
  780. Wolf E.R. Peasants. Englewood Clifts. N.Y., 1966.
  781. Zhuk, S.I. Russia’s Lost Reformation: Peasants, Millennialism, and Radical Sects in Southern Russia and Ukraine, 1830−1917 / S.I. Zhuk. Washington, D.C., 2004. -457 p.4. Диссертации
  782. , В.Н. Обыденное сознание: Бытийность, феномены, целостность: Дисс. .докт. филос. наук: 09.00.01. / Белов Владимир Николаевич. Саратов, 1997.-277 с.
  783. , Т.В. Социальные представления как объект психологического исследования: Дисс. .канд. психол. наук: 19.00.05. / Бобрышева Татьяна Вениаминовна. М., 1996. — 167 с.
  784. , A.A. Менталитет крестьянства и российский политический процесс: Дисс.. д-ра полит, наук: 23.00.02. / Вилков Александр Алексеевич. Саратов, 1998. — 363 с.
  785. , О.Г. Государственная власть России и крестьянская община, рубеж XIX XX вв. — 1917 г.: По материалам губерний земледельческого центра страны: Дисс. .докт. ист. наук: 07.00.02. / Вронский Олег Генрихович. — Москва, 2001.-552 с.
  786. , М.Д. Крестьянство Среднего Поволжья в годы первой мировой войны: Общественное сознание и социальное поведение: Дисс. .канд. ист. наук: 07.00.02. / Журавлева Майя Дмитриевна. Саранск, 2001. — 239 с.
  787. , Т.В. Источники и методы изучения общественного сознания пореформенного крестьянства (На примере Костромской губернии): Дисс.. канд. ист. наук: 07.00.09. / Йенсен Татьяна Васильевна. М., 1999. — 211 с.
  788. , Г. А. Крестьянский «мир» и царская власть в сознании помещичьих крестьян (конец XVIII 1861 г.): Дисс.. канд. ист. наук: 07.00.02. / Кавтарадзе Георгий Алексеевич. — JI., 1972. — 230 с.
  789. , Н.П. Массовое сознание как объект социологического анализа: Вопросы теории и методологии: Дисс. .докт. филос. наук.: 09.00.11. / Кириллов Николай Петрович. Томск, 1995. — 325 с.
  790. , И.Е. Историческая память российского крестьянства в XX веке: Дисс. .докт. ист. наук: 07.00.02. / Кознова Ирина Евгеньевна. Самара, 2005.-509 с.
  791. , В.В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918 1922 гг.: Дисс. .докт. ист. наук: 07.00.02. / Кондрашин Виктор Викторович. — Пенза, 2001.-561 с.
  792. , Т.С. Менталитет как социокультурный феномен: Философский анализ: Дисс.. канд. филос. наук: 09.00.13. / Корнеева Тамара Соломоновна. Екатеринбург, 2005. — 184 с.
  793. , С.Б. Общественное сознание крестьянства Мордовии конца XIX начала XX вв.: Дисс.. канд. ист. наук: 07.00.02. / Летуновский Сергей Борисович. — Самара, 1995. — 200 с.
  794. , А.Я. Общественные настроения в Советской России. 19 171 929 гг.: Дисс. .докт. ист. наук: 07.00.02. / Лившин Александр Яковлевич. М., 2004. — 500 с.
  795. , Т.П. Общественное сознание российского крестьянства в 1920-е гг.: По материалам Европейской части России: Дисс.. канд. ист. наук: 07.00.02. / Миронова Татьяна Павловна. М., 1997. — 246 с.
  796. , C.B. Феномен революционного сознания и его исторические метаморфозы: Дисс.. канд. филос. наук: 09.00.01. / Никишин Сергей Вячеславович. Воронеж, 2003. — 201 с.
  797. , Г. К. Массовое сознание как объект социологического анализа: Дисс. .канд. филос. наук: 09.00.01. / Овчинников Герман Константинович. М., 1974 г. 180 с.
  798. , О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян и солдат России в период Первой мировой войны. 1914−1918: Дисс.. докт. ист. наук: 07.00.02. / Поршнева Ольга Сергеевна. Екатеринбург, 2000. — 359 с.
  799. , О.С. Эволюция общественных взглядов по проблемам войны и мира в 1914 1918 гг.: На материалах Урала: Дисс. .канд. ист. наук: 07.00.02. / Поршнева Ольга Сергеевна. — Екатеринбург, 1995. — 265 с.
  800. , A.B. Военно-политическая самоорганизация российского крестьянства в 1905 1945 годах: Дисс. .докт. ист. наук: 07.00.02. / Посадский Антон Викторович. — Саратов, 2004. — 531 с.
  801. , A.B. Социально-политические интересы крестьянства и их проявления в 1914 1921 гг.: (На материалах Саратовского Поволжья): Дисс.. канд. ист. наук: 07.00.02. / Посадский Антон Викторович. — Саратов, 1997. — 201 с.
  802. , Д.В. Особенности мифологизации сознания в условиях социокультурного кризиса: Дисс.. канд. психол. наук: 19.00.05. / Поспелов Дмитрий Владимирович. М., 2001. — 167 с.
  803. , А.Г. Правосознание российского крестьянства в революционную эпоху: На материалах Самарско-Симбирского Поволжья: Дисс.. канд. ист. наук: 07.00.02. / Рамазанов Арсен Гасанович. Самара, 1995. — 167 с.
  804. , Е.С. Психология российских участников войн XX века. Сравнительно-историческое исследование: Дисс.. д-ра ист. наук: 07.00.02. / Сенявская Елена Спартаковна. М., 1999. — 738 с.
  805. , K.B. Формирование менталитета сибирского крестьянства в эпоху капитализма: (1861−1917 гг.): Дисс.. канд. ист. наук: 07.00.02. / Скобелев Константин Владимирович. Омск, 2002. — 335 с.
  806. , A.B. Национальное самосознание русских во второй половине XIX начале XX века: По материалам Среднего Урала: Дисс.. канд. ист. наук: 07.00.02. / Теленков Алексей Владимирович. — Пермь, 2003. — 247 с.
  807. , Ю.А. Российский национальный менталитет как политический фактор социальной динамики: Дисс. .канд. социол. наук: 22.00.05. / Тресков Юрий Александрович. М., 1998. — 125 с.
  808. , Д.В. Социально-политические настроения российского крестьянства в пореформенный период. 1861 1905 гг.: Дисс. .канд. ист. наук.: 07.00.02. / Трофимов Дмитрий Владимирович. — М., 2005. — 218 с.
  809. , С.Н. Политическая культура российских крестьян в 1914 — н. 1917 гг.: (По жалобам и прошениям в органы государственной власти): Дисс.. канд. ист. наук: 07.00.02. / Тутолмин Сергей Николаевич. СПб., 2003. — 224 с.
  810. , H.H. Утопическое сознание как социокультурный феномен в русской историософии: Дисс. .докт. филос. наук: 09.00.11. / Учайкина Наталья Ивановна. Саранск, 2002. — 334 с.
  811. , В.В. Психология класса. Проблемы теории и методологии: Дисс.. докт. филос. наук: 09.00.01. / Шаронов Владимир Васильевич. JI., 1975. -289 с.
  812. , Т.В. Правовой быт российских крестьян второй половины XIX в.: Дисс.. канд. ист. наук: 07.00.02. / Шатковская Татьяна Владимировна. Ростов на Дону, 2000. — 260 с.
  813. , C.B. Политическое сознание рабочих Петрограда в 19 171 923 гг.: Дисс. .докт. ист. наук: 07.00.02. / Яров Сергей Викторович. СПб., 1999. -418с.
Заполнить форму текущей работой

Пора сдавать?