Правовые компоненты международного финансового лизинга

СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ (г. Санкт-Петербург) ФИЛИАЛ ФЕДЕРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО БЮДЖЕТНОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ

«РОССИЙСКАЯ ПРАВОВАЯ АКАДЕМИЯ МИНИСТЕРСТВА ЮСТИЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»

Кафедра гражданско-правовых дисциплин

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

«ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ФИНАНСОВОГО ЛИЗИНГА»

Выполнил студент Королева Евгения Викторовна

Научный руководитель

Заведующий выпускающей кафедры Сидорова Валентина Николаевна Санкт-Петербург 2013 г.

• Содержание
• Введение
• Глава 1. Международный финансовый лизинг: общие положения
• § 2. Виды международного финансового лизинга
• § 3. Регулирование сделок международного финансового лизинга. Международная унификация
• Глава 2. Отдельные элементы сделки международного финансового лизинга
• § 1. Стороны сделки международного лизинга. Порядок заключения
• § 2. Содержание сделки международного финансового лизинга
• § 3. Ответственность участников сделки международного финансового лизинга
• Заключение
• Библиографический список литературы

Лизинг — относительно новый, но бурно развивающийся институт частного права. О перспективности лизинга и необходимости его дальнейшего развития для российской экономики сегодня уже никто не спорит. Но в настоящий момент у отечественных предприятий существует значительная потребность в технологическом оборудовании иностранного производства. Поэтому зачастую партнером российской фирмы в рамках лизинговой сделки выступает иностранная лизинговая компания, что сопровождается, как правило, использованием в качестве применимого к лизинговой сделке права законодательства страны-лизингодателя. Когда речь идет о таком инвестиционном товаре, как оборудование, то в современных условиях важным является не только приобретение оборудования с высокими технико-экономическими характеристиками, но и финансовые условия сделки на предлагаемое оборудование.

В Российской Федерации для развития лизинга (в том числе международного) есть необходимые экономические предпосылки и потребности — значительный износ основных фондов средств производства в энергетике, промышленности, на транспорте и связанная с этим необходимость замены парка оборудования.

На развитие международного финансового лизинга влияет и усиление конкуренции на мировом рынке, и проблема сбыта оборудования путем традиционной купли-продажи, заставляющие предлагать все лучшие условия его приобретения.

Поэтому необходимость и важность создания и совершенствования правовых регуляторов, координирующих и стимулирующих этот процесс, очевидны. Как очевидно и то, что определенная сложность лизинговых операций, а особенно тех из них, в которых присутствует иностранный элемент, требует их пристального изучения, включая исследование различных аспектов их правового регулирования. При этом следует учитывать, что важное значение имеют как публично-правовые регуляторы (нормы, обеспечивающие льготный инвестиционный налоговый, таможенный и валютный режимы, включая ускоренную амортизацию лизингового оборудования), так и частноправовые регуляторы. Среди последних, изучению которых, в основном, посвящена настоящая работа, выступают международные договоры, создающие унифицированные правила для международных лизинговых сделок и содержащие ряд коллизионных норм; национальное коллизионное право; гражданское законодательство, применяемое в качестве субсидиарного статута; выработанные сторонами сделки ее материально-правовые условия.

Цель исследования. Настоящая дипломная работа направлена на исследование частно-правовых компонентов международного финансового лизинга.

В соответствие с указанной целью были поставлены следующие задачи:

1) рассмотрение международного финансового лизинга как правового явления и вопросам его соотношения с национальным лизингом;

2) изучение принципов и положений международных унифицированных норм (прежде всего положений Оттавской конвенции);

3) рассмотрение проблемы применения национальных материально-правовых норм, национальных коллизионных норм в этой сфере;

4) исследование законодательства о лизинге России, большинства стран СНГ (как основных партнеров России) и стран дальнего зарубежья;

5) изучение проблем договорной регламентации отношений международного финансового лизинга.

В дипломной работе проведен сравнительный анализ различных аспектов указанных нормативных регуляторов, преимуществ и недостатков различных теоретических подходов, выработаны предложения по совершенствованию отечественного законодательства в этой сфере, а также по оптимизации юридических механизмов, обеспечивающих его правильное и единообразное толкование и применение. Общетеоретическую базу исследования составили труды отечественных ученых-правоведов (М.П. Бардиной, М. М. Богуславского, М. И. Брагинского, Г. К. Дмитриевой, В. П. Звекова, И. С. Зыкина, О. С. Иоффе, Л. А. Лунца, А. Л. Маковского, А. А. Рубанова, М. Г. Розенберга, Суханова и других); теоретическую и специальную — труды ведущих отечественных ученых и практиков, занимающихся разработкой различных аспектов лизинга: юристов — В. В. Витрянского, Е. В Кабатовой; А. С. Комарова, А. А. Иванова, экономистов — В. Д. Газмана, А.Т. Юсуповой). В дипломной работе использованы работы зарубежных авторов: Р. Кьюминга, Д. Леви, М. Стэнфорда.

Структурными элементами дипломной работы являются введение, две главы (первая глава состоит из трех параграфов и вторая — из трех параграфов), заключения и библиографического списка использованной литературы.

Глава 1. Международный финансовый лизинг: общие положения

§ 1. Понятие и правовая природа международного финансового лизинга и лизинговой сделки

Для обозначения (индивидуализации) любых, в том числе правовых и экономических явлений и отношений, их отграничения друг от друга неизбежно используются соответствующие термины. Адекватность терминов и терминологическое единство особенно важны при употреблении терминов и определении понятий, нормативно установленных в пределах одной правовой системы.

Законодательство различных стран оперирует различными терминами для обозначения лизинговых отношений и их элементов. В российском законодательстве о лизинге имеется немало внутренних терминологических противоречий.

Как известно само, понятие «лизинг» используется в нормативных актах, актах толкования и в литературе в различных значениях. Произошедший от английского глагола «to lease», который переводиться как «арендовать», «нанимать», термин «lease» в англоязычных юридических текстах может обозначать как традиционную аренду, так и финансовую аренду (в последнем случае при употреблении указанного термина может подразумеваться либо весь комплекс отношений либо только его часть т. е. особые отношения по передаче имущества во временное пользование.

В российских нормативных актах, актах толкования и отечественной литературе лизинг определяется, во-первых с экономической точки зрения как особая форма инвестирования, кредитования, сбыта продукции; один из видов предпринимательской деятельности; во-вторых с юридической точки зрения, лизинг используют для обозначения совокупности (комплекса) трехсторонних отношений, складывающихся между продавцом, лизингодателем и лизингополучателем (по определению российского закона «лизинговая сделка») либо лишь как отношения между лизингодателем и лизингополучателем (стержень лизинговой сделки).

С точки зрения юриспруденции (как науки, так и практики) желательно выработать единообразные понятия, дабы избежать «конфликта квалификации» в рамках хотя бы отечественной правовой системы.

Полагаем, целесообразны предложения В. В. Витрянского о том, для определения особого вида предпринимательской деятельности наиболее подходит понятие «лизинговая деятельность», а для особой формы инвестирования— «лизинговые инвестиции»; комплекс всех отношений, складывающихся в области лизинговой деятельности предпочтительнее называть «лизинговые операции».

Федеральный закон РФ «О лизинге», ориентируясь в этой части на Оттавскую конвенцию, вводит понятие лизинговой сделки, определяя ее как совокупность договоров, необходимых для реализации договора лизинга между лизингодателем, лизингополучателем и продавцом (поставщиком) предмета лизинга.

Что касается предложений по использованию термина «лизинговые правоотношения» для обозначения сделок по приобретению лизингодателем имущества у продавца в соответствии с указаниями лизингополучателя с передачей его последнему в аренду без ряда необходимых оговорок, то это

представляется не совсем удачным, так как под «лизинговыми правоотношениями» можно понимать все множество существующих лизинговых правоотношений, а также включать в состав этих отношений факультативно вовлекаемые в эту сферу обязательства, связанные, например, с поручительством за лизингополучателя, кредитованием лизингодателя, залогом лизингового имущества и т. п. Использование же термина «лизинговое отношение» в единственном числе отождествлялось бы с договором лизинга — двусторонним отношением между лизингодателем и лизингополучателем.

Поэтому, на наш взгляд, для наименования отношений между продавцом, лизингодателем и лизингополучателем — «скелета лизинга» можно было бы использовать словосочетание «трехсторонний комплекс лизинговых правоотношений».

Относительно термина «лизинговые операции» (который имеет в большей степени экономический, чем юридический оттенок), следует заметить, что он охватывает, кроме правоотношений между членами известного «тройственного союза», складывающихся по поводу предметом лизинга, более широкий круг различных связей, так или иначе связанных с лизингом, как правовых (включая публично-правовые), так прочих (организационных, технических).

Что касается названия сторон лизинга, то в англоязычных странах применяются термины «lessor» (лицо, передающее оборудование в лизинг), «lessee» (лицо, его принимающее) и «supplier» (лицо, поставляющее лизинговое оборудование.

Очевидно, что равнозначными применительно к лизингу, являются термины, обозначающие следующих его участников: субъект, получающий имущество (далее оборудование) на условиях лизинга — арендатор=лизингополучатель=пользователь; субъект, передающий в лизинг оборудование— арендодатель=лизингодатель (он выступает также в роли

покупателя и плательщика); субъект, реализующий оборудование — поставщик=продавец. Попова А. В. Международное частное право: учебное пособие. СПб. 2010. С. 127−154. Авторы официального перевода Конвенции на русский язык руководствовались Гражданским кодексом РФ, относящим лизинг к одному из видов арендных отношений и соответственно именующим стороны лизинговой сделки арендатором, арендодателем и продавцом. Более поздний нормативный акт— Федеральный закон «О лизинге» называет субъектов лизинга соответственно— лизингодателем, лизингополучателем и продавцом (поставщиком).

Теперь перейдём к рассмотрению юридической природы международного финансового лизинга.

Правовая природа международного лизинга по Конвенции в литературе понимается неоднозначно. Распространенным является подход рассматривать международный лизинг в качестве трехсторонней сделки, в которой участвуют арендодатель, арендатор и поставщик. Е. В. Кабатова, посвятившая международному лизингу монографическое исследование, отмечает два подхода к лизингу в законодательстве и практике зарубежных стран: в первом случае международный лизинг анализируется с точки зрения традиционных институтов гражданского права — договоров аренды, купли-продажи, поручения; в других случаях международный лизинг рассматривается как самостоятельный тип договорных отношений.

С точки зрения Е. В. Кабатовой, авторы Конвенции исходили из:

а) признания лизинга самостоятельным правовым институтом;

б) рассмотрения двух контрактов — купли-продажи и непосредственно лизинга — как единой трехсторонней сделки.

М.Ю. Савранский считает, что признание договоров поставки и собственно лизинга единой трехсторонней сделкой является одним из принципов, на которых основана Конвенция.

Вместе с тем в своих статьях Конвенция говорит о двух самостоятельных, хотя и взаимосвязанных договорах — поставки и лизинга. Обоснованным видится подход Т. П. Лазаревой. По ее мнению, из Конвенции следует, что международный финансовый лизинг представляет собой сделку, оформляемую двумя видами договоров: купли-продажи (поставки) — между лизингодателем и поставщиком оборудования — и лизинга — между лизингодателем и лизингополучателем.

В этом плане, внимания заслуживает замечание И. А. Решетник, что проблема определения юридической природы международного финансового лизинга и многообразие взглядов относительно юридической природы и места норм, его регулирующих в системе гражданского законодательства, традиционно сводят к двум основным направлениям: рассмотрение международного финансового лизинга как новой разновидности давно известных договорных типов (аренды, купли-продажи, кредита, поручения и т. д.) и оценка его в качестве самостоятельного правового института договора sui generis. Критический анализ концепций, рассматривающих международный финансовый лизинг как разновидность договоров поручения, купли-продажи в рассрочку, кредитного договора достаточно полно представлен в литературе. См.: Кабатова Е. В., Решетник И. А. Указ. соч. С. 114−120.

Вместе с тем, имеются и промежуточные точки зрения.

В отечественной цивилистике в рамках проблем правовой сути международного финансового лизинга, наиболее остро стоят тесно взаимосвязанные вопросы о соотношении лизинговых и арендных правоотношений и о том, является лизинг двухсторонней или трехсторонней сделкой. Итак, обратимся к основным точкам зрения на правовую природу международного финансового лизинга, имеющимся в российской цивилистике.

Авторитетный современный отечественный исследователь и практик В. В. Витрянский при определении правовой природы международного финансового лизинга подчеркивает, что при определении юридической природы международного лизинга необходимо рассматривать «юридические аспекты данной проблемы, «очищенные» (по возможности) от экономического подхода к отношениям, связанным с лизингом имущества и далее отмечает, что «…экономическая сущность имущественных отношений, являющихся предметом правового регулирования, должна учитываться и, более того, предопределять содержание соответствующих правовых норм, но само правовое регулирование должно строиться по собственным правилам, основанным на общих подходах, выработанных в целом применительно ко всей системе правового регулирования имущественного оборота», затем, однако приводит ряд далеко не бесспорных положений, являющимися посылками для дальнейших рассуждений.

Во-первых: весьма спорно само утверждение (на котором во-многом строятся дальнейшие выводы) о том, что, «когда дело касается рассуждений о правовой природе договора международного лизинга, что предполагает определение места данного договора в системе гражданско-правовых обязательств, речь может идти только об одном договоре, а именно: о договоре, заключаемом между лизингодателем и лизингополучателем, по которому лизинговое имущество передается последнему во временное, срочное и возмездное пользование»;

Во-вторых, говоря о том, что нужно учитывать действующую систему регулирования, по отношению к вопросу правовой природы международного финансового лизинга, им принимается во внимание только один нормативный акт Гражданский кодекс РФ, на основе которого и делаются теоретические выводы. Хотя ряд положений ПС (в первую очередь именно эти его положения) как раз подвергаются критике учеными и практиками, в том числе авторами альтернативных концепций. Вместе с тем, в этой связи в качестве действующего нормативного регулятора почему-то не учитывается Оттавская конвенция, приоритетность норм которой, как было показано, не вызывает сомнений. И хотя Конвенция регулирует только отношения с определенным образом выраженным иностранным элементом, она является, тем более применительно к вопросам анализа юридической природы международных лизинговых отношений, на наш взгляд, более авторитетным источником системы регулирования, принимая во внимание к тому же то, что в отличие от ГК РФ, является актом, специально посвященным лизингу. Ни в одном кодексе бывших советских республик нет статьи; внутренних нпа и положений, которые регулировали бы международный финансовый лизинг. Все ссылки только на международную Конвенцию, и, поэтому в данных странах происходят коллапсы, когда дела попадают в арбитраж. Единственной страной, которая очень бурно развивается в этих отношения — это Белоруссия, поскольку у неё очень развито производство с/х машин, которые она передаёт в лизинг практически всем странам европейского континента, а так же странам Латинской Америки. Второй страной, которую так же непосредственно «тянет» РФ, является Казахстан.

Или, например, самостоятельными главами ГК РФ регулируются договор займа и кредитный договор, хотя обладают большей схожестью по большинству существенных элементов, чем обычная аренда и лизинг, имеют общую экономическую природу и близкий правовой режим. Ефимова Л. Г. Банковские сделки. М., 2011. С. 236−240.

На другом краю спектра среди мнений о правовой природе международного финансового лизинга находится точка зрения И. А. Решетник. Основные моменты этой позиции, теоретическая основа которой была заложена зарубежными и отечественными исследователями, уделившими более пристальное внимание законодательству о лизинге стран Западной Европы и США, а также материалам международной унификации международного финансового лизинга, таковы: Кабатова Е. В. Гражданское и торговое право капиталистических стран. М. 2009. С. 341−346.

Лизинговые отношения интегрируют «разнородные по своей природе элементы, среди которых можно выделить черты отношений арендного типа, купли-продажи, договоров об оказании юридических и фактических услуг. Вместе с тем сочетание в договоре лизинга элементов известных законодательству договорных конструкций сформировало особые качества и признаки, которые характеризуют специфическую правовую сущность этого договора». Это соответствуют принципиально новому типу отношений, регламентацию которых не может обеспечить ни один из традиционных институтов гражданского права, в т. ч. институт аренды. В отличие от особенностей таких разновидностей аренды как прокат, аренда транспортных средств, которые «действительно демонстрируют некоторую степень их отклонения от картины типичных арендных отношений с сохранением в целом соответствия сути этих отношений, то, специфические черты договора лизинга это напротив, наглядное подтверждение отсутствия такого соответствия». Итогом размышлений можно сделать вывод о том, что в основе международного финансового лизинга лежит трехсторонняя сделка и, что нормы, посвященные договору международного лизинга, по существу характеризуют его как отдельный тип (вид) договора и объединяются в самостоятельное нормативно-юридическое образование правовой институт, который, представляя собой относительно обособленный блок гражданского права как отрасли, в полной мере соответствует основным критериям понятия институт права, сформулированным теорией права. См.: Лунц Л. А. Курс международного частного права. Особенная часть. М. Юрид. Лит. 2005. С. 215.

Иную позицию относительно правовой природы международного финансового лизинга обосновывает А. А. Иванов. Он доказывает, что для российской правовой системы, следующей германской традиции, конструкция трехстороннего договора, «в котором участникам принадлежат разные по содержанию и направленности права и обязанности, теоретически неприемлема», а трехсторонний договор должен быть разложен на совокупность двухсторонних (синаллагматических) договоров, заключение и исполнение каждого из которых происходит обособленно". Далее исследователь отмечает, что три участника лизинга «не имеют ни одного права или обязанности, которые принадлежали бы всем им одновременно и каждому из них в отдельности, что как раз и характеризует многостороннюю сделку». Имеющаяся совокупность договоров ни при каких обстоятельствах не может считаться единой сделкой, поскольку в ней отсутствует общее волеизъявление всех ее участников. В этих отношениях они изъявляют волю попарно, при этом продавец вообще не согласовывает свою волю с лизингополучателем, более того, «лизинговую сделку» нельзя считать даже «сложным юридическим составом», поскольку «она не направлена на единый правовой результат», а цели договоров, включенных в ее состав, различны. См.: Международное частное право в 3-х т. Т. 2: Особенная часть: Учебник / Л. П. Ануфриева. — М. 2009. С. 229−305.

Взаимодействие трех субъектов в рамках двух договоров предлагается квалифицировать следующим образом: продавец, как третье лицо, исполняет права и обязанности, вытекающие из договора купли-продажи, тогда как стороны договора международного лизинга остаются в неприкосновенности. Подобной модели соответствует только конструкция возложения исполнения на третье лицо. Иной вариант неизбежно превращает договор международного лизинга в трехсторонний.

В отношениях с продавцом лизингополучатель и лизингодатель выступают как солидарные кредиторы. В то же время лизингодатель и продавец становятся солидарными должниками лизингополучателя, если договор купли-продажи не исполнен или исполнен ненадлежащим образом, а продавца выбирал лизингодатель. Таким образом возникает своеобразная смешанная множественность лиц, одно из которых лизингодатель выступает одновременно и сокредитором и содолжником. Это происходит потому, что множественность касается разных обязанностей. См.: Васьльев Н. М., Катырин С. Н., Лепе Л. Н. Лизинг как механизм развития предпринимательства. М. 2009. С. 97−145. Лизингодатель и лизингополучатель вправе требовать от продавца выполнения всех обязанностей по договору купли-продажи, причем обязанностей, как правило, ненарушенных, независимо от того, кем избран продавец. Но если продавец допустит какие-то нарушения договору купли-продажи, то вместе с ним солидарную ответственность будет нести лизингодатель, если он избрал продавца. В этом случае лизингодатель из солидарного кредитора превращается в солидарного должника. Однако права требования к продавцу он не теряет, просто он будет вынужден осуществлять это право в порядке регресса; если (и после того как) лизингополучатель обратит свои требования к продавцу, право регресса последнего вряд ли когда-нибудь может быть осуществлено.

Подобная теоретически стройная «распределенность» сложного правоотношения представляется вполне обоснованной, учитывая тот факт, что, практически любое сложное явление можно разделить на несколько более простых.

Очевидно, что каждая из точек зрения имеет свои достоинства и недостатки. Вместе с тем, различное понимание правовой природы международного финансового лизинга обусловлено очень многими обстоятельствами, начиная с того, что при освещении рассматриваемой проблемы разные исследователи вкладывают различный смысл в само словосочетание «правовая природа», никак не определяя это понятие. Под данным термином подразумевают тот или иной перечень особенностей данного частно-правового явления, включая правовой режим, субъектно-объектные характеристики, содержание, место и специфику норм его регулирующих в той или иной национальной правовой системе.

При этом возникает следующий вопрос: имеет ли правовая природа международного лизинга национальный характер и зависит ли от его выражения в конкретной правовой системе (или в «правовом круге», объединяющем несколько правовых систем на основе единства «правового стиля»), либо она в большей степени определяется экономической сущностью лизинга, которая принципиально не связана с национальными особенностями и в нормальных конкурентных экономиках одинакова?

Их регулирование в различных странах определялось действующими системами законодательства (нормы, регулирующие международный лизинг встраивались в те типичные массивы (группы) норм, которые, как представлялось, регулировали наиболее близкие (сходные) отношения, учитывая национальные правовые традиции). Поэтому, одно и тоже, в общем то явление, приобрело различные национальные правовые формы. Вместе с тем, объективно, правовая природа (в смысле суть) рассматриваемого явления, появившегося в связи с позитивным развитием хозяйственного оборота, теоретически вряд ли должна зависеть от национальных особенностей регулирования, ведь основные задачи здесь совпадают.

Международный финансовый лизинг следует подвергать анализу и оценке как трехсторонний комплекс отношений в его развитии и многообразии, находя точки соприкосновения и общие знаменатели, необходимые как для дальнейшей унификации нормативных регуляторов в этой сфере (это касается и унификации гражданского права в рамках СНГ, и разработки новых универсальных международных договоров, например таких, как Конвенция УНИДРУА о международных интересах в движимом оборудовании), так и для создания эффективной и адекватной системы отечественного регулирования финансового лизинга, закрепления оптимального уровня соотношения диспозитивных и императивных норм при преобладании первых.

Абсолютно прав, на мой взгляд, проф. Е. А. Суханов отмечая, что «при анализе новых институтов договорного права не следует идти от каких-либо искусственных догм, втискивая в них реальные жизненные отношения, а стоит поступать как раз наоборот (как это всегда прекрасно делалось в римском частном праве). „История“ с международным лизингом напоминает историю с договором перевозки, который, как известно, в русской дореволюционной литературе, в частности Г. Ф. Шершеневичем, характеризовался как „набор“ элементов пяти известных договоров (подряд, хранение, комиссия и т. д.) и стал рассматриваться как самостоятельный лишь в советское время». Международное частное право в 3-х т. Т. 2: Особенная часть: Учебник / Л. П. Ануфриева. М. 2009. С. 247−252.

При международном лизинге происходит нетипичное (по сравнению с иными известными договорными типами) распределение прав, обязанностей и ответственности между его участниками, направленность которых состоит в освобождении лизингодателя от большинства обязанностей и рисков арендодателя (которые возлагаются на последнего в типичном договоре аренды). Персону продавца, а также вид и состав приобретаемого имущества, определяет, как правило, лизингополучатель. Если иное не указано в договоре лизинга, передача лизингового имущества производится не лизингодателем, а продавцом этого имущества.

Лизингодатель в отличие от «обычного» арендодателя первоначально не является собственником передаваемого в лизинг имущества, более того, он обязуется его специально приобрести в собственность для конкретного пользователя, причем обязан уведомить продавца о лизинговом предназначении этого имущества.

Обязанности, которые обычно лежат на арендодателе в договоре аренды, обслуживание и ремонт и др., в договоре лизинга, как правило, возлагаются на лизингополучателя или первоначального собственника. На лизингополучателя переходят и основные риски, связанные с передаваемым имуществом.

Имеются и другие характерные особенности рассматриваемых отношений, связанные со сферой применения и перечнем допустимых имущественных объектов, возможным опционом на покупку и др. Учитывая все отличительные особенности, определенную целостность и обособленность трехстороннего комплекса отношений, возникающих при международном финансовом лизинге можно сделать вывод о желательности его выделения в более-менее самостоятельную гражданско-правовую конструкцию, то есть как более самостоятельное подсистемное образование в рамках ПС РФ.

Полагаю, если рассматривать в качестве гражданско-правового института группу норм, регулирующих обязательства по передаче имущества в пользование, то среди разновидностей этой группы явно выделяются: арендные отношения, лизинговые отношения, отношения по найму жилых помещений и отношения по безвозмездному пользованию имуществом, группы норм, регулирующие каждую из которых, будут соответствовать уровню субинститутов обязательственного права.

Законодательная регламентация рассматриваемой части обязательственного права видится в существовании самостоятельных глав ГК РФ, регулирующих указанные субинституты. При этом те или иные нормы, устанавливающие общий статус арендных отношений, могли бы субсидиарно применяться к регулированию отдельных видов обязательств по передаче имущества в пользование, в том числе лизинговых отношений, регулируемых самостоятельной главой ГК РФ. Что касается российского закона о лизинге, то имеются большие сомнения относительно юридического смысла закона, который бы наряду с ГК РФ регулировал частно-правовые аспекты международных лизинговых отношений. В этой связи целесообразными представляются предложения А. А. Иванова, указывающего на то, что в федеральном законе, регулирующем вопросы международного финансового лизинга, нужно сосредоточить лишь публично-правовые правила, касающиеся лизинговых операций и возможно даже сформулировать особое определение международного лизинга для целей льготного фискального обложения (как «льготной разновидности лизинга», отвечающего определенным установленным законом критериям). А. А. Иванов хотел бы выделить под международный лизинг целую главу ГК, посколько он считает, что в ближайшем будущем все договора лизинга будут построены исключительно на международных соглашения. И, ввиду этого, наше законодательство должно учесть все положение Конвенции и сделать некий прототип, учитывая все ошибки и нюансы практической стороны. Поскольку данная точка зрения не претендует на последнюю инстанцию, её можно воспринимать как побочную. См.: Несмиянов А. Международный финансовый лизинг // Финансовая газета. Региональный выпуск. № 3. 2010. С. 24−48; Пискун П. Н. Международный лизинг в России. № 6. 2010. С. 18−32.

международный финансовый лизинг правовой

§ 2. Виды международного финансового лизинга

В отечественной литературе содержатся обширные классификации лизинга. Многие из них не имеют прямого значения для целей правового регулирования. Выделяют до 14 классификационных критериев, среди которых: территориальный признак, объем обязанностей лизингодателя, степень окупаемости имущества, распределение рисков, субъектный состав, объем обслуживания и др. Горемыкин В. А. Лизинг: учебник. М. 2009. С. 252−264.

Пожалуй, важнейшее деление лизинга производится на финансовый и оперативный. Его критериями являются объем обязанностей лизингодателя и период использования (степень окупаемости) лизингового оборудования.

Финансовый лизинг — наиболее распространенный вид лизинга. Анализ законодательства различных стран позволяет выделить его существенные характеристики.

Во-первых: срок передачи предмета лизинга в пользование здесь примерно равен нормативному сроку его службы (по окончании срока

передачи может быть закреплено право или обязанность лизингополучателя выкупить предмет лизинга);

Во-вторых: основная обязанность лизингодателя— финансирование лизинговой операции (он не несет бремя обслуживания предмета лизинга);

В-третьих: при финансовом лизинге, как правило, приобретается новое оборудование специально для определенного лизингополучателя (по его заявке);

В-четвертых: риск случайной гибели или порчи несет лизингополучатель;

В-пятых: договор финансового лизинга может предусматривать не расторгаемый период, однако и по истечении этого периода договор может быть расторгнут на весьма невыгодных для лизингополучателя условиях.

Финансовый в качестве основного вида лизинга, наряду с оперативным лизингом, выделяется в п. 3 ст. 7 ФЗ «О лизинге». Согласно легальному определению Закона, финансовым считается такой вид лизинга, при котором лизингодатель обязуется приобрести в собственность указанное лизингополучателем имущество у определенного продавца и передать его лизингополучателю в качестве предмета лизинга за определенную плату, на определенный срок и на определенных условиях во временное владение и пользование. При этом срок, на который предмет лизинга передается лизингополучателю, соизмерим по продолжительности со сроком полной амортизации предмета лизинга или превышает его. Предмет лизинга переходит в собственность лизингополучателя по истечении срока действия финансового лизинга или до его истечения при условии выплаты лизингополучателем полной суммы, предусмотренной договором лизинга, если договором лизинга не предусмотрено иное (абз. 2 п. 3 ст. 7 Закона РФ «О лизинге»).

Разновидностью финансового лизинга является возвратный лизинг, при котором продавец (поставщик) предмета лизинга одновременно выступает в качестве лизингополучателя. Т. е. собственник оборудования продает его лизингодателю, и сохраняя владение, одновременно получает его в пользование как лизингополучатель. С точки зрения особенностей правового регулирования, учитывая действующее российское законодательство, выделение возвратного лизинга как разновидности финансового лишено смысла.

Оперативным называется такой вид лизинга, при котором лизингодатель закупает на свой страх и риск имущество и передает его лизингополучателю в качестве предмета лизинга за определенную плату, на определенный срок и на определенных условиях во временное владение и пользование. По истечении срока действия договора и при условии выплаты лизингополучателем полной суммы, предусмотренной договором лизинга, предмет лизинга возвращается лизингодателю, при этом лизингополучатель не имеет права требовать перехода права собственности на предмет лизинга. При оперативном лизинге предмет лизинга может быть передан в лизинг неоднократно в течение полного срока амортизации предмета лизинга, причем разным лизингополучателям. Оперативный лизинг, определенный Законом, имеет мало сходства с финансовым лизингом как он определен в Конвенции и лизингом по ГК. У оперативного лизинга отсутствует такой важный квалифицирующий признак лизинга, предусмотренный в Конвенции и ГК, как участие в лизинговых сделках продавца (поставщика) предмета лизинга. Здесь лизингополучатель не выбирает ни продавца, ни спецификацию оборудования и вообще по отношению к продавцу никаких прав и обязанностей не приобретает. Соответственно, лизингополучатель не может предъявить непосредственно продавцу предмета лизинга требования по качеству и комплектности, срокам поставок и иные требования, вытекающие из договора купли-продажи (п. 4 ст. 10 Закона РФ «О лизинге»). Вместе с тем, не секрет, что признак участия продавца вещи в лизинговых отношениях позволяет отграничить договор лизинга от простой аренды. Не случайно Конвенция ведет речь о трехсторонних отношениях по лизингу, а ГК РФ подробно регламентирует отношения продавца оборудования с лизингодателем и лизингополучателем. Именно в участии продавца в лизинговых операциях и состоит «изюминка» лизинга, позволяющая отграничить его от других видов договоров.

Учитывая отсутствие у лизингодателя прямых финансовых целей при оперативном лизинге, при котором согласно Закону РФ «О лизинге» предмет договора приобретается лизингодателем на свой страх и риск, оперативный лизинг утрачивает финансовое содержание. Косвенно финансовое содержание, как и у любой предпринимательской деятельности, у него конечно остается, однако лизингодатель здесь из финансиста превращается в «ателье проката».

Полагаем, что такой вид лизинга как оперативный лизинг ни с теоретической, ни с практической точки зрения не является лизингом. Отталкиваясь от положений Конвенции и норм ПС РФ, можно говорить о том, что лизинг может существовать только как финансовый— и именно в этом качестве его следует принимать и регламентировать. Что же касается оперативного лизинга, то следует согласиться с мнением ряда авторов о правильности признания его обыкновенной гражданско-правовой арендой (или прокатом), которая в рассматриваемом случае с точки зрения бухгалтерского учета и налогообложения указанным Законом искусственно приравнена к лизингу. Целью здесь является обретение различных льгот, прежде всего права на ускоренную амортизацию при осуществлении «арендной» деятельности, хотя очевидно, что ускоренная амортизация должна распространяться только на лизинг нового оборудования, осуществляемого в рамках трехсторонних отношений.

Среди видов лизинга следует упомянуть, различаемые в зависимости от объема услуг, оказываемых лизингополучателю — «чистый лизинг» (при котором лизингополучатель несет все обязанности по обслуживанию оборудования) и «мокрый», при котором лизингодатель принимает на себя обязанности по техническому обслуживанию, ремонту, страхованию и проч. лизингового оборудования. Такой лизинг обычно используют производители сложного оборудования. Известны и различные промежуточные между двумя указанными видами варианты.

Существует такой вид лизинга как leverage leasing (иногда переводимый как раздельный лизинг), используемый для крупномасштабных и дорогостоящих проектов. Для него характерно объединение финансовых усилий нескольких кредиторов, выступающих на стороне лизингодателя.

Кроме рассмотренных, в литературе, выделяют и иные разновидности лизинга. Однако их выявление во многом условно и, за редким исключением, не имеет конкретно-юридического значения.

Остановимся на важнейшем для раскрытия темы настоящего исследования понятии «международного финансового лизинга». Данный вид (форму) выделяют наряду с национальным (внутренним) лизингом. Из анализа юридической литературы, где, впрочем, не дается определений международного финансового лизинга, можно заключить, что к данной разновидности относят лизинговые сделки, в которых так или иначе проявляется иностранный элемент (один из участников находится за границей, либо привлеченный капитал/имущество принадлежит иностранным лицам). См.: Васьльев Н. М., Катырин С. Н., Лепе Л. Н. Лизинг как механизм развития предпринимательства. М. 2009. С. 59−61.; Н. И. Марышева. Международное частное право: Учебник М. 2006. С. 159−172.; Горемыкин В. А. Лизинг: учебник. М. 2009. С. 205−249.

В свою очередь международный лизинг, учитывая фактор «национального происхождения финансовых средств» разделяют на «прямой международный лизинг» (Direct international leasing), то есть лизинговые операции между организациями из разных стран, и «косвенный (транзитный) международный лизинг» (Indirect international leasing), в котором лизингополучатель и лизингодатель являются юридическими лицами одной страны, но капитал последнего частично принадлежит иностранным фирмам (обычно банкам или зарубежным лизинговым, компаниям), или лизингодателем выступает дочерняя компания иностранного юридического лица. При этом объектом договора о лизинге обычно является оборудование, импортируемое в страну арендатора. Большая часть операций данного типа контролируется транснациональными банками и корпорациями. Косвенный международный лизинг в последние годы стал наиболее распространенной формой операций международного лизинга. В первую очередь это связано с тем, что проведение операций прямого международного лизинга сталкивается с серьезными проблемами, среди которых основными являются защита вещных прав иностранного лизингодателя в стране лизингополучателя, различия в налогообложении и бухгалтерском учете, экспортно-импортные ограничения и таможенные пошлины, валютные риски и т. п. См.: Лунц Л. А. Курс международного частного права. Особенная часть. М. Юрид. Лит. 2005. С. 122 — 129.

Международная лизинговая практика знает случаи, когда изначально конструируемые операции прямого международного лизинга осуществляются как операции косвенного международного лизинга путем регистрации в стране лизингополучателя дочерней компании лизингодателя или использования независимой лизинговой компании страны лизингополучателя, через которые проводятся лизинговые операции. Подобные операции классифицируют как операции фиктивного внутреннего лизинга с отнесением их к классу международных лизинговых операций. Ярким примером подобных операций является ныне действующая фирма «Европлан», которая занимается лизинговыми операциями с различными техническими продуктами (подвижные составы, напорные станции, габаритные авто и т. д.). Как пример: в 2011 году была совершена по такой схеме сделка с бочками подвижных нефтяных составов с Германией. «Европлан» через независимую фирму «ГерБизнесРесурс"(данная фирма занимается лизингом в Германии) передала в пользование данный товар уже на территории данной страны как товар, который приобретенный на безвозмездное пользование Российской стороны. Таким образом, получилась минимальная работа для юристов и избежание лишних денежных трат. Текст и всю схему процедуры сделки можно посмотреть по ссылке: www.evroplan.ru/document₄₉₈.doc

Указанные схемы используются с целью минимизации финансовых рисков, устранения административных и таможенных барьеров, а так же максимизации налоговых льгот.

В последние годы наблюдается тенденция квалифицировать в качестве международного лишь прямой международный лизинг. Эта тенденция нашла выражение в Оттавской Конвенции о международном финансовом лизинге.

Федеральный закон РФ «О лизинге» в ст. 7 при делении форм лизинга на внутреннюю и международную формы, вопреки Конвенции, использует широко применяемый в публично-правовом регулировании внешнеторговых операций критерий резидентности лизингодателя и лизингополучателя. Международным, согласно Закону, лизинг считается, если лизингодатель или лизингополучатель является нерезидентом РФ.

Далее в п. 1 ст. 10 говорится, что «права и обязанности участников договора лизинга, за исключением договора международного лизинга, регулируются нормами гражданского законодательства, настоящим Федеральным законом». Затем п. 2 ст. 10 Закона признает, что права и обязанности участников договора международного лизинга все же регулируются нормами национального законодательства, но только «в части, не противоречащей отнесенным к предмету регулирования нормам международного права». В завершение, пункт 3 этой же статьи упоминает т.н. «режим применимого права», который «устанавливается по соглашению сторон международного договора лизинга в соответствии с Конвенцией УНИДРУА о международном финансовом лизинге».

Указанная группа сомнительных и взаимопротиворечивых норм Закона подталкивает нас к краткому (подробнее это будет сделано в следующей главе) изложению особенностей частно-правового регулирования сделок международного лизинга в РФ.

Во-первых: как известно, Российская Федерация является участницей Оттавской конвенции 1988 года, положения которой в силу п. 4 ст. 15 Конституции и п. 2 с. 7 ГК РФ являются приоритетными по отношению к внутреннему законодательству. Конвенция определяет в качестве критерия «международности» лизинговой сделки, факт нахождения лизингодателя и лизингополучателя в разных странах.

Во-вторых: в соответствии с закрепленным в российском законодательстве принципом автономии воли, стороны вправе по своему усмотрению избрать применимое право к внешнеэкономическим сделкам.

В-третьих: если соглашение о применимом праве отсутствует, то подлежит применению право страны арендодателя (точнее— страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, являющаяся арендодателем). В соответствии с ГК РФ (ст. 1211) при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве, к договору в первую очередь будет применяться право страны, с которой он наиболее тесно связан. Такой страной в ГК считается (если иное не вытекает из закона, условий или существа договора, либо обстоятельств дела) страна, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, исполнение которой имеет решающее значение для содержания договора. В свою очередь стороной, исполнение которой имеет решающее значение для исполнения договора, ПС (опять же, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо обстоятельств дела), признает в договоре аренды — арендодателя. См.: Попова А. В. Международное частное право: учебное пособие — СПб. 2010. С. 111−132.

Таким образом, если в силу соглашения сторон либо коллизионных норм, применимым правом для сделки международного лизинга будет российское право, то будут применяться Конвенция, Гражданский кодекс РФ, Закон «О лизинге», а также иные нормативные акты с учетом примата положений Конвенции, а также правил иерархии источников гражданского права РФ, закрепленных в ст. 3 ГК РФ.

Если все три участника международного лизинга находятся в государствах-членах Конвенции, то в силу п. 1(а) ст. 3 Конвенции, она применяется независимо от действующих национальных коллизионных норм.

Претензии Закона на регулирование международного финансового лизинга, включая признание его таковым в связи с обстоятельствами, не указанными в Конвенции имели, вероятно, цели разграничения фискальных условий. Например, п. 1 ст. 16 Закона в качестве обязательного признака договора международного лизинга указывает ссылку на договор купли-продажи, в соответствии с которым передача предмета лизинга лизингополучателю должна производиться не позднее чем через шесть месяцев с момента пересечения этим предметом таможенной границы РФ.

§ 3. Регулирование сделок международного финансового лизинга. Международная унификация

В сфере международных коммерческих контрактов возможности выбора участников договора воплощаются, как известно, в трех основных элементах: во-первых, это основанные на собственном волеизъявлении решения каждой из сторон по выбору контрагента, заключении сделки и самостоятельное конструирование сторонами ее материальных условий (свобода договора), что по форме совпадает с договорной свободой во «внутреннем» гражданском обороте (а по содержанию гораздо шире последней); во-вторых, выбор сторонами применимого национального права (автономия воли); в-третьих, выбор порядка (органа и способа) рассмотрения споров.

Именно совокупность этих элементов (а конкретный набор вариантов их проявления может быть весьма разнообразен) обуславливает особенности регулирования и содержание соответствующей внешнеэкономической сделки, в том числе лизинговой. Здесь наблюдается существенное отличие от практики «внутреннего» оборота, где изменение подведомственности или подсудности не может повлиять на неприменение национального права, а «свобода договора» находится в рамках одной заранее известной правовой системы.

Итак, обратимся к таким тесно переплетающимся в международной практике категориям как свобода договора и автономия воли. При анализе этих категорий в правовых исследованиях их соотношение четко не фиксируется, а определяется весьма разнообразно, например автономия воли считается составной частью свободы договора либо свобода договора синонимом автономии воли. На наш взгляд, для международного частного права важно разграничение объема этих двух актов волеизъявления, учитывая разную нормативную основу их закрепления, а также различие последствий признания их юридически дефектными.

Итак, во-первых, свобода договора является исходным принципом многих национальных частно-правовых систем, в том числе одним из основных начал российского гражданского права, более того, она признается как «фундамент рыночно ориентированного и конкурентного международного экономического порядка».

Одним из основных проявлений свободы договора, близких к автономии воли, является конструирование сторонами материальных условий договора, т. е. формулирование или иное вовлечение в договор тех норм, которые привлекаются сторонами для регулирования договора. Среди этих положений можно условно выделить несколько блоков: во-первых, самостоятельно сформулированные сторонами положения (нормы, выработанные собственными усилиями либо позаимствованные, но в виде текста полностью воспроизведенные в договоре). Эти положения могут, как конкретизировать и дополнять нормы права, регулирующего соответствующий договор, а могут вытеснять какие-либо его диспозитивные (либо императивные) нормы. Во-вторых, это акты негосударственного регулирования, инкорпорированные в договор путем ссылок на них. Среди подобных актов, на которые иногда сторонами делается ссылка, следует отдельно выделить транснациональную кодификацию. Вместе с тем, ряд актов подобного т.н. «квазиправового регулирования» имеет особый статус, что будет показано далее.

Третья группа договорных условий, имеющая статус материальных, наличие которых во внешнеэкономическом договоре нередко связывают с актом проявления автономии воли это непосредственное обращение сторон к отдельным, имеющим правовой характер и исходящим от государства (государств) правовым регуляторам. Мы убеждены, что подобное вовлечение в регулирование этих документов является проявлением свободы договора, которое в международной практике может проявляться, например, в полном или частичном отказе от применения международной Конвенции, в избрании в качестве применимого права не правовой системы определенного государства, а непосредственно международной Конвенции либо одного или нескольких законодательных актов определенного государства.

Очевидно, что полный или частичный отказ от применения Конвенции, содержащей унифицированное материально-правовое регулирование и допускаемый самой Конвенцией, лежит в другой плоскости, нежели автономия воли и представляет собой реализацию принципа свободы договора, закрепление которого в тексте самой Конвенции является продолжением и в данном случае необходимым и превалирующим дополнением положений о свободе договора, имеющимся в национальных нормах применимого права. Следует принимать во внимание, что такой отказ может быть ограничен императивными нормами соответствующей Конвенции, либо акта ее национальной ратификации.

Так, ст. 5 Конвенции о международном финансовом лизинге допускает отказ сторон от применения Конвенции (что должно быть ясно выражено тремя участниками лизинговой сделки и закреплено ими в обоих договорах ее составляющих). Кроме того, если стороны не исключают применение Конвенции, в силу п. 2 ст. 5, они вправе отступать от ее положений, либо вносить изменения в возможные их последствия с учетом особенностей конкретной сделки международного финансового лизинга. Вместе с тем, предусматриваются изъятия из принципа договорной свободы в сфере ответственности сторон (положения п. 3 ст. 8, абз. б п. 3 и п. 4 ст. 13).